Субетто Александр Иванович, строитель космодрома «Плесецк», полковник космических войск в отставке, доктор философских наук, доктор экономических наук, кандидат технических наук, профессор

15-16 июля, как я узнал из «Новостей» по российскому телевидению, был торжественно в Мирном, военном городе рядом с Плесецком, отмечен 50-летний юбилей Космодрому «Плесецк», как стал открыто называться этот космодром с 1994 года. К сожалению, вести по телевидению и первые отклики в газетах, по радио были очень скупы. Судя по всему, ни Президент, ни премьер-министр не придали своим присутствием соответствующий ранг этому празднику. Он не стал всероссийским событием.

Так уж повелось в современной России, что у нас громко чествуют угодных власти писателей, артистов, вокруг их юбилеев так много «мума», что начинает казаться, что только они и созидают и мощь России, ее дух, и ее историю. Аналогично и с похоронами. Все тот же избирательный подход. Вот умер крупнейший российский ученый-экономист Дмитрий Семенович Львов, который долго возглавлял экономическое отделение РАН, но находившийся в оппозиции экономической политике нынешнего режима, обличавший ее то ли невежество, то ли преступную направленность, правомерно поднимавший вопрос, что земельная и ресурсная рента (т.е. земля и ресурсы) принадлежат народу, а не олигархам, кучке сказано наживающихся на добыче природных ресурсов России и присваивающих себе эту ренту, что необходимо вводить рентные платежи, которые сейчас в виде капитала вывозятся за границу, и эти платежи направить на бесплатное здравоохранение и бесплатное высшее образование, на развитие науки и технологическое возрождение России, и что же – о его смерти только короткое известие и молчание. Открыть при жизни какому-нибудь видному артисту и писателю, поддерживающему нынешний олигархический строй, — тут же торжественное мероприятие. Например, 85-летие Солженицына было отмечено посещением президента его на дому. А вот открыть мемориальную доску или памятник, например, поэту-патриоту Рубцову или директору Русского музея Пушкареву, при котором произошло наибольшее пополнение экспонатами этого музея, в Санкт-Петербурге – сразу же возникает предлог-причина, чтобы этого не делать.

Но возвращаюсь к 50-летнему юбилею Космодрома «Плесецк». Главный смысл моей статьи – <Космодром «Плесецк» есть памятник, на весь тот период, пока он будет стоять, созидательному подвигу военных строителей, в первую очередь военных прорабов, командиров и главных инженеров военно-строительных частей, тем безымянным военным строителям, служившим в то время, и осуществлявшим строительные и монтажные работы, возводившие объекты – старты, монтажно-испытательные корпуса, технические площадки, жилые здания, котельные, площадки — стоянки энергопоездов, дороги, патерны, линии электропередач и многое-многое другое в тяжелейших инженерно-геологических в климатических условиях для этих широт, в архангельской тайге. Во время показа праздничных мероприятий в Мирном 15 июля по телевидению один из гостей как-то опрометчиво высказался так: что, мол, между южным космодромом Байконур, который принадлежит Казахстану и Россией арендуется (таков результат преступной акции в Беловежской Пуще по денонсированию Союзного договора, выполненной нелегитимно Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем в начале декабря 1991 года, и которая есть «предательство века»), и этим космодромом нет никакой разницы, только что разве елки здесь растут.

Есть разница и огромная. Строительство космодрома Плесецк шло день и ночь, на протяжении десятилетий, в суровых условиях, даже тогда, когда мороз достигал -40⁰С (а эти температуры держались в декабре-январе в 60-х годах почти месяц). Офицеры – прорабы, а я проработал прорабом и начальником участка на строительстве Космодрома «Плесецк» почти десять лет с 1959 по 1969 годы, были все молодыми, от 22 до 30 лет. А ведь именно они несли основной груз ответственности и за качество строительство, и за технику безопасности, и за выполнение планов, которые жестко контролировались. Прорабы, начальники участков, независимо от погоды, фактически, особенно в первое десятилетие, работали в 2-е – 3-и смены, по сути не уходили с площадки, а были моменты, когда время исчислялось на дни и часы, там и спали (так, например, было зимой и весной 1960 года, и последующих лет, когда сдавались в эксплуатацию первые старты). Мы становились взрослыми с первых месяцев. Потому что мы руководили сложными строительно-монтажными работами и не имели права на ошибку. Это как у летчиков-испытателей, или у саперов. При этом, мы были «детьми войны», воспринявшие приоритет самоотверженного служения Родине по афористичной формуле: «Вначале думай о Родине, и лишь потом о себе». Этот принцип был главным мотивирующим наше поведение фактором.

В строительстве применялись самые передовые технологии. Вооружение «малой техникой» (прием бетона, вибрация бетонных смесей, ведение арматурных работ с помощью монтажа армоблоков, применение виброхоботов, растворонасосов с приставной Марчукова и т.д., и т.п.) и «большой техникой» было высоким. В период самого большого разворота работ на строительстве космодрома работало более 60 тысяч человек.

Одним из первопроходцев – строителей были Василий Иванович Плиско, ныне генерал-майор в отставке, заслуженный строитель РСФСР, почетный строитель РФ, почетный строитель космодрома «Плесецк», почетный гражданин города Мирный, бывший начальник 57 Управления инженерных работ с 1971 по 1983 годы, и Герман Михайлович Питалев, ныне полковник в отставке, заслуженный строитель РСФСР, кандидат технических наук. Оба выпускники аэродромостроительного факультета Ленинградской Краснознаменной Военно-Воздушной инженерной академии им. А.Ф.Можайского.

Я окончил этот же факультет в 1959 году и уже в конце ноября этого года оказался на строительстве старта №2 для ракеты Р-7 (так называемого ракетного комплекса «Ангара»). Т.М.Питалев стал моим первым начальником и учителем в прорабском деле. Строила стартовый комплекс №2, со всеми служебно-техническими площадками вокруг, аэродромостроительная бригада под командованием полковника Н.В.Колбасина (главный инженер-полковник Н.С.Лебедев). На строительстве старта работали прорабы – молодые лейтенанты и старшие лейтенанты А.Иванов, В.Калюжный, В.Мельниченко, Ю.Полтарыгин, В.Кораблев и др. Дороги строил на площадке – Ю.Субботин. Заглубленный кислородный завод, сложнейшее сооружение и со строительной, и с технологической точек зрения, строился под руководством капитана Г.Кузьмина. Заглубленную дизельную электростанцию строил капитан Г.Симонов. В группу контроля за качеством производства работ и правильности оплаты выполненных работ входили старшие лейтенанты, выпускники аэродромостроительного факультета ЛКВВИА им. А.Ф.Можайского – Е.Корнев, В.Голубчиков, Ю.Цвитненко, выпускник Военно-инженерной академии им. В.В.Куйбышева старший лейтенант А.Краев. Г.П.Питалев в книге «Тайны архангельской тайги» (М., 2003) вспоминает: «Как единственному в СССР боевому комплексу межконтинентальных баллистических ракет, объекту «Ангара» придавалось особое значение. В 1960 году на нем побывали: заместитель Председателя Совета Министров СССР Д.Ф.Устинов, Министр обороны Маршал Советского Союза Р.Я.Малиновский, его заместитель по строительству и расквартированию войск генерал-полковник А.И.Шебунин, главком РВСН Маршал Советского Союза А.С.Москаленко и другие. Нас такое внимание только мобилизовывало и настраивало на еще более ответственное отношение к порученному заданию. Строительные площадки находились в образцовом состоянии с точки зрения и инженерного порядка, и технологии строительства. Этому немало способствовали приезды на объект начальника Главного Управления Специального Строительства (ГУСС) генерала, Героя Советского Союза М.Г.Григоренко и его первого заместителя генерала А.С.Савельева, которые всячески поддерживали и поощряли наше стремление быть лучше других. Мы гордились тем, что наш труд так необходим и старались изо всех сил. После ввода второй площадки в эксплуатацию (а она была введена весной 1960 года – мой комментарий!) пошли закулисные разговоры о представлении участвующих в строительстве к правительственным наградам. Все были под впечатлением многочисленных знаков, которые раздавали на Байконуре после ввода Гагаринского старта и других объектов. А тут речь шла о постановке на боевое дежурство первых двух боевых позиций межконтинентальных баллистических ракет, способных доставить атомный боезаряд в любую точку земного шара и позволивших нашим не в меру амбициозным политикам расправить плечи и разговаривать басом с акулами империализма. Командир бригады выехал по этому поводу в Москву. Вскоре он возвратился весьма раздосадованный, вручил мне от своего имени часы под названием «Старт», чтобы я не забыл, чем занимался под его руководством, передал дела и должность другому командиру и уехал на новый объект. Два года беспримерного самоотверженного труда многотысячного коллектива во имя стратегических интересов любимой отчизны даже в Приказе Министра не были отмечены. Не знаю, чем было вызвано такое безразличие в оценке нашего вклада в обороноспособность со стороны руководства страной и Министерства обороны после завершения строительства этих объектов… Был просто удивителен контраст после шумихи во время стройки и молчания после постановки на боевое дежурство. Но мы были все равно безмерно рады, что выполнили свой долг перед народом и его правительством, какое бы оно не было» (с. 41, 42).

После сдачи стартовой площадки мена «бросили» на строительство комплекса котельной с фронтом слива мазута, бетонными резервуарами хранения и его насосной, а также стоянки (с депо) энергопоезда. Именно на этом объекте в летние месяцы 1960 года мне приходилось часто встречаться лично (и докладывать ему) с начальником полигона генералом М.Г.Григорьевым. Это был не только крупный военноначальник, но и интеллигент-инженер с большой буквы. Всегда меня, тогда еще старшего лейтенанта, выделяющегося своей военно-морской авиационной формой, он называл уважительно «Александром Ивановичем» и вникал в мельчайшие детали инженерного дела и хода строительства (если есть задержки от графика, то в чем причины, как поступают материалы и оборудование, хватает ли военных строителей и монтажников и т.п.).

После сдачи этого комплекса судьба меня бросила на строительство первой боевой наземной стартовой позиции для новой ракеты Р-16 конструкции М.К.Янгеля, испытания которой проходили на Байконуре. Строилось два пусковых комплекса: строительством одного руководил я, другим – старший лейтенант И.И.Заяц, выпускник также аэродромостроительного факультета ЛКВВИА им. А.Ф.Можайского, и тоже «морской авиатор на сухопутьи». Именно во время строительства этого старта, в период самого напряженного темпа работ, я и встретил 12 апреля 1961 года известие по радио, что в СССР впервые успешно прошел запуск с выводом орбитальной станции с человеком на ее борту – Юрием Алексеевичем Гагариным. Площадка еще была вся в снегу, но солнце уже припекало. На дороге стояли огромные лужи, в которых играли солнечные блики. Нас всех наполняла огромная радость. Мы понимали, что косвенно, в успешности этого полета присутствует и наш труд – труд огромной безымянной армии военных строителей. В 1960 году я был награжден почетным знаком «Отличник военного строительства», которым я дорожу до сих пор.

В течение 10 лет мною были построены около 15 объектов на космодроме Плесецк, в том числе кроме 2-й и 5-й площадок, комплекса энергопоезда, 26-я площадка, три площадки противоракетной обороны (ПРО), дорога и мост через реку Емца, огромный монтажно-испытательный корпус под Мирным (для двух разных типов ракет и трех типов спутников). При строительстве 141-й площадки в 1966/1967 г. работало под моим руководством более тысячи военных строителей, прорабы – капитаны И.Нужный, В.Кузнецов, а также служащие Советской армии В.Рыбальчекно, В.Добрицкий. В 1966 – 1967 году на площадке был выполнен объем работ 4,5 миллиона рублей, т.е. по тому курсу около 5 миллионов долларов.

Хочется сказать доброе слово о начальниках 57 УИРа генерал-майоре Н.С.Степанченко и генерал-майоре Герое Социалистического Труда П.З.Престенском. Это были крупные военные инженеры, опытные организаторы военного строительства. И с первым, и со вторым мне пришлось встречаться потом, и не раз, уже за пределами космодрома, когда они занимали другие посты и должности, но они остались такими же простыми в общении, скромными людьми, с широким интересом к инженерным и научным проблемам военного строительства. Я признателен Петру Захаровичу Престенскому, Василию Ивановичу Плиско, начальнику УНР Константину Николаевичу Ерасову, что именно они осенью 1968 года дали мне «добро» на поступление в адъюнктуру в свою родную «можайку», где я уже продолжил свою военную карьеру как военный ученый: занимался военно-научными проблемами управления качеством строительства и проектирования военно-строительных комплексов, защитил кандидатскую диссертацию (по техническим наукам) и докторскую диссертацию (по экономическим наукам) по данной проблематике.

Для меня строительство Космодрома «Плесецк» стало огромной первой школой, испытанием меня как военного инженера на зрелость, школой не только организационно-технологической, инженерной, но и человеческой, духовной. В экстремальных условиях военного строительства (а в течение почти десяти лет я появлялся дома, в семье только два – три раза в месяц, ночуя на своих площадках) происходила проверка каждого из нас, как говорят в народе, «на вшивость».

Мы, т.е. большинство молодых прорабов, начальников участка, выдержали с честью это испытание. К 25-30 годам своей жизни мы превратились в крупных начальников строительства, зрелых, умеющих принимать решения, в том числе и инженерные решения, потому что строительство шло прямо с «сырых чертежей». Проектирование и строительство совмещалось в своих потоках.

Не могу не сказать доброе слово о наших офицерских женах и наших семьях. Мало того, что они в одиночку содержали семьи, т.е. воспитывали детей, кололи дрова, таскали воду, топили печи, но они еще и работали. Ведь зарплата у офицеров – военных прорабов была небольшой, меньше чем у «гражданских», которым платили «полярные» и «секретные». Например, у начальника специализированного участка всего 140 рублей. Моя супруга, Лидия Михайловна Субетто, прошла эти испытания достойно. Выросла там в старшего инженера-механика в отделе Главного механика УИРа. Жили в деревянных домах, засыпаемых снегом до самой крыши, среди архангельской тайги. В Горном, рядом со 2-й площадкой, которую я «сдавал» вместе со всеми в 1960 году, родилась моя дочь в 1963 году. В роддом в Мирный беременную жену и обратно из Мирного уже с дочкой – привозил и отвозил на самосвале. В Мирном в школу пошел мой сын, ныне профессор, доктор географических наук. И так у всех моих друзей подобным образом складывалась судьба. Могу назвать семьи, с которыми были дружны, — это Ивановы, Мельниченко, Семинихины, Кузнецовы, Петуховы.

Первые годы меня связывала крепкая дружба с Германом Михайловичем Питалевым. Он стал моим наставником не только по первым шагам в прорабском деле, но и в области охоты. Остались в памяти наши совместные походы на тетеревиные и глухариные тока.

Скоростное строительство Ракетных Войск Стратегического Назначения – РВСН было «русским чудом» 60-х годов. Таких темпов строительства таких сложных комплексов и в очень короткие временные сроки мировая история не знала. Здесь проявилась эффективность советской социалистической экономики, плановых механизмов народного хозяйства СССР, и не в последнюю очередь – таких эффективных организаций, каковыми были военно-строительные войска и Главное Управление Специального Строительства (ГУСС), выросшее из Центрального Управления Капитальным Аэродромным Строительством (ЦУКАС) Министерства Обороны. ГУСС в 60-х годах командовал генерал-майор, Герой Советского Союза. М.Г.Григоренко. Это был волевой, даже жесткий, командир, командир «Жуковского закала», и одновременно инженер с огромной эрудицией. Доклады ему всегда были проверкой инженерной эрудиции. «Ложь» в донесениях он сразу же обнаруживал. Но с другой стороны он дорожил компетентными кадрами, внимательно относился к карьере каждого военного инженера-строителя и радовался, когда встречался с талантливыми специалистами. Таким же был и генерал-майор П.З.Престенский, активный участник Великой Отечественной войны, служивший в Вооруженных силах с 1927 годах. Так случилось, что мне пришлось с ним потом сотрудничать в Комитете ветеранов военного строительства в Ленинграде, которым он руководил с конца 70-х годов и до года своей кончины в 1987 году. От него я получил поддержку, когда писал докторскую диссертацию по научно-методологическим основам решения проблемы качества сложных комплексов. Он даже успел принять участие в расширенном семинаре по моей докторской диссертации в конце апреля 1987 года.

Большой вклад в быстрые темпы строительства стартовых позиций в 60-х годах внесла система проектных организаций Министерства обороны, конструкторское бюро академика Бармина. Это была слаженная работа военных строителей, военных проектных организаций, многих заводов, конструкторских бюро.

Научно-историческое исследование роли военно-строительных войск в становлении мощной технологической инфраструктуры базирования Вооруженных Сил СССР с 50-х годов и по 1991 год, когда не стало СССР, ждет еще своих компетентных исполнителей – военных историков. Думаю, что ликвидация военно-строительных войск является большой ошибкой нынешних властей. Вместе с их ликвидацией и прекратилась история 57 УИРа. А ведь кроме Космодрома «Плесецк» этот УИР построил (на завершающей фазе) боевой ракетный комплекс (БРК) в Костромской области, завершал работы по строительству БРК в Бологое, построил сложные комплексы на Кольском полуострове, объекты ПВО страны в г.Инте и другие.

В.И.Плиско, подводя итоги своему пути на строительстве космодрома Плесецк, отдает должное начальникам управления начальников работ (УНР) полковникам А.Ф.Циргваве, Н.В.Колбасину, В.Т.Варфоломееву, В.Т.Журину, А.М.Паршину, О.Д.Бубнову, К.Н.Ерасову, Г.Н.Долуду, А.П.Прохацкому, Ю.В.Борячку, Б.П.Ильинскому, В.М.Черненко, А.А.Сербину, А.М.Баженову, Д.Н.Хабелашвили, В.Ф.Федорченко, П.П.Журавлеву, Ю.М.Камко, Ю.Г.Гасану, Н.Г.Саломатникову, В.Н.Борисову. В своей статье он пишет: «Доброй памяти и благодарности заслуживают линейные работники-начальники участников, прорабы Малиновский В.Г., Лев Р., Омельхненко Р.В., Заяц И.И., Субботин Ю.В., Симонов Г.П., Бойцов Ф., Кавицкий Э., Орехов В.Ф., Субетто А.И., Мельниченко В.С., Иванчихин В.И., Власенко В., Постыляков Ю., Овсянников С.И., Махнович В.П., Стрелков В.А., Кучеренко Н.И., Филиппович И., Самойленко В.М.» («Тайны архангельской тайги», с 89, 90).

«Полигон сегодня, – отмечает В.И.Плиско, – это 1762 км² архангельской тайги, на которых размещены 1745 объектов экспериментально-технической базы, 335 км автомобильных и более 300 км железных дорог, уникальный измерительный комплекс. На полигоне испытано одиннадцать ракетных комплексов стратегического назначения. Космодром «Плесецк» давно известен всему миру и является самым рабочим космодромом планеты, со стартовых комплексов которого осуществлен около 60% отечественных и 40% общемировых запусков космических аппаратов» («Тайны архангельской тайги», с.89).

И то, что он состоялся в том виде, в каком отмечает свое 50-летие, — заслуга военных строителей огромна, ее трудно переоценить.

Отмечу, что с энтузиазмом работали не только офицеры – прорабы, начальники участков, командиры УИРов и военно-строительных отрядов, но и сами военные строители, бывшие школьники, призванные служить в армию и попавшие в этот род войск. Здесь большую организаторско-идеологическую и воспитательную функцию выполняли комсомольские и партийные организации. Сержанты, солдаты, мастера-техники, которые также проходили срочную службу (а служили тогда 3 года), понимали ту ответственность, которую на них возложила родина, и трудились с энтузиазмом. На наши плечи – плечи военных прорабов и начальников участка ложились не только функции организации работ, контроля качества, обеспечения необходимыми материалами, инструментом, оборудованием, спецодеждой, но и обучения строительному делу. На обучение отводилось три месяца. «Старики» обучали молодых под учебно-руководящим контролем прорабов. И нужно отдать должное: эти мальчики становились прекрасными строителями, мастерами своего дела. Постоянно осуществлялась организация социалистического соревнования. Многие бригадиры, руководители выдающихся бригад, солдаты срочной службы были награждены орденами и медалями СССР. Помню, в 1967 году, к 50-летней годовщине Великой Октябрьской социалистической революции за успешный ввод комплекса 141 площадки меня включили к награждению орденом Ленина. Но потом уже в Москве, в наградном отделе, посчитали, что список выходит за рамки отпущенной квоты на ордена и медали, и приоритет отдали бригадиру, солдату срочной службы, который трудился на моей же площадке. Он орден Ленина получил, а я нет, мне достались только благодарность командира УНР Ерасова Константина Николаевича.

Как-то по поводу факторов Победы в Великой Отечественной войне, наш отечественный философ-социолог, ушедший из жизни в 2006 году, А.А.Зиновьев произнес крылатую фразу: «Войну выиграл советский десятиклассник», тем самым, отдавая должное советской системе воспитания и образования 20-х – 30-х годов. Перефразируя эту мысль А.А.Зиновьева, я повторю: «Космодром «Плесецк» построил советский десятиклассник и советский инженер».

Основной состав прорабов с конца 50-х и до конца 60-х годов – это в основном советские десятиклассники, закончившие военные вузы (академии, высшие военные инженерные училища) в конце 50-х – в начале 60-х годов. Когда так называемые «шестидесятники – диссиденты» подготавливали основу для идеологической диверсии против СССР в форме «перестройки – катастройки», мы созидали военную мощь страны и были верны заветам отцов. Как предупреждал наш знаменитый адмирал, герой защиты Порт-Артура, Макаров: «Помни о войне». Мы помнили, у нас оставались в памяти уроки Великой Отечественной войны и знали, что для того, чтобы подобное больше не повторилось в нашей истории, нужно «порох держать сухим», всемерно крепить оборону Отечества, чтобы враг знал, что любое поползновение на нашу независимость и нашу территорию ему дорого обойдется.

В настоящее время в образовательной политике доминирует подражание западной системе образования, в том числе и в первую очередь — американской системе образования. Так называемая «болонизация» высшей школы России, опускающая ее до 4-х летнего высшего образования на основе бакалавриата, фактически есть форма отречения от исторических традиций высшей школы СССР – России, качество которой проверено историей, тем прорывом в Космос, который совершил технический гений русского народа в союзе с другими народами России.

Скажу о своей «альма-матер» — Ленинградской Краснознаменной Военно-Воздушной инженерной академии им. А.Ф.Можайского, своем третьем по номеру, тогда аэродромостроительном факультете. Я поступил в академию в 1954-ом году и закончил в 1959-ом году в сентябре-месяце, проучившись 5 лет и 2 месяца. Из нас готовили инженеров широкого профиля. Мы прекрасно владели техникой полевых изысканий, строительными технологиями и организацией работ, проектированием, расчетами и т.д. Фактически мы сдали экзамены и зачеты более чем по 50 дисциплинам. Шел образовательный эксперимент по так называемой индивидуально-самостоятельной учебе, когда разрешалось не ходить на лекции, но при условии – учиться только на отлично, сдавать сессии на месяц раньше срока и заниматься военно-научной работой. Я учился в отделении морской авиации, был командиром отделения на Сводном курсе, учился по этой программе и все экзаменационные сессии сдавал на месяц раньше и на отлично. Свободное время, после выполнения учебной программы, мы отдавали военно-научной работе. Здесь большую роль в моей судьбе сыграли профессора – начальник кафедры строительной механики Александр Иванович Беляев и начальник кафедры подземных сооружений Вартан Сергеевич Асратян. Как знак судьбы для меня и стал первый диплом в истории подготовки авиационных инженеров в стране, который я разрабатывал, по проектированию ракетной базы типа «Атлас» с детальной разработкой защищенного командного пункта управления, находящегося в эпицентре наземного ядерного взрыва определенной мощности («типа «Атлас» — означает, что информацией для исходных данных служила американская ракетная база «Атлас»). Я пишу об этом потому, что оглядываясь назад с позиции 70 прожитых лет, оценивая вклад родной академии в становление моего профессионализма, я отмечаю высокое качество этой инженерной подготовки. В строительстве космодрома «Плесецк» принимало участие большое количество «можайцев» — выпускников нашего факультета. Назову только некоторых из них: Питалев, Плиско, Захаров, Зайцев, Цвитненко, Корнев, Голубчиков, Озмидов, Заяц, Чернышев, Мельниченко, Иванов, Анисимов, Петухов, Горбачев, Калюжный, Симонов.

- *** -

В этом году мы отмечаем 90-летие Великой Октябрьской социалистической революции. Строительство космодрома «Плесецк», прорыв СССР-России в космос, несут в себе отсвет «энергетики» Октябрьской революции, ее созидательного импульса. Это был созидательный подвиг Общества Труда, где Труд стал делом чести и геройства, именно труд и физический, и интеллектуальный. Без культа труда нет ни духовности, ни человека.

Навязываемая через СМИ рыночная идеология успеха, желательно торгово-спекулятивного, а не трудо-созидательного, становится вирусом духовного распада общества, деградации людей в России.

Только возвратив труду достоинство, а это означает и возвращение на новой основе к социализму, мы можем обрести достойное будущее.

Скажу о себе. Я горжусь, что я вышел из поколения военных строителей, построивших космодром «Плесецк». С 1969 и по 1992 годы я трудился как военный ученый в академии им. А.Ф.Можайского, стал научным руководителем, внедрявшим системы управления качеством в проектных организациях Министерства обороны, руководил общественной Космиссией в Ленинграде по квалиметрии проектов, работ, НИОКР, провел множество научных семинаров по квалиметрии, в том числе квалиметрии образования, был экспертом Госстроя СССР по оценке качества проектов промышленных предприятий, членом Координационно научно-технического совета Министерства обороны по стандартизации и унификации вооружений и военной техники, членом Научного совета Госстандарта СССР, в последние 15 лет работаю в сфере проблем качества непрерывного образования в России. Мною опубликовано более 1100 научных статей и трудов, в том числе более 170 книг, монографий, брошюр. Активно занимаюсь проблемами космической философии, ноосферизма, русского космизма, теории образования, квалиметрии. Считаю, что будущее для России и человечества, — это ноосферный, экологический, духовный социализм.

И оглядываясь назад, я считаю, что судьба мне подарила трудные годы и становления, и испытаний в 60-е годы на строительстве Космодрома «Плесецк». Я признателен этим годам, несу в себе благодарную память о своих командирах (некоторых уже нет в живых) – Колбасине, Бабенко, бубнове, Ерасове, Питалеве, о друзьях-товарищах, с которыми вместе трудились и вместе отдыхали, помогая друг другу, — Мельниченко, Ивановых, Кузнецовых, Петуховых, Анисимовых, Зимиревых и других.

С 1965 по 1968 годы я почти регулярно занимался в секции моржей, где близко познакомился с начальником полигона Алпаидзе, с заместителем по общим вопросам командира УИРа Циргвавой и другими.

Это были молодые годы. Мы были молодыми, мы были дерзновенными, мы познавали мир и через книгу, и через работу.

И на всем этом лежала печать духовности советской эпохи, когда «наше» было не менее близким, а может быть даже более чем «мое».

Сейчас модно стало в печати указывать, вслед за Солженицыным, на «гулаги», что, мол, труд был подневольный, что, мол, успехи советского созидания были достигнуты только за счет труда «заключенных».

Мой опыт, опыт участия в строительстве космодрома «Плесецк» показывает, что это не так. Стахановское движение не было только каким-то лозунгом. Энтузиазм раскрепощенного труда был. Был он и при строительстве структуры базирования РВСН.

Закончу свою статью словами поэта Виктора Сиголаева, посвященными строителям космодрома, в стихотворении «Довольны мы такой судьбой» (из книги «Тайны архангельской тайги», с.185):

«Шумит тайга,

Мороз трещит,

И зимний день как вспышка света,

Но звонкий голос топоров

Напомнит нам, как жарко лето!

И пот ручьем.

Лицо горит,

Хоть иней на бровях белеет,

Забыли парни про мороз –

Строителей работа греет!

Строители – первопроходцы –

Не страшен зной, не страшен холод!

Строители первопроходцы –

Довольны мы такой судьбой!»

50-летие Космодрома «Плесецк» — это вечный памятник подвигу военных строителей, сумевших в тяжелейших условиях архангельской тайги, где лето всего два месяца, а зима де-факто восемь месяцев, построить теперь уже в современной России, основной, северный космодром.

В «Обращении к читателям» в цитируемой мною книге «Тайны архангельской тайги», авторский коллектив во главе с председателем генерал-майором В.И.Плиско, написали такие слова: «Многие навсегда покинули свое детище, многие продолжают там жить и трудиться, но каждый из нас навсегда оставил на Северном космодроме частицу своего сердца. Мысленно мы всегда с ним». Я присоединяю к этим словам свой голос.

В заключении хочу сказать, что человечество в начале XXI века более технически вооружено, чем в начале ХХ-го века. Освоение им Космоса стало реальностью. Открываются все новые и новые горизонты технических возможностей. И на этом фоне, оно уже попало в «капкан» первой фазы Глобальной Экологической Катастрофы. Выбраться из этого «капкана» сможет только духовно-нравственное, исповедующее Добро и несущее Добро в Космос, человечество, которое похоронит раз и навсегда погоню за прибылью, денежным благополучием, присвоением через капитал результатов чужого труда. А это требует нового прорыва человечества к ноосферному, экологическому, духовному социализму, иначе – оно погибнет уже к середине XXI века.

Опыт советской эпохи, 90 лет Великой Октябрьской социалистической революции, опыт строительства Космодрома «Плесецк», духовный опыт российской и советской истории, опыт философии «Русского Космизма» и учения о ноосфере В.И.Вернадского, также как и опыт социалистического строительства в других странах мира, показывают, что такой прорыв в XXI веке назрел, он требует от человеческого разума мужества, и он осуществится. Исторический тест на «человека разумного» продолжается.

Поколение «пятидесятников», поколения принявшее «эстафету» от поколения фронтовиков, от поколения, победившего немецко-фашистских захватчиков в Великой Отечественной войне, достойно пронесло эту «эстафету» через всю свою жизнь, создало своим трудом военный паритет с вооруженными силами США и НАТО, обеспечило всего лишь через 16 лет после Великой Победы Великий Прорыв советского народа в Космос, полет первого человека на Земле, русского человека, коммуниста Юрия Алексеевича Гагарина вокруг Земли. Мы своим созиданием на строительстве Космодрома «Плесецк» показали великую творческую мощь социализма на Земле. Это урок Истории, который никогда не забудется простым человеком труда, это часть уроков 90-летия Великой Октябрьской социалистической революции. Их надо осознавать и помнить.

Думаю, что духовность военных строителей Космодрома «Плесецк», сделавших в 60-х – 70-х годах свое историческое дело, — некий духовный залог того, что раз ноосферный императив созрел, то он свершится. И Россия снова станет примером такого нового, духовно-созидательного, ноосферного, социалистического прорыва уже в XXI веке. Другой альтернативы ни у человечества, ни у России нет.