От Редакции АТ

Русины и Малороссы – это русский народ и пока граждане государства Украина, и лишь потому - украинцы. Никакой украинской нации никогда не было и не будет. Для любого вменяемого политика это – аксиома. В наше время – время экономической глобализации и информационной интеграции - нации не создаются. А только как политический проект, направленный тем более против России и русского народа, он не имеет никаких шансов на успех. Те, кто пытается силой государства создать новую нацию, ничего кроме расчлененной Украины не получат. Если вначале 90-х у проекта «Украина» было хоть призрачное будущее, то теперь, после «правления» Ющенко, его нет. Ни Янукович, ни Тимошенко не смогут удержать Украину от распада. Только в процессе интеграции с Россией в общее экономическое пространство, для Украины возможен развод по-европейски, как Чехии и Словакии. Это и должно быть основой политики России на украинском направлении.

А пока, к сожалению, наши СМИ, не говоря уж о политиках, сами создают условия для кровавого разрешения конфликта, который неизбежен при распаде Украины, тем, что сами рисуют некий образ несуществующей украинской нации, говоря о каких-то украинских национальных интересах, о каких-то националистах. На них будет лежать ответственность за будущую кровь.

Нужно четко и однозначно заявить, как прорусским общественным организациям России, так и русским организациям Украины, что нет никакой нации украинцы, а есть бандеровский проект, который вскоре потерпит крах. И никакие политические гинекологи с акушерами не помогут.

На самом деле русины – это такой осколок русского мира, в том самом широком смысле слова, в котором он существовал, в котором он системно уничтожался. И вот это – неуничтоженный осколок. Если Приднестровье – это последняя непобежденная территория СССР (во всяком случае, до последнего времени была), то русины – это последний непобежденный элемент вот этого русского мира. Но дело в том, что само название сейчас закрепилось за такой национально-культурной группой в Закарпатье. Это, в общем, украинцы, которые себя украинцами никогда не считали и у которых идентичность связана не только с культурой, языком, но и с верой. А вера – это еще и некое ощущение духовно-исторической близости с Россией. Они все — православные Московской патриархии, притом, что до присоединения Закарпатья Сталиным они никогда не были территорией Российской империи.

Они сохранили эту веру и идентичность в агрессивной и враждебной среде

Это была территория Австро-Венгерская, в первую очередь. И, кстати, с этим вообще связана несколько иная культурная ситуация именно в Закарпатье, в отличие от Прикарпатья, в отличие от Галичины и Волыни даже на сегодняшний день, потому что там очень полиэтническое население. Там есть словаки, там очень много венгров. Естественно, было после войны и русское население, и традиционно украинское, западноукраинское (и не только западно-). И в этом смешении очень трудно вызревает такой вот национал-бандеровский продукт, неоукраинский. Он там вызревает очень плохо. У него там политические перспективы слабые, хотя есть люди, просто в силу того, что существует естественная миграция, существует население, которое себя. таким образом, идентифицировало и так далее.

Они сохранили эту веру и эту идентичность в агрессивной и враждебной среде. Усилия по смене идентичности к ним применялись примерно такие же (я уже говорил, что просто в силу определенных обстоятельств эти усилия были там менее эффективны, но это такие же усилия, как по всей Западной Украине). На самом деле, исторически русинами себя называли все западные украинцы, православные, и в первую очередь это касалось культурной элиты, которая себя называла русскими или русинами.

Термин «украинец» там приживался, насаждался австрияками, в первую очередь. На других территориях – поляками, а там – австрияками. И ориентация, идентичность и национальное чувство было связано в первую очередь с Россией. Это результат длинных усилий.

Я всегда говорил, что западноукраинская ментальность базируется на том, что это в принципе «изнасилованный» культурно народ, у которого идентичность изменена насильно. На самом деле это очень травматично, и отсюда такое враждебное отношение к тем, кого не «изнасиловали», и желание привести их в то же самое состояние. В какой-то степени это похоже на боснийских мусульман, которые практически просто насильно обращенные в ислам сербы.

По-ющенковским представлениям, все, что не идентично Бандере и Шухевичу, есть экстремизм

Во-первых, политическая ситуация эта проявляется не только в культуре, в какой-то идентичности, в их жизни и существовании, но и в политике. Например, Закарпатье (которое как бы географически является уж самой Западной Украиной) половину голосов на выборах (примерно половину) отдает антиоранжевым и неоранжевым партиям. Другое дело, что цена и качество этих партий приближается к нулю, но, во всяком случае, идентичность таким образом проявляется. Партия регионов получала 50% там. Ну там есть еще некоторые привходящие обстоятельства, связанные с личностями того или иного регионального руководителя, но на самом деле вот эта ситуация есть. И есть русинское движение, но здесь надо понять, что еще раз говорю: это многоэтничный, полиэтничный регион, это даже не Крым, там нет доминирования одной оппозиционной общему направлению группы. Но движение это есть.

Конечно, Россия должна иметь с ним дело, тем более что движение это, ну, мягко говоря, совсем не экстремистское. Ну, по-ющенковским представлениям, все, что не идентично Бандере и Шухевичу, оно есть экстремизм. А движение такое скорее культурно-автономное, естественно, направленное на сближение с Россией и ищущее в России поддержку.

http://news.km.ru