Президент Франции Николя Саркози предложил обсудить на заседании «двадцатки» в конце сентября вопрос о введении серьёзных налогов на спекулятивные операции на финансовых рынках.

По-видимому, Президент Франции наиболее осведомлён и независим в оценках мирового системного кризиса.

Так, ровно год назад, когда усилиями правительств было запрещено всякое упоминание в СМИ каких бы то ни было симптомов и самого кризиса, он неожиданно, в прямом эфире, впервые прямо указал на недопустимое дальнейшее замалчивание проблемы. После этого его заявления сразу же было принято решение о срочном созыве «восьмёрки».

На прошлой неделе Николя Саркози снова оказался впереди лидеров мирового сообщества, заявив, что не намерен мириться с тем, как ведут себя игроки на спекулятивных рынках, грабя экономику, раскачивая ситуацию и срывая на общих трудностях непомерно огромные деньги.

Принимать к спекулянтам сдерживающие меры надо было бы сразу тогда, год назад; если было бы принято решение в Питтсбурге на предстоящей «двадцатке», то это было бы верным решением, но с опозданием - на год.

Принятое российскими депутатами решение о закрытии игорных заведений по всей стране выглядит на этом фоне прогрессивным и своевременным решением. Игра на азарт в центре Москвы на большие и очень большие деньги, конечно, это нехорошо. Властью были проявлены недюжинная оперативность, строгость и принципиальность к владельцам казино и залов игровых автоматов.

Но, сказав «А», нужно продвигаться дальше. Идти последовательно и логично, не растягивая на годы начатое правильное дело. Ведь игровая экономика продолжает прожигать огромные бреши в хозяйстве.

С телеэкранов и из радиоэфира непрерывно скороговоркой льётся поток новостей о всевозможных «игроках рынка», агрессивных (в хорошем смысле, конечно, только в хорошем) стратегиях, поглощениях, экспансиях, слияниях, играх, акциях, прибылях, бонусах и тому подобном…

Выглядит такое непоследовательное действие, до неприличия двусмысленно, просто как наличие двух независимых друг от друга государств внутри одной единой России. Значит, одним нельзя играть, на очень большие, но свои, деньги, даже в засекреченном подвале за городом. Другим - можно и даже нужно, даже официально и общественно полезно, даже явно не на свои, играть в такие же игры, срывая личный куш и спуская в небытие немаленькие общественные ресурсы.

Может быть, это недомыслие законодателей в плане целостности системы, разрушающей реальное производство в угоду игрокам?

Может быть, и так.

Есть и другой вариант объяснения ситуации.

Может быть, сворачивание неприличного и не принятого обществом, видимого т.н. «игорного» бизнеса есть простой результат недобросовестной конкуренции на рынке спекуляций между его «мелкими сошками» и удавами, связанными с самой верхушкой, которые в своём деле собираются идти до конца.