1 февраля 2011 года на заседании  Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте России, в присутствии самого Президента Д.А. Медведева руководитель данного Совета М.А. Федотов и член Совета, Председатель президиума общественного Совета по внешней и оборонной политике С.А. Караганов представили Предложения об учреждении общенациональной государственно-общественной программы «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении» (далее везде именуется Программа). Документ получил неоднозначные, порою крайне негативные отзывы со стороны ряда политиков и экспертов и, в настоящее время, после вялой защиты авторов своего детища, власти отложили его принятие и реализацию. Тем не менее, ни само появление Программы, ни её содержание, ни то, что она была озвучена в присутствии Президента и благосклонно им принята, не позволяют усомниться ни в её не случайности, ни в том, что в каком-либо виде её попытаются осуществлять спустя некоторое время.

Такое положение дел принуждает нас внимательно рассмотреть семантику текста вышеназванной Программы и провести его смысловой анализ и осуществить его декомпозицию. Мы хотим понять цели, которые пытались достичь авторы этого спорного документа, а также следствия его принятия для нас с вами.

Итак.

В самом названии Программы авторы использовали термин «примирение». То, что они имели ввиду «примирение» по результатам активного, антагонистического и принципиального противостояния следует из разъясняющего термина – «национального» и из упоминания в тексте Программы, и не единожды, «гражданской войны». Т.е. примирение предполагается осуществить сторон участвовавших в «гражданской войне» причём в войне «длившейся почти целый век»!

Но, имея в наличии противостояние и перед предложением «примирения», необходимо чётко определить, кто стороны этого конфликта, даже «гражданской войны»? В чём собственно состоял конфликт? Посмотрим, что нам об этом говорят авторы документа.

В тексте Программы не раз упоминается о «трагедии народа времён тоталитарного режима», о том что «вся Россия – «большая Катынь»», что Россия это «страна, наиболее пострадавшая от репрессий советского периода» и т.д. Таким образом, можно предположить, что одной из сторон примирения будет народ России, а в действительности русский народ, как государствообразующий и как наиболее многочисленный из народов РФ. Кроме того, сюда же, безусловно относим и «жертв тоталитарного режима».  Именно этой категории лиц посвящена значительная часть Программы, хотя и не они или удовлетворение их интересов являются действительной целью осуществления Программы и конечными бенефициантами полученных, по претворению её в жизнь, результатов. Авторы Программы, в постановке целей, на «первое и главное» место располагают совсем иное.

Вторую сторону конфликта, исходя из текста Программы, где утверждается, что конфликт этот есть продолжение «гражданской войны, развязанной в 1917 году» представляет «тоталитарный режим», «правящий на территории СССР на протяжении большей части этого века» (имеется ввиду ХХ век), «коммунистическая диктатура, существовавшая в Советском Союзе в течение многих десятилетий». «Тоталитарный режим» явлен нам в лице «политического руководства СССР», как игравшего доминирующую роль «в планировании и осуществлении репрессий», а также «руководителей ВКП(б)-КПСС и СССР». А именно: «В стране в течение длительного времени господствовал режим неограниченной, опирающейся на насилие власти узкой группы коммунистических функционеров, объединенных в политбюро ЦК КПСС по главе с генеральным секретарем ЦК КПСС. …» цитаты постановления Конституционного Суда РФ от 30.11.1992 № 9-ПП приведённой в Программе.

Однако тут мы встречаемся с первой странностью Программы. Если одна примиряющаяся сторона, а именно народ, жива и может выступать от своего имени сама или через посредников, то другая сторона, по сути, отсутствует как таковая! Нет СССР, нет КПСС, не говоря уже о ВКП (б). Нет ни кого из тех, кто совершал революцию в 1917 году, кто активно участвовал в Гражданской войне 1918-1924 года, мертвы практически все руководители и значительные лица СССР. Эта сторона может и хотела бы примирения, но не имеет возможности таковое осуществить за своей смертью. В таком виде сама идея примирения выглядит противоестественно и запоздало[1]. Так может и гражданская война уже давно закончилась со смертью одной из сторон, сиречь СССР, и примирения как такового не надо? Говорить в таком случае возможно только о принятии и прощении. Но  тогда о чём всё это?

Возможно речь ведут о примирении в головах и душах людей с последствиями «тоталитаризма», с его преодолением, столь мешающему движению вперёд стране? Но у народов России нет проблем в области рефлексии, что по 70 годам советского прошлого, что по тысячелетиям до него. Народ всё это принял, переработал, отрефлексировал и готов к движению. Есть проблемы и очевидные, у «элиты». Например, отсутствие позитивных результатов в управлении страной и, как следствие, необходимость найти или крайнего, или причины такого нехорошего итога 20 лет правления либералов. Есть проблема с, например, отсутствием стратегического и концептуального видиния места РоРРвалашщ России в современном и будущем мироустройстве, отсутствие сколько-нибудь внятной идеологии и осмысленного целеполагания у современной российской «элиты». Наличествует демонстративное манкирование всяким осмыслением и элементарной систематизацией, даже актуальных, тактических проблем стоящих перед страной. Бравирование внеидеологической государственной и даже внеидеологической партийной политикой. Вспомним знаменитое высказывание Б.В. Грызлова Председателя Государственной Думы РФ о том что «Дума это не место для дискуссий». Хотя не понятно вообще как такой конструкт может существовать сколь-либо значительный срок.

Однако более внимательное прочтение программы дает нам ответ на отмеченную выше, как кажется, нестыковку и странность рассматриваемого текста. Расставляет всё по местам и помогает проявить настоящих адресатов и настоящие стороны конфликта «примирением» которых посвящена Программа.

Во-первых, в тексте Программы впрямую говориться о наличии в настоящий момент в России «взаимного отчуждения народа и элиты». Далее мы увидим, что в действительности понимается не вся «элита». Более того вся Программа направлен на усиление влияния вполне определённой части «элиты».

Во-вторых, не единожды и в разных выражениях говориться о необходимости «обеспечить возможность народу «самому быть»», об имеющихся «препятствиях для «детоталитаризации» российского общественного сознания», о необходимости данной Программы «для самоуважения народа», и что необходимо знать «правду о том, что наш народ сделал сам с собой в XX веке» и т.д. Таким образом, проводится мысль, что сознание народа России в своей основе существенно искажено, что, оно, по сути, является тоталитарным. Иначе: народ сам виноват в случившемся и в значительной мере сам проводил «тоталитарные репрессии». Причём, и это крайне симптоматично, сам факт искажения и «тоталитарности» сознания народа предлагается   закрепить в официальном государственном документе!

В-третьих, «первой и главной целью» Программы ставится «модернизации сознания российского общества через признание трагедии народа времён тоталитарного режима. Содействие созданию в обществе чувства ответственности за себя, за страну». Напрямую связывается модернизация страны с модернизацией сознания народа. Т.е. искаженность, нецивилизованность сознания народа, предлагается считать, одним из основных препятствий для модернизации страны. До последнего времени модернизация понималась исключительно как экономическая и социальная реформа. Здесь происходит углубление проблематизации модернизации, как её понимают авторы Программы, и переход её в совершенно иное качество. Происходит открытое покушение на изменение смыслов народа. Говориться, что «без освоения общественным сознанием трагического опыта России в XX веке представляется невозможным движение российского общества к реальной модернизации». По сути именно на это и направленна вся Программа в части реабилитации, создание памятников и музеев, книг памяти, Международного института памяти, новых учебников, телепрограмм и т.д. Программа продолжает и развивает характерную для части  российского «стеблишмента» линию считающего, что «модернизации России мешают русские - основная масса наших соотечественников живёт в прошлом веке и развиваться не хочет» (И. Юргенс). По сути, эта точка зрения предлагается Программой в качестве государственной.

В-четвёртых, как задача ставится «обеспечение поддержки программе модернизации страны со стороны наиболее образованной и активной части населения». Т.е. констатируется, что в настоящее время такой поддержки нет или что она может быть утеряна. Видно, что текст данной Программы, в том числе, является посланием «элиты» или части «элиты» высшему руководству страны. В этом послании  указываются причины почему нет поддержки  модернизации с её стороны и ставятся условия оказания такой поддержки. Авторы, как бы намекают наверх, что не избыта почва «для отождествления политического руководства современной России с коммунистической диктатурой, существовавшей в Советском Союзе в течение многих десятилетий». Возможно даже, «что нынешняя Россия не порвала с террором тоталитарного режима, считает его позорные тайны своими и скрывает их». Но очевидно, что народ России эти проблемы меньше всего беспокоят. А если и волнуют, то в том смысле, что «жалко, что такого отождествления нельзя осуществить. Планка уж больно высока». И авторы документа это понимают. Иначе для чего эта Программа, да ещё в таком виде?

В-пятых, утверждается, что в поисках опоры необходимо обратиться не к советскому опыту, он исключается полностью, а «к лучшему, что было в российской истории …. блистательной эпохе, начавшей с Екатерины II и закончившейся в 1917 г.». Т.е. предлагается обратиться ко времени наибольшего вовлечения России в европейские дела, наибольшего влияния Европы и европейского образа жизни и европейских интересов на внешнюю и внутреннюю политику Российской Империи. И всё бы ничего, ведь это было время действительного становления Империи. Но советское прошлое Программа предлагает воспринимать исключительно как непрерывную трагедию и бесконечную «гражданскую войну». Это уже само по себе небесспорно, так же как и показное восхищение эпохой правления Романовых. Одно правление Николая I чего стоит. А дворцовые перевороты второй половины 18 века, они на сколько могут служить примером подражания потомкам?  Показательно и  совместное упоминание в Программе о «двух тоталитаризмах» в Европе ХХ века, т.е. осуществление  фактического уравнивания фашистской Германии и СССР. Обратим особое внимание, это предлагается сделать в тексте государственного документа РФ! Авторы напрочь забыли, что СССР, особенно после разгрома троцкизма, был продолжателем дела Российской Империи, хотели этого коммунисты или нет, но в силу природы вещей СССР по факту стал, собирателем России и в плане территорий, и приемником её в плане геополитических притязаний и развитием её в метафизическом плане. Поэтому нелепо выглядит предложенное в Программе рассечение истории России, на светлое – до 1917 года и тёмное после...

Таким образом, можно сделать вполне обоснованный вывод, что участниками «гражданской войны, развязанной в 1917 году» в России авторам Программы видятся:

• С одной стороны, народ России, в 1917 году не отстоявший Российскую Империю, и все последующие 70 лет верой и правдой служивший «тоталитарному режиму в СССР», а значит причастный к «преступным действиям тоталитарного режима». В программе говориться о том, что страну немыслимо возродить «скрывая -  не столько от внешнего мира, сколько от самих себя – правду о том, что наш народ сделал сам с собой в XX веке» (выделено мною). Предлагается осудить «тоталитарный режим», и начать процесс десоветизации народа, сознание которого изуродовано «тоталитарным мышлением».
• С другой стороны, это «элита» или часть «элиты», якобы ведшая «гражданскую войну» «длившуюся в течение почти целого века» против «тоталитарного режима, правящего на территории СССР» и, как выясняется, против всего народа!

Но если с народом всё более мене понятно и он понятен как субъект этой коллизии, то со второй стороной пока ещё ясности до конца нет. Кто эта та самая «элита». И почему это она – «элита», а не кто-то другой?

Очевидно, что искомая «элита», это не «жертвы тоталитарного режима». Они люди очень преклонного возраста и ни сама «гражданская война», ни примирение их уже не интересуют. Тем более, если разбираться, то многие из них активно участвовали в этой «гражданской войне» на стороне «тоталитаризма» и предлагаемый в Программе расклад их может не устраивать вовсе. Реабилитация и компенсации их, конечно, волнуют и полезны для них, но «массовую установку обелисков и иных знаков памяти как в местах захоронения жертв  тоталитарного режима, так и в городах и селениях, где их арестовывали и откуда их вывозили», а так же «создание во всех крупных городах и крупных населенных пунктах (по крайней мере, до уровня райцентров) памятников жертвам репрессий» они явно не лоббировали.

Так кто же эта таинственная «элита» и как это она вела «гражданскую войну» с народом? Каковы её цели? Подробное рассмотрение этого вопроса мы оставим до следующей нашей работы в которой попытаемся подробно проследить идейную связь от Чаадаева и ряда Декабристов, через Нечаева и русской либеральной общественности, к Бахтину, к Яковлеву,  и правозащитникам типа Ковалёва и Алексеевой, к Янову, Ракитову, Пивоварову и наконец, Федотову, Караганову, Юргенсу, Любимову и всей сегодняшней т.н. «российской элите». Здесь лишь укажем, что это часть той современной российской «европеизированной элиты» которая, во-первых, крайне озабоченна невозможностью, справиться с народом в его желании отстаивать свои ценности, а не воспринимать, не критически и с благодарностью, то, что несёт ему «элита». А во-вторых, переполняема страстным желанием показать Европе, что она их, своя, что она, в первую очередь, часть европейской, а уж после того российская «элита».

То, что имеется в виду именно такое противостояние и именно «гражданскую войну» между «тоталитарным режимом», который в настоящее время представляет, в сознании этой части «элиты», народ России (в большей степени именно русский народ) и собственно самой «элитой», к которой авторы, видимо, относят и себя, рупором которой они и являются, впрямую написано в преамбуле Программы. А именно: «Исторический опыт показывает, что модернизация может быть успешной только в том случае, когда и национальная элита, и все общество едины в общем гражданском чувстве ответственности перед историей. А это чувство, чувство ответственного хозяина страны, в свою очередь немыслимо возродить, скрывая -  не столько от внешнего мира, сколько от самих себя – правду о том, что наш народ сделал сам с собой в XX веке» (все выделения мои). И далее: «Одним из важнейших путей преодоления взаимного отчуждения народа и элиты, является полное признание российской катастрофы XX века, жертв и последствий тоталитарного режима, правившего на территории СССР на протяжении большей части этого века» (выделено мною).

Рассмотрим теперь в чём собственно, по мнению авторов Программы, состоял конфликт.

В Программе, в этой связи, приводятся слова Б.Н. Ельцина: «Тоталитаризм пытался посягнуть на российскую открытость, и это грозило либо манией исключительности, либо комплексом самоуничижения.  Демократия предохраняет от этой опасности. Оберегая свободу и открытость, она обеспечивает возможность народу "самому быть»». Таким образом, из всего вышесказанного можно сделать вывод, что авторы видят конфликт в противостоянии демократии и тоталитаризма. При этом сторону демократии олицетворяет европеизированная «элита», а сторону тоталитаризма народ. Здесь мы ещё отметим важную и не вполне осознаваемую многими вещь. А именно: становясь на точку зрения, озвученную Б.Н. Ельциным, тем более в интерпретации Программой всего советского периода российской истории, очень просто показать, что и до 1917 года, в отсутствии демократии, этого, якобы, предохраняющего, фактора Россия была больна «тоталитаризмом». Это такая русская родовая болезнь – «тоталитарность сознания». А вышеозначенная «элита»  в течений столетий отстаивала  идеалы демократии в борьбе с «тоталитарным сознанием» народа. Остались два сакраментальных и риторических русских вопросов – «Кто виноват во всём этом?» и «Что делать с этим народом?»…

Итак, мы определили стороны конфликта, которые Программа предлагает примерять и содержательную его часть. Теперь перейдем к тому, как предполагается преодолеть конфликт, как его разрешить.

Судя по названию Программы, конфликт предполагается решить через «примирение» сторон. При этом, говоря не просто о «примирении», а о «национальном примирении» авторы Программы обязаны были привлечь и удовлетворить по максимуму все заинтересованные стороны данного конфликта.

Под «примирением» обычно понимается согласование взглядов сторон, до той поры, антагонистически, враждебно настроенных друг по отношению к другу. На то, что конфликт воспринимается авторами Программы таким напряжённым, указывает использование для его обозначения словосочетания «гражданская война».

В результате примирения каждая из сторон признает, что противная сторона не была во всём не права, и сама она не была во всём права. Т.е. примирение обычно бывает результатом взаимного компромисса, появившегося взаимопонимания. Подвижки навстречу оппоненту являются первейшей неотъемлемой частью примирения. Важнейшей второй компонентой примирения является его добровольность с обеих сторон, как результат образующегося взаимопонимания. Именно добровольность и понимание противника предопределяет уступку с моей стороны. При этом очевидно, что жертвуется с каждой стороны менее ценное, а приобретается более ценное или уж, по крайней мере, равноценное. Иначе: Примирение это добровольное сближение взглядов, ранее нетерпимых противников, на основе взаимопонимания и компромисса, подвижки своих позиций навстречу друг другу.  Примирение носит долгосрочный характер с самого начала. Это понимают и принимают обе стороны.  Они строят свои дальнейшие планы и линию поведения исходя именно из этих трёх компонентов примирения: добровольности, долгосрочности и компромиссности. Результатом примирения является длительный мир, в котором обе стороны конфликта приобрели наиболее ценное для себя, добровольно одновременно пожертвовав менее ценным. По сути, с примирением, конфликт, как таковой, является практически исчерпанным, за исчезновением причины оного.

Примирение отличается от перемирия тем, что успокоение, во втором случае, хотя и является результатом добровольности с обеих сторон, но нет ни каких взаимных уступок, компромисса, сближения взглядов сторон. Перемирие плод сугубой вынужденности вызванной обессиливанием или сложившимися крайне неблагоприятными обстоятельствами для обоих противников. Стороны просто временно, на срок и под определённые взаимообусловленные обязательства, прекращают горячее противодействие друг другу. Обе стороны знают и не скрывают друг от друга того, что противоречия между ними сохранились в полной мере и ни куда не исчезли. Каждый остался, что называется, при своём мнении относительно другой  стороны, относительно своих требований и относительно взглядов на будущее. И каждая из сторон оставляет за собой право, по истечению определённого срока или в связи с изменившимися обстоятельствами стать свободной от принятых обязательств. Результатом перемирия является мир временный, в котором каждая сторона, не жертвуя ни чем от себя, приобрела передышку в действиях, для накопления сил и средств перед новой схваткой.

Примирение это конечно и не результат победы одной из сторон. В таком случае мы тоже получаем мир. Обычно длительный. Но условия и конструкция мира устраивается теперь одной из сторон, победившей, за счёт другой стороны, проигравшей. Победитель не интересуется ни мнением, ни чувствами, ни будущим проигравшего. Он устраивает удобный ему мир. Проигравший, по причине немощи, как моральной так и материальной, образовавшейся как результат поражения в конфронтации, соглашается на все условия выдвигаемые победителем, даже если эти требования существенно ущемляют его жизненно важные интересы.  В таком случае речь идёт о капитуляции.

Вынося в название программы термин «примирение», авторы далее обязаны предложить пути и условия возникновения, а также устройство компромисса. Предложить взаимные уступки могущие устроить стороны «национального» конфликта. Показать платформу, на которой будут построены новые долгосрочные мирные отношения сторон бывшего конфликта. Логично предположить, что разработкой программы такого рода, должны заниматься либо представители обеих конфликтующих сторон, либо третья сторона, которая не имеет в конфликте своего интереса кроме, разве что, прекращения «гражданской войны» и которой обе борющиеся стороны доверяют. Всё это, в описании условий примирения, должно быть явно выражено.

Посмотрим, чем характеризуется рассматриваемый документ с этой точки зрения:

1. Программа задумана, разработана и представлена на суд Президента, только одной из сторон «гражданской войны». Вторая сторона ни в малой степени не привлекалась ни на одной из стадий создания документа и даже не информировалась о нём. В самой Программе, эта вторая сторона рассматривается исключительно как пассивная, обязанная принять Программу и последствия её претворения в жизнь, как должное. У авторов на это счёт нет и тени сомнения.
2. Вся Программа пропитана крайне агрессивной лексикой: «жертвы террора», «карательные органы тоталитарного режима», «жертвы тоталитаризма», «Вся Россия – «большая Катынь»», «политико-правовая оценка преступного прошлого», «страна, наиболее пострадавшая от репрессий советского периода», «государственный террор ХХ века», «жертв политических репрессий», «жертвы тоталитарного режима в СССР и в странах бывшего соцлагеря», «террор тоталитарного режима», «политики репрессий в отношении миллионов советских людей»,  «наших предков, кто творил геноцид, разрушение веры и морали», «массовые репрессии», «репрессивная государственная политика», «тоталитарное российское общественное сознание», «политический террор советской эпохи» и т.д. По сути, примером к этому пункту служит весь текст Программы «примирения». Такая лексика применяется авторами для описания действий и результатов оных только в приложении к одной из сторон конфликта.
3. Вся Программа наполнена односторонними предвзятыми, пристрастными оценками с обвинительным уклоном в отношении 70 лет советского прошлого России. В ней не нашлось даже строчки, даже слова с положительной оценкой СССР. Хотя бы для проформы, было бы сказано о великих достижения в экономике, науки и техники этого периода, о социальных завоеваниях. Программа, как следует из её названия, будет предлагать «примирение»? Или нет? Пишется и об «очевидности факта» «массовых репрессий», в которых «пострадали миллионы граждан». Форма правления в СССР называется не иначе как «режимом», «тоталитарным режимом», «коммунистической диктатурой». При этом другая сторона «гражданской войны», та, что защищается «элитой», иначе как «жертва» не именуется. Организуется представление всего советского периода в истории России как «тоталитарного», «преступного», «террористического». Как уже говорилось, проводится прямое и недвусмысленное уравнивание СССР и фашисткой Германии. Отсюда легко перебрасывается мостик к Нюрнбергу и необходимости судебного преследования и осуждения советского «тоталитаризма». Что, частично, предполагается проводить уже в рамках данной Программы (см. Приложении №4).
4. В Приложении № 4 «Политико-правовая оценка преступлений тоталитарного режима» предлагается провести оценку не только самого «режима», но и провести пересмотр всего массива документов того времени когда «каждый нормативно-правовой акт, изданный в условиях тоталитарного режима, может быть обжалован любым заинтересованным лицом... В свою очередь, решение суда о признании нормативного правового акта недействующим влечет за собой утрату силы не только этого нормативного правового акта, но и других, основанных на нем нормативных правовых актов» (выделено нами). Далее говорится что такая оценка необходима для: «подтверждение доминирующей роли политического руководства СССР в планировании и осуществлении репрессий…», «подтверждение юридической ничтожности решений партийных и государственных органов о создании антиконституционных квазисудебных органов, и, как следствие, юридической ничтожности решений квазисудебных органов», «подтверждение фактов совершения руководителями ВКП(б)-КПСС и СССР преступлений против собственного народа». При этом авторы программы ничтоже сумняшесь, отдав слегка долг правовому подходу, утверждают, что «Политико-правовая оценка коммунистического тоталитаризма может быть дана и без использования судебных процедур» (выделено нами).
5. Программа предлагает вводить односторонние запреты. Например, в виде принятия  «Закон о топонимике, запрещающий увековечивать память лиц, несущих ответственность за массовые репрессии и другие тяжкие преступления против прав и свобод  граждан». Из текста Программы следует, что к этой категории лиц относятся исключительно представители властных и партийных органов Советского периода, противников в «гражданской войне», той части «элиты», какую представляют авторы. Или знаменитого теперь на всю страну предложения о том, что «публичные выступления государственных служащих любого ранга, содержащие отрицание или оправдание преступлений тоталитарного режима, несовместимы с пребыванием на государственной службе». Последнее в отсутствии сколь-нибудь внятной оценки результатов 70 лет правления КПСС, является ярким примером именно того «тоталитарного» мышления, с носителями которого так страстно собирается бороться группа Федотова-Караганова. Это предложение, по сути, является ничем незавуалированным предложением подвергнуть преследованием по политическим мотивам и запретам на профессию всех несогласных с «модернизаторами». Но авторы Программы, в раже борьбы с «тоталитаризмом», похоже, совершенно этого не замечают. В этой связи можно вспомнить знаменитое высказывание М. Федотова: «Высшая форма демократии – это диктатура настоящего демократа» в интервью данном сайту www.kremlin.ru14.10.2011 г.
6. Программа предусматривает увековечивание, в различных вариантах, памяти погибших только со одной из сторон конфликта в котором предлагается примирение. Это видно и в предложении поднятия статуса 30 ноября «Дня памяти жертв политических репрессий», с введением ежегодного выступления Президента, а также «рекомендовать главам региональных администраций ежегодно принимать участие в траурных мероприятиях, проходящих в этот день в их регионах». Затем, создание «Международного института памяти, призванного стать центром совместной работы по осмыслению и преодолению тоталитарного прошлого». Далее, «Выработка и принятие  единой государственной программы создания Книг памяти жертв тоталитарного режима и создание на их основе Единой базы данных «Жертвы тоталитарного режима в СССР». И«создание как минимум двух общенациональных мемориально-музейных комплексов рядом с обеими столицами и монументального памятника жертвам в центре Москвы». Ну и наконец, апофеоз: «Издание Указа или Закона, предусматривающего создание во всех крупных городах и крупных населенных пунктах (по крайней мере, до уровня райцентров) памятников жертвам репрессий;… создание общественно-государственных благотворительных фондов, финансирующих  увековечение памяти жертв».  Т.о. вся Программа, в части увековечивания памяти «жертв тоталитаризма», направлена на создание огромного массива феноменов, символов, знаков, введение в оборот массы документов и материалов, проведения исследований, корректировки образовательных программ для затопления информационного и смыслового пространства страны и народа односторонним подходом. Таким образом задаётся определённое направление рефлексии, очерчивается круг легитимных объектов этой рефлексии, причём лишь в одной, заранее заданной интерпретации, при максимальном затруднении её изменения и корректировки и даже критического осмысления. По сути, авторы работают над созданием в обществе новой  парадигмы осознания и анализа советского прошлого. Память о второй стороне конфликта, в котором предполагается достичь, по результатам выполнения Программы «примирения», предлагается предать анафеме, а её жертвы забвению. В том числе и жертвы в Великой Отечественной Войне, и индустриализации страны, и покорения космоса, и создания ядерного щита… При этом Программа провозглашает необходимость «создать современные курсы отечественной истории для средней школы, свободные от старых и новых мифологем, сочетающие системность и историзм изложения с отчетливой нравственной, правовой, гражданской и политической оценкой событий» (выделено мною).
7. Авторы документа, обвиняя Коммунистическую партию в «массовых репрессиях», не делают различия между КПСС времён после ХХ-съезда и ВКП (б). Таким образом, создаётся впечатление, что те негативные эксцессы, что имели место быть до и сразу после войны, продолжались вплоть до самого последнего времени.  В тексте Программы так и пишется: «руководящие структуры КПСС были инициаторами, а структуры на местах - зачастую проводниками политики репрессий в отношении миллионов советских людей, в том числе в отношении депортированных народов. Так продолжалось десятилетиями»
8. В Программе есть и совершенно  странный пассаж с утверждением о том что «Российская идентичность должна, наконец, основываться на том, что история России началась не в 1917» (выделено мною). Можно подумать, что это где-то у кого-то вызывало хоть какое-либо сомнение? Создаётся впечатление, что авторы Программы заснули в 20-м году и проснулись только в 91-ом. Что вся история СССР просто выпала из их памяти, либо является неким «чёрным квадратом» или «чёрной дырой» которая подлежит забвению, а не рассмотрению и анализу. Особую пикантность этому месту Программы предаёт то обстоятельство, что документ сей представлена президенту А.Д.Медведеву, каковой не единожды говорил о том что «Россия страна молодая. Ей 20 лет…».

То есть, мы видим, что важнейшие условия необходимые для устроения «примирения», а именно: добровольности и компромиссности, в Программе не соблюдены. Значит данная Программа не проект «примирения» сторон, а нечто совершенно иное.

Исходя из анализа текста Программы, его семантических и прагматических особенностей, можно констатировать, что, по сути и по форме, она представляет собой требование к народу, со стороны «элиты», о полной и безоговорочной его капитуляции. Также она является планом переустроения народного сознания в направлении угодном «победителю», с целью окончательного установления и легитимации нового порядка вещей. При этом предполагается прошлый порядок считать избытым и немогущим, в дальнейшим, быть опорою для какого-либо позитивного построения.

В Программе нет и намёка на какое-либо «примирение» конфликтующих сторон, несмотря на вынесение этого слова в название программы и на предложение «переименовать странновато звучащий День народного единства в «День памяти жертв гражданской войны и национального примирения» (выделено нами).

Но возможно, мы имеем перед собой пример несколько искажённой омонимии понятия «примирение»? И имелось в виду примирение народа со своей участью, покорение, опускание на колени и принятие им судьбы указанной «элитой»? Воистину «Война - это мир. Свобода - это рабство. Незнание – это сила» (Дж. Оруэлл) и добавим «Правда – это ложь».

После проведённой декомпозиции и семиотического анализа Программы вполне ясно можем описать задачи, которые необходимо решить с её помощью «элите» для достижения цели означенной выше, т.е. для принятия народом Росси капитуляции перед новоявленной «элитой»:

• Сформировать у народа новую «национальную память об одном из страшнейших трагедий ХХ века». Почему новую? Потому что она, память, безусловно существует. Полноценная память. Существует как в виде рассказов родственников и преданий в семьях простых людей, т.е. на микроуровне. Существует и как память в виде памятников, мемориальных мест, музеев, книг памяти, воспоминай очевидцев всех событий советской истории, причём с обоих сторон баррикад. Событий как трагических так и великих, созидательных. Существует,  в том числе и в виде материалов пресловутого ХХ съезда КПСС, о котором авторы почему-то не удосужились даже упомянуть. То есть как верхний, факторологический, материальный, документальный уровень. Существует в виде исторических исследований, материалов научных конференций посвящённых всему многообразию и сложности феномена СССР. Т.е. как уровень научной рефлексии.  Существует и в виде литературы.  Например, такой режуще правдивой и натуральной как рассказы Варлама Шаламова, или более политизированной, такой  как произведения А.И. Солженицына. Такой глубокой как проза Шолохова или саркастически ядовитой как повести о солдате Чонкине. Т.е. существует как более глубокий слой осмысления, рефлексии и принятия прошлого. Существует и в метафорическом и метафизическом мире народных смыслов, как самых простых, бытовых, например, привычка говорить посетителю «присядьте», а не «садитесь» или слов знаменитого анекдота «Попытка не пытка, не правда ли, товарищ Берия?», так и более сложных. Например, органическая неспособность к принятию русскими нацисткой идеологии, в какие бы она не рядилась одежды. Для русского сознания характерно естественное равенство всех рас, народов и племён вне зависимости от их технологического развития и культурных особенностей. Но авторам Программы, всё это не интересно, поскольку совершенно не отвечает их целям. Поэтому что, по их мнению «Только признание пагубности тоталитаризма может  стать фундаментом для подъема общества и страны» и «Одним из важнейших путей преодоления взаимного отчуждения народа и элиты, является полное признание российской катастрофы XX века, жертв и последствий тоталитарного режима, правившего на территории СССР на протяжении большей части этого века».
• Сформировать в народе «культ» вины за своё прошлое, «культ» незаконности приобретённого тогда, «культ» нечистоты имеющихся достижений, ощущение незаконности, недостойности нахождения среди «всех нормальных людей и народов». По сути, в Программе провозглашается задача постановки на России «каиновой печати». Но отметка такого рода не смываема ни чем и никогда. При этом авторы Программы, по какой-то причине предполагают, что пройдя через это «очищающее» горнило народ избавится от «тоталитарного сознания». Именно для этого им потребно формирование негативного образа прошлого страны и народа.
• Объединяющее, связующее начало для страны должно базироваться  не на основе гордости за свои достижения, за своё прошлое, свою историю, амбиций и великих задач будущего, ибо «народу и элите после последних почти ста лет мало есть за что себя уважать» (С. Караганов «Роман с тираном без конца», http://karaganov.ru/publications/244 ). Соответственно нас объединять должно  на основе скорби и печали, вины и покаяния. Ведь «даже и свободу мы пока не заслужили» (С. Караганов, там же). Не совсем ясно, какое позитивное будущее можно построить на основе вины, покаяния и скорби о нечистоте своего прошлого? Впрочем, о будущем нигде не говорится в сколько-либо внятных выражениях. Максимум это «вызвать к себе уважение со стороны всех нормальных людей и народов», да обещание, что «Моисей водил народ по пустыне 40 лет. Двадцать мы уже отбродили. Нужно не растратить следующие двадцать» (С. Караганов, там-же).
• Закрепление внеимперского статуса России. Легитимация новых постсоветских государств, через признания преступности «тоталитарного режима существовавшего в СССР»,  а значит законности их выхода из состава России и обретения субъектности как полноценного государства. На это направлены так же и все предложения по приданию Программе и, значительной части предложенных в ней мероприятий, международного характера. Предложено выступить с инициативой о создании «Международного института памяти, призванного стать центром совместной работы по осмыслению и преодолению тоталитарного прошлого». В случае успеха в этой части программы, очень быстро станет вопрос об имперском характере современной РФ, с соответствующими предложениями по её трансформации под лекала «всех нормальных людей и народов».
• Оправдать необходимость проведенных Гайдаром «шоковых экономических реформ», радикальных социальных преобразований, и объяснить явную неудачу 20-лет правления либералов в России «тоталитарностью сознания» народа. Придание характера очистительного огня 20-ти годам либеральных реформ. Легитимация результатов всех изменений, начиная с середины 80-х годов, через признание не легитимности правления в течение 70-ти лет Советской власти и ненормальности сознания у народа.
• Подготовка общественности к необходимости продолжения жёстких экономических, политических и социальных реформ, по причине его собственной ущербности, недоцивилизованности и особенно тяжёлой формы болезни – «тоталитаризма сознания».

Теперь мы вполне можем внятно сформулировать и условия «примирения» в «гражданской войне», в варианте группы Федотова-Караганова и  как сигнал на самый верх, условия обеспечения«поддержки программе модернизации страны со стороны наиболее образованной и активной части населения» озвученные в присутствии Президента РФ Д.А. Медведева:

1. Признание собственно СССР и всего советского периода истории России одним сплошным несчастьем и непрерывным преступлением в котором принимал активное участие сам народ. В первую очередь русский. Соответственно на нём лежит значительная часть вины за «планировании и осуществлении репрессий», осуществление «преступных действий тоталитарного режима (как во внутренней, так и во внешней политике)».
2. Признание отсутствия каких-либо достижений в советский период. В  том числе и Победы в Великой Отечественной Войне.  Нивелировка всех итогов индустриализации страны, научных успехов и успехов в образовательной и социальной политике в СССР. Отсюда следует, что нет необходимости жалеть о потере промышленного потенциала, научных школ, и системы образования и социальной защиты сформированных и созданных в советский период. Получаем двойной удар по смыслам и сознанию народа. Во-первых, ничего он не создал стоящего за предшествующие годы, а во-вторых, заплатил за это ничего, огромную цену в человеческих жизнях.
3. Признание полной легитимности существующей «элиты» как моральных, идейных и организационных лидеров страны, завоевавших это право победой в «гражданской войне длившейся почти столетие». Страна и народ принадлежит элите по праву победителя. Данный пункт крайне важен, по причине того что в настоящее время это её право подвергается сомнению очень широкими слоями населения.
4. Согласие на необходимость новых масштабных реформ, теперь уже в первую очередь в сознании народа. Править оное и руководить процессом будет соответствующая «элита».
5. Согласие, на право «элиты» формировать и перекраивать народ и страну по собственному усмотрению.  А радикальные изменения топонимики и массовая установка новых памятников и новые учебные планы и совместные программы по «детоталитаризации российского общественного сознания» проводятся в паре с иностранными государствами.

Всё, что предложено в программе, есть самый первый минимум требований, подлежащий безоговорочному исполнению со стороны народа.

Вместо выводов, каковые с нашей точки зрения вполне очевидны, нам хотелось бы задать вопросы г-м президенту РФ Д.А. Медведеву и премьер-министру Правительства РФ, лидеру партии большинства в Государственной Думе РФ В.В. Путину: «Вы поддерживаете данную Программу предложенную группой Федотова-Караганова? Чьи интересы вы представляете? Интересы народа или т.н. «элиты», что собирается «детоталитаризировать» его сознание? Если народ так плох и сознание его тоталитарно, то может быть он избрал «тоталитарного» президента Д.А. Медведева и «тоталитарных» депутатов в Думу? И тогда и ваше сознание господа, в соответствии с этой программой надо так же «детоталитаризировать» как и сознание избравшего вас народа! А если он избрал хороших и правильных руководителей, то может надо этим руководителям задуматься отчего народ так не хочет десоветизации и детоталитаризации своего сознания? Вы за установление «тиранства вооружённого меньшинства» (А.С. Хомяков) предлагаемое г-ми Федотовым, Карагановым сотоварищи?»

Нам кажется, что Россия стоит перед очередной точкой бифуркации. Переход осуществлённый ею в 90-е состоялся в состояние неустойчивого равновесия. Наступают тревожные, ветренные времена. Народу нужны настоящие лидеры.  Личности способные положить свою жизнь на алтарь великого дела возрождения России!

Вы ли это Владимир Владимирович? Вы ли это Дмитрий Анатольевич? Или это кто-то другой?

МОО «Вече»