Культура — душа общества. Интеллигент — жрец культуры. Как и любой жрец, он может искренне верить, а может быть начетчиком и карьеристом. Может быть служителем официального культа, а может раскольником и сектантом. Из этого следует все остальное. Нам интересны истинные интеллигенты: святые, пророки и подвижники. Те, кто искренне верят. Те, кто несет откровение. Ибо только они наделены благодатью.

Интеллигент во многом русский термин, но это не значит, что интеллигенции не было в других странах. Интеллигенты были везде, где общество переходило от старого уклада к модерну. Где старое духовенство уже не могло вести за собой людей, где была нарушена его монополия на знания. Интеллигенты – порождения новой на тот момент системы образования, которая сначала стала доступна мещанам и дворянам, а затем вообще стала всеобщей. Общество становилось меритократическим. Это не является особенностью Нового Времени. Так происходит всегда во время прогрессивного скачка. И это сильно отражалось на взглядах людей. Ученый образованный человек, особенно врач или инженер превращались в глазах населения в могучих волшебников, жрецов, что говорят от имени новых божеств. Относительно недавно, в середине прошлого века, в Боливии поймали и убили Че Гевару. Пока Че был жив, крестьяне относились к нему и его отряду настороженно или равнодушно. Но после, узнав, что он был врачом, да ещё и погибшим за них, он превратился в их глазах в святого. Там до сих пор поддерживается нечто вроде его культа.

Знание и образование в такие времена становится особой ценностью, приобщением к богу, новой религией. А с учетом того, что жрецы во все времена обладали монополией на знания, то такой перенос неудивителен. Жрецы, шаманы, волхвы это те, кто знает чуть больше остальных. Видит то, что скрыто. Чувствует заранее опасность и способен предупредить остальных. Умеет говорить с богами и духами, является посредником между мирами. В эпоху, когда наука и познание ставится во главу угла, такими посредниками становятся интеллигенты.

Потому становится понятным их тяга к аскезе, мессианству, претензии на истину в последней инстанции. Интеллигенты не мозг нации. И не говно, как говорил правильный интеллигент Ленин, рассердившись на неправильных буржуазных интеллигентов. Интеллигент – нерв нации. Он чувствует боль намного раньше остальных. Его боль является не его личной болью. Почувствовав и прочувствовав её, интеллигент должен передать её обществу, донести до её до людей. "У меня болит Испания" — говорил Мигель де Унамуно. Интеллигент вбирает в себя всю боль общества, пропускает её через себя и возвращает людям в сжатом концентрированном виде. Рая не может быть, пока существует ад. "Пока существует низший класс — я к нему отношусь, пока есть преступники — я один из них, пока хоть одна душа томится в тюрьме — я не свободен" — сказал Юджин Дебс. И это важнейший лозунг и жизненный принцип для тех, кто считает себя настоящим интеллигентом. Если общество больно, интеллигент болеет вместе с ним. И даже больше его. Интеллигенту дано видеть весь масштаб болезни, потому его боль гораздо сильнее и безграничнее боли обывателя. Если первый прячется за занавесками быта, то интеллигент остается один на один с невыносимой реальностью. Только эта экзистенциальная боль должна отличать интеллигента от массы. Вся прочее от лукавого.

Интеллигентом может стать любой из нас. Главное требование любовь к культуре и вера в неё. Интеллигент, что бежит от жизни, прячется в скорлупку, тоже лишается благодати. Культура — живое явление, она всегда там, где реальная жизнь. Как только они отделяются от остальных людей и от жизни, прячутся в Касталии, играя в бисер, они теряют связь с реальностью. И больше не имеют права говорить от лица народа, от лица общества. Они становятся пустыми доктринерами и болтунами. Онанистами, что стимулируют друг друга вкруговую. Впрочем, жизнь сама все расставила на свои места. Вам что-нибудь говорят фамилии всех этих пенов и членов, что получают какие-то премии, пишут друг о друге, ссорятся, мирятся, сочиняют дачные стишки в Фейсбуке? Это тусовочка, существующая ради себя самой. В то время как действительно талантливые и важные писатели, например Александр Кузьменков, работают сторожами. И это намного лучше и достойнее, чем быть клоуном на потеху кучке эстетствующих филистеров. И в какой-то мере быть сторожем даже символично. Настоящий интеллигент – киник, собака, что лает, когда остальные впали в забытье и уснули.

Такой же мандат теряют те, кто перестает служить культуре, а начинает служить Маммоне. Все эти Прилепины, что прилепились к власти и Пелевины, продавшиеся издателям, давно потеряли свой небесный мандат. Они торговцы в Храме и их необходимо гнать поганой метлой вместе с их хозяевами. Впрочем, вся их сила не в правде, а деньгах и власти. Завтра сменится власть в стране, обанкротится "Эксмо", кто о них вспомнит. Они фантомы, галлюцинации, что порождает пропагандистская машина государства и капитала. Надутые презервативы, надменные в своей пустой важности.

Но, справедливости ради стоит отметить, что нынешнее жалкое и маргинальное состояние интеллигенции это следствие объективных исторических процессов. Как я уже говорил, интеллигенты жрецы модерна. А эта эпоха подошла к концу. Как только идол перестает приносить людям пользу, над ним начинают насмехаться, а потом и вовсе низвергают, а потом пускают по реке. На жрецов этого идола плюют, а бывает, что изгоняют из города. Так и с прогрессом. Как только мы увидели, что это не добрый и могучий бог, а бездушный механический молох, мы разочаровались в нем, потеряли веру в него. Потому, когда рай на земле, с помощью разума и науки построить не удалось, интеллигенты потеряли свою силу и свою духовную власть. В умах людей они сделались лжепророками. Русские интеллигенты хотели построить всемирную коммуну, а вышло плюгавое государство периферийного капитализма. И это не их вина. Мы много раз пытались бежать из тюрьмы природы и несправедливости, неудивительно, что так уцепились за идею научно-технического прогресса. Он показался нам тем самым единственным шансом бежать из клетки, что определило нам провидение. Когда эта попытка не удалась, её организаторы подверглись остракизму. Ведь они должны были предупредить об опасности. А они ведь предупреждали. Ницше, Достоевский, Кьеркегор писали о последствиях ещё в позапрошлом веке. Но одни жрецы говорили одно, другие другое, и в конечном итоге слушали тех, кто говорил вещи более понятные и доступные здесь и сейчас.

В любом случае это уже дело прошлого. Модерн умер, постмодерн тоже. Начинается новое варварство, рождается новая архаика. И это обычное состояние нашей цивилизации. Прогресс это кратковременный скачок, редкий проблеск во тьме времен. Монополия на истину в эти тысячелетние эпохи стагнации вновь возвращается к клерикалам и шаманам. Часть бывших интеллигентов наверняка, или примкнет, или уже примкнула к ним. Возможно, мы последнее поколение, что приобщено к великой культуре прошлого, к неразрывной традиции от Ренессанса до наших дней. И мы так просто не сдадимся. Пусть мы погибнем, как последние самураи в неравном бою, но хоть на несколько мгновений оживим это мертвое болото, зажжем потухший огонь Прометея. Пусть даже это будет слабая маленькая искра. Но благодаря ей, люди будущего не будут терять надежды, медленно и верно будут искать свой путь и свой выход из инферно. Так отраженный свет античности помогал мыслителям Средних веков, так и слабый отблеск нашей эры, поможет нашим потомкам прийти к новому Возрождению.

Потому, истинные жрецы поверженного бога, должны выйти из тени и принести в мир последнее откровение, прочесть прощальную проповедь и исчезнуть. И пусть наше знамя и наши знания подберут те, кто придут позже. Пусть они синтезируют лучшее из своего опыта и нашего. Пусть они победят. Ведь с ними победим и все мы.

Континенталист