Спор о том, является ли Россия особой цивилизацией, похоже, становится основной политической дискуссией сегодня, и не только на «Уме+». Либералы, как системные, так и не очень, сегодня явно из всех полемических орудий ударили залпом по этой идее, что Россия представляет собой что-то особое, какой-то отдельный мир, и что она должна идти дорогой, в чем-то альтернативной той, по которой отважно ступает западное человечество. Главный из аргументов либералов состоит в том, что наша страна в XX веке уже попробовала идти своим путем, и у нее ничего не получилось, значит, не получится и впредь. Тем более, что сегодня положение намного хуже, чем в XX веке – тогда, мол, у нас была великая идея – марксизма, социализма, а сегодня такой идеи нет, равно как нет ни собственной конкурентоспособной промышленности, ни фундаментальной науки мирового уровня, а есть лишь одни геополитические претензии.

С чем тут можно согласиться? Увы, действительно пока у нас только одни геополитические претензии и ничего более. Но если мы отбросим и претензии тоже, ничего уже не будет со стопроцентной точностью. Геополитика – то есть пространство, контролируемое исключительной собственной властью, это действительно не более, чем предпосылка цивилизационного возрождения, но предпосылка обязательная. Если Россия перестанет контролировать в том числе в военном смысле собственное пространство и исключать присутствие на этой территории иной силы, никакой цивилизацией она не станет, даже в том случае, если ей будет суждено в будущем пережить расцвет наук и ремесел. Хотя и последнее, учитывая тренды современного развития, сомнительно.

Но критики «особого пути» правы в том, что одной геополитики и даже одной очень и очень активной внешней политики мало для того, чтобы считаться особым цивилизационным полюсом. Для этого нужно не только защищаться, но и развиваться, а с этим пока есть большие проблемы.

Однако, скажут нам противники «особого пути», а зачем нужно развиваться отдельно от всего человечества, почему не вместе с ним, зачем вообще исходить из реакционной идеи цивилизационного плюрализма, когда на рынке модных теорий полным полно концепций становления глобального человечества.

И вот нужно прямо сказать, что нет сегодня более тоталитарной, более бесчеловечной идеи, чем идея единого человечества. В чем она по существу заключается? Философ Владимир Соловьев, как известно, взял у основателя позитивизма Огюста Конта представление о том, что человечество представляет собой единое Великое Существо, а отдельные люди, отдельные народы или, выражаясь языком Николая Данилевского, культурно-исторические типы представляют собой не более, чем органы этого Существа, функционально подчиненные единому целому, этому гигантскому живому организму. Глобализм – это именно представление о том, что человечество есть целостный организм, а составляющие его народы входят в его структуру в виде таких функциональных компонентов, как бы живых органов. И поскольку взаимодействие, кровоснабжение в этом организме осуществляется с помощью рыночного обмена, то народы оказываются связаны между собой «органической солидарностью», о которой писал другой последователь Конта французский социолог Эмиль Дюркгейм, когда размышлял о том, как меняет общество разделение труда.

И несложно понять, что вот это представление о человечестве как о едином организме, если его довести до логического предела, оно и есть путь к тоталитаризму в глобальном масштабе. Потому что в этом организме не может быть никакой свободы: если клетка будет свободна от общей генетической программы организма, то это клетка окажется источником онкологического заболевания. Любая попытка выйти из этого великого организма, противопоставить ему какую-то свою программу поведения, должна быть предотвращена хирургическим путем. В организме не может быть две альтернативных программы развития, любая альтернатива – это предпосылка раздвоения личности, предпосылка своего рода цивилизационной шизофрении. Именно поэтому, как сказала в свое время Маргарет Тэтчер, у глобализации нет альтернативы. Она была абсолютно права, глобализация и альтернативность – вещи несовместимые по своей природе.

Но если ты признал справедливость концепции «глобального человечества», будь добр признай, что в этом человечестве ты – в качестве представителя той или иной нации, того или иного народа — занимаешь только то место, которое занимаешь. Хорошо если ты американец и относишься по рождению к «мозгу» единого человечества, поскольку именно на твоей земле совершаются основные научные открытия и придумываются самые оригинальные технологические разработки. Тогда ты будешь бунтовать только в том случае, если ты принадлежишь к рабочему классу, этому «мозгу» пока не очень нужному. И тогда ты будешь поддерживать Трампа, который обещает тебе новые рабочие места.

Чуть хуже обстоит дело, если твоя функция – это те самые руки, тогда тебе лучше всего жить в Юго-Восточной Азии. Причем руки могут быть разные – одни руки хорошо производят вещи, а другие хорошо делают тайский массаж. Но если у тебя развит «мозг» и не развиты «руки», тогда тебе, конечно, стоит переехать за океан – там, где, собственно, «мозг» глобального человечества и обитает. Но дело обстоит совсем плохо, если единственная твоя функция в организме – это обеспечивать его газом. В этом случае все твои попытки претендовать на что-то большее будут встречать презрительную усмешку и тебя будут величать не иначе, как «взбесившейся бензоколонкой», или же более ласково — «Бангладеш с ракетами».

Понятно, что сама оскорбительность такого функционального разделения человечества перестает ощущаться в том случае, если люди отказываются связывать себя лично с тем местом на Земле, где они родились. И если у них появляется возможность перебраться в те области, которые более соответствуют их призванию и наклонностям. У тебя более развит «мозг», и ты проявляешь способность к наукам, жди, когда тебя пригласят в Гарвард, или на худой конец, в Бонн или Вену. Но только оставь надежду увидеть Гарвард на твоей собственной земле – на твоей земле уже никогда ничего подобного не будет, а будет только то, что нужно глобальному человечеству. Ну и еще колониальная сфера услуг, нужная в первую очередь, для того, чтобы притягивать протестные силы. Именно поэтому и нужно оторвать тебя от места, где ты жил, от истории, с которой ты органически, по рождению связан. Нужно сделать так, чтобы ты забыл о своем роде, о своих отцах, об отцовстве как таковом. Поэтому забвение отцов и забвение отцовства – первое условие бытия интеллектуала в этом новом глобальном мире.

Против этой тоталитарной антиутопии, успешно реализуемой сегодня на планете, протестуют две силы – протестуют левые, которые предлагают какой-то свой гуманистический идеал глобализма, называя его альтер-глобализмом, и протестуют консерваторы, которые если они оказываются недовольны «глобальным человейником», вынуждены обращаться к какой-то версии «цивилизационной теории», то есть к идее «особого пути».

Что говорят левые «альтер-глобалисты»? Они говорят, что каждый человек и каждый народ имеет право быть всем, обладать «мозгом», «руками» и «ногами» сразу, и если мы хотим подлинного объединения всего человечества, это должен быть союз целостных людей, а не «органическая солидарность» народов-функций. Конечно, эта перспектива выглядит более гуманной и более достойной, чем тоталитарная антиутопия глобального разделения труда, в которую нас усиленно завлекают, однако, будем честны, шансов на успех подобного союза народов – ренессансных титанов – все-таки мало. Самих титанов мало. Да и вообще титанизм – опора неустойчивая. И люди, увы, пока продолжают пребывать в тягостной и мучительной реальности, а не в четвертом сне Веры Павловны, где коммунары или сектанты занимаются попеременно физическим и умственным трудом.

Так что идея цивилизационного плюрализма выглядит на этом фоне гораздо более реалистичной альтернативой.

Идея «особого пути», собственно, и состоит в протесте против «глобализма». Человечество не одно, человечеств на Земле много. И у каждого из них должен быть свой «мозг», свои «руки» и, желательно, свое «сердце». Своя вера одним словом.

В нашем официальном политическом дискурсе неизбежность экономической глобализации каким-то противоречивым образом сочетается с представлением о становлении многополярного мира. Между тем, если бы глобализация завершилась полным успехом, никакого многополярного мира бы не было. «Руки» не являются отдельным полюсом по отношению к «мозгу», а «мозг» не образует силовой баланс с «сердцем». Та частичная многополярность, которую мы обнаруживаем в современном мире – это просто свидетельство того, что мир находится пока в состоянии неопределенности – то есть у нас есть еще шанс избежать превращения в контовское Великое Существо.

Однако далеко не факт, что таковым отдельным человечеством станет именно Россия и организуемый ей мир – русский, евразийский, славянский, не важно какой. Во внешней политике мы как будто исходим из нашей цивилизационной особости, мы не хотим приближения НАТО к нашим границам, мы выбиваем Украину из-под контроля со стороны Евро-Атлантики, мы позволяем себе возражать против приказов, которые идут из США – сдать Асада, например. Однако в экономическом отношении мы явно не нацелены ни на какую многополярность: здесь мы немеем перед правилами «глобального разделения» труда, здесь мы знаем свой шесток и не прыгаем выше головы.

Либералы говорят, надо внешнюю политику подчинить политике экономической. Об этом написаны уже тонны страниц. Патриоты говорят, надо экономическую политику сделать адекватной политике внешней. Политическая элита пытается разрешить это напряжение за счет постоянных попыток откола Европы от США: типа мы понимаем, что экономически уже не способны ни на какие серьезные «мозговые» функции, наше образование и наша наука безнадежно и непоправимо отстали, а наши «руки» никогда не будут стоить так дешево, как «руки» рабочих с тихоокеанского побережья. Но вот вместе с Европой мы можем еще многого достичь, если только Европа частично или целиком упадет нам в объятия. Мы хотим быть отдельной цивилизацией, но лишь вместе с излюбленной нами частью континента. Увы, едва ли того же самого хочет Европа.

Бытие цивилизаций, между тем, проявляется в ситуации разделения народов. Часто это разделение совершается по причинам непонятным потомкам. Единое христианское человечество раскололось в XI веке на две половины, потому что папа римский и константинопольский патриарх не сошлись в вопросе о том, каким хлебом – пресным или смоченным в вине — нужно причащать мирян. В XX веке Запад отбросил от себя зависимый от него колониальный мир, отказавшись предоставлять туземцам равные гражданские права с жителями метрополии. В обоих случаях главной причиной разделения была претензия Запада на некое самостоятельное существование, существование в качестве отдельного человечества. И это «отдельное человечество», конечно, никогда не включит в себя Россию – по самым разным причинам и поводам.

Конечно, сегодня это будет уже другой Запад – это будет объединенные «мозг», «сердце» и «легкие» глобального человечества. Это будет союз высших, жизненно важных, органов Великого Существа.

Возможно, именно к этой роли Запад и готовил себя с момента своего возникновения, в том самом XI веке. Но, прямо скажем, Россия тоже готовила себя несколько веков своей истории тоже отнюдь не к роли поставщика энергосырья. А, значит, бунт против миропорядка, против этого самого Великого Существа для нашей страны неизбежен. И языком этого бунта и является на сегодняшний день идея российской цивилизации, представление о нашем «особом пути». Подлинном или мнимом, воображаемым или реальном.

Успешен окажется этот бунт против миропорядка или не успешен — другой вопрос. Но едва ли будет возможно участникам идеологических баталий не обращать на него внимания. А, значит, споры о нашей цивилизационной особости не сойдут на нет в ближайшее время. Как говорил Мефистофель, «без изжоги и отрыжки нельзя переварить коврижки». Россию переварить Великому Существу тоже будет непросто, так что десятилетия изжоги и отрыжки ему, без сомнения, обеспечены.

Ум+