1. Введение

Отчего люди пишут? Большая часть оттого, что считают, что им есть что сказать, — они уверены или надеются, что голос их будет востребован, их услышат, поймут, примут их слова, что остальному народу не хватает именно того, что как раз есть у них. Правда, в реальности все несколько иначе: достаточно редки случаи, когда стремления пишущих совпадают с потребностями читающего народа, и еще реже моменты, когда это совпадение интересов отнесено к действительному моменту Истины, а не принадлежит преходящему стечению обстоятельств. Бывают радостные моменты, когда жаждуемый момент Истины обретается коллективно (~ многими пишущими и многими читателями совместно). Когда же пишущий – как певчая птица: читаешь его и наслаждаешься, но проходит время, и нет его, и ветка его уже не признает его. И пр. и др., et patati et patata, как говорят французы.

Своими публичными размышлениями мне хочется сказать о следующем. Не знаю, кто как, а я испытываю некую неловкость за тех, за того, кто становится заложником своей собственной «истины» и, одновременно, из-за этой своей баррикады позволяет себе существенно судить о вещах, о которых он слышал только издали. Как раз это последнее и сигнализирует, что заложник, выбрав «свое» и замкнувшись на него, словно птицей попав в клетку, сам себя лишает нечто главного в своей жизни, открытости, стремления и поиска, становится слепым и глухим к «вечно юной» жизни Истины. Еще своей «истине», как правило, сопутствует абсолютная претензия, которая при ближайшем рассмотрении оказывается неуместной, неуместной именно в своей абсолютности. При наличии небольшой трезвенности (вообще говоря) это может стать аподиктическим фактом. Причем, к тому же, таких сопоставимых между собой «абсолютных истин» не одна и не две, а их авторы друг друга или своих оппонентов зачастую не слышат и не видят, не замечают…, как будто их и нет вовсе (по крайней мере, на их работах это мало отражается, если вообще отражается). А для самих себя же данные авторы как раз и предполагают (всем пафосом публикуемого), что их то абсолютная претензия как раз и будет услышана и с радостью принята — буква к букве. Хе-хе, так и хочется кликнуть: эй, поэт, услышь поначалу такого же «гениального поэта», как и ты! может быть и тебя потом услышат... И, как правило, у таких «пророков» очень просто находится весьма значимый для их «истины» факт, по отношению к которому можно твердо сказать: а вы, гражданин, соврамши, крейсерская абсолютность вашей «истины» имеет пробоину от айсберга. Время, как говорят, все расставляет по своим местам: от «салютующих новеньких крейсеров» в большинстве случаях, как неложно свидетельствует история кораблестроения, остается лишь несколько обломков, которые волной в конце-концов прибивает к большому берегу Истины, и это – в лучшем случае. Так давайте, граждане-авторы эпохальных и более скромных в своей претензии открытий, где «новизна сменяет новизну», подстелем соломку! Ибо весьма редки случаи, подобные, например, современной постройке точной копии петровского фрегата «Штандарт», хотя, однако, уже — без целеполагания 1703 года, да и с двигателем Вольво…

Данную работу я буду публиковать частями. Когда публикуется первая, только готовлюсь к написанию второй (к тому же – пишу я медленно). Надеюсь, что получится нечто цельное и связанное. Естественно, надеюсь, что у нее найдется адекватный читатель. Ошибается тот, кто, может быть, подумает, что тут я тщусь якать или сравниваю себя с преподобным Максимом, с ситуацией, в которой жил он (его слова попались мне, когда я искал, по моему, возражения одному из авторов сих электронных страниц). Думаю, этих строк не было бы вообще, если б не настойчивые пожелания моего друга. Так что, все претензии – к нему. Хе-хе… шутка.

Теперь – поименно, выборочно и только те критические замечания, за которые, думается мне, я готов отвечать. Кто способен и захочет услышать – услышит. Может быть и мне тем же воздаст.

1. Часть первая

Сергей Иванович Сухонос. Его «Масштабную гармонию Вселенной» я читал новоиспеченной в 2000-м издании и читал достаточно внимательно. Так же внимательно прочел его публикацию «Введение в серию — Кризис западного мировоззрения: Человечество без будущего» (Эл № 77-6567, публ.14490, 06.07.2007). Из данного «Введения…» выужу два момента и немного порассуждаю о них и вокруг них.

Здесь он предлагает свои рецепты в поисках человечеством высшего смысла жизни. Сухонос С.И. полагает, что если будет принята новая научная парадигма, в разработке коей ему принадлежит большая часть, то, в частности, будет ликвидировано рассогласование между левой и правой половинками мозга у двуного без хвоста. (Я здесь несколько утрирую, не меняя смысла первоисточника.) Поскольку, помимо всего прочего, благодаря его изысканиям, мы все находимся на пороге открытия теоретически выведенных им зерен мирового духа, после чего вопрос о жизни после смерти автоматически решится раз и навсегда. (О, да… — не удержался я, прочитав такое заявление, — здесь мы имеем новое решение «психофизической проблемы», нам предлагают нью претендента на роль шишковидной железы – хранилища души и духа (если не ошибаюсь? ее и там искали)…) Это – один момент, который я хочу подхватить сачком.

Вот Сухонос еще заявляет: религия спасает от уныния, но и то – лишь истинно и глубоко верующих людей, коих, по оценкам социологов, лишь 5% от всего населения планеты. (Хотелось бы мне хоть краешком глаза взглянуть на эти социологические критерии истинно верующих и на методологические основания данных критериев…) Ну, а в остальном, по мнению Сухоноса, религиозное мировосприятие есть атавизм отставших стран. Там у них, убежден он, чего только нет: и нирвана, и Брахма, и рай, и Царство Небесное – все кошки серы. Сухонос же С.И. — тут и преспокойно и со знанием дела, надо полагать, желает, как в своем анонсе он заявил, препарировать их сакральную часть от их логической надстройки. Поэтому… (Вспомнился мне в этой связи анекдот: девочка подходит к кладбищу, видит мужчину: дяденька, проведите меня через кладбище, я покойников боюсь. А тот, плюнув на руку и пригладив свои волосы, ей в ответ: а чего нас бояться-то?..) А это – второй момент, который попался уже на мой разделочный столик.

Говоришь: всего 5% процентов? А я то считаю, что бывают случаи, когда достаточно и одного события, но характерного, чтобы подвергнуть сомнению всю остальную статистическую массу. Вот об одном таком единичном случае я скажу пару слов. А потом… может быть и все 99% могут оказаться не столь подавляющей величиной.

В середине прошлого века в подмосковном городе Загорске была школа-интернат для слепоглухонемых детей (теперешнее ее название – Сергиев-Посадский детский дом для слепоглухих). Слепоглухонемота — это когда с рождения ребенок лишен так привычных и необходимых для нас способов отношения с окружающим миром (или в раннем детстве эти «функции» были потеряны). Но и в этом экстремальном случае — благодаря сознательно разработанной уникальной методике — из фактически беспомощной крохи вырастал полноценный человек (четверо из воспитанников этой школы в свое время очень успешно окончили МГУ…), причем в некотором существенном аспекте гораздо тоньше и глубже воспринимающий окружающий мир, чем многие из тех, у кого нет таких физических дефектов. Обыкновенные и очевидные для большинства взрослых способы воспитания здесь не работают, никакие признаки не только человеческих, но и животных психики и способа поведения «сами собой» не возникают и не проявляются, не говоря уже о чем-то большем, более того совсем угасают и те, что от рождения. Человеческое тельце здесь – на уровне комнатного растения: не полил – засохло и тихо умерло… К чему я об этом? А к тому, что этот единичный «случай» (чистота и достоверность этого «эксперимента») во многом проливает свет на реальную, но в значительной степени скрытую нынешнюю природу остальных 99-ти. И в этой связи хотел бы отметить следующее.

Что реально и достоверно показал «эксперимент». Все человеческое в человеческом теле формируется через реальное, социально предметное вовлечение ребенка в освоение окружающей действительности. Чего не было в жизни человека, в его бытийном, действенном восприятии, и что накрепко не связало его с проявленными аспектами жизни, к тому он остается невосприимчивым – глухим и слепым (здесь: с переносном смысле этих слов), для него это как бы и не существует. Это первое. Второе. Вовлечение ребенка в освоение мира должно обладать следующим непременным свойством: оно должно быть направлено на формирование в человеке самостоятельного и — по существу — творческого освоения, всегда устремленного, так сказать, горе, ввысь (элементарный пример: кормление начинает осуществляться ложкой, затем имитация движения ложкой превращается в знак «хочу есть», затем – формируется ~ слово-слог-буква, потом – понятие…). Если самостоятельность в ключевые моменты была ущемлена, а привитое стремление горе оказалось все же ограниченным (~ дурной бесконечностью одного и того же, причем это одно и то же может быть совершенно любого рода), то рано или поздно это становится родовой преградой в становлении человека. Третье. «Самостоятельное творческое горе» – если оно уже сформировано, скажем так, по существу — венчается для человека теперь возможностью самостоятельного открытия новых аспектов бытия (отношения с ними), отсутствующих на более «низких» ступенях становления. Человек становится способным воспринимать теперь то, чего еще не было до этой поры в его жизненном бытийном пространстве. В нем формируется возможность проявления самостоятельного волевого акта — выбора, определяющего его дальнейшее становление. И четвертое. «Эксперимент» показал, что жизнь всегда богаче и глубже любых «наперед заданных» и даже действительно правильных – здесь и теперь — представлений и понимания ее проявленных аспектов.

(Я не был непосредственным очевидцем «Загорского эксперимента», но – по определенным обстоятельствам — вполне доверяю тем свидетельствам и фактам, которыми я пользовался, еще и потому, что они — из первых рук...)

Так вот, возвращаясь к нашей теме и выражаясь понятиями логической надстройки, о которой упомянул уважаемый Сухонос, скажу: я отношу себя к православному христианству. И в этой связи дерзну ну не сказать, а напомнить нечто о свидетельстве православного христианства (только то, что касается затронутой здесь темы), — от лица «1%» (а не от лица всех религиозных мировосприятий) — всем остальным. (Это разделение 1-го % и 99-ти % — не мое, а Сухоноса.)

Прежде всего, это есть свидетельство об Истине - ~ удостоверение о Ее факте…, а не что-то иное. Исходит оно из многократно проверенных и подтвержденных реальных бытийных опытов жизни. (На поверхности лежащие логические резюме данных опытов — словесные формы и формулировки, догматы и др. — есть всего лишь вершина айсберга и следствие более фундаментальных процессов. Любой из 95-и, сосредоточившись на логическом резюме (а по существу зная только и именно это, и то если б хорошо…) и абстрагировавшись от его сакральной — подводной части, всегда введет сам себя и других, из числа 95-ти, в заблуждение, т.е. промахнется. И это, как выражаются в математике, — по определению!) Данное свидетельство исходит от традиции (~ коллективного, соборного опыта), но! исходит оно всегда от лично проверенных и подтвержденных и непрерывно проверяемых и подтверждаемых характерных моментов данной традиции. Это свидетельство свидетельствует о том, что живая жизнь много богаче и глубже, ответственнее, чем любые наперед заданные ее описания или попытки воспроизведения, даже и этого свидетельства, не говоря уже о попытках и примерах остальных 99-ти.

Эскизно описанный единичный «эксперимент» воспитания слепоглухонемых (слепоглухих) детей показал, что социальная среда является непременным пропуском в жизнь, в той ее определенности, в какой мы ее теперь знаем. Глубина социального конфигурирования жизни людей существенна, причем весьма существеннее, чем многие и многие знают или догадываются об этом… Одновременно этот единичный «эксперимент» отчетливо засвидетельствовал, что та же самая среда может быть и существенной преградой к полноте той же самой жизни. И не только преградой, а в состоянии даже многое поставить с ног на голову: меньшее, момент возвеличить, возвести на определяющий пьедестал, а большее скрыть в тумане, заменить его пустышкой, но под его собственным именем.

Единичное свидетельство православного христианства о природе человека и о мироустройстве вносит наисущественнейшую поправку в акцент, по крайней мере, понимания и представления остальных 99-ти. Данное свидетельство констатирует, что имеет место реальный факт такого измерения человеческой жизни и мироустройства, которое… которое не ведомо 99-ти, поскольку находится вне их бытийного опыта. (Анекдот. Как-то взрослеющий мальчик услышал из разговора, что наивысшее наслаждение – интимная встреча мужчины и женщины. А шоколад при этом можно есть? – спросил он, поскольку очень любил шоколадки. – Многое познается из своевременных опытов, из опытных сравнений, на вкус, так сказать. Большая часть из числа 1-го % в свое время были членами клуба 99-ти, побывав и там и тут, им есть что сравнивать…) Православное христианство свидетельствует, что нынешняя форма мироустройства лишена цельности (хотя живет ею и стремится к ней) и заражена жалом смерти, — что не есть правильно, не есть адекватное природе мироздания состояние, так не всегда было и не всегда так будет. – Тому очевидцы есть!

И вот постулаты Сухоноса С.И. Спасает ли православное христианство истинных православных христиан от уныния? Нет, не спасает. Поскольку Источник и Начало христианства спасает (и не только этих верных) от источника, в том числе и уныния. Поскольку этот источник является источником и причиной и других человеческих дискомфортов, принципиально не устранимых никакой заменой одной научной парадигмы другой. — Поскольку все они (парадигмы) не касаются и не работают с теми проблемами, с теми аспектами жизни и бытия, которые исследуются в единичном, но уникально характерном «эксперименте», участником коего является православное христианство, поскольку, соответственно, у этих парадигм нет необходимого инструментария.

Зерна мирового духа… О, сколько претендентов на роль физических атомов-первоначал и носителей нравственных и духовных начал имеет место! – много их. Эта проблема не только естественнонаучная, не только психофизическая, не только философская и др., поскольку очень тесно связана с проблемой природы целого, которое требует для своего адекватного исследования целостных же подходов, целостного же мировоззрения исследователя. Здесь много, на мой взгляд, достойных и – главное – грамотных рассуждений, не мало практических решений, касающихся конкретных задач. Решение, предлагаемое Сухоносом, почти уверен, — серийное, подобных ему я знаю, встречал не одно, и оно – в их ряду: по существу не оригинально и не глубоко. Поскольку сопровождается не очень грамотным философским антуражем, поскольку научно-теоретические модели и принципы, в этих моделях заложенные, реализуемые в подобных решениях и моделирующие развитие, а правильнее — становление целых систем, вызывают много вопросов, поскольку... Может быть всех этих недостатков лишена анонсируемая Сухоносом задуманная им серия книг? Может быть. Но пока факт остается фактом: такая категорическая постановка вопроса об автоматическом решении проблемы жизни после смерти, да еще раз и навсегда, вызывает лишь улыбку — а знает ли уважаемый обсуждаемый им предмет и то, что вокруг и около него? (Многое может парадигма (шире – социальная предзаданость), быть может даже значительно больше, чем думает или догадывается автор зерен мирового духа. Подходит ли на роль парадигмы модель масштабной вселенной? вообще говоря, думаю, это есть бо-ольшой и нерешенный еще вопрос (поскольку имеет место не мало параллельных курсов, а некоторые вопросы решены, например, у Татура В.Ю. ~ на порядок лучше). Научных моделей и парадигм было много и будет много. И что-то я не припомню (может быть не встречалась?), чтобы какая-то из них – в качестве своего же внутреннего принципа – утверждала: я только путь, детоводитель к Истине, выполняю свою роль и ухожу в сторону, — чтобы это нашло свое выражение именно в ее аксиомах, леммах, формулах. Как-то все наоборот: я, я, нет — я есть «истина», твердят они наперебой, отталкивая друг друга…)

Здоровый ребенок растет почти «сам», взрослые вокруг только «мешать» могут своими «надо так». Но вот ребенок лишен слуха, зрения, говорить не умеет, только кричит или мычит, — поди-ка, примени тут свои методы воспитания и обращения с нормальным ребенком, тут же вскроется беспомощность взрослого перед такой проблемой. Теоретически рассуждать о жизни и смерти – большой ответственности не требуется, за сказанные слова, за свои мысли и намерения, поступки. Когда же реально сталкиваешься (да сталкиваешься же!!!), правильнее — встречаешься лицом к лицу с реальным Источником жизни и реальным же источником смерти или самой смертью, все теоретические модели как ветром сдувает. Тогда открывается в человеке не ведомое до сих пор для него пространство выбора и ответственности, не знаемый им до этого момента аспект реальности, его собственной, других и другого. Вот тут бы не выказать свою некомпетентность, а больше – беспомощность.

«Многие захотят войти и не смогут», — что это? ложь? больше нравоучение или факт жизни? Если б мы знали реальные последствия нашего выбора того, что считаем истиной и правдой, к чему мы прилепились всем своим стремлением…

Очень хорошо у Сергея Ивановича сказано: «…человек так устроен, что ему необходим выход на бесконечность не меньше, чем дыхание и питание». Я бы усилил это: если у него нет личного выхода на «актуальную бесконечность», которая ЖИВАЯ и которой можно сказать «Ты», если он всеми возможными для него силами не стремится к Истине, которую еще может и не знать, то он заживо умирает. И никакое искусственное дыхание извне его не спасет. Имея же у себя в сердце эту «бесконечность», человек способен воспринять и реальную бесконечность мироздания, не прельстившись — в конечном счете — иллюзией всходящих и заходящих солнц парадигм. Имеем Солнце незаходящее – свет разума, в лучах коего все реально преобразуется, в том числе и сам «внешний мир», и наука о нем, и деятельность человека в нем!