Наткнулся в комментариях на фразу: Сербия разберется, кто ее друг! Ну тогда с Сербией разберутся. Афоризм, конечно, вроде как пустая форма.

Тем не мерее, Россия здесь представлена в новом (подзабытом) качестве – как ориентир, относительно которого другие народы и нации выбирают свой исторический путь. С нами, или от нас, как нынешняя Украина, Прибалтика, Молдавия. Кто-то мучительно колеблется как Грузия.

Вроде все просто. А на деле все куда как не просто. По содержанию наша ситуация сложнее, чем все, что мы тут говорим хором. Или молчим хором. А о чем мы молчим хором?

О неизбежном

Люди, вышедшие на парад Бессмертного полка, примерили на себя судьбу предков. Дистанцироваться от воевавшего поколения теперь уже невозможно. Это раньше были ОНИ и МЫ. А теперь в воздухе висит вопрос: а я? Как поступлю? Если Родину придется защищать вот так же, с полной самоотдачей? С отдачей себя – ей.

Студенты меня спрашивают: а война для нас так же неизбежна? С очень большой доле вероятности, отвечаю я.

И не мы ее затеваем, как всегда. Чужой земли мы не хотим ни пяди.

Но это ничего не меняет в конкретной судьбе конкретных моих современников. Им выживать, им умирать. Им побеждать.

Поэтому вынести на парад портрет деда в ситуации полустабильной современности – это одно. А примерить на себя его судьбу – уже другое.

Я вчера задумался о том, что никакого выбора у людей нет. По крайне мере – до 66 лет. Когда человек либо переходит в духовно-космический уровень бытия, либо умирает.

Я все так же люблю Битлз. Моя жена – Кинг Кримсон. Дочь – все, что было положено интеллектуальной молодежи 90-х (Тиамат, Театр трагедии), а внучка – все, что на вершине нынешнего потока для интеллектуалов 2015-го.

Мы все – не свободны. Мы все – матрицированы своей эпохой. Наши ценности – не наши по происхождению, ибо все это – внешние программы.

Недавно мне вдруг начал писать старый знакомый с Украины, и по его направленности я понял, что диалога не будет: он транслирует штампы укропропаганды. А мне смешно и страшно. Больше нет человека. Есть только штампы. Чужие, даже не его, и не самой Украины. Пока, друг! Проспись.

Оборачивая это на себя, я думаю: а не есть ли я тоже набор программ?

Признаю: в большой мере да. Но во мне есть и мое, это там, где я сам себя создавал. Есть генетика тела и психики, есть социальные программы, а есть мои, творческие программы. На которые я переключался тем больше, чем старше становлюсь. Пока, наконец, меня перестали интересовать все прочие программы, кроме творческих. С этого момента я стал счастливым человеком.

Социальные программы во мне есть, но это признание не означает, что я готов поменять свои смыслы на те, которые мне пытаются навязать извне. Все ровно наоборот. И тут происходит столкновение, конфликт программ разных уровней. Случись война, за что умирать пойдешь? Я пойду за свое право заниматься творчеством в своей стране. А для этого надо страну отстоять. С этим хоть можно выходить и строиться в Бессмертный полк.

Я понимаю, что готов взять винтовку Мосина и получить по полной на том самом фронте, куда меня пошлют волею случая. Хотя таких старых дураков на фронт пока еще не берут. Война пожирает сначала молодых.

Но ведь на Донбассе они воюют, люди моего возраста. Отчего бы и мне не встать в их строй. Ну да, я менее приспособлен к этому труду. Но я хочу. И это сильнее меня. Убьют в первом же бою? Но если этой стране 30 лет не были нужны доктора наук, то может этот сценарий как раз имеет смысл.

Поэтому большой вопрос: кто воюет? Люди или эгрегоры? Воюют идеи, которые овладевают массами, учил марксизм. Но идеи и эгрегоры – это не одно и то же, мир эгрегоров и мир разума в сложных отношениях.

Что произошло на переходе к ХХ веку?

Я веду 16 предметов – половина из них гуманитарно-общественные, вторая половина – менеджмент (который я отношу к инструментам технократии). И еще я три года в юности провел в авиационном институте, отчего думаю, что немного понимаю что-то про технику.

Мне много раз приходилось с самых разных сторон осмыслять начало ХХ века и его суть. Когда анализируешь этот век вот так, панорамно, начинаешь понимать, насколько взаимосвязаны все стороны в обществе и как СИНХРОННО происходят в нем изменения. Одновременно и везде, во всех подсистемах, есть целое. Словно включается один общий рубильник.

Последний раз, посреди лекции об эволюции этики, я понял, что произошло еще и в этой сфере. Как та учительница из анекдота: «объясняла-объясняла, уже сама поняла,…». Этика впервые в истории стала конструироваться, причем, практически непрерывно. Она и раньше конструировалась, но только в начале огромных формационных циклов (возьмите хотя бы «осевое время истории»). А тут в самом начале 20-х годов возникает целый поток разных, но весьма схожих этических искусственных систем. Скажем шире, ценностных систем, т.к. сюда относимы все ценности.

Последний раз до ХХ века в Европе эту же операцию проделало Просвещение. Рациональная этика Канта – довольно позднее завершение и оформление данного процесса. Но суть не в этом, а в том, что три века Европа прожила по этической системе Просвещения. Макс Вебер как раз и отметил, что возникло все это в области этики из протестантизма, который был рациональнее классического католицизма в целом и позволит пробить брешь в проблеме «нельзя служить Богу и Мамоне одновременно». Если нельзя, но очень хочется, то возникает этика капитализма.

«Дух капитализма» изначально строится на Я, то есть, на конкуренции (война всех против всех). Три века это самое капиталистическое Я совершало научно-технический рывок. Китай, подаривший миру около ста ключевых изобретений в истории, сделать этого не смог, Китай – это гигантское МЫ.

Рывок западного Я закончился прорывом в ноосферу (наука и идеи) и глобализацией экономики (материя). Причем, ноосферизм и глобализм возникают в мировом сообществе одновременно. А, возможно, они составляют то же целое, что и научно-технический прогресс (НТП).

НТП породила инженерию, которая и есть связанность науки и техники. Инженерное, искусственно-техническое отношение к миру быстро, стремительно быстро, распространилось на все в обществе. Одного прагматизма Д. Дьюи хватает для примера проектных изменений в США. А поскольку ускорение общественных процессов весь ХХ век шло по нарастающей (А. Тофлер, Футурошоки), конкурировать в любых системах стало возможно только за счет рационального проектирования.

Чего хочет Я в этом процессе? Свернуть социальное планетарное пространство, остановить социальное время и вернуться к ситуации «рабы и господа», но уже на планетарном уровне. Национал-фашизм есть ранняя разновидность этой глобальной идеологии. Тут условная «нация» состоит из жадных Я, готовых воевать, чтобы всех прочих поработить, как раньше Рим.

Чего хочет МЫ?

Вот тут есть парадокс, ибо в советском варианте и в идее коммунизма – это вроде как одно, но разное. Мы начали путь, но так и не добрались до понимания идеи коммунизма. А как она, хоть примерно, звучит сегодня?

Развитие всех Я и создание планетарного целого на этой основе.

Совершенно другой уровень сложности – иметь дело в развитыми Я. Как устроено было общество до этого – более-менее понятно, за счет остановки в развитии и эксплуатации неразвитых Я в угоду – цели – крохотному количеству более развитых Я. Те, кто приобрел некогда деньги и власть, остаются при этих регалиях до сих пор: достаточно посмотреть, кто и чем владеет в течение тысячелетия в Европе. А феодализм, капитализм и прочие формы – это декорации данного исторического спектакля.

Кстати, если хотите увидеть деяния Бога, смотрите на историю. Только в ее масштабе можно осознать Провидение.

Вопрос для России сегодня стоит все так же – какова ее историческая миссия? Действительно ли это в пределе развитие всех Я и создание первого планетарного целого на этой основе.

Единственное, что я знаю: она одна этого хочет, или мне так кажется. Всемирная отзывчивость и безмерная доверчивость – ее исторические качества. Хитрое, изощренное, прожженное, иезуитское западное Я спекулирует на этих наших качествах, выставляя нас дураками. Но мы с вечной гагаринской улыбкой соглашаемся – до поры, до времени. Поскольку это по критериям Запада мы Иванушки-дурачки. А по критериям истории – у нас миссия такая. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, и все.

Никто ведь никогда не пробовал, а мы хоть попробовали пойти по этому пути, впервые в истории. Может быть, перегнули палку или заскочили вперед, с нами это бывает. Но тогда надо осмыслить пройденное и сделать шаг вперед.

В 1930-е годы нам невозможно было ждать 300 лет, чтобы идеи пролетарской этики и закона «оестествились», как это было с этикой и законом капитализма. А невозможно потому, что была вполне очевидна подготовка Запада к войне с СССР – по прошествии многих лет открыты архивы, зрячий да увидит. И тогда был использован единственный вариант – это запуск ускоренного проекта посадки на общество социалистической морали и нравственности, а шире – всей новой аксиологии. Отличие аксиологии от идеологии сегодня хорошо проработано в литературе, а потому не стоит их смешивать, это немного другая тема.

Сегодня ситуация аналогичная, только ускорение выросло на порядок. И еще – разрушены все скрепы в обществе, которые это раньше удерживали. Тридцать лет их растирали в порошок, и таки растерли. Когда я беседую об этом со студентами, у меня впечатление, что они иностранцы, или иваны, не помнящие родства. Это общество их так обкарнало. Но разве не они тоже вышли с портретами дедов среди миллионов? Так вот та единственная ниточка, которая пока связывает поколения – историческая память.

Мы согласны хотя бы с общим прошлым. Это наилучшее основание, чтобы говорить об общем будущем. Это куда важнее разборок настоящего.

Запад с его рациональностью все эти 30 лет методично готовился к войне, все просчитывал, все стягивал под себя. В итоге накопил столько оружия и денег, что дальше оно лежать на складах не может. У США его больше, чем во всем прочем мире. Его хватит для последней схватки, решил Запад. Денег на наемников и подкуп тоже хватит. Мамона требует жертв, причем, требует всегда. А иногда – очень больших жертв.

Так в конце нашей истории протестантская этика превратилась в свою противоположность: нельзя служить Мамоне и подзабытому ими Богу одновременно. Поэтому нам предстоит выступить против Мамоны в этой войне на стороне Бога.

Но если ценности современной молодежи – деньги, то кто те былинные богатыри, которые несут в себе Бога? Будет ли это поколение потерянным, или случится очередное историческое чудо, когда поколение сбрасывает путы «изнеженных одежд» и превращается в самых яростных и стойких бойцов. Такое не раз бывало в истории, особенно после гламуров рококо.

Что разрушено, и что не разрушаемо

Я нередко ловлю себя на мысли, что понял что-то очень важное, но логически оформлять не хочу. И знаете почему? В последние 30 лет режим либеральной оккупации методично и дотошно уничтожал у нас все, что было в России рационально понято и оформлено в схемы и структуры. Каток прокатился сотни раз, и любой другой народ давно бы рухнул от такого корчевания корней. Например, прокатись такое по Германии, ее бы больше не было в истории. Она сильна именно жесткостью своих цивилизационных структур, и ее «шагистика» присутствует даже в ранних сказках. Таков ее ментал, такова же и ее структурность. Поэтому в ней наука расцвела – рацио.

Денацификация после разрушения машины нацизма – стирание идеологии и целей нацизма, это было совсем другое. Теперь там правильные проамериканские цели, но ни один из институтов общества и ни одна из основ немецкой культуры не были тронуты. Даже нами в ГДР. А представьте, их бы разрушали, как у нас, целое поколение. Было ведь за что.

А отсюда – не все, что понимаешь про Россию, надо излагать публично и рационально, особенно сейчас, в преддверии войны. Машина западной аналитики мгновенно ловит это и так же мгновенно забрасывает в виде цели в свои механизмы ломки: уничтожить надо еще и вот это.

Я как-то поставил на свой сайт счетчик, и теперь вижу, что на моем сайте все время гуляют какие-то посетители из западных университетов, и Европы, и Америки, в основном последние. На контакт никто не выходит. Значит, или воруют мои тексты, или аналитику на них делают.

Парадокс России вот уже два-три века состоит в том, что у нее не рациональная, а так называемая «гуманитарная» трансляция самоидентичности. Я бы назвал ее проще – внерациональная. Писатели и художники в Х1Х веке плюс создатели кино в ХХ веке создали то, что делает нас ментальным целым. Русская философия стоит в мире особняком – а поскольку она именно русская и ни для чего иного никому другому не пригодится. Это стало особенно ясно, когда Запад наполнился нашими эмигрантами – философами, художниками, и писателями. Большинство никак не ассимилировалось, в отличие от певцов и балерунов с балеринами.

Теперь, когда я смотрю, как учат в нашей школе литературе, я понимаю, что еще немного – и мы утратим тот самый канал связи поколений. Очень руки чешутся поставить этих реформаторов к стенке. Но делать надо противоположное: срочно убрать их – из управления, из страны, из любых форм влияния, и восстановить главную функцию литературы – развитие понимания, развитие способности формулировать выражение через язык.

А куда шел поезд, под который бросилась Анна Каренина,– это вопрос из тестов – пусть изучают дети и внуки этих самых реформаторов-убийц. Скажите, почему за убийство людей судят, а за убийство самоидентичности народа – нет? Забивание этого канала либеральной хренью – хуже убийства.

Народ наш слегка вздрогнул и проснулся с Крымом. Слегка опамятался в рядах «Бессмертного полка». Но этот процесс – только признаки прогрева эгрегора, когда он наполняется энергией. Даже если энергия будет набрана, нужна возможность быстро канализировать ее в новых формах и структурах. Впереди война. В ней все решает дух народа. Не количество энергии в нем – на Украине ее в избытке, а направленность на интересы самого народа.

С пушками дело пошло, теперь с культурой пора. Которая поворачивает пушки куда надо. Смысл нужен. Без смысла война уже проиграна. Сегодня это – наше главное поле сражения: история и литература.

Украинская хунта «пережигает» ментальную энергетику народа, постоянно подогревая ее, чтобы выпотрошить. Лишает смысла. Хунте дана указивка направить энергию жителей Украины на войну с нами, но у них сразу как-то не получилось. Народ умирать в окопах не сильно желает. Начальники «извертелись на пупе», чтобы разозлить Россию, а там может и народ подымется. А Россия смотрит на Украину со скорбью – нам тут самим так досталось за 30 лет, не до вас, ребята, было. И российский народ смотрит на другую свою же часть, отделенную границей, и видит то, чего никак и никому больше не видно. Он видит, как она мучится и корчится от боли.

Мы – один ментальный организм. И сколько бы ни кричала печень, что она самостийная, организм не поверит. Ей вирусы сбили ментальную настройку. Ее надо лечить. А то ведь весь организм может погибнуть.

Такие ментальные организмы, как народ, живут в масштабах тысячелетий. Все глюки укропропаганды – это быстротекущая вирусная инфекция. От любой инфекции мудрый организм всегда находит природные лекарства. Они никак не связаны с цивилизацией – государством, границами и т.д, они только культурные. Укропропаганда запускает все новые волны цветного яда и эта часть единого организма перегрелась и бредит в жару.

Ее надо лечить, а не уничтожать. Никак нельзя воевать с заболевшей частью себя. Хотя иногда приходится делать операции, после чего становятся инвалидом. Но лучше – терпение и лечение. Обратный процесс долог.

Что же произошло на переходе к ХХ веку?

Мы пришли к тому, что основанием, фундаментом России является ее культура, а не цивилизация. Цивилизация в форме империи или в форме диктатуры – мы это попробовали на себе – не изменили сути менталитета.

И вот в начале ХХ века предыдущий способ ценностной организации общества (этико-эстетический) начал рационализироваться и рационально проектироваться. Социальная инженерия (или, по Гастеву, «социальный инженеризм») дала те плоды, на которые Сталин и рассчитывал: новая аксиология «села» на народ за счет интенсивной обработки СМК, идеологии и пропаганды. Всеми этими достижениями не преминул потом воспользоваться и Гитлер, еще позже – западный брендинг. Сегодня брендинг дает основную прибыль в экономике.

Устранив внутреннюю «пятую колонну», Сталин получил ментальное общество-монолит. Оно победило в войне с Западом, который тут же перешел к холодной войне. И она все еще длится. То, что это была колоссальная по подготовленности война, показывает опыт нападения на наши основы, начиная с 1989 года. Тогда Запад перехватил инициативу, и мы лишились ментального иммунитета: все, кроме либерализма, было запрещено и мгновенно сметено с лица земли.

В промежутке между смертью Сталина и 1989 годом КПСС формализовалась и, как все окостеневшее, умерла и сгнила. Она потеряла способность к внутренней самоорганизации и ни одна собака не гавкнула, когда она сама себя распускала. Вот в том «законе элиты» вся опасность поверхностной идеологизации. Сегодня на периферии 80% тех партработников – местные олигархи, в центре на 10% поменьше. Если говорить прямо, та-эта бюрократическая «элита» просто продала страну.

Создание интенсивным образом общества-монолита в виде «советского народа» является сильным приемом только на одном этапе: доминирования МЫ. Это и был сталинский период. А сегодня заканчивается этап доминирования Я, где либералы кувалдами 30 лет разрушали этот монолит.

При этом они использовали тот стандартный набор, который отработал Запад: пустопорожнюю говорильню (гласность), потреблятство (как низведение человека до тела, а его потребностей до материальных), идеологию личного успеха, всесилие денег и прочее, что нам продемонстрировано в двух последних фильмах «Духлесс 1-2». Эта пена тихо спадает, поскольку никакого светлого будущего для всех данная картинка не обещает. А показывать, что происходит в московской банке с пауками – развлечение, но для дебилов. Все герои тут со знаком минус.

Как бы запредельной разновидностью того же самого стала Украина. Это уж настолько кривое зеркало нашего либерального этапа, что запомнится в истории, надеюсь, надолго. Это то, чем могли стать мы, но Бог уберег. Значит, мы еще нужны Ему для будущих дел. Это радует, но надо соответствовать. Пора засучить рукава, на пороге война.

Окончательно оседлать социальной инженерией российский эгрегор на этот раз не получилось. Покалечить, да. Но если десятая часть народа вышла и встала в строй с портретами дедов, то мы уже имеем дополнительную к армии «народную армию», у которой не отшибло память. Причем именно в той пропорции, в какой армия и нужна: десятая часть.

Так что у нас теперь две армии и два ВВП.

Без умолку безумная девица…

Когда Рогозин у Соловьева рассказывает о новой военной технике, все время фигурирует новая «модульность»: разнообразие получается за счет комбинаторики немногих унифицированных единиц. Степень унификации – вот то новое, что появилось в нашем ВПК. Это пример правильного подхода.

Всегда можно получить достаточное разнообразие при минимальном наборе исходных правильных составляющих. Думать надо правильно.

И раз война неизбежна, к ней пора готовить не только военно-промышленный комплекс, но и народ. Население страны – главный ресурс предстоящей войны. Его надо, как минимум, увеличивать, кормить, обучать и поддерживать в здоровом состоянии.

И второе – ему нужна ясность цели и смысл. Это, опять-таки, не обязательно единная доктрина, нивелирующая разнообразие. Здесь пока поле для творчества, но действовать надо очень быстро.

Для Запада, с его доминированием Я, сверхценно именно разнообразие (хотя это в реальности – дымовая завеса, о чем еще Данилевский говорил). Для нас, как и для Китая, важнее Мы, то есть – необходимо все, что нас сплачивает и позволяет победить. В экстремальной ситуации предстоящей войны это еще и единообразная система ценностей. С неизбежным отсечением любого рода конкурентов – извините, ребяты-демократы и прочие либералы, но милейший Боря Немцов работал советником на Украине (не отсюда ли исходит чудовищная русофобия), а Касьянов и ныне явно метит в советники в Вашингтоне (и снова в итоге чудовищная русофобия). Его уже как бы и гауляйтером России там назначили. Табличку пора повесить на офисе. Или оборзевшего гауляйтера.

В народе стремительно меняется система ценностей: в цене не личный успех, а совместная победа. Достаточно напомнить про Олимпиаду и Крым.

В цене уже не набитый деликатесами холодильник, а нормальная еда по норме, но всем. Не тысячи платьев и ненадеванных туфель в особняках Собчак, а … Хватил бессмысленного разнообразия потреблятства для очень немногих, этот поезд ушел. А если еще стоит, то придется его пустить под откос. Цикл Я заканчивается, его надо бы поторопить. Заведение закрыто.

Хотите – не хотите, но мы во всех сферах переходим к сочетанию стержневого единообразия с достаточными вариантами. Должна же быть элементарная экономия ресурсов в условиях их скорого и острого дефицита. Просто промоделируйте ситуацию, когда нам перекрыли все границы. Через сколько дней наступит голод? Цифры посмотрите по продуктовой безопасности. Да не в докладах правительства, а сами.

Выбора нет – надо сложить нас сегодняшних и опыт СССР в новое целое. Времени нет – подъем энергетики идет недолго, его край как надо структурировать. Не успеем – будет упущен еще существующий исторический шанс.

Да знаю я, что писать это бессмысленно. Кто это читает, их и убежать не надо, а кого надо – тот это не читает.

Сложность в том, что люди у нас задержались в ловушке недолгих «жирных нефтяных лет». Люди уже чуют неладное, но перейти на новые рельсы не спешат. Тем более, – а куда? Раскачка будет идти до первой серьезной оплеухи. Первого голода. Первых гробов. И только потом напряг пойдет серьезный.

Вот на это узкое место и нужно сегодня стянуть силы умников и управления. Не ахти какая сложная задачка. Много раз решалась.

Наступление нового этапа надо чувствовать. Ум тут ни при чем. Соорганизация пошла там, где ее меньше всего ожидали, снизу. Пора подключаться и верхам. Там ресурс для организованности, и потом – это ее обязанность, опережать происходящее и оформлять его. Институциализировать восходящую энергию российского эгрегора.

Душа народа проснулась, Разум народа – подключайся!