Если присмотреться, то нетрудно понять, что всякое движение, изменение, развитие происходит только тогда когда есть какое-то различие, какая-то неоднородность. Так движение воздуха, воды, эл.тока, теплоты происходит только тогда. когда между двумя областями есть различие давлений, уровней, потенциалов, температур и т .п. Развитие науки происходит только тогда, когда есть различие взглядов, убеждений. Пока всё человечество пребывало в твердом убеждении, что Солнце движется вокруг Земли никакого изменения в этом убеждении быть не могло. И только после того, как Коперник, а затем Галилей опубликовали противоположное убеждение, началось развитие науки в правильном направлении. В науке действуют две неравных группы людей: знатоки и новаторы. К знатокам относятся формальные учёные, т.е. люди хорошо знающие всё известное в той или иной области наук. Новаторы же, осмыслив известное, силой своего ума находят новое знание отличающееся от известного. От Коперника и до Циолковского и Юрия Кондратюка наука развивалась только потому что новаторы имели возможность публиковать свои новации не согласуя их со знатоками (консервативной частью науки). Но вот с ликвидацией НЭПа печать попала в монопольное владение знатоков. Когда устанавливается монопольная однородность давлений, уровней, потенциалов, температур, взглядов, убеждений наступает полнее оцепенение, полная неподвижность. Ветры не дуют, реки не текут, наука не развивается. Циолковский писал, что изменению науки больше всего сопротивляются учёные, так как они от этого изменения больше всего страдают. Еще бы сегодня он знаменитый академик, а завтра, если будет опровергнута та наука, на которой он построил свою научную карьеру, будет осмеян новой порослью знатоков. Потому то и с такой яростью боролись знатоки против новой науки Коперника и Галилея, что эта наука опрокидывала их в грязь. В самом деле, кто знает теперь имена ученых бившихся против Галилея?

В призывах ЦК КПСС к 70-летию Октября есть обращение к ученым, инженерам и изобретателям. Инженеры и изобретатели образуют единство противоположностей борьба которых двигает вперед технику. Монолитное же единство ученых означает застой в науке. Для того чтобы наука развивалась необходимы равные права знатоков и новаторов. Сейчас же новаторы полностью подмяты знатоками. Новатор без знатоков не может выступить в печати, будь он хоть семи пядей во лбу. Весьма популярный политический лозунг «В единстве – сила» верен дня решения сиюминутных задач, Для перспективных же проблем этот лозунг вреден.

Система торможения в науке осуществляется через институт редакторов. Редактор несет персональную ответственность перед АН за публикации. Но так как всякая новация всегда попахивает ересью, а за публикацию ересей редакторов крепко бьют, те редакторы стараются публиковать только проверенные, жеванные-пережеванные истины. И ничего нового. Неприязнь новизны настолько укоренилась среди учёных, что никто и них и глазом не моргнул, когда в декабре 1986 г. Мюллер, открывший высокотемпературную сверхпроводимость, был в Москве, выступал перед ними, рассказывал о новации. Они просто не поверили. Всякая новизна - ересь. И только через несколько месяцев, когда поступили сообщения от корреспондентов из Японии... знатоки зашевелились.

Редакторы для борьбы с новациями имеют целый ряд приёмов. Самым элементарным методом является проcто рецензия. Этот метод применяется, тогда когда новация слишком мелка. Второй метод - черная, т.е. анонимная рецензия. Этот метод применяется, когда рецензент боится за свою репутацию. Боится подмочить её своей борьбой против новации. Третий метод - простое игнорирование новации. Этот метод применяется тогда, когда никто из рецензентов не берется опровергать новацию. Слишком уж она очевидна. В этом случае редакция просто не отвечает ничего новатору, ни бе, ни ме, ни кукареку.

Особенно грешат третьим методом философские журналы. Сейчас в "Правде" работает В.И.Мудрагей, когда-то он работал в "Вопросах философии". Я послал в журнал статью. Прошел год, никакого ответа. Тoгда я сообщил редакции, что у меня есть почтовое уведомление о получении редакцией моего письма и я вынужден буду обратиться в самые высокие инстанции за ответом, если редакция мне не ответит. Приходит ответ, в котором сообщается, что редакция рассмотрела мою статью, советовалась такие се специалистами (т.е. со знатоками) общее мнение таково, что статья не носит философско-методологического характера и потому не может быть опубликована. Подписал ответ В.И.Мудрагей. Через несколько лет аналогичную статью я послал в "Правду". Пришел ответ, что моя статья для специальных журналов. Подписал ответ опять Мудрагей.

Как-то в «Вопросах философии» была статья Мудрагея об отсутствии единства наук. Я написал заметку "Почему исчезло единство наук?" и послал в "Вопросы философии". Копию послал Мудрагею. Через какое-то время из "Вопросов философии" пришел ответ, в котором сообщалось, что моя заметка, возможно, будет использована в обзоре писем читателей. Но редактор усмотрел в ней крамолу и она не появилась в журнале. Мудрагей, тоже промолчал.

8 январе c.г. я послал по статье в "Философские науки" и "Вопросы философии". Первый журнал до сих пор, не ответил ничего. Второй ответил, спросив моего согласия использовать заметку в обзоре писем. В апреле мне случилось побывать в Москве и я встретился с сотрудником редакции работавшим с моей заметкой. Сотрудник признал актуальность заметки и мою правоту, но не гаранти-ровал появления её в печати. Так оно и вышло.

На ХХVII съезде, на Пленумах ЦК КПСС неоднократно отмечалось, что одной из причин застойных явлений явилось отставание общественных наук, которые до сих пор идут сзади политиков, занимаясь обоснованием уже принятых решений. Отставание же общественных наук, да и не только общественных, вызвано сложившейся системой печати. Печать публикует только те материалы, в которых восхваляется мудрость основополагающих решений партии. Поэтому застой в науке преодолеть невозможно пока не изменится система печати. Член Политбюро ЦK КПСС А.Н.Яковлев писал в статье "Достижение качественно нового состояния советского общества и общественные науки", опубликованием журналом «Коммунист» №8-87 г. о необходимости демократизации издательского дела. Непонятно только кто демократизирует издательское дело. Для этого необходимо защитить редакторов от пинков сверху и сбоку. А также дать новаторам равные права с консерваторами (знатоками).

К теме моей заметки относится и статья редактора отдела "Вопросов философии" Ц.Г.Арзаканяна, опубликованная в №7-87 г. этого журнала в связи с 40-летием журнала. Арзаканян описывая историю журнала не обошел и историю журнала "Под знаменем марксизма", который был предшественником "Вопросов философии", отдавая должное заслугам журнала в развитии философской мысли даже в условиях культа личности, посчитал крупным недостатком редакции то обстоятельство, что она предоставляла свей страницы для критики многих наук, например теории относительности, генетики, кибернетики и др. Из этого утверждения следует логический вывод. что "Вопросы философии" исправят указанный недостаток и никогда не позволят критиковать указанные науки и некоторые другие. Но ведь наука без критики неизбежно вырождается в схоластику. Кстати говоря, такой специалист в области теории относительности как академик В.Л.Гинзбург в статье "Общая теория относительности", опубликованной в "Науке и жизнь" №4-87 г. соглашается, что в принципе возможно, что теория относительности окажется ложной. Философы плетутся за физиками, обществоведы за политиками. Пока не изменится система печати прогресса ждать невозможна. Наука пока к перестройке не приступила.

P.S. Эта заметка была написана 30 лет назад. Но что-нибудь изменилось с наукой за эти года? До перестройки шло бурное восхваление советской науки. Но вот академик Сагдеев написал: «К нынешнему этапу наша наука пришла с одной из самых многочисленных в мире армий работников, но, к сожалению, с более чем скромным послужным списком достижений, входящих в мировую сокровищницу знаний. («Известия» 28.04.88 «Где мы потеряли темп»). В мае того года я побывал в «Известиях», где предложил газете статью, в которой объяснял отставание нашей науки невозможностью критики. Зав.отделом науки Бронислав Колтовой, прочитав статью, сказал: «Если я это напечатаю, меня завтра же уволят».

Академик Жорес Алферов выступая в ГосДуме 23.11.17 сказал: «Положение у нас с наукой ужасное…». Может потому, что мало денег на науку? Хотя в СССР денег на науку не жалели, президент АН СССР Г.Марчук вынужден был признать, что наша наука на уровне слаборазвитых стран.

Физика академическая и альтернативная разделяются теорией относительности. Первая признает эту теорию и получает Нобелей за ее пропаганду, вторая провела в Питере ряд международных конференций против этой теории. Но обе физики стоят за двойственность материи (материя вещество и поле) и корпускулярно-волнового дуализм (свет – это волны эфира и поток корпускул). П.Девис в книге «СУПЕРСИЛА» назвал вторую главу «Новая физика и крушение здравого смысла. Будьте осторожны: физика может свести с ума!». Физика сводит детей с ума так как: «Наше воображение бессильно представить нечто такое, что может быть одновременно волной и частицей, но само по себе существование дуализма волна-частица (так называемого корпускулярно-волнового дуализма) не вызывает сомнения» (Поль Девис «Суперсила» М.1982, с.30).

Гераклит (5 век до н.э.) знал, что причиной развития является борьба противоположностей. Но что такое противоположность? По Гегелю: «Различие доведенное до предела есть противоположность. Белое и серое различны, белое и черное – противоположны». Но цвета радуги различны, а два цвета светофора: красный и зеленый – противоположны. Их противоположность в том, что они исключают друг друга. Когда есть красный, то нет зеленого. Противоположными нужно считать только взаимоисключающие различия. Если вы это поняли, то нетрудно понять, что не может быть материя прерывной и непрерывной. Она может быть или прерывной, или непрерывной и свет при прерывной материи может быть потоком корпускул, а при непрерывной материи волнами эфира.

То есть никакого корпускулярно-волнового дуализма нет и быть не может. И всю теоретическую физику нужно пересмотреть от 1818 г. и до наших дней на предмет ее освобождения от волновой теории из физики Аристотеля.

Об этом я пишу уже более 40 лет, но академический клан не критикуем и не пробиваем. Мне отвечали, что мои статьи не находятся на современном уровне. 15.09.2014 г. я получил от ЖЭТФ «обоснованный» ответ:

Глубокоуважаемый автор. В связи с распоряжением Издательства МАИК Наука Интерпериодика и Издательства Pleadis Publishing, в каждой статье, поступившей в редакции, требуется указание на принадлежность автора научному учреждению или иной организации (affiliation) , что является обязательным элементом научной публикации. С 1 марта 2014 года прекращается прием к рассмотрению статьей, в которых не указаны affiliation и электронный адрес авторов. С уважением, Редакция ЖЭТФ.

В физике Ньютона все скорости относительны и не может быть и речи об определении абсолютной скорости Земли. Но после введения волновой теории света в физику Ньютона, в нее автоматически вернулся эфир (непрерывная материя). Майкельсон, проделав свой эксперимент, по определению скорости Земли относительно эфира, доказал, что прав Ньютон, а не Аристотель – эфира нет. Ученые приняли теорию относительности. Но ее автор, подумав, сказал, что эфира нет. Но если бы Майкельсон заранее знал, что эфира нет, то не было бы его опыта и не нужна была бы теория относительности.

Но и вновь избранному президенту РАН Сергееву А.М. я написал об этих проблемах. Прошло почти два месяца, молчит. Не дать поставить проблему, значит и не нужно ее решать. А то, что наши дети травмируют свою психику, пытаясь понять непонятное, и доходят до суицида – это никого не интересует? И то, что если трассы наших космических аппаратов рассчитывать по ложным теориям, то аппараты не попадут туда, куда нужно, а положение с наукой будет еще ужаснее.