Бывший рижанин Александр Юрьевич Казаков (1965), в 2004 году лидер Штаба защиты русских школ, в последнее время живет и работает на Донбассе.

Об этом он рассказал в эксклюзивном интервью газете «Вести СЕГОДНЯ».

«Считаю себя добровольцем на этом фронте»

— Что и когда тебя привело в Донецк?

— Это нелинейная история. Когда на киевский Майдан Россия ответила Русской весной, я занимался экологическим мониторингом. Ездил по всей стране, изучал общественное мнение, потом, опираясь на это мнение, работал с крупными корпорациями. В общем, было нескучно. А по ночам сидел в соцсетях и следил за тем, как развиваются события на Украине. Постепенно наладил виртуальные отношения практически со всеми ньюсмейкерами по украинской тематике, и моя страница в ФБ работала почти в режиме информагентства.

На этой волне я вышел на контакт с тогдашним кандидатом в президенты Олегом Царевым и фактически стал его незримым консультантом. Незримым в том числе потому, что мы не виделись долгое время живьем — взаимодействовали только при помощи интернета. Кстати, первое послание, которое я отправил Олегу, было связано с Латвией.

Я на основании деятельности Штаба защиты русских школ написал рекомендации по работе в Новороссии. Это был март—апрель 2014 года. С тех пор я считаю себя добровольцем на этом фронте. И логика моей судьбы заключалась в том, что я начал с виртуальных контактов, а закончил фактическим переездом в Донецк.

Сначала во время выборов в октябре 2014 года я помогал донецким товарищам наладить их медийное сопровождение. А потом не смог уже уйти.

Потому что то, что происходит сейчас в Донбассе, — это главное, что происходит с Россией, с Русским миром, с русским народом.

Сейчас я практически все время провожу здесь.

— В чем заключается твоя работа в ДНР?

— Официально я являюсь советником Главы Донецкой народной республики Александра Захарченко. Определить сферу моих обязанностей не так просто. Не секрет, что республика испытывает кадровый голод. Многие специалисты гуманитарного профиля уехали. Кто-то к «свидомым», кто-то в Россию, спасаясь от войны.

Поэтому я и мои коллеги исходим из того, что добровольцы делают не только то, что хотят, и даже не только то, что могут, а то, что нужно. Вот сейчас нужно, чтобы республика «звучала» в медиапространстве — как на Западе, так и на Востоке.

Тут все-таки особые люди и особые представления о политике.

Например, руководители Донецкой республики считают, что главное — делать дело и решать проблемы. А рассказывать о них необязательно. И это не поза и не кокетство.

Они, включая Главу республики Захарченко, не хотят тратить время и силы на то, чтобы рассказывать СМИ о своей работе. А это отражается и на всем новом политическом классе. Вот, например, в регионах республики каждый день происходят очень интересные вещи: в экономике, в общественной жизни, культурной. И в Горловке, и в Дебальцево, и в Тельманово, и в Новоазовске. Кто-нибудь слышал об этом? Вот именно.

Вот я считаю одной из главных своих задач добиться того, чтобы о жизни республики была собрана, сформулирована и выдана в открытый доступ информация.

Ну, а кроме этого, я занимаюсь многими другими вопросами, которые возникают каждый день, в меру своего опыта и компетенции. А опыт у меня накопился немалый, еще с латвийских времен.

— Среди тех людей, с кем ты общаешься по работе и по жизни в Донецке, много таких же, как ты, россиян?

— С одной стороны, даже среди советников есть россияне. А с другой — некоторые из них уже получили паспорт гражданина Донецкой народной республики. Я уже говорил о кадровых проблемах.

Захарченко и все руководство ДНР предпринимают огромные усилия для того, чтобы поскорее подготовить молодежь: в вузах запускаются специальные курсы подготовки кадров в разных областях; есть стажировка лучших студентов во всех государственных учреждениях, включая Республиканский банк; сам Захарченко регулярно встречается со студентами, назначает специальные стипендии и научные гранты.

Но при всех усилиях понятно, что ввод молодежи в управление — это время. Вот на это время, я считаю, здесь нужны добровольцы из России. И с этой точки зрения их мало.

Обычная жизнь под канонаду

— В какой стадии находятся после Нового года вооруженные действия, слышны ли взрывы и выстрелы?

— Оправдались ожидания пессимистов. Они говорили, что Киев обязательно воспользуется праздниками, чтобы обострить ситуацию на фронтах. Более того, карательные батальоны вообще любят начать обстрелы или провокации в церковные праздники. Так уже слишком часто бывало за два с половиной года войны.

В эти праздники было то же самое. Однако, кроме обстрелов мирных городов и поселков, украинские соединения даже предприняли попытку прорыва с использованием тяжелой бронетехники. И были остановлены, понеся большие потери в живой силе и технике. Что касается канонады, то ее слышно в Донецке, Горловке, Докучаевске и других прифронтовых городах каждый вечер. Тут ничего не изменилось.

— Донецк уже третью зиму живет вне Украины. Как чисто в бытовом плане проходит жизнь — транспорт, магазины, общественные услуги, досуг?

— Тут надо разделить две вещи: наличие всего того, что ты перечисляешь, и доступность. В наличии есть все. В магазинах и на рынках полно продуктов. Городской транспорт работает в полную силу. Как, впрочем, работал и во время наиболее активных боевых действий летом 2014 года. Работают рестораны и кафе, туристические агентства и гостиницы, парикмахерские и дамские салоны.

Тут даже есть такой оригинальный «спорт»: люди сравнивают цены на товары и стоимость услуг в ДНР и на Украине. И получается смешно: некоторые продукты и ГСМ, ряд услуг, например транспорт, в Донецке дешевле, чем на Украине. Я уже не говорю о том, что тарифы ЖКХ в ДНР не поднимались с довоенных времен, в отличие от Украины, где тарифы повышены в разы и на порядки.

Тут, правда, приходится признать, что средние зарплаты и социальные выплаты у нас тоже меньше. Однако пропорции таковы, что, как показывает социология, более 70% населения считают свои доходы приемлемыми. И при этом не стоит забывать, что та страна, на которую наши пенсионеры отработали всю жизнь — Украинская ССР и Украина, — с лета 2014 года отказалась платить пенсии и другие выплаты жителям ДНР, которых Киев официально считает своими гражданами (кстати, многие из них таковыми и являются до сих пор).

Более того, против ДНР введена экономическая блокада, которая длится дольше, чем блокада Ленинграда во время Великой Отечественной: уже более 1000 дней.

Так что все эти выплаты пришлось взять на себя республике. И это на фоне того, что украинскими бомбардировками и обстрелами разрушено огромное количество предприятий и объектов инфраструктуры. В том числе социальной. Некоторые больницы и школы приходится после обстрелов восстанавливать по два, а то и по три раза.

Но тем не менее за последние полтора года восстановлено и построено заново более тысячи жилых домов, сотни электроподстанций и котельных.

Что касается досуга, то здесь тоже проблем нет. Театры и филармония работали даже под обстрелами. Сейчас, помимо них, работают кинотеатры, цирк. Открыты спортивные центры, работают спортивные секции. Дома культуры, если они не разбомблены, тоже все открыты. В республике работают сотни разных культурных секций и центров. Кроме того, из России, и не только, приезжают с гастролями музыканты, актеры, писатели, артисты эстрады.

Идеология — в буквах СССР

— Твоя организация — Центр либерально-консервативной политики имени Столыпина и Струве — носит имена государственного деятеля и мыслителя, крайне негативно относившихся к социализму, который стал идеологией ДНР, если верить Захару Прилепину. Ты стараешься уменьшить этот «красный» тренд? Что думаешь о Прилепине?

— Во-первых, Столыпин и Струве были прежде всего противниками большевизма, а не социализма. Напомню, что Струве является одним из основоположников социалистического направления мысли в России и одним из переводчиков «Капитала». Хотя, конечно, оба они были сторонниками частной собственности и частной инициативы. Но это дела давнишние.

Что касается идеологии в ДНР, которая определяется аббревиатурой СССР, то расшифровывается она совсем иначе: Свобода, Справедливость, Совесть, Равенство.

Вообще позиция Главы Донецкой народной республики Александра Захарченко заключается в том, что все эти «измы» устарели. Надо строить не социалистическую или капиталистическую, а эффективную экономику в государстве, которое стремится к справедливости.

И напомню, что это Черчилль указал на ту черту русского народа, которая отличает его от остальных европейских народов, — стремление «жить по совести». И с точки зрения Захарченко, по совести должны жить не только люди, но и государство. Это будет первоклассная попытка построить что-то новое и выскочить из старых схем.

Так что у меня нет задачи уменьшить «красный тренд». Вообще в этот год столетия Русской революции я считаю, что «белые» и «красные» должны найти пути к примирению и закончить Гражданскую войну, которая до сих пор идет в головах. Здесь, в Донбассе, «красные» и «белые» сидят в одном окопе и воюют бок о бок, прикрывая друг другу спину.

Я — «белый», Захар — «красный», но мы вместе работаем здесь, в Донбассе. Потому что для нас важнее не то, что нас разъединяет, а то, что нас объединяет. Это — Россия, и мы — ее солдаты (про себя смеемся, что мы — «солдаты Империи»). Вот вокруг России и должны объединяться «белые» и «красные». У нас с Захаром получается.

Что я думаю о Прилепине? Я думаю, что сегодня Захар — самый большой писатель России. Он относится к той редкой категории писателей, которые попадают в резонанс с душой России и ее народа. Именно это попадание в резонанс с Россией и русским народом делает его понятным для десятков миллионов читателей. Поэтому его слово так востребовано и весомо. А ведь он читателей и слушателей не жалеет.

Прилепин заслужил право говорить людям правду, даже если она «жжет сердца». Поэтому его роль для России трудно переоценить. И поэтому столь велико его значение для сражающегося Донбасса. Тот факт, что лучший писатель сегодняшней России не просто признал правду Донбасса, но и сам встал сражаться за него, — это факт социально-политической и культурной истории России, через который нельзя переступить и который нельзя замолчать.

— В Донбассе погибли сотни, если не тысячи россиян, в том числе и военных. Когда мы узнаем их имена и объемы той реальной помощи, которую оказала Россия?

— Да мы их знаем. Те добровольцы, которые погибли здесь, все известны. Кроме, к сожалению, тех, кто пропал без вести или погиб безымянным, когда известен только позывной.

И объемы реальной помощи России вполне известны. Сначала это были продукты питания, чтобы спасти людей Донбасса от голода. Это были и есть медикаменты. Сейчас, когда начала работать экономика Донбасса, это помощь в восстановлении — стройматериалы. Это помощь сельскому хозяйству региона: семенной фонд, удобрения, сельхозтехника.

И не будем забывать, что после начала агрессии Украины против Донбасса чуть ли не вся Россия взялась помогать Донбассу. На границе со стороны России стояли очереди автомобилей разного размера — это люди везли жителям Донбасса продукты, медикаменты и другие товары первой необходимости.

Эта так называемая частная, волонтерская помощь и сейчас не прекращается. Частные люди (тот же Захар Прилепин), общественные организации, политические партии. Все они продолжают оказывать помощь нашим жителям. Особенно тем, кто оказался в тяжелой жизненной ситуации.

«Нет задачи выкорчевать все украинское»

— Функционирует ли железнодорожное сообщение с Украиной? И правда ли, что Киев платит зарплаты донецким железнодорожникам? Вообще какие инфраструктурные и экономические связи с Украиной остались?

— Железнодорожное сообщение, пусть и с перебоями, есть — грузовое. Пассажирских перевозок нет. В этом заинтересована Украина, так как основным грузом, который перевозится железнодорожным транспортом, является донецкий уголь, без которого Украина не может вытянуть отопительный сезон, да и по электричеству просядет.

Сейчас на территории ДНР есть два юридических лица: госпредприятие «Донецкая железная дорога» и «Укрзализныця». Одни железнодорожники работают и на украинской дороге, другие — на нашей. Такое положение продиктовано результатом, к которому стремимся мы, да и украинцы тоже. Киеву нужен наш уголь, мы хотим его продать, чтобы пополнить бюджет. И в этом случае ищется оптимальный вариант в отношении собственности.

Вообще основной принцип руководства Донецкой народной республики — эффективность. Нет задачи выкорчевать с территории все украинское. Национализируется только та собственность (это касается и промышленных предприятий), которая фактически брошена хозяевами — частными лицами или государством Украина — и может приносить доход в бюджет.

Вот простой пример. Есть завод в Харцызске, хозяин которого сбежал, сидит в Одессе и в числе прочего финансирует карательные батальоны. Но, даже несмотря на это, ДНР отправляет ему официальное письмо и предлагает в 3-месячный срок запустить завод. Интерес республики понятен: это занятость населения, отчисления налогов в бюджет.

Если хозяин в указанный срок не реагирует на запрос, на заводе вводится внешнее управление и он запускается. Люди получают работу и зарплату, республика — деньги, чтобы платить пенсии, стипендии, восстанавливать разрушенные Киевом жилье и инфраструктуру. Однако если предприятие нельзя обеспечить сырьем или организовать сбыт продукции, то оно так и стоит. Нельзя же на склад работать.

Есть и другие примеры. Вот нас часто пытаются взять на слабО. Мол, ваша национализация ненастоящая: почему вы не национализируете «Донбасс-арену», которая принадлежит олигарху Ахметову? Но тут возникает встречный вопрос: а зачем? Из принципа? Это дурацкий принцип, а в руководстве Донецкой народной республики дураков нет. «Донбасс-арена» ничего не производит и не будет приносить никакого дохода в казну. А стоимость ее содержания такая высокая, что мы отдадим на это десятую часть пенсий. Так зачем нам эти игрушки? Пусть себе стоит до времени, пока есть не просит. А Ахметов пусть ее содержит, если не хочет, чтобы там все развалилось.

— У тебя есть паспорт ДНР? Какая часть населения имеет эти документы и где, кроме народных республик, их принимают?

— Подал документы, но решил получать в обычном порядке, так что жду письмо из миграционной службы. Получили паспорта ДНР несколько десятков тысяч человек. Процесс этот не быстрый — мы же сами печатаем бланки. В первую очередь получили те, чьи паспорта были утеряны в результате боевых действий, а также те, кто должен получить паспорт впервые по возрасту. Плюс ополченцы получили паспорта вне очереди. Процесс идет, в общем. Если говорить о перспективах, то, согласно опросам, до 70% жителей ДНР хотят получить республиканский паспорт. Кроме народных республик, паспорт принимают в России. Пока.

— Я посмотрел результаты переписи населения 2016 года: ЛНР декларировала примерно столько же людей, как Эстония, ДНР — как Латвия. Как ты прогнозируешь, в 2017 году у официальной России существование народных республик перестанет быть фигурой умолчания?

— Ну если ты считаешь, что упоминание «Донецкой и Луганской республик» президентом России Путиным не в счет — а он такие формулировки использовал, — то тогда не знаю. Лидеры парламентских партий тоже говорят о Донецкой и Луганской народных республиках. И даже требуют их признания со стороны России. МИД России в лице министра Лаврова регулярно определяет наши территории как Народные республики. Так что для начала нам, пожалуй, хватит…

Тот факт, что периодически ежедневная информация о положении дел в республиках в российских СМИ идет на спад, связано не с отношением к республикам, а с собственной повесткой в России. После спада всегда идет подъем. Как сейчас.

Мы прекрасно понимаем, что информация о республиках станет доминирующей в российских СМИ в том случае, если Украина начнет третью военную кампанию против Донбасса, то есть если начнутся открытые боевые действия с использованием в том числе тяжелых вооружений. Но наши жители не готовы разменять хрупкое перемирие на новостные топы в России.

Николай Кабанов

Вести СЕГОДНЯ