Школа, система образования в целом попадают в центр общественного внимание преимущественно в ситуациях, имеющих скандальный резонанс: когда имеют место проявления насилия либо со стороны учителя по отношению к детям, либо со стороны детей по отношению к учителям, к своим сверстникам, к взрослым. В недавнем прошлом такие скандалы были редки, потому что многие негативные случаи скрывались, и поэтому школьные проблемы просто оказывались вне зоны внимания общества и даже правоохранительных органов. В настоящее время, благодаря Интернету, многое уже скрыть невозможно, и информационное пространство просто захлёстывают волны сообщений о школьном насилии («детовщине», если можно так выразиться), детской преступности. Ещё не утихли переживания о самом страшном случае - убийстве учащихся в Керчи. В повседневной жизни царит самый настоящий беспредел, который можно характеризовать такими словами, как сегрегация, травля, нарушения прав ребёнка, преступления против личности. Ужас вызывает прежде всего массовый характер диких проявлений жестокости. Случаи, когда несовершеннолетние становятся фигурантами уголовных дел по особо тяжким статьям, в настоящее время происходят слишком часто. Дети, зная, что до 14 лет они не понесут серьёзного наказания, легко идут на тяжкие преступления. Вероятно, следует поддержать депутатов в Госдуме, предлагающих снизить возраст наступления уголовной ответственности с 14 лет до 12 лет.

Почему так происходит? Каковы причины неблагополучия нашей школы? Причин много. Прежде всего, следует признать одну непреложную истину: мы все живём в больном, раздираемом противоречиями обществе.

«Хаос в головах и смута в сердцах родителей, - с горечью отмечает директор московской школы № 109, Заслуженный учитель РФ Е.А. Ямбург, - приводит к тому, что они совершенно по-разному видят свой идеал школы, выдвигая его в качестве эталона перед учителями. Родители больных или здоровых детей, исповедующие либеральные или консервативные ценности, настаивающие на религиозном или светском характере воспитания… Каждая из этих категорий родителей наступательно и категорично требует от школы реализации своего представления о разумном, добром и вечном. Но их дети сидят вместе в одних и тех же классах. Крутись учитель, пытаясь сделать то, что не удается сделать государству: достичь консенсуса в обществе. Ты же представитель сферы услуг – вот и становись слугой всех господ, исполняя любой каприз клиента. В противном случае ты нарвешься на конфликт, жалобу, донос, чреватый возбуждением уголовного дела и сломом профессиональной карьеры» [1, c.6]. К сожалению, известный педагог-практик и учёный прав. Достаточно вспомнить разошедшийся по социальным сетям случай увольнения учителя по прихоти пятиклассника.

Если общество страдает тяжелейшими недугами, то и школа не в состоянии быть здоровой средой, где всё устроено в соответствии с идеалами добра и справедливости. К слову, известны случаи, когда первый опыт травли дети приобретают уже в детском саду ( http://bloknot-stavropol.ru/news/detskaya-zhestokost-nekhvatka-mest-v-sadakh-i-naru-1040480 (Дата обращения: 2 декабря 2018).

Страдает не поддающимися лечению недугами региональная и местная власть: коррупция, непрофессионализм, нравственный примитивизм. В качестве примера приведу заголовки материалов с критикой власти, опубликованных в местной прессе: «Край падает. В чёрную дыру», «Минэкономики: крысы бегут с корабля», «Весь этот клан хапуг, врунов – персоны смутных лет», «Нищее население. Убитая социалка», «Возможности большие - отдача ноль», «Почему инвесторы не спешат в край», «Жадность сгубила», «Бизнес в крае абсолютно беззащитен», «Бла-бла-бла не идут никак дела!», «Провоцируют конфликты», «Кризис управления – абсолютный», «Народными миллиардами «рулят» случайные люди»; «На Ставрополье бандиты уже давно безнаказанно избивают людей – при полном бездействии и даже содействии правоохранительных, следственных и надзорных органов края. Теперь преступники принялись за детей. Шок!».

Местная власть для организации мести свои оппонентам использует (напрямую или через посредников) учащуюся молодёжь и даже малолетних детей. По данным правоохранительных органов, от насилия в регионе пострадали более тысячи детей. В 2018 году, по свидетельству уполномоченного по правам ребёнка в Ставропольском крае С. Адаменко, в крае погиб 131 ребёнок. Не менее пугающей выглядит статистика сексуальных преступлений в отношении детей ( http://bloknot-stavropol.ru/news/iz-za-nedosmotra-gore-roditeley-v-2017-godu-pogibl-1040898 ).

Свою лепту в распространение жесткости вносят и СМИ. По оценкам социологов, Россия занимает лидирующие места по демонстрации фильмов, изобилующих сценами насилия и жестокости. Такая информационная интоксикация среды представляет угрозу духовной безопасности нашего населения. Средства массовой коммуникации, отмечают специалисты, оказывают криминогенное (то есть порождающее преступность) влияние на массовое сознание, причем это влияние является целенаправленным и достаточно интенсивным [2].

Другая причина неблагополучия в системе образования – неудовлетворительное качество подготовки школьных учителей. Во все времена, разумеется, были и есть люди, выбирающие педагогическую профессию по призванию. И всё же следует, к сожалению, признать, что в настоящее время в педагоги идут преимущественно те, кому некуда больше идти. У кого весьма ограниченный выбор: либо в учителя, либо в рабочие.

В итоге в систему образования попадают люди с «двойным дном». Одни превращают образовательные учреждения в источник дохода и личного благополучия. Другие, пока никто не видит, обращаются к учащимся с нецензурной бранью, склоняют учеников к сексу, а то и вовсе оказывают физическое насилие. Например, молодой учитель истории успел проработать в школе меньше месяца, и за проведение против восьмиклассника удушающего приёма (за отказ дать учителю свой дневник) вынужден был уволиться. Преподаватель музыки разучивала со школьниками песню «Владимирский централ». Учительница, преподававшая в гимназии, выставила в интернете свои откровенные фотографии. Преподаватель техникума, обучавшаяся в магистратуре по направлению «Педагогическое образование» (профиль «Воспитательная работа с молодёжью»), не смогла подготовить и защитить выпускную квалификационную работу. Вносит свою лепту в копилку негативных фактов и высшая школа. Вот отзыв студента об университетском преподавателе: «Способна унизить студента, если он не разделяет её взгляды. В аудитории, где находятся студенты разных национальностей, говорит о христианском боге слишком много, призывает к религии. Дополнительные материалы для сопровождения лекций использует часто, но такие, что или малопонятны, или же тяжелы для восприятия людьми, не разделяющими ее личных увлечений.

Юмор чаще всего сводится к очернению других людей» ( https://professorrating.org/professor.php?id=127843 (Дата обращения: 5 декабря 2018). Объективности ради приведу и положительные отзывы: «Шикарная женщина и прекрасный преподаватель»; «В общем, действительно преподаватель, от бога. Человек науки». Остаётся лишь добавить, что этот «прекрасный преподаватель и человек науки» за десять лет работы написала семнадцать доносов на коллег по кафедре и в недавнем прошлом проходила по уголовному делу за клевету. На мой вопрос, обращённый к руководству вуза «Как долго можно мириться с подобным уровнем профессиональной культуры?» был получен ответ, достойный занесения в скрижали: «А что вы удивляетесь, в других городах лучше что ли?». По-моему, всё ясно. Как говорится, по Сеньке шапка.

Ещё один недуг нашей системы образования – отрыв педагогической науки от насущных проблем общеобразовательной школы. Ещё в девяностые годы прошлого века педагогическая наука с воодушевлением прогрузилась в освоение достижений гуманистической педагогики, связывая ориентиры своего развития с попытками привития зарубежных педагогических идей, взглядов к отечественному образованию. Активно разрабатывались стратегии, модели переноса в российскую школу опыта зарубежных практик. Погружение оказалось настолько продолжительным, что педагогическая наука даже не заметила, как школа постепенно отдалялась от высоких идеалов, становилась местом, где дети себя чувствовали весьма неуютно. Не случайно в девяностые – нулевые годы востребованными стали школы-экстернаты, позволявшие досрочно завершить общее среднее образование и поступить в вуз, частные школы, домашнее обучение, репетиторство. В настоящее время растёт количество детей, поступающих в колледжи и техникумы.

В девяностые годы в вузы, в том числе и в педагогические, в силу разных жизненных обстоятельств пришли люди, в прошлом не связывавшие свою карьеру с системой образования, привнося собственные представления о педагогике, далеко не лучшие образцы поведения. В итоге на педагогических кафедрах становится всё меньше доля тех, кто работал в школе, имеет практический опыт. Среди вузовской бюрократии всё большое распространение получает идея о возможности замены преподавателей «умными машинам С точки зрения вице-канцлера Букингемского университета Энтони Селдона, искусственный интеллект уже через десять лет будет обладать способностью приспосабливаться к разным стилям, темпам освоения детьми образовательных программ, что позволит отказаться от традиционного академического обучения, так как каждый будет обучаться в своём темпе по своей «индивидуальной траектории». Учителя будут играть роль консультанта-наставника, заниматься внеклассной работой, чтобы предупредить возможность возникновения у учащихся «инфантилизма».

В последнее десятилетие отрыв педагогической науки от школьной практики становится ещё заметнее. Всё чаще педагогическая наука уходит от реальных и насущных проблем в сторону отвлечённых рассуждений, ложных обобщений, превращаясь в педагогическую фантастику. В итоге мы имеет нескончаемый поток умозрительных концепций, наукообразных теорий, прожектёрских программ, поток «инновационных разработок и технологий».

Научные труды по педагогике, лишённые практических оснований, представляют собой «чисто умозрительные логические конструкции. При этом «красиво» выстраиваются концептуальные модели, системы принципов, комплексы условий, классы механизмов и т.д. и т.п. – но все эти конструкции существуют лишь на бумаге и как к педагогической науке, так и к образовательной практике имеют отдаленное отношение. Или, сказать прямо, никакого» [3].

Умозрительные конструкции становятся источником для выдумывания новых «педагогик»: «антропоцентрическая педагогика», «гендерная педагогика», педагогика познания, медиапедагогика и т.д. и т.п. – десятки новых «педагогик» вплоть до «педагогики любви».

Одной из таких наукообразной теорией, по нашему мнению является теория образовательных экосистем. Сам термин «экосистема» вполне имеет право на существование и теоретическое обоснование. Однако возражение вызывает педагогическая интерпретация этого понятия. В качестве примера приведу такой пассаж: «Экосистема — сложная самоорганизующаяся, саморегулирующаяся и саморазвивающаяся система. В любой экосистеме живые организмы взаимодействуют с любым другим объектом в их совместной окружающей среде. В соответствии с этим положением образовательная экосистема относится к интегрированной среде, где все субъекты образовательного процесса взаимодействуют друг с другом (возможно провести параллель с понятием биоценоза), а также с инновационными продуктами, технологиями, методиками обучения и воспитания, другими элементами образовательной экосистемы, которые определяют условия — биотоп. При этом вместо обмена энергией между компонентами природной экосистемы в образовательной экосистеме подразумевается обмен информацией. Образовательная экосистема облегчает сотрудничество между учащимися и педагогами и является идеальной средой для реализации современной образовательной парадигмы за счет рационального использования комплекса ресурсов».

Звучит, конечно, сильно. Ещё сильнее звучат выводы, сделанные на основе сомнительных обобщений. «В такой среде все учащиеся будут иметь возможность обучения в течение 24 часов в своем собственном темпе в зависимости от индивидуальных возможностей с учетом своих интересов». ( http://ext.spb.ru/blogi/entry/shkola-kak-obrazovatelnaya-ekosistema.html Дата обращения: 25 ноября 2018).

Когда педагогические исследования строятся на основании подобных теоретических основаниях, трудно ожидать, что полученные результаты будут способствовать повышению качества образования. Основными недостатками многих публикаций по педагогике является «тривиальность и бездоказательность, недостаточная новизна и излишнее «наукообразие», затрудняющее их практическое использование» [4, с. 4].

Другой недостаток научных исследований - структурный перекос в выборе области исследования: большая часть защищаемых диссертаций связана с вопросами управления и организации деятельности образовательных учреждений. В результате произошло перенасыщение этого направления, научные работы начинают дублировать друг друга. В то же время обращает на себя внимание малое количество научных работ по проблемам воспитания, качества образования, форм, методов и средств обучения. Например, по существу прекратились исследования по проблемам трудового обучения в школе и практического (производственного) обучения студентов профессиональных училищ и техникумов [3].

Официально прозвучавший несколько лет назад призыв повышать публикационную активность вызвал неоднозначные последствия. Преподаватели вузов, включившись в самую настоящую гонку за количеством публикаций, до предела напрягают интернет и изводят тонны бумаги. Особенно страдает от чрезмерного количества публикаций педагогика. Трудно поверить в качество публикаций, когда их в годовом отчёте преподавателя перечисляется более трёх десятков. В итоге педагогическую науку окутал информационный смог, в котором становится крайне затруднительно отыскать действительно стоящую статью. Официальные попытки выставить заслоны «мусорным» публикациям не возымели успеха. Остаётся лишь одно средство: доплачивать имитаторам научной работы за то, чтобы не писали (особенно тем, кто преуспел в эпистолярном жанре). Если ранее научное сообщество следовало правилу «публикуйся или умри», то сегодня скорее будет уместно говорить: «Умрёшь, если будешь публиковаться в сборниках научных статей».

Публикационную активность проявляют не только кадры «со стажем», но и молодые сотрудники вузов. Практикующие учителя искренне недоумевают, как можно писать научные работы по педагогике, не имея опыта. Вместе с тем в школе, по их наблюдению, растёт количество изворотливых и беспринципных конформистов, умеющих искусно приспосабливаться и подхалимничать, но не способных подняться до осмысления государственных интересов. И в то же время, отмечают учителя, сокращается количество людей, действительно способных создавать инновационные разработки, рождать оригинальные идеи, что возможно только на базе глубоких знаний, а не на умении быстро перекачивать чужие мысли, подбирая к ним красивые картинки, и решать однотипные тесты.

Можно представить состояние практикующего учителя, когда ему с университетской трибуны отягчённые научными степенями и званиями университетские преподаватели предлагают рекомендацию, выведенную из теории образовательных экосистем: «Обучать нужно не тому, что есть, а тому, что будет…». Лучшим ответом на подобные умозаключения может стать афоризм Марка Твена: «Людей легче одурачить, чем убедить в том, что они одурачены». Впрочем, на сентенции подобного рода – «обучать тому, что будет» - педагоги-профессионалы, занимающиеся реальным делом, а не наукообразным пустословием, быстро находят нужные ответы: «Нельзя научить тому, чего сам не умеешь делать»; «Если я не покажу ученику, как делается какое-либо дело, он не сможет это дело сделать»; «Очевидно, что нельзя научить тому, чего сам не умеешь, нельзя передать какой-либо опыт, если его нет».

С точки зрения школьного учителя Марины Ярдаевой, «одна из проблем сегодняшней школы (хоть начальной, хоть средней, хоть высшей) — патологическая устремленность в будущее. Кто-нибудь на самом деле знает, какое оно, это будущее? - вопрошает она на страницах «Газета.ru» . - У кого-нибудь есть прогноз хотя бы на 10 лет вперед, который исполнится с точностью хотя бы на 70%? Я все понимаю, кругом одни футурологи, не пророчествует сегодня только ленивый, но почему эти массовые гадания так похожи на коллективный психоз? И ничего, что семиклассники по слогам продолжают читать, как-нибудь рассосется. Главное, чтоб они, как пионеры, готовы были. К разному. Ко всему. И вот готовят наших детей к этому разному, к этому всему и при этом ничему не учат» [5].

В итоге, только поступив в вуз, и то не сразу, а проучившись несколько лет, студенты начинают задумываться, какую профессию они получают. Приведу пример из социальных сетей с весьма типичными сомнениями выпускницы университета, размышляющей о начале своей профессиональной карьеры: «Я боюсь идти работать в школу. Сейчас заканчиваю 4-й курс по «социологии», и по причине того, что специальность эта никому не нужна, мне более чем реально светит школа. Скажите, есть что ловить в роли учителя "свеженькой" выпускнице вуза, которая нигде никогда еще не работала и нет мужа?». Значительное количество молодых учителей больше года в школе не задерживаются: уходят и устраиваются продавцами, охранниками, в МВД.

И что же наша школа? Школьники, не дожидаясь, когда гуманистическая педагогическая наука придёт в школу, начинают защищать свои права сами. Десятки лет мы говорим о Конвенции о правах ребёнка, о детях как полноправных субъектах образовательного процесса, о гражданском воспитании… и, наконец, свершилось: в Петербургской школе № 622 десятиклассник Леонид Шайдуров организовал профсоюз учащихся своей школы для отстаивания своих прав. Ученики требовали, чтобы школа перестала нарушать «регламент проверки знаний и очередности уроков»: не ставила больше трёх контрольных, самостоятельных или проверочных работ в один день, а также не более двух повторяющихся подряд уроков. Также школьники хотят, чтобы школа устранила «совет старост» и меньше контролировала внешний вид учеников, например, не обращала внимания на серёжки или цвет волос. При этом члены профсоюза не ставили вопрос об отмене школьной формы. Однако после первого же собрания школьники столкнулись с давлением со стороны администрации: лидеру ученического профсоюза директор угрожает отчислением и прокуратурой. И всё же хочется верить: школьной демократии быть. А это значит, что начинается новая страница в истории формирования гражданского сознания в нашем обществе.

Список литературы:

1. Ямбург Е.А. Как обеспечить связь школы с жизнью? // Учитель в системе современного антропологического знания: Материалы 13 Международной Научно-практической конференции. – Ставрополь: Изд-во СГПИ,2017. – С.5-11.
2. Пропаганда насилия и жестокости в средствах массовой информации (криминологический аспект). – Режим доступа: https://wiselawyer.ru/poleznoe/16548-propaganda-nasiliya-zhestokosti-sredstvakh-massovoj-informacii-kriminologicheskij (Дата обращения: 25 ноября 2018)
3. Новиков А.М. Педагогические диссертации: количество растёт – качество падает. – Режим доступа: https://docplayer.ru/292975-Pedagogicheskie-dissertacii-kolichestvo-rastet-kachestvo-padaet.html (Дата обращения: 29 ноября 2018).
4. Сериков В.В. Педагогические исследования: в поисках повышения качества // Образование и наука. – 2015. -№7 (126). – С.4-10.
5. Ярдаева М. Истерика российской школы // Газета.ru. –Режим доступа: https://www.gazeta.ru/column/yardaeva/11752831.shtml (Дата обращения: 30.11.18).