Вопрос в конечном итоге в том, как соревноваться экономикам, если одна - спекулятивная… Если у какой-то экономики:

1. Необеспеченная валюта,

2. Существует огромный рынок деривативов (превышающий реальный сектор),

3. В разы более высокая покупательная способность средней зар.платы, основанная на товарном диспаритете валют и позволяющая довлеть над чужими потребительскими рынками…

Понятно, что при определенном сочетании этих факторов и их величины соответствующая экономика является спекулятивной. Таковое определение и должно присваиваться. В отличие от экономики созидательной. Потому что такое определение позволяет выстроить некий сценарий, правила отношений с подобными экономиками.

Так что же делать, когда в открытом (глобальном) экономическом сообществе существует экономика, за счет финансовых спекуляций отбирающая ресурсы из других экономик?

Посмотрим на пример ЕС. Здесь в вопросах устойчивости и эффективности единого экономического пространства всё чётко, всё жестко. И прежде всего в единой валютно-финансовой системе, где существуют критерии для национальных экономик, чтобы из какого-то национального угла не произошло общей дестабилизации, чтобы одна экономика не переложила свое бремя на другие и тем самым не подвергла сомнению идею единства. Для этого и существует совершенно оправданные требования к национальным экономикам по уровню бюджетного дефицита и уровню инфляции.

А вот отношения между евро и долларом строятся не по вопросу ресурсов. Здесь им делить нечего. Между западными валютами отношения достаточно паритетны. Как пишет М.Гельман, «в большинстве стран, в том числе ЕС, требующих оплачивать экспортируемую продукцию в своей национальной валюте, отношения валютных курсов обмена с долларом к соответствующим паритетам покупательной способности меньше или близки к единице. А вот в странах Восточной Европы и СНГ такие отношения оказываются в несколько раз большими. К примеру, в Японии в 1996 г. это отношение в среднем составляло 0,66, Германии — 0,74, Польше — 1,96, Швеции — 0,7, Турции — 2,07, а в России — 2,33. …Следует подчеркнуть, оплата экспортной продукции валютой страны-экспортера объективно обусловлена необходимостью соблюдения функции национальных денег как меры стоимости национальной товарной массы и поддержания в стране баланса товарно-денежного обращения.» Предметом отношений западных валют являются не ресурсы, здесь они партнеры по отношению рубля.

И как же на этом примере поступать государствам по отношению спекулятивных экономик (которым должно быть дано определение, должны быть четкие критерии, что и есть часть идеологии)?

Существует мера простая и эффективная. Запрет использования валют спекулятивных экономик в национальной экономике. Эта мера очень оправданная; но и очень острая. Настоящее о-правдание, то есть обоснованность позиции, дается только идеологией. Но даже при наличии веского идеологического обоснования такой шаг очень серьезен для отношений между странами. А без самостоятельной экономической идеологии он чуть-чуть не дотягивает до разрыва дипломатических отношений… Но посмотрим пока другие аспекты.

А как насчет запрета использования внутри страны вообще любых иностранных валют (наличия счетов)? Мы создали бы проблемы всем своим соседям, всем партнерам и своим предпринимателям, делая «железный занавес» обязательного обмена всех валют. А создавая мелкие пакости, потеряли бы на большем, на нормальном восприятии страны и ее предложений. Основания запретов (ограничений) должны быть понятны. Определение «спекулятивной» (возьмите другое название, если не нравится) экономики, то есть той, которая паразитирует на других экономиках (а для такого определения надо перечислить механизмы, критерии такого паразитирования) и служит пониманию политических действий.

Или надо ли сейчас, в наше время все внешние торговые операции делать через один государственный банк? Всё заводить в один канал? Конечно, нет. Но необходимо, чтобы все банки имели решающий пакет государства, то есть имелся прямой и простой доступ ко всей информации и быстрые (но законные) управленческие воздействия (то есть и эффективные, и невалюнтаристские). Для этого должны быть четкие продуманные правила.

И только не надо сразу всё «огосударствлять». Пусть по возможности, при правильных рельсах всё идет эволюционно. Дело ведь не в том, чтобы всё было обобществлено, а в том, чтобы экономика была эффективной и устойчивой, работая посредством развития человека. Дело – не в принципе, а в смысле.

И всё же запрет хождения «спекулятивных валют» – это тот же санитарный кордон. В данном случае – от хрематистической заразы. Чистоплотность здесь не может быть меньшей, чем в уходе за телом. Основание таких экономических действий не выходит за экономическое поле. Здесь нет иных целей, нет политиканской идеологии (как у «либеральных стран» с их насаждением своей «свободы»). Такие действия, согласитесь, - оправданны. Любая страна сама выбирает себе экономическую систему, и соответствующую идеологию. Никто не посягает на суверенность в этом вопросе. Но эта государственная суверенность обоюдна. И тогда никакая другая страна не может запретить ограничить «суверенность» своих банков по использованию (котировке) определенных валют, когда государственный экономический мониторинг показывает спекулятивность какой-то национальной экономики и соответствующей валюты.

Для этого соответствующим образом должен быть выстроен и настроен государственный экономический мониторинг. Публикация соответствующих бюллетеней должна быть открытой и постоянной. Участие в мониторинге должно быть открытым для специалистов любых стран. При этом методика должна отвечать цивилизационной идеологии с критериями и инструментарием реальной экономики (не хрематистики) и не должна меняться узко корпоративно.

Во всяком случае, необеспеченная биржевая валюта должна иметь в стране-нерезиденте официальный курс, связанный с товарным соответствием валют, то есть обмениваться по официальному паритету покупательной способности. И это делать надо, иначе наша экспортная продукция, то есть сырье, при заниженном в разы биржевом курсе рубля уходит за бесценок, формируя у получателей сырья и низкие цены на продукцию высокой переработки; и эта продукция потом душит наших товаропроизводителей. Подчинившись диктату низкого курса рубля и международного ценообразования в долларах, мы делаем низкие цены и высокий уровень жизни в «метрополии». «Люди метрополии» при завышенном для себя паритете валют могут ездить и скупать в «провинциях» земли и продукты. В данном механизме важно следующее.

Такое положение удерживается диктатом доллара, как международной расчетной единицы; цена товара на мировом рынке задается в долларах, и уже от нее идет отсчет цены в национальных валютах. То есть возникает картина некой объективности глобального рынка: цена покупателя общая для всех, а там уж конкурируйте. Ну что ж, пусть будет такая единая цена; тогда при утяжелении (увеличении стоимости относительно доллара, уменьшении курса) рубля мы их последних получим меньше (или цена в долларах должна стать больше), чего и не хотят наши экспортеры сырья, которые – «наше всё». Но их текущие интересы, это не интересы экономики. Тем более, что ситуация создана искусственно; надо просто перейти на иное соотношение рубля и доллара, в другие реалии международной торговли, международного разделения труда, международного ценообразования. А вот такой то переход в новое состояние как раз и не прост.

Давайте вспомним, как создавалось нынешнее положение России, как была сыграна пьеса…

Исходная ситуация (мизансцена конца 1991 года):

- рынок бывшего СССР сильно специализирован и монополизирован; 20% промышленности, работающие на потребительский рынок, не способны «адсорбировать» деньги населения, неудовлетворенный спрос – примерно двукратный;

- единый рынок СССР разрушен, разорваны кооперационные связи, нарушен сбыт, теряется время, увеличиваются издержки; исходный курс Госбанка СССР – 32 рубля за доллар.

- результатом ссоры властей СССР и РФ стало перетягивание предприятий под свою юрисдикцию обещанием преференций по налогам с последующим опустошением бюджетов;

- долги западным кредиторам, диктат и подкуп западных политических и экономических советников (доверие и зависимость от консультантов США)

- Гайдар обещает (в программе реформ) сокращение дефицита государственного бюджета с 20 % ВВП в 1991 году до 9 % ВВП ко второй половине 1992 и до 3 % к 1993 году; сокращение инфляции с 12 % в месяц в 1991 году до 3,5 % в месяц к середине 1993 года.

1-ый акт.

1 января 1992 года новое правительство РФ (Гайдар и К^о) в 5 раз поднимают тарифы на электроэнергию и ж/д перевозки, фиксируя их, и вводят на всё НДС в 28%. Одновременно отпускаются цены с оправданием приведения цен в рыночное соответствие. Но сохраняется контроль за ценами на нефть (и контроль за отраслью, как и вводится потом особый режим приватизации); цены отпускаются по усмотрению реформаторов. В сентябре эти цены тоже отпускаются с установлением предела рентабельности 50%. Далее в течение года – введение свободы внешней торговли, отмена госмонополии на алкоголь, открытие ММВБ. Проводилась «поддержка» производителей субсидированными кредитами со ставкой 1-25% (при этом кредитная эмиссия доходила в течение 92-93 годов до 20% в месяц, а стоимость таких кредитов достигла 30% ВВП). На западе брались товарные кредиты под импорт продовольствия и выдавались, как субсидии частным поставщикам.

Результат: Инфляция к концу года – 2600%; месячный уровень инфляции с 6% осени 91 года достиг 30%. Своеобразная кредитная рента присваивается «красными директорами» и банками. Из-за большого роста инфляции усложняется сбыт продукции, нарастает диспаритет издержек и цен. Начинает ощущаться нехватка оборотных средств предприятий, начинается падение производства. Начинается поиск дополнительных оборотных средств. К середине года объем взаимных долгов предприятий составил 3,2 трлн. рублей (примерно 20 миллиардов долларов), возрастя за пол-года в 80 раз; правительство замораживает долги. Появляется бартер и доллар; взлетает привлекательность и цена доллара: курс доллара увеличился в 13 раз (до 415 руб/$); а цены в 2 раза обгоняют курс. Расцветают и множатся банки. Резко повышается интерес экспорта любого сырья (за один год на разнице внутренних и внешних цен, например, Б.Березовский получил более 1 млрд.$, которые, очевидно, остались за рубежом; а общая сумма таких доходов составила 30% ВВП). Внутренние цены на нефть вырастают в разы, но они почти в 10 раз меньше экспортных (~15 $/баррель). В промышленном производстве доля топливно-энергетического сектора выросла в 2,5 раза, а доля машиностроения упала в 1,5 раза. Закупленное по субсидиям продовольствие продавалось по рыночным ценам; размер присвоенных средств составил до 15% ВВП. Бюджетный дефицит составил 20-25% и покрывался за счет эмиссии.

2-ой акт.

В декабре 1992 года премьером становится В.Черномырдин, его замом по экономическому блоку – Б.Фёдоров; председатель Центробанка – В.Геращенко. Цель – стабилизировать экономическое положение. Но всё идет по накатанной.

Уровень инфляции в 1993 году составил ~1000%. С 1991 по 1993 год цены на газ выросли с 15 руб. за м³ до ~50$; на нефть с 40 руб. за т. до ~100$. За 2 года (еще с министра внешних экономических связей 1992 года П.Авена) официальный экспорт из страны снизился на 40%; еще более снизились доходы бюджета от экспортно-импортных операций.

В октябре 1993 расстреливается парламент, разгоняются Советы. За 1993 год курс «рубль/$» увеличился в 3 раза. За 1994 год курс «рубль/$» увеличился ещё примерно в 3 раза; и в 1,5 раза за 4 месяца 95 года, потом был введен коридор с максимумом на отметке ~5000 рублей за доллар. [Справка: После деноминации 97/98 года в 1000 раз и дефолта августа 98 года рубль пробил потолок в 9,5 рублей на 11 и к концу года – до 20 руб/$. Своего максимума в ~32 руб/$ (! с чего начинали!) курс достиг на переломе 2002/2003 годов. Потом он снижался по ~2 доллара в год с площадкой на отметке «28» в 2005 году.]

В течение 1993 года правительством прекращается кредитование предприятий. После 1994 года Центробанк вдвое против нормы снизил степень монетизации экономики. Начинается деградация экономики. При продолжающемся росте цен и вывозе капитала всё более нарастает дефицит оборотных средств. В России появляется парадокс одновременных дефляции и инфляции.

В 93/94 начинается эпопея ГКО и проводится ваучерная приватизация (по указу Ельцина и вопреки закону), единственный прибыль-генерирующий объект которой – «Газпром» – собирал чеки сам, в последний день и без широких объявлений.

В середине 95-го года Центробанк вводит коридор курса доллара: от 4300 до 4900. Экономика России привязана к доллару. Всё. Действие можно считать законченным. Переход к сырьевой экономике и торговле за доллары состоялся.

Эпилог.

Сначала вызвана инфляция, нарастающая на гонке за прибылью и алчности. А потом, под лозунгом борьбы с ней – сжимается денежная масса. Резко падает спрос, разрушается экономика, царит растерянность; люди, брошенные на произвол, думают только о выживании, о пропитании детей…

В 95-м начинается организация залоговых аукционов по самым лакомым, сырьевым объектам собственности. Основные залоговые аукционы проходят в 96-м году, после воздвижения «на престол» Б.Ельцина. Состоялся второй этап обогащения за счет страны и олигархическое сращивание («семибанкирщина»). В промежутке 2-х «хапков» был брошен ваучерный кусок народу.

Летом 1995 года произошла трагедия в Буденовске, и она явно была организована извне.

Из страны уходят ресурсы и капиталы. Отсутствуют инвестиции, растут цены. Дефицит бюджета и долги Западу. (За 20 лет «реформ» государственные долги превысили 200 млрд.долларов, а объем вывезенных средств приблизился к 1 трлн. долларов. «Репарациями» России, фактически, финансировалась авантюристская политика США.)

За 90-е годы потребление нефти в России из расчета на одного жителя снизилось и стало в 5 раз меньше, чем в близкой по климатическим условиям Канаде (~4 т/чел. в год). В отсутствие своей продукции формируется зависимость от импорта, тем более не лучшего качества.

В 1997 году заканчиваются ГКО, в начале 98-го уходит Черномырдин, в августе – дефолт. Нарастающая депопуляция, прежде всего русского народа; общая потеря – более 10 млн. жизней.

В 1999-м – нижняя точка цены на нефть. Трагедия взорванных домов. Нападение чеченских боевиков на Дагестан; оборона села его жителями стала обороной России от распада… (Бомбёжка Белграда силами НАТО.) К власти приходит В.В.Путин…

Обратите внимание на курс Госбанка СССР в 1991 году. До «перестройки» внешний курс рубля был равен ~1,1 $ США. Были ли экономические основания так понижать курс рубля до открытия внешней торговли? Да, спекулянтский (фарцовочный) курс был больше где-то в 3-5 раз. Да, на низких ценах, связанных в том числе с низкими зарплатами, наживались кооператоры, вывозя за рубли какой-то наш «эксклюзив» и ввозя компьютеры (первые IBM AT стоили больше «Жигулей»). И чем выше здесь были бы цены на этот абсолютно монопольный и дефицитный товар, тем им было бы лучше. Но это всё были мелочи. Решающий интерес опустить рубль был у Запада. А у нас (у Горбачева) был интерес получить кредиты. Подсунуть мотив, мол, надо увеличить стоимость доллара, чтобы люди его не скупали, или чтобы больше была рублевая выручка от продажи нефти, или что-то в этом роде, - не проблема. Вопрос не в том, было это так или по другому. Вопрос – зачем «наши», беря в кредит доллары повышали его стоимость?...

Вы видите, что мина интереса к доллару при необеспеченных товарами деньгах у населения, эта мина уже была подложена до начала реформ. С открытием дверей, интерес к доллару гнал бы его цену, а алчность гнала бы ресурсы за эти доллары. Это была первая простая цель, реализовавшаяся вместе с разворованными кредитами в 1-м «хапке». Закрепление же позиций собственностью было реализовано во 2-м.

И всё дальнейшее реализовывалось «реформаторами» под логикой выхода из проблем; не важно, что они были созданы ими самими. Причем так, чтобы снова же разворачивало ситуацию к новой выгоде. Логика «раскручивания» стала общей логикой групп по интересам и группировок. Например, выравнивание внешних и внутренних цен («чтобы не уходили ресурсы и освободить рыночные отношения») вело только к максимальному привязыванию к внешнему рынку, обнищанию страны и своему месту в камере «глобализованного мира»… (Нам просто повезло, что цены на нефть стали подниматься, и это не запоздало года на 3; ещё и неизвестно какова в этом роль арабов…) Так внутри страны создавалась колонна «западных цивилизаторов», более рьяная, чем их хозяева, хозяева глобальной расчетной системы. Так страна делилась снова на непримиримые политические лагеря и возвращалась в начало XX века. И дежа-вю 17-го года для «хозяев» было бы подарком. Они уже знают, что делать, сколько и чего оставить…

Всё началось до скоморошничанья Черномырдина (и ведь точно нашли представителя сырьевиков с аппаратным умением держать фасон), до неудачника Гайдара и серого кардинала Геращенко… Три чуда можно увидеть, оглянувшись на 20 лет назад, в середину 80-х. Первое – развитие компьютерных и коммуникационных технологий до глобальных и всепроникающих. Второе – развитие Китая от распределяемой плошки с рисом до своих технологий в авиа- и космо-строении. Третье – развал СССР… Американцы сконцентрировались на информационных технологиях. Китайцы сосредоточились на себе, на труде для себя и страны. Мы сошлись на кредитах и воровстве.

«Финансовая колониальная система» составлена так, что задана откачка ресурсов. Основа её находится в глобальности доллара и заниженных стоимостях национальных валют; да ещё для закрепления такого положения создается дефицит национальных оборотных средств и привязка к доллару. Менять положение можно лишь в целом, или группой стран, выстраивая свою и валютную, и самодостаточную экономическую зону. Менять «диспаритетный порядок» надо. Но вот только – как это сделать, в какой очередности?

Давайте посмотрим, что произойдет, если «завтра» ввести паритетный товарный курс рубля и доллара, который сейчас составляет примерно 6:1 (пусть будет так). Цены на чисто отечественную продукцию, понятно, не изменятся. Стоимость рубля по отношению доллара увеличится примерно в 4 раза. Долларовые накопления обесценятся. На рубли можно будет приобрести в 4 раза больше долларов; поэтому, чтобы не было конфликтов и быть свободными, сначала то надо рассчитаться со своими долларовыми долгами. Экспортная выручка в рублях уменьшится (при тех же международных долларовых ценах), станет выгоднее использовать сырье внутри страны. При этом внутренние цены на сырье и электроэнергию смогут быть уменьшены в соответствующее количество раз. Соответственно уменьшится себестоимость остальной продукции. При сохранении существующего уровня зарплаты, люди почувствуют существенное облегчение. И здесь необходимо противостоять «рефлексу испытания предельной цены» в торговле, предварительно установив «коридор рентабельности»; как вы помните, при этом без ограничений для инновационных продуктов.

Далее, рублевая стоимость импортной продукции уменьшится в те же 4 раза. Для сохранения продовольственной безопасности рынок продуктов придется закрывать до тех пор, пока внутренняя структура цен не уточнится при общем их снижении из-за многократного снижения тарифов. Может случиться нехватка продуктов, то есть прежде чем вводить паритетный курс, нужно побеспокоиться о воскрешении отечественного сельского хозяйства ¹. Трудно сказать сейчас – как (и как можно будет) поступить в отношении легкой промышленности или автопрома. Но важно то, что во много раз подешевеет западное оборудование для модернизации индустрии. (Правда, Запад наверняка начнет пугать разными эмбарго.) Во всяком случае, модернизация и обновление резко ускорятся. Наполнение же экономики рублевыми ресурсами будет иметь встречные тенденции, но всё же будет увеличиваться. А конечный уровень цен – уменьшаться (тенденция).

И о никаком вхождении в ВТО не может быть и речи. Эта организация служит только закреплению существующего положения дел.

В рамках уже международного изменения практики соотношения валют по паритету покупательной способности должны будут увеличиться общие цены на сырье и продовольствие, выровняв диспаритет между развитыми странами и странами третьего мира. При этом по настоящему заработает мотив ресурсосбережения и соответствующих технологий.

Из неоднозначной картины, которая вырисовывается, становится понятно, что переход к паритетным ценам и курсам (как ранее отход от этого) возможен лишь через некоторое потрясение в международных отношениях и должно быть подготовлено. Поэтому то такой переход может быть только в группе стран с самодостаточной экономикой при понимании международного сообщества. Отсюда ещё раз становится понятна роль идеологии такого перехода и идеологии цели/места перехода. Новые экономические отношения должны пониматься, как необходимые для сохранения и развития цивилизации.

Вообще то проблемы обмена и сопоставления валют – это проблемы лишние. Только вот здесь простота не стала бы хуже воровства. Невозможно доверить лисе не только делить сыр, но и создавать рецепт, и производить его. Соответствие денежной системы (природы) и финансовой системы должно находить опору в безусловном доверии общественности, в наличии простых и проверяемых критериев. Полнотоварная «закрыто-акционерная» валюта, конечно, же ставит в равные условия всех участников ее экономического пространства. Но должны быть и четкие правила, и четкие международные институты.

Давайте возьмем 2 страны с «закрыто-акционерными валютами». Что значит ситуация удорожания одной валюты по отношению другой? Во-первых, - это не факт биржевой торговли, подверженной спекуляциям и давлению более массовых валют; но это факт, отражающий товарное производство. И что же он означает? Масса (вал) акционерной валюты с простым ростом производства лишь увеличивается; ее покупательная способность, ее потенциал при этом не изменяется. Но если рост производства связан с экономией энергии, то есть имело место интенсивное развитие, был рост производительности, в этом случае, естественно, потенциал валюты увеличится при той же массе. И цена (величина на ценниках) товаров уменьшится. Не сразу, постепенно, начиная с «интенсивного» продукта.

Что происходит тогда в экспортно-импортных отношениях стран с акционерными валютами? А здесь тоже царят отношения продуктов, но не валют. Здесь также естественно, постепенно для разных продуктов (а не скачкообразным пересчетом по курсам) преимущества будут получать только лучшие продукты: по качеству и цене.

Курс (соотношение валют) сам по себе здесь – эфемерность. Он наполнен товарным содержанием и выражается отношениями товаров!

Здесь очень быстро будет понято, что не нужно множество валют. Что валюта сама по себе не дает преимуществ… Преимущество дает реальное производство. И важен общий, и строгий контроль за финансово-товарным соответствием, дающим неспекулятивное содержание, гарантии производящим экономикам, гарантии бескризисного развития социума и гарантии свободы народов и человека.

Сделать человечество глобальным и единым может лишь единая экономика. Но не на основе спекулятивного доллара, не на основе бесконтрольного порядка его эмиссии в интересах группы лиц, не на основе только прибыль-ориентированной экономики.

Примечание

1. Роль сельского хозяйства в экономике очень плохо осознана. А эта роль – фундаментальна. Больше, чем полезные ископаемые, сельское производство является основным источником прибавочной стоимости. Но кроме этого, оно – основа для паритетности экономик (валют) и основа экономического суверенитета.