1. Основная причина кризиса – реставрация империализма.

Чаще всего предполагаются две версии основных причин кризиса.

Первая – кризисы являются обязательной чертой рыночной экономики. Без них она не может существовать.

Вторая – кризис 2008 является результатом конкретных действий конкретных стран, конкретных лидеров. Поэтому, если изменить эти действия, можно из кризиса выйти.

На мой взгляд, обе версии неприемлемы.

Первая сводит меры борьбы к защите от опасных следствий, от крайних без кризиса. Она снимает вопрос об ответственности. Рекомендует “плыть по течению”. Надо просто ждать конца кризиса – как за зимой обязательно придет весна. А будущее сулит новые кризисы.

Вторая версия крайне упрощает и примитивизирует проблему. Из нее вытекают разовые и сугубо конкретные меры. А в будущем ничто уже нам угрожать не будет.

На мой взгляд, все гораздо сложнее. Кризис 2008 года по масштабам сопоставим со знаменитым кризисом 1929 года. Восемьдесят лет назад кризис 1929 года был набатным колоколом, возвестившем конец эпохи империалистического капитализма в целом. Кризис 2008 года тоже набат – о неудовлетворительности реализуемого сейчас пути мирового развития в целом.

Что это за путь?

Он начался после окончания “холодной войны” и распада СССР.

Что произошло в 1989-91 годах?

После кризиса 1ё929 года человечество выбирало между тремя вариантами выхода из капитализма. Первый – советский социализм. Второй – национал-социализм. Третий – новый курс Рузвельта, курс на постиндустриальное общество.

К 1945 году полностью провалился национал-социализм. А в 1989 году – советский социализм. Победил оба вида государственного социализма новый, постиндустриальный строй, успешно утверждавшийся в США и Западной Европе.

Распад СССР был, на мой взгляд, неправильно интерпретирован, а соответственно – была выбрана неправильная стратегия.

Он был интерпретирован как победа капитализма и поражение социализма.

На мой взгляд, вторая часть формулировки – о том, что это было поражение социализма – соответствует действительности.

Первая часть формулировки, я убежден, не соответствует действительности.

Никакой капитализм никогда не мог победить социализм. Социализм был более прогрессивным строем, чем капитализм. Социализм мог быть побежден только более высоким строем. Строем более высоким, чем социализм и чем капитализм. Этот строй чаще всего называют постиндустриализмом. Его старт – “Новый курс” Рузвельта в начале тридцатых годов. В конце ХХ века победил не капитализм, а постиндустриальный строй.

К сожалению, такой оценки не было сделано.

Наоборот, исходили из идеи о победе капитализма. И сделали ряд соответствующих выводов.

Первый вывод касался экономики. В экономике, считали, надо отступить от мер Запада в части огосударствления, национализации и т.д., принятых как вынужденные в борьбе с СССР, и двинуться обратно, в сторону монополистических группировок, крупных частных организаций, - грубо говоря, к олигархии и соответствующей ей финансовой экономике.

Иногда думают, что процесс движения к олигархии был сугубо нашим, российским явлением. Это не так. Во всем мире шел массовый процесс отступления от различных форм государственного регулирования к олигархической системе организации экономики.

Второй вывод состоял в том, чтобы достижения, которые были в социальной области и в СССР, и в капиталистических странах, существенно сократить – как вызванные борьбой двух систем и как вынужденные уступки массам в ходе этой борьбы.

Это сокращение происходило таким образом, что все социальное было опущено до потребительства. Вместо полного развития личности человека – все свели к тому, как его сытнее накормить, лучше обслужить и т.д.

Опускание социального шло до уровня не просто потребительства, а до масс-культуры, или – если вспомнить старые термины – до того, что когда-то Герберт Маркузе называл “человеком одного измерения”.

Третий вывод касался области политической.

Было решено взять за основу действовавший вариант популистской буржуазной демократии, тоже утвердившейся на Западе в ходе холодной войны с коммунизмом. Запад, во многом вынужденно, применял в борьбе с государственным социализмом, прежде всего, всякого рода популизм.

Четвертый вывод был связан с тем, что были не поняты и проигнорированы новые тенденции человеческой цивилизации: научно-техническая революция, превращение интеллигенции в основной класс общества, превращение бюрократии в господствующую силу и в государстве, и в крупном частном секторе; навязывание бюрократических критериев и бюрократической ограниченности в качестве руководящих начал.

И пятый вывод – о международной обстановке. Был взят курс на то, что Соединенные Штаты Америки возглавят мировую систему и станут главой, организатором мирового развития, вершиной пирамиды. Возникает однополярный мир.

Именно развитие по всем этим пяти направлениям последние два десятилетия, на мой взгляд, и закончилось нынешним кризисом.

Обычно хорошо учит поражение. А победа лишает мысль ясности. В 1989-91 годах повторилась ошибка 1945 года, когда Сталин проигнорировал полное поражение своего социализма в 1941 году, забыл о том, что победу 1945 года принес патриотизм русского и других народов СССР, и истолковал победу как доказательство жизненности государственного социализма и как повод для отказа от реформ.

А Черчилль тоже проигнорировал неспособность Британской империи в одиночку справиться с Гитлером, а из победы сделал вывод о необходимости сохранить свою империю и отказаться от реформ.

Правильная оценка победы, сделанная Рузвельтом – как старта нового строя, - была проигнорирована.

Дорого обошлись человечеству и эти ошибки, и это игнорирование.

Вот и в 1991 году победа над государственным социализмом не только не ускорила движение по пути постиндустриализма, а стала стартом торможения и даже попыткой идти назад.

Именно это торможение развития к постиндустриализму, и даже попытка отступления от этого пути к олигархическому капитализму, и является основной причиной кризиса 2008 года.

Рассмотрим только экономический аспект кризиса 2008 года.

2. База кризиса – современная финансовая экономика.

Экономику, которую поразил кризис 2008 года, можно назвать финансовой.

Формально она оперирует знакомыми экономическими инструментами – деньги, кредит, процент, акция, налоги. Но за этой внешней стороной стоят новые процессы и явления.

Первая проблема – деньги.

Деньги, как известно, важнейший инструмент рынка. Деньги в конкурентной борьбе позволяют определить общественную стоимость, стать регулятором, измерителем и т.д. Это при капитализме.

При социализме деньги стали учетным средством всего и вся в системе государственного директивного планирования – это тоже всем известно.

Что произошло сейчас? Сейчас, на мой взгляд, произошло превращение денег из объективного регулятора и показателя действительной ситуации дел в экономике в своего рода знаковые и волюнтаристские инструменты, но уже не как элементы целостной директивной системы, а как существующие сами по себе, то есть еще более волюнтаристские.

Я вспоминаю сцену из “Мастера и Маргариты, когда Коровьев бросал в зрительный зал червонцы. Так вот сейчас происходит в точности такая же операция в духе “сеанса черной магии” Воланда.

Но эту операцию можно проводить только потому, что сами деньги потеряли ту роль, которую они играли.

А мы с ними обращаемся, как будто бы они реальный и объективный инструмент.

На самом деле это уже давно просто квитанции. Конечно, не этикетки с бутылок из-под нарзана, в которые превращались деньги Воланда, но, тем не менее, нынешние деньги гораздо ближе к “червонцам” Воланда и этикеткам нарзана, нежели к реальным золотым деньгам. Я не поклонник Гринспена – известного организатора американской финансовой системы, но он в свое время правильно сказал: “Отход от золотого основания в деньгах обязательно закончится катастрофой”. Ведь за деньгами должны стоять или золото, или всеобщее регулирование государства.

В целом, если говорить о деньгах, я бы сделал такой вывод: мы пытаемся сейчас бриться бритвой, которая настолько зазубрилась, что, кроме ран на лице, она ничего другого лицу нанести не может.

Вторая проблема, о которой надо говорить, - это акции.

Опять-таки, акции сами по себе были выдающимся шагом в развитии экономики. Они позволили мобилизовать свободные капиталы, в том числе деньги самих работников. Это был очень мощный инструмент прогрессивного развития.

Что произошло сейчас?

Во-первых, возникла запутанная градация акций – привилегированные акции, “золотые” акции и т.д.

Второе. Путаница с акциями позволила огромную массу акционеров просто выбросить из дела. Владельцы этих акций никакого отношения к принятию решений в компаниях не имеют. Произошел захват акционерного капитала небольшими группами олигархов.

Третье. Значительным владельцем акций стало государство. 30%, 20%, 40% общего пакета – акции государства. А ведь государство не имеет своих собственных средств. Если государство куда-то вторглось, то оно вторглось нашими с вами деньгами. Если оно – акционер, то реально акционером стала бюрократия государства. Следовательно, о праве собственности оказались в руках не собственников, не народа, а чиновников-временщиков.

Общий вывод – сама природа акционерного капитала существенно изменилась. Создано огромное поле для махинаций.

Третья проблема – это кредит.

Опять-таки, кредит был мощнейшим инструментом. Но кредит в современных условиях превратился в сложную цепочку передач. Кредиты государственного банка идут в десяток крупных банков. От тех – сотне следующих. Самые мощные олигархи – набитые кредитами пузыри.

Для участников цепочки самое главное – это откаты в каждом звене цепочки при очередной передаче кредита.

Значит, и кредит превратился в один из элементов спекулятивной экономики.

Четвертое – процент. Процент – это тема древнейшей дискуссии. О проценте говорили в Библии. О проценте говорили в Евангелии. О проценте в Торе говорили. В Коране, если мне память не изменяет, несколько раз упоминается “риба”. “Риба” – это процент, приращение.

Когда-то, в тридцатые годы прошлого века, немецкий бизнесмен из Буэнос-Айреса С. Гезела (кстати, Д.Кейнс его уважал и написал о нем в главе 23 своей “Общей теории занятости, проценты и деньги”) опубликовал книгу “Новое учение о деньгах и проценте”, которая вошла в его обобщающий труд “Естественный экономический порядок”. Он обнаружил интересную вещь. Он обнаружил, что движение спроса и предложения на продукты, которые он продает на рынке, связано не только с соотношением спроса и предложения. Он обнаружил, что цена на его товары зависит от банковского процента – цены денег в банке. Если банки предлагают большой процент, то люди не на рынок идут покупать товары, а идут сдавать деньги в банк. Наоборот, если банки начинают снижать банковский процент, то люди идут на рынок и приобретают что-то более реальное.

Другой оригинальный теоретик – немка М.Кеннеди (не бизнесмен, а архитектор – написала книгу “Деньги без процентов инфляции”. Эту книгу в 1993 году перевели на русский язык, желающие могут ее прочесть.

Оба автора говорят об одном и том же: процент – идеальный инструмент для спекуляций.

Процент – это вещь, которая попадает, в конце концов, в цену. Он всегда в цене окончательно окажется. Цену платим мы. Следовательно, все, кто осуществляет махинации с процентами, в конце концов, добираются до наших денег.

И вся критика, которая в исламской экономике идет в отношении процента, имеет под собой серьезные основания.

Есть банковская область, которую не затронул сейчас мировой кризис. Вы слышали что-нибудь о кризисе в каком-нибудь чисто исламском банке? А во всей их системе? А ведь они обслуживают исламский мир – это один миллиард людей. Почему пока нет кризиса исламских банков? Нет кризиса потому, что там иная система кредита – не та, которая использована в европейской системе.

Пятая проблема: финансовая экономика – это экономика посредников, многоэтажная, многозвенная.

Раньше все было просто: предприятие – рынок (торговля) – потребитель.

А сегодня?

Есть банки. Есть биржи. Есть страховые и прочие компании. Десятки звеньев – и, в основном, звеньев посреднических.

Есть прибыль. Но есть еще процент. Далее есть выплаты на акции. Далее – есть страхование акций. Далее – кредитование страховщиков. И т.д., и т.д.

Бытовой пример. Раньше: иду в посольство – получаю визу. Теперь это почти нереально. Иду в туристическую компанию – чтобы она сделала визу. Но и она идет в другую компанию – уже при посольстве. Два посредника со своими доходами за мой счет. Это – как минимум.

Когда-то говорили, что такое усложнение экономики – это фактор роста ее эффективности. Но все яснее другое – усложнение экономики создало базу для появления паразитирующих посредников. Целые этажи посредников.

Шестое – это налоги. Налоги – это система, при которой независимые граждане обеспечивают ресурсами государство. И сохраняют, благодаря своим налогам, контроль за этим государством.

Но сейчас налог потерял этот смысл.

Налог платит государству человек, который сам получает зарплату от этого государства. В итоге получает зарплату из своих выплат государству и из этой зарплаты опять платит налог ему же. Более бессмысленную систему трудно представить!

А если налог платит государственная корпорация, получается то же самое: перекладывание денег из кармана в карман и появление занятых этим и наживающихся на этом бюрократов.

И в этой области, и в остальных областях экономики сложилась ситуация, требующая пересмотра не частностей, а требующая пересмотра самых фундаментальных идей, самых фундаментальных представлений об экономике.

Если все суммировать, то можно сказать, что современной экономической жизнью и экономической действительностью руководит не рынок, как это было присуще капитализму.

Не Госплан, как это было при социализме.

Р руководят корпорации спекулянтов, которые создали для себя искусственный мир, где можно спокойно наживаться, без страха быть пойманными за руку.

Мы сделали гигантский шаг в сторону, которую экономисты когда-то называли “фиктивным капиталом”. Есть и более современное выражение – “финансовые пузыри”.

Чего только нет в этом мире фиктивной экономики – вплоть до займов без всякого обеспечения и торговли рисками.

За этим миром фиктивного капитала обнаружить реальную экономику и реальные процессы очень трудно. Послушайте новости – десять минут передают сообщения о каких-то фишках, каких-то курсах и т.д. Нам сообщают о ситуации, возникающей якобы в экономике. На самом деле перед нами, в основном, мир спекулянтов и паразитов, присосавшихся к экономике. И проблемы этих паразитов, проблемы “финансовых пузырей” нам навязывают как проблемы самого организма.

Мир фиктивного капитала стал вторым миром нашей экономики. А сейчас – часто и первым, главным.

Именно эта современная финансовая экономика и является базой кризиса 2008 года.

3. Особенности кризиса 2008 года в России

Главное, что характеризует проблемы кризиса 2008 года в России, - это гигантский разрыв между наличием всех объективных возможностей для минимизации влияния мирового кризиса на Россию и субъективной неготовностью правительства и крупного частного бизнеса воспользоваться этими возможностями.

Объективно имелось все: невиданный размер валютных резервов – около 600 миллиардов долларов, серьезные масштабы вывоза нефти и газа, достаточная внутренняя экономическая, социальная и, как следствие, политическая стабильность.

Но эти возможности не были в полной мере использованы.

Сначала валютные резервы вообще “копили”, как будто следовали рецептам меркантелистов ХУ11 века – в духе пушкинского “Скупого рыцаря” с его культом подвала с золотом.

Затем решили размещать валютные резервы за рубежом – якобы из-за более высокого и более гарантированного процента. Против этого не возражали даже самые рьяные опекуны “отечественного”. Отечественная экономика представлялась более сомнительным местом размещения валютных накоплений.

Каждые 100 миллиардов долларов могли давать в год 2-3 миллиарда процентов. Ни настоящий размер таких процентов, ни их судьба – не известны. Невольно напрашивается мысль о захвате части этих процентов властью, правящей партией или отдельными лидерами. Всего этого можно было избежать при хранении валютных резервов в России.

Деньги за рубежом разместили в банках, “представившихся” тем или иным деятелям правительства “привлекательными”. И в странах, также “представившихся” им “привлекательными”.

Какую долю в этой “привлекательности” занимали профессионализм и опытность, а какую некомпетентность и корысть – сказать трудно.

Но нетрудно было предположить, что при первых же финансовых встрясках на Западе в первую очередь будут бросать на произвол судьбы и под удары надвигающегося шторма кризиса именно эти “привлекательные” банки, любезно “принимавшие” у себя чужие деньги, в том числе российские и арабские. Что и произошло, особенно в США.

Потом наступил третий этап: было решено расходовать валютные резервы для так называемых национальных проектов.

Но при этом, во-первых, нация не обсуждала ни перечень этих проектов, ни их объемы.

Даже в советской системе проекты директив по долгосрочным планам публиковались, организовывалось пусть бюрократическое и формальное, но все же некое подобие всенародного обсуждения. Теперь же обсуждение национальных проектов было подменено схватками в кабинетах и коридорах власти, на коврах и под коврами. Место решений нации фактически заняли субъективные решения руководства.

Во-вторых, список национальных проектов не был разделен на проекты первой, второй и последующих очередей. И, соответственно, оказались не готовы реагировать на возникшие ограничения в ресурсах и необходимость ограничивать масштабы проектов.

В-третьих, финансирование каждого из национальных проектов не было организовано хотя бы по давно известной схеме трех вариантов: оптимальный, нормальный, пессимистический.

В итоге и тут оказались не готовы к ситуации, когда появились ограничения в финансировании.

Страну правительство не только не подготовило к мировому кризису, но, напротив, сделало все, чтобы удар оказался гораздо более сильным и гораздо более неожиданным.

Было сделано все для превращения мирового кризиса 2008 года в тяжелейшее испытание для России.

Сначала правительство месяц за месяцем постоянно уверяло страну, что кризис ее не затронет.

Затем – что это будет легкое недомогание.

Затем – что это болезнь, но вполне излечимая.

Можно приводить в хронологическом порядке соответствующие заявления видных деятелей правительства.

Но не только правительство, весь российский крупный бизнес, прежде всего финансовый – малоопытный, но со степенью зазнайства, соответствующей его некомпетентности, - оказался не готов к кризису.

Российские олигархи погрязли в зарубежных кредитах. К 2008 году корпоративный внешний долг в российской экономике достиг 500 миллиардов долларов (против 30 – к началу кризиса 1998 года). При этом преобладали краткосрочные заимствования, которые надо возмещать в ближайшее время.

Даже “Газпром” имеет долгов чуть ли не на 50 миллиардов долларов ( и потому оказался так “чувствителен” даже к неплатежам Украины в 1 миллиард).

И все же главным фактором стало то, что для российских властей мир финансовой экономики вот уже двадцать лет является главным.

Реальная экономика интересует власть только в части сырьевых отраслей и – частично – оборонных отраслей. Основа – вывоз сырья, прежде всего нефти и газа. Ввоз иностранного продовольствия и иностранных предметов потребления остается важной частью российской жизни.

В такой ситуации, когда сырьевые отрасли не могут существовать без внешних рынков, когда сфера потребления не может существовать без внешних закупок, когда денежные ресурсы размещены за рубежом, ни наш финансовый капитал, ни наша власть не могли игнорировать мировой кризис. Более того – они оказались исключительно беззащитными перед ним.

Так каковы должны быть меры для борьбы с кризисом в России?

ПРИМЕНЯЕМЫЕ МЕРЫ БОРЬБЫ С КРИЗИСОМ

1. Три западные модели.

Первую систему мер борьбы с кризисом можно назвать американской. Точнее – моделью президента Буша, так как новый президент США обещает новые подходы.

В чем же состоит модель Буша? Ее первая часть – сведение мер к финансовой сфере. Ее вторая часть – использование государственных средств для помощи “утопающим” героям финансового капитала.

В Европе делается попытка не просто оказать помощь, но и наказать “финансовые пузыри”. Это вторая модель борьбы с кризисом – модель президента Саркози. В модели президента Саркози есть рациональная идея о замене финансовых олигархов “предпринимательским капитализмом”.

Еще серьезнее решимость (здесь уж безусловно заслуга лейбористской партии, ведь лейбористская партия – это социалистическая партия) национализировать те частные банки, которые провалились. Это третья модель мер – модель премьера Брауна.

В разных странах применяются эти модели или различные их комбинации.

2. Российская модель борьбы с кризисом.

Было два варианта. Или заставить российских олигархов “идти на панель” и продавать себя западным кредиторам, или начать оплачивать их “компетентность” из государственных резервов.

Тут-то и вспомнили о том, о чем “забыли” при решении хранить резервы за рубежом. Об “отечественном”. Взыграл патриотизм, при котором “отечественным” является интерес крупного бизнеса. Было решено дать государственные миллиарды утопающим миллиардерам.

Программа, принятая правительством России, стала вариантом подхода Буша к кризисной американской экономики. Этот подход состоял во владении государством денег загнавшему себя в тупик бизнесу. Такой подход образно назвали в Конгрессе США “спасение жирных котов”. Спасением тех, кто довел дело до кризиса. Но в России этот вариант сделали еще более “логичным” в части заботы о “котах”.

Во-первых, в отличие от США, не было публичного обсуждения, хотя бы в Думе, списка тех, кому давать деньги из резерва. Конгресс США обсуждал претендентов на помощь очень тщательно.

Не было и серьезного механизма прозрачности и контроля за представляемой помощью. Конгресс США, опять-таки, проблеме “прозрачности” уделил особое внимание. В США контроль был столь велик, что компания “Форд” вообще отказалась от помощи, когда осознала степень вмешательства в ее дела.

Не было контроля за тем, куда олигархи направят полученные дары: в свою страну или за границу. Сообщалось, что 50 миллиардов долларов, переданных нашим банкам, сразу же ушли за рубеж. И невозможно определить, какая часть этого оттока действительно пошла на покрытие долгов, а какая стала закордонной “заначкой” наших “жирных котов” на “черный день”.

Во-вторых, в России вначале никаких обеспечений от получателей помощи правительство не требовало.

Поэтому только ленивый не приносил заявление на помощь.

Так как обеспечений под помощь не требовали и их не анализировали, то распределение помощи стало сугубо волевым актом правительства.

Как и в советские времена, при распределении резервов начались “соревнования” влияний, связей. Но теперь – не исключено – еще и при участии “откатов” тем, кто делит помощь.

В-третьих, помощь была направлена банкам и часто до реального сектора экономики не доходила.

В-четвертых. С учетом печального опыта дефолта 1998 года и опираясь на имеющиеся резервы, правительство решило осуществить не грубый взлом, а постепенную операцию, растянутую на месяцы. Как когда-то написал Евгений Евтушенко, сравнивая казни декабристов и петрашевцев: “казнь мгновенную сменили на пожизненную казнь”.

Я не буду продолжать анализ действий правительства. Он дан в развернутой статье Ю.М. Лужкова в “Российской газете”, в интервью С. Алексашенко радио “Свободе” на сайте “Свободы”, в статьях профессоров нашего университета: Л. Григорьева в журнале “Вопросы экономики”, Л. Ходова, Г. Цаголова в газете “Слово”, в статьях других ученых.

3. Проблемы моделей.

Что можно сказать о модели Буша – модели использования средств государственного бюджета для спасения от кризиса “погибающих” банков и крупных корпораций?

В США – стране, к счастью, демократической – называют вещи своими именами. Вы знаете, что там было такое мощное движение противников спасения (bail-out), что Конгресс не решился в первый раз проголосовать за весь пакет антикризисных мер, предусматривающий перекачку госрезервов в карманы банкротов.

В Конгрессе кто-то отметил, что все деятели провалившихся корпораций обеспечили себя “золотыми парашютами”. В ожидании краха они выплачивали себе гигантские премии и делали все для того, чтобы спокойно встретить банкротство. В Конгрессе кто-то сказал: “Пока с этими золотыми парашютами не разберемся, нельзя давать деньги”.

Далее, Конгресс отметил совершенно правильную вещь: “Если мы даем деньги, мы должны знать каждый шаг, когда они будут тратиться”. Прозрачность нужна.

А у нас, в России?

Если тратятся государственные резервы, значит, тратят наши с вами деньги. Для чего их тратят? Для того чтобы субсидировать тех, кто довел дело до нынешней ситуации. Значит, мы должны заплатить тем, кто нас привел в тупик – премировать их?

В детские годы, я помню, от хутора Пухляковка до Новочеркасска можно было добраться только “попутками”. Но грузовики застревали в каждой второй степной балке. Тогда все вылезали из кузова и толкали грузовик. Шофер, сидя в кабине, понукал тех, кто стоял в грязи.

Нынешняя ситуация чем-то напоминает мне эту картину. Те, кто завел нас в тупик, требуют от нас усилий для их спасения. Но в донской степи не было выхода: или толкай, или сиди в грязи. И вариантов, кроме этого шофера, тоже не было. Ну, а теперь?

Я недавно видел на экране заседания Правительства РФ. Жалуются: до сих пор деньги от Минфина не дошли до тех, кому их обещали.

Я прекрасно понимаю, почему не дошли, что бы там ни говорили члены правительства. Ведь когда они решили давать деньги банкам, они решили никаких обеспечений от банков не требовать. Это значит, что любой банк может просить и просить сколько угодно.

А раз так, то чем будет определяться, кому сколько достанется? Возникает мысль о возможно решающей роли отката, о размере отката. И раз деньги не доходят – может, с откатом все участники процесса не разобрались, хотя деньги уже давно выделены в огромных суммах.

Кто-либо из депутатов – а они представляют нас – спросил правительство, как и почему банки будут эти деньги получать? Как они будут их использовать? Не украдут ли и не вывезут ли за границу?

И итог логичен: за один месяц после начала государственной поддержки “тонущим” банкам, эти “утопающие” ухитрились десятки миллиардов долларов вывести за границу. Или они врали о своих бедах и своих денег у них было много, или они переводили именно помощь государства.

Что можно сказать о модели президента Саркози?

Невозможно в ХХ1 веке вернуться к дофинансовому этапу развития экономики. Финансы – не внешний довесок. Они – при правильном подходе – мощный инструмент обобществления и глобализации. Упор на реальную экономику правилен. Но при этом надо не отказываться от возможностей финансовой экономики, а надо правильно их использовать.

И, наконец, о национализации в модели Брауна. Полной. Или частичной (в виде перехода к государству значительных пакетов акций).

Главной проблемой, на мой взгляд, является то, что национализация в современных условиях будет означать огосударствление.

А нынешнее государство со своими функциями не справилось. Оно несет такую же ответственность за этот кризис, как и олигархи.

И если мы сегодня национализацию сведем к тому, чтобы передать дела этому государству, то, мы, во-первых, прикроем олигархов, во-вторых, прикроем государство и, в-третьих, окажемся в тупике.

Тупик этот нам хорошо известен по нашему социалистическому опыту. Мы хорошо помним, чем кончается огосударствление – волюнтаризмом, дефицитом и очередями. Даже премьер В.В. Путин, выступая в Давосе, на словах правильно предостерег от возврата к государственному социализму.

Я хочу напомнить, что Рузвельт для борьбы с кризисом и Великой депрессией решил создать корпорацию долины реки Теннеси – первую американскую государственную корпорацию. В середине семидесятых годов по инициативе А.Н.Косыгина группа ученых: Д.М. Гвишиани, А. Аганбегян, Б. Мильнер и я – ездили в США и изучали эту корпорацию. Рузвельт при ее создании сказал: “Если ее отдать государству, то это будет игрушка на выборах каждые четыре года”. Поэтому он принял уникальное решение: это будет именно национальная корпорация. Но советский вариант национализации, когда все в руках государства, Рузвельта не устраивал. В организацию национальной корпорации он стал вводить нечто новое. Да, корпорация национальная, но ни один чиновник, ни один министр, ни сам президент США не будет иметь права вмешиваться в дела этой структуры. Был разработан механизм управления для этой корпорации: будут три директора. Будет система независимого назначения этих директоров. Они будут несменяемыми (кроме как по суду).

Вот этот опыт, по-моему, и должен служить примером поиска правильного решения. Да, придется национализировать корпорации зарвавшихся и проваливших дела олигархов. Но если мы отдадим руководство национализированными предприятиями наших депутатам, чиновникам и министрам – и у нас, и в Европе ничего не получится от такой затеи.

Все три комплекса мер в целом можно назвать “латанием дыр”.

Ко всем трем комплексам мер (или различным их комбинациям) можно отнести знаменитый вывод Генри Форда, сделанный им еще во времена Великого кризиса 1929 года. Форд рассуждал так: “Может ли миллион долларов устранить миллион убытка? – И отвечал: - Нет. Так как новый миллион будет истрачен в системе, породившей предыдущий миллион убытка”.

Могут быть достигнуты временная стабилизация и даже временный подъем, но необратимость нового, более глубокого кризиса не будет устранена.

Напрашивается общий вывод: предложенные сейчас три комплекса мер или вообще малоэффективны, или облегчают выход из нынешнего кризиса, но не предотвращают новых кризисов.

Упорство, проявляемое правящей Россией партией, сформированным ею правительством и руководимым ею абсолютным большинством депутатского корпуса Государственной Думы и Совета Федерации, настоятельно требует выдвижения альтернативного официального подхода к кризису и его преодолению.

Этот альтернативный подход – его я бы назвал народно-демократическим – включает три блока мероприятий. Первый: кому надо помогать? Второй: какими должны быть меры? Третий: кто должен ответить за кризис?

НАРОДНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ПРЕОДОЛЕНИЮ КРИЗИСА

1. Кому помогать?

Первая сфера: надо помогать тем, кто больше всего страдает от кризиса.

Прежде всего, и больше всего страдают от кризиса рядовые граждане.

Страдают, теряя в заработке.

Страдают от роста цен и тарифов.

Страдают от обесценивания денег в результате инфляции.

Страдают от обесценивания вкладов.

И самое страшное – страдают, теряя работу, оказываясь в армии безработных.

Среди страдающих граждан есть особо уязвимые группы: пенсионеры и инвалиды, женщины, молодежь, дети.

Для всех этих категорий должна быть адресная, конкретная помощь.

Вторая сфера – помогать тем, кто прежде всего и больше всего может помочь власти выйти из кризиса.

Особой поддержки требует малый бизнес.

И потому, что в нем заняты миллионы.

И потому, что именно малый бизнес сам – источник большого спроса.

Затем – реальная экономика. Как в лице частного сектора, так и в лице государственного сектора.

Потом – непроизводственные отрасли: медицина, образование, наука, культура.

И уже только после всех среди объектов помощи должен быть финансово-банковский сектор, финансовая экономика и ее олигархические структуры.

В программе помощи должен быть главный лозунг: сначала народ, потом реальная экономика, потом финансовая экономика.

Только при такой иерархии можно правильно подойти к следующему блоку проблем – какие нужны меры.

2. Какими должны быть меры?

Я бы выделил пять групп мер демократического подхода к борьбе с кризисом.

1) Финансовые меры.

В системе мер одни из первых – меры по сокращению инфляции и по компенсации ее последствий по всем линиям: от зарплат до накоплений граждан.

Далее следуют беспроцентные кредиты для возмещения невозможности оплачивать купленные в рассрочку предметы потребления (не роскоши, конечно), оплачивать ипотечные кредиты для приобретения жилья (для жилья нормальных размеров), для оплаты учебы в платных заведениях и т.д.

Следующий блок мер – борьба с риском цен, с попытками их завышения. Особенно позорно, когда цены завышают те, кто получил помощь от государства – как это произошло недавно с ценами на легковые автомобили ВАЗа.

Важным путем борьбы с кризисом должно стать снижение налогов, а то и вовсе их отмена на время кризиса.

Снижение налогов сразу поможет тем, кого поразил кризис и, что очень важно, не потребует выпуска дополнительных денег. Это по существу антиинфляционный путь борьбы с кризисом.

В первую очередь снижать налоги надо тем, кому платит сам государство. Далее – малому бизнесу.

2) Борьба с безработицей.

Важной мерой помощи увольняемым с работы должна стать система переквалификации. При этом надо стремиться к тому, чтобы уволенные овладевали специальностями, важные для будущего страны. Чтобы обучались лучшему, что есть в мире.

Еще со времени Великого кризиса 1929 года мощным средством борьбы с безработицей стало использование безработных на общественных работах, Одно только строительство нормальных дорог может и работу дать, и всей экономике помочь.

3) Помощь реальному сектору экономики.

Напрямую, через особое государственное финансовое учреждение, а не через банки, тем более частные.

Помощь должна оказываться, прежде всего, потребителям, чтобы уже они воздействовали на производителей.

Так, в ФРГ Меркель, а в Италии Берлускони помогают автопрому путем предоставления покупателям кредитов на покупку новых машин.

Важным путем – особенно для помощи среднему бизнесу – является перевод их долгов на счет специально созданных государственных организаций. Эти организации оплатят долги. А средний бизнес рассчитается с ними, когда встанет на ноги.

4) Прямое «вливание» денег.

Эта мера – только после всех указанных выше мер.

При этом надо ввести сверхналоги на любые выплаты из прибыли собственникам-олигархам. Чтобы заставить их в условиях кризиса обходиться минимально необходимой и минимально достаточной рентабельностью.

Стыдно, когда руководитель российских железных дорог хвалится тем, что РЖД заработает миллионы на перевозке автомобилей, произведенных за счет помощи государства.

Необходимо усиливать ответственность за перекачку помощи за границу или за переливание этой помощи в карманы госчиновников.

Раз частные структуры сами обратились за помощью к государству, то оно имеет полное право в качестве одного из условий требовать введения лимитов и по зарплате, и по прочим доходам для хозяев и менеджеров, получающих государственную помощь.

Уместно напомнить, как резко отозвался президент США Б.Обама о выплаченных благодаря помощи американского государства и по существу за счет этой помощи премиях воротилам Уолл-стрита в размере почти 20 миллиардов долларов. А вице-президент США Д.Байден вообще предложил отдать этих «премированных» под суд.

Точно так же уместно отметить, что президент Саркози выступил с предложением на период кризиса жестко лимитировать и получение банкирами прибыли, и даже выплаты дивидендов акционерам.

5) Гласность.

Требуется полная прозрачность мер, исчерпывающая и доступная всем полная информация о них.

Говоря в целом – гласность.

Ни один рубль помощи не должен быть укрыт от народного контроля.

Возможно, следует издавать специальное приложение к правительственной газете с освещением всех до единой мер оказываемой помощи: кому, сколько, почему и т.д.

Необходима система публичной информации не только о получателях, но и постоянные, опять-таки публичные, отчеты о том, как эта помощь ими используется.

В целом, говоря о мерах, надо исходить из основного: производство движет спрос.

А спрос представляет потребитель.

И деньги должны прежде всего и главным образом идти потребителю: гражданину, малому бизнесу, реальной экономике.

Спрос государства уже вторичен, так как оно само кому-то должно представлять спрос.

А спрос финансовой экономики наиболее далек от роли двигателя экономики, так как деньги могут осесть в банках, олигархи могут их истратить или спрятать и т.д.

3. Кто должен ответить за кризис?

Первый ответчик за кризис – богатые. А среди богатых – прежде всего олигархи.

Надо сделать публичными их доходы во время кризиса. Заработная плата. Всякого рода бонусы и премии: прямые и косвенные (командировки, лечение и т.д.). Премий вообще во время кризиса не должно быть. Зарплата должна стать умеренной. А в ряде случаев – вообще отсутствовать. Какая зарплата, если дела идут плохо и если ее получатели довели дело до ручки!

Надо развернуть компанию по искоренению роскоши: личных самолетов, дворцов, яхт, роскошных вилл и т.д. Все это надо публично разоблачать и клеймить.

Надо ввести систему штрафов для тех олигархов, кто вызывающе – по масштабам и целям – транжирил деньги в прошлом или продолжает делать это сейчас.

Для частных структур должна быть система очень простая, примитивная.

Провалился частный банк?

Десять первых лиц должны вернуть все полученное ими за последние пять лет: зарплаты, премии, расходы на командировки, поездки в Давос, лечение, личные автомобили, - все, что они получили. Для возмещения потерь вкладчиков.

Сто человек этой корпорации должны возместить за те же десять лет все, кроме зарплаты, - опять-таки премии, командировки, поездки, лечение и т.д. Тоже для компенсации вкладчикам.

Нет у них денег – в тюрьму.

Вот если один раз с одной провалившейся корпорацией эту операцию провести, число желающих среди олигархов доводить свои корпорации до банкротства существенно бы сократилось.

Высшей мерой должны стать: во-первых, демонополизация и роспуск олигархических структур; во-вторых, национализация (частичная, с передачей государству части пакета прав собственности, или полная).

В США заклеймили руководителей «Дженерал моторс», «Форда» и «Крайслера» за полеты во время кризиса на личных авиалайнерах.

В Англии королева потребовала, чтобы рождественские подарки внутри королевской семьи не превышали на наши деньги двух тысяч рублей, а сама она решила одеваться только в уже пошитую одежду и даже «на публику» выходить в старых платьях. Страна должна получать пример экономного стиля жизни. Можно только завидовать странам, в которых есть лидеры, принимающие близко к сердцу проблемы, с которыми сталкивается народ.

А у нас?

Издевательством выглядит ситуация, когда увольняют с работы с низкими выходными пособиями тысячи людей, а лидеры страны – на экранах ТВ – веселые, катаются на горных лыжах. Когда на десять дней устраиваются «каникулы». Когда сотни «поставщиков» помощи и ее «получателей» летят на самые дорогие курорты. На охоту на оберегаемых «Красной книгой» баранов. Когда идут съемки гламурных сериалов ТВ.

В трудные для России времена царская семья, дворянство России вносили личные средства на борьбу с невзгодами. В романе «Война и мир» Пьер Безухов за свой счет оснастил целый полк для русской армии, боровшейся с Наполеоном.

И сейчас необходима помощь богатых своей стране. Конечно, неприемлемы всякого рода большевистские конфискации. Но до одной трети (а то и больше) личных средств богатые люди России должны инвестировать в ее экономику. В кредит, разумеется. За это их надо отмечать высокими правительственными наградами, почетными званиями и т.д.

Преодоление кризиса в России позволит и вернуть эту помощь, получить прибыли в будущем.

Я не знаю, получало ли ресурсы от российского правительства для преодоления кризиса семейство известного петербургского банкира Пугачева. Но я прочел в газете «Коммерсант», что они покупают во Франции газету «Франс Суар». Я также не знаю, получал ли денежную помощь от российского правительства еще один, не менее известный банкир (уже московский), но та же газета сообщила, что банкир хочет купить в Англии одну или две газеты. При этом сообщили, что инвестиции в одну из них – «Evening Standard» - ежегодно составят по несколько десятков миллионов фунтов стерлингов. Даже если оба банкира инвестируют собственные средства, то это весьма «патриотичный» (мягко говоря) способ помочь задыхающейся от долгов российской экономике.

И еще – надо говорить стране правду. Вряд ли можно успешно бороться с кризисом, если на экранах телевизоров часами муссируются пусть и важные, но второстепенные по сравнению с кризисом, проблемы.

Еще недавно все СМИ были заполнены перипетиями конфликта с Украиной в связи с транспортировкой газа. Важно? Да. Но фактически отвлекает внимание от основной и главной темы – борьба с кризисом. Я уже не говорю, что само понятие «конфликт с Украиной» неприемлемо. Нет у нас конфликтов ни с Украиной, ни с ее народом. Есть спор с частью украинского истеблишмента. Так и надо все называть. Но главное в том, что этот конфликт не составляет и пяти процентов проблем кризиса. Вот и получается, что кое-кто – и у нас, и на Украине – пытается отвлечь внимание от своей главной ошибки – неподготовленности к кризису.

Наказанием должно становиться публичное изгнание олигархов из разного рода общественных организаций, попечительских советов и т.д.

Или вообще закрытие подобного рода организаций, если они существуют на деньги олигархов, разорившихся или разоряющих экономику. В прошлом веке разрешали на уворованные деньги строить церкви. Но сейчас надо прямо сказать: на воровстве нельзя строить ни культуру, ни спорт.

Второй ответчик за кризис – государственный сектор.

И тут надо, прежде всего, разобраться, что делали в правлениях и советах директоров представители государства.

Ведь уже сейчас видно, как руководят министры и чиновники. Который раз выступает с невинным видом господин С.Б. Иванов (он за всю нашу авиацию отвечает) – и не объясняет, почему контролируемая государством корпорация провалилась, почему люди по неделям сидят на аэродромах. И его «скромность» понятна: он входит в Правление «Росавиа». Да господину Иванову впору перед судом ответить, что он делал эти годы в «Росавиации», раз он государство там представлял, раз он народ там представлял.

Тупик этот нам хорошо известен по нашему социалистическому опыту. Мы хорошо помним, чем кончается огосударствление – волюнтаризмом, дефицитом и очередями.

Далее, надо призвать к ответу руководителей обанкротившихся госпредприятий – типа того же ВАЗа. Весь мир в условиях кризиса снижает цены на автомобили, а наш ВАЗ – повышает.

Следует широко использовать реструктуризацию госсектора: разъединять, объединять и т.д., - чтобы устранить оказавшихся неэффективными руководителей и создавать посты для новых сил.

Третья сфера ответственности за кризис – исполнительная, представительная и судебная власть.

За кризис государство ответственно не меньше, чем финансовая экономика, так как именно оно эту экономику и описало, и кормилось ею.

В первую очередь отвечать должны экономические службы государства – начиная с Центробанка.

Потом – все министерства.

И – главное – правительство в целом.

Но, помимо исполнительной, отвечать должна и законодательная власть (комитеты по экономике, да и депутатский корпус в целом). Народ для того и избрал депутатов, чтобы они не по Европам ездили.

То же относится и к судам, и к прокуратуре, и к другим правоохранительным органам. Какие они хранители, если не уберегли страну от кризиса?

Свою долю ответственности должны нести все государственные средства массовой информации, прежде всего электронные, особенно телевидение. Кризис на улице, а на экранах – бесконечные шоу: то на «последних» островах, то на льду, то в Юрмале.

В конечном итоге главная ответственность должна лечь на правящую партию.

Четвертый ответчик за кризис – соучастники.

Это, прежде всего, - все неправящие партии в Думе, не сумевшие дать отпор и оказавшиеся соучастниками (вольными или невольными).

Соучастниками являются и те, кто кормился с «барского стола» и одобрял, прямо или косвенно, власть (получая премии и кредиты). Тут многие от придворной интеллигенции до церкви.

В стране надо создать обстановку нетерпимости по отношению ко всем, кто вел страну к кризису, не мешал, не протестовал, не уходил из парламента и т.д.

Был кризис 1929 года. Один из моих учителей, знаменитый ученый, профессор И.Г. Блюмин, говорил нам на лекции: «Одна из особенностей кризиса состояла в том, что многие проигравшие капиталисты просто застрелились» Почему? Потому что был такой крах, после которого жить дальше было невозможно.

Кто-нибудь слышал о застрелившихся в нынешнем кризисе? Один, правда, был – не у нас, на Западе. А у нас проигравшие абсолютно уверены в безопасности для себя этого кризиса.

Подводя итоги, надо подчеркнуть три группы ответственных:

- финансовая экономика, богатые, олигархи;

- те, кто нами правил и правит;

- разного рода соучастники.

Кратко: за кризис должны отвечать класс богатых и правящий класс.

НЕОБХОДИМОСТЬ НОВОГО ПОДХОДА

Какими бы развернутыми ни были народно-демократические меры борьбы с кризисом, сколько бы мы ни устраивали судов над олигархами, как бы мы ни переизбирали партии и депутатов, необходимы принципиально новые решения – точнее, принципиально новая политика. И внутри страны, и в мире.

Потребность в такой политике многократно усиливается и теми опасностями, которые несет финансовая экономика.

1. Опасности финансовой экономики.

Финансовая экономика создала огромные опасности для будущего нашей цивилизации. Таких опасностей три.

Первая – вторжение в будущее отдельного человека.

Мир фиктивного капитала, чтобы реально питаться, должен когда-то, в конце концов, добраться до «живой крови». Где он нашел эту «живую кровь»?

Конечно, остались такие источники, как прибавочная стоимость, зарплаты, ренты и др. Но найдено и несколько новых источников.

Источник первый – это потребительский кредит. Потребительский кредит стал гигантской сферой «корма» для нынешней системы.

В Соединенных Штатах Америки до 15% дохода каждая семья тратит каждый месяц на покрытие кредита. У нас в России уже есть 20% граждан, которые 26% - четверть своих доходов – тратят на возмещение процентов по кредитам. Потребительский кредит – первый источник «корма» для нынешней системы.

Второй источник – это ипотека. Сейчас в мире весь кризис формально начался в области недвижимости. Почему? Ведь недвижимость, казалось бы, самое устойчивое из всего того возможного, что есть в экономике. Это не товар, который завтра испортится. Недвижимость – это на десятилетия. И все же именно в этой сфере цепь порвалась. Почему? Потому что создали гигантские системы рассрочки оплаты купленной недвижимости.

Третий источник – то, что называют секьютиризацией активов, а проще говоря – продажа будущих доходов.

Вторая опасность – залезать в будущее уже всего общества, человечества в целом.

Первым каналом залезания в будущее по общественной линии является чрезмерная трата природных ресурсов. Что означает чрезмерно тратить природные ресурсы? Это означает лишать этих ресурсов наше будущие поколения. Если мы их сегодня перерасходуем (а мы их точно перерасходуем с такими махинациями финансовых группировок), - значит мы залезаем в будущее наших детей, внуков и правнуков.

Второй канал залезания в будущее – это игнорирование расходов на защиту природной среды. Когда мы сегодня засоряем и портим среду, мы опять залезаем в будущее, создавая гигантские проблемы для будущих поколений.

Третья и главная опасность финансовой экономики (после вторжения в будущие доходы и человека, и общества) состоит в ее неспособности эффективно решать проблемы постиндустриальной цивилизации ХХ1 века.

В ХХ веке произошел огромный рост производительности труда и эффективности производства. Но этот рост не свалился с неба и не является результатом усиления эксплуатации работников. Повысить производительность позволил гигантский рост инвестиций в образование, в фундаментальную и прикладную науку, в культуру, в социальное обеспечение, прежде всего в охрану здоровья и в пенсионное обеспечение старости.

Неудивительно, что финансовая экономика пытается взять под контроль и формирование, и расходование этих фондов, сделать их одной из своих главных «кормушек».

Но и критерии частной выгоды, и временные горизонты финансовой экономики, и персональный, личностной состав ее лидеров и ее номенклатуры мало приспособлены, а то и вообще непригодны для решения проблем «оккупированных» финансовой экономикой сфер.

Поэтому возникают своего рода «карикатуры»: забота о культуре вырождается в конкурсы красавиц, идет идиотизация телевидения, развиваются элитные, дорогостоящие виды спорта, исключающие миллионы людей из занятий спортом и обрекающие их на пассивное созерцание накачки тренерами «сверхчеловеков» с помощью допинга.

Наглядный пример – пенсионные фонды. Люди и стареют позже, и живут в среднем все больше и больше. Они, естественно, создают запасы «на старость». Эти запасы условно можно назвать пенсионными фондами.

Пенсионные накопления можно хранить дома, «в чулке». Можно целиком доверить государству – как было при социализме. Можно передать банкам и использовать, пока они не требуются, для инвестиций и извлечения прибыли.

Финансовая экономика в целом оказалась мало пригодной для развития всего того, с чем связано будущее человечества постиндустриальной эпохи. Попытки поддерживать ее государственными рычагами и бюджетными вливаниями, попытки реанимировать доказавшее свою тупиковость огосударствление экономики ослабляют кризис, отдаляют его критические фазы, но не решают проблемы. В ХХ1 веке необходимы и другая экономика, и другое государство: экономика постиндустриализма и государство постиндустриализма.

В чем экономический смысл и потребительского кредита, и кредита по ипотеке недвижимости, и продажи будущих доходов?

Экономический смысл один: производит гигантское залезание в будущие доходы.

Для того чтобы сегодня кормиться, спекулятивный капитал решил залезть в будущие доходы. Он знает, что за будущее он отвечать не будет. Он заставляет нас тратить наше будущее и всеми способами перекачивает его сегодня себе в карман.

Я не буду продолжать дальше анализ.

Общий вывод, который следует из моих соображений, заключается в следующем. Мир фиктивного капитала смог кормиться и разбухать, потому что он залез не только в наше настоящее, но и в наше будущее, в будущее всего человечества.

Отсюда исключительная опасность нынешнего мирового финансового кризиса. Один из советников нового президента США Барака Обамы, возможно самый богатый человек планеты – У. Баффет употребил емкий термин – «финансовое оружие массового поражения».

2.Полномасштабный постиндустриализм в экономике

Чтобы преодолеть проблемы финансовой экономики, необходимо решить две задачи:

- устранить саму финансовую экономику как таковую;

- учредить на ее месте постиндустриальный строй, как наиболее соответствующий реалиям современной цивилизации.

При этом начать надо с определения того, что должно быть, чтобы ответить на вопрос – что надо устранить.

О том, что постиндустриальный строй из себя представляет, написано много. Отмечу его черты в самом общем виде.

В экономике – это три сектора: частный, коллективный и государственный.

Соответственно, необходим рынок как механизм регулирования. Но он возникает и без государственного регулирования.

Раз в экономике действуют различные независимые субъекты, то политической может быть только демократическое государство, так как с древних времен известно, что лучшей формой согласования интересов является демократия.

Так как государственное регулирование выражает интересы всего общества, то это – социально ориентированное регулирование, и экономику постиндустриализма можно определить, как социально ориентированную рыночную экономику.

В социально ориентированной рыночной экономике распределение участков между тремя ее секторами не произвольное, а определено объективными факторами.

Частный сектор охватывает отрасли и производства, которые ориентированы на учет спроса, на соревнование предприятий, на тех, кто желает заработать больше, кто отличается предприимчивостью, готов рисковать.

Коллективный сектор – акционерные компании, кооперативы и т.д. – предполагает большую стабильность, постоянство и устойчивость, гарантированность доходов, определенную ожидаемость этих доходов.

В государственном секторе сосредотачивается то, что или невыгодно самому частному сектору, но необходимо обществу, или обществу необходимо осуществлять контроль в какой-то области. Например, ядерная энергетика. В руках государства – то, что частному сектору не под силу: или из-за размера необходимых ресурсов, или из-за несовместимости развития с конкуренцией. Например, добыча природных ископаемых. Освоение космоса.

Можно продолжать анализ постиндустриальной экономики, но два вывода я уже могу сделать.

Во-первых, эта экономика несовместима с финансовой экономикой.

Поэтому, во-вторых, не отдельные блоки, а вся финансовая экономика должна быть устранена.

Прежде всего, необходимо превратить банковскую сферу из штаба экономики и источника команд в важный, но обслуживающий сектор.

Соответственно изменится роль банков. Большая часть банков переходит под публичный контроль и существует в двух видах: государственных и общественных структур. Частные банки – небольшие, для частных целей – должны существовать, но тогда их надо строго ограничивать по размерам, по форме деятельности и не надо допускать ни до каких государственных финансов.

Акционерный капитал ограничивается в размерах и по преимуществу становится диверсифицированным, исключая концентрацию пакета акций.

Поэтому торговля акциями становится сферой не частной, а государственной, регулируемой, публичной. Биржи работают одну неделю в полгода для переливов капиталов и перестают быть сферой самостоятельного бизнеса. Вводится что-то вроде «Юрьева дня» из русской истории, когда только в этот день был разрешен переход работника от хозяина к хозяину. Или вроде нынешних периодов «перехода футболистов». Теперь такой «день» будет для переливания капиталов.

Государство вообще должно уйти из акционерного капитала. Это должен быть мир мелких и средних владельцев акций.

Кто выдумал, что частный сектор должен иметь какое-то отношение к природным ресурсам, к добыче природных ископаемых и т.д.? Это абсолютно не частное дело.

Кто выдумал, что частными должны быть крупные банки, хотя крупные банки – это система государственного регулирования.

Вот наша область – образование. Здесь я точно могу сказать, что должно быть государственным, что частным.

Государственным образованием должна остаться подготовка по фундаментальным и теоретическим наукам. Никто не будет платить за подготовку физика-теоретика, специалиста по античной истории и т.д.

Но ни одного государственного рубля не надо тратить на подготовку юриста, экономиста, врача, потому что все они в состоянии взять кредит, а потом своими доходами расплатиться за свое образование.

И чем больше освободится государство от подготовки тех же экономистов, отдаст это частному образованию, тем больше будет денег для подготовки математиков, физиков-теоретиков и т.д.

Соотношение трех блоков постиндустриальной экономики не статично, а динамично, подвижно. Но всегда ни один из них не может стать господствующим. Если господствует частное – мы скатимся к финансовой экономике. Если государственное – к государственно-бюрократическому социализму. Если коллективное – будут утрачены динамизм и забота о будущем. Нужны сотрудничество и конкуренция трех секторов.

3.Мировая экономика постиндустриализма.

В условия глобализации всей мировой экономики меры по преодолению кризиса в России и вообще внутри отдельных стран обязательно, неизбежно касаются внешнеэкономических отношений, выходят за пределы границ страны и вообще требуют мер в масштабе Америки, Европы, а чаще – всего мира.

Эта мировая среда включает экономический, политический, социальный, национальный, культурный, религиозный аспекты. Даже если ограничиться только экономической глобализацией мира, перед нами особая, огромная тема. Поэтому ограничусь краткими замечаниями об экономическом аспекте мирового экономического кризиса 2008 года.

Первая группа проблем. Миру необходима независимая, обеспеченная золотом валюта. Обмен ее на национальные валюты будет идти по курсу, формирующемуся на мировых рынках. Без такой валюты невозможно ни накапливать деньги, ни инвестировать их. Это должен быть якорь устойчивости в мировых бурях. Об этом хорошо написал в «российской газете» президент Казахстана Н.А. Назарбаев.

Вторая группа проблем – глобальный контроль:

1.Над ядерным оружием и полный мировой контроль над всей этой отраслью, всей ядерной энергетикой. Иначе экономическая борьба стран рано или поздно будет толчком к разработке своих «бомб».

2. Глобальный контроль за космосом. И, соответственно, за всей ракетной техникой, вторгающейся в космос.

Третья группа проблем – глобализация природных ресурсов мира. Страны, на территориях которых оказались эти ресурсы, должны получать какую-то ренту, но в целом добыча и распределение природных ресурсов должны быть итогом мировых соглашений. Сейчас это касается, прежде всего, углеводородного сырья. В будущем – даже пресной воды.

Четвертое – глобальное регулирование мировой миграции населения по планете. Иначе цивилизованный мир ожидает судьба Древнего мира, вся цивилизация которого была захвачена врывающимися из-за границы голодными и потому готовыми на все «варварами».

Уже сейчас можно отметить и более отдаленные, перспективные области мировой экономики постиндустриального типа.

Первая область – борьба с бедностью, выравнивание условий жизни человека на планете. Без этого устойчивый мир не создать. Стоит упомянуть, что те, кто сегодня говорит о преодолении разрыва Севера и Юга, в чем-то идут по пути авторов советской программы «подъема национальных окраин СССР».

Вторая область мер, тесно связанная с борьбой с бедностью, это жесткое ограничение рождаемости. Должен быть мировой норматив рождаемости и дополнительные ограничения его для стран, где производительность труда и уровень благосостояния ниже среднемирового. Грубо говоря, нельзя, чтобы плодилось больше всего население нищих стран, создавая угрожающий для развитых стран мира взрывоопасный человеческий котел.

Третья область – меры в области климата, всей окружающей среды, в отношении Арктики и Антарктиды, Мирового океана, Мировой атмосферы планеты.

Четвертая область – грандиозная и серьезная проблема очистки генофонда человечества путем чистки генетических структур человека еще до его рождения. Без этой очистки число больных будет увеличиваться, и в конце концов основным занятием человечества станет лечение человека – с лечением от первого до последнего вздоха.

Пятая генеральная область будущего – выход человечества за пределы нашей планеты. Если мы не наведем тут порядок, то можно вызвать своими действиями вмешательство мировой сверхцивилизации, которую когда-то писатель-фантаст Ефремов назвал «Кольцо Великой Силы».

Система обеспечения выводит нас в область по преимуществу неэкономическую, но немного о ней сказать надо.

Ведь самая простая из назревших мер – создать ту же мировую валюту.

Прежде всего, необходим Мировой экономический центр. Для выпуска мировой валюты. С центрами обмена. С Мировым банком.

Далее, необходима новая, полномочная ООН, которая преодолеет беспомощность, вызванную правом каждого члена ООН, даже страны с численностью населения меньше одного миллиона, командовать будущим человечества. Со своими Мировыми вооруженными силами. С Мировой полицией.

Для гарантирования демократического характера глобализации необходимо и избрание Мировой общественной палаты (не имеющей никакого отношения к существующим в странах парламентам). Необходим и Мировой общественный суд.

И, что очень важно, - независимая Мировая система информации: телевидение, Интернет, мировая независимая телефонная связь и т.д.

Мировая экономическая система требует изменений в областях политики, культуры, идеологии, средств информации и т.д.

Можно согласиться с президентом Казахстана Н.А. Назарбаева, когда он пишет в статье «Ключи от кризиса» в «Российской газете»: «Надо иметь смелость признать, что мы находимся на рубеже создания радикально новой, по-новому построенной модели мировой экономики, политики и глобальной безопасности».

Можно согласиться и с премьер-министром Великобритании Гордоном Брауном, который предлагает немедленно обсудить вопрос о полной реорганизации нынешних Международного Валютного Фонда и Международного Банка.

ИТОГИ АНАЛИЗА

Первое. Необходим комплекс более радикальных и более учитывающих интересы народных масс мер по преодолению нынешнего кризиса.

Но еще более необходимо изменение всего курса развития – вместо нового финансового империализма – развитие по пути постиндустриального общества.

Второе – сроки. Как известно, руководители 20 стран в Вашингтоне отложили вопрос о кризисе… на несколько месяцев.

Глядя на их умиротворенные лица, я вспоминаю весну 1989 года, тогда советские лидеры тоже вальяжно и неторопливо обсуждали вопросы «о мерах», не чувствуя, что под ними уже проснулся вулкан…

Особенность кризисных ситуаций в том, что опоздание с нужной мерой на шаг от темпа развития события вдвое снижает эффект, на два шага – делает эту меру бесполезной, на три – вредной. Словом, как учил Суворов: «Промедление – смерти подобно».

Третье. Самое главное для нас сейчас – принципиально изменить программу борьбы с кризисом в России.

Опьянение от свалившихся почти без всяких усилий, значительных финансовых, валютных резервов и ряд лет солидарного бюджетного профицита породили в верхах эйфорию и беззаботность, зазнайство и шапкозакидательство.

Фактически речь идет о преступлении перед Россией.

Это преступление сопоставимо с преступлением Сталина перед началом Великой Отечественной войны, когда страну не только не готовили к уже неизбежной войне, но, напротив, всячески дезинформировали.

Четвертое. Способна ли нынешняя власть России к таким действиям? В статье «Монетаристский курс – не выход из кризиса», опубликованной недавно в «Российской газете», Ю.М. Лужков на основе развернутого анализа приходит к выводу об ошибочности курса экономического блока правительства.

Думаю, что масштаб «особенностей» российского пути преодоления кризиса столь велик, что есть все основания говорить о некомпетентности правительства и его вине в целом.

За неподготовленность страны к кризису. За совершенно недостаточную эффективность мероприятий по борьбе с ним. За совершенно неправильное расходование валютного фонда. За фактическое постепенное погружение в курс на доведение цены доллара с 25 до 50 рублей. И, соответственно, за перекладывание расплаты за кризис с богатых на народ и ограбление граждан России. И по линии обесценивания их рублевых накоплений. И по линии обесценивания выплачиваемых им зарплат и пенсий. И по линии роста цен на импортные продукты и предметы потребления, удельный вес которых и расходах покупателей – по вине правительства – вот уже десяток лет не снижается.

Для реальной борьбы с кризисом Президент России должен найти новую команду.

Пятое. Когда к 1989 году стала ясна неспособность руководства СССР и компартии осуществит ставший острейшей необходимостью выход из социализма, мы выдвинули идею, объединения всех, кто согласен с идеей отстранения КПСС от власти и отменой статьи 6 Конституции СССР, утверждавшей эту власть.

И сейчас в России нежелание перейти к радикальным мерам борьбы с кризисом может привести и к отставке правительства, и к перевыборам Федерального Собрания, с реальной перспективой такого же полного поражения правящей сейчас в России партии, какое потерпела 20 лет назад правившая в СССР КПСС.

Первый звонок уже был – демонстрации в Африке, Риге, Вильнюсе.

Второй звонок – демонстрации в Исландии, когда жители страны добились и смены правительства, и назначения новых выборов.

Сейчас тоже необходимо объединение всех сил России, заинтересованных в новом курсе: и текущем, и перспективном. От правых до левых. От либералов до социалистов и коммунистов. От западников до патриотов. От молодых до старых. От русских до всех народов России. Словом, всех, кому Россия дорога. Ведь в начале ХХ1 века и в обозримом сегодня будущем Россия может выжить и процветать только как Россия постиндустриальная.

А разные взгляды на будущий постиндустриализм России можно и нужно будет обсуждать и согласовывать демократическим путем, в обстановке гласности и свободных выборов

Актовая лекция, прочитанная в Международном университете в Москве

10 февраля 2009 года