Затрагивая Маркса в «Марше лево-правых бригад», я понимал, что касаюсь темы, на которой в обществе многое сконцентрировано и обострено. (Что и плохо.) И, конечно, получил своё отрицательными мнениями. Свои позиции высказали 3 моих товарища. Я их уважаю. И мы спорим с каждым по отдельности и по своим вопросам. И это значит, что «Маркс» и «социализм» – это, действительно, наше трудное наследие… Будем ли его отдавать детям, и в каком виде – вот вопрос.

Один товарищ просто говорил, что не надо трогать Маркса, надо решать нынешние дела. Другой товарищ оправдывал Маркса: «Писал человек для своего времени очень неплохую теорию экономического развития капитализма. Очень скрупулезно. До одури. И очень точно подбирал слова. На сколько хватило его образования. …Прибавочная стоимость является только предпосылкой для возникновения возможности получения прибыли на вложенный капитал. О прибыли Маркс и не рассуждал. Не добрался. Слишком внимательно пытался разобраться…»

А с третьим уважаемым мной корреспондентом получилась содержательная переписка. Она отражает четкие позиции. Потому и интересна. Ниже она приведена без некоторых личных моментов.

Итак, небольшая переписка с Сороко Э. М. из-за Маркса.

(С.Э.М.):

Вы зря упражняетесь в ниспровержении Маркса. Он не готовил для России свою теорию. Считал Россию дикой и отсталой азиатчиной. Плеханов тоже считал революцию 1917 года несвоевременной: контингент незрелый достался, не было самосознания, что основное в такой (социалистической) революции, а его не было, надо было еще подготовить, вырастить, вылепить. Тут история должна была постараться.

Маркс вынужден был (как он сам признается) делать пухлым, раздутым свой трактат, чтобы его признали «профессора-филистеры», иных вариантов не признающие. Только толстое сочинение — удовлетворяющее принципу полноты! А к концу жизни он растратил энтузиазм в достижении большой цели на заметки и заметочки для газет. (Да и проблема дочерей - забота отдать замуж - выедала сердце и требовала денег для этого. А их не было. Если б не Эгнгельс - гибель.) Это в XX веке стали писать тощие книги, удовлетворяя принципу целостности (концептуальности).

У Маркса много провидческих идей, которые разбросаны в разных местах и которые надо вылавливать. Например, принцип кратных отношений в строительстве расширенного производства, принцип самоорганизационного выращивания органов саморасширяющейся (растущей) тотальностью и др. А его определение принципа социализма как «положительного самосознания человека» (а не связанного с внешним фактором - общественной собственностью на средства производства, как хрестоматийно учила нас советская наука «по Марксу»)…

(А.С.А.):

Когда Маркс был редактором «Новой рейнской газеты» (кажется, именно в то время), он, не стесняясь, рассказывал о своем опыте писать именно «наукообразно», то есть множеством понятий, многозначительно и длинно. Запутанность и многословие часто были его сознательными позициями. А не только полнота. Вы сказали, что он вынужден был подчиняться профессорам-филистерам (которых, кстати, он и «поносил»). Но до «Капитала» он написал «Нищету философии» («Анти-Прудон» — А.С.), где был четок и ничего не боялся…

Сейчас подумал: может он просто стал зарабатывать деньги количеством? Ведь он уже был признанным автором... Может он что-то потерял в себе? Может быть, он потерял ответственность за свои идеалы?... Но каждый отвечает за то, что пишет…

«Он не готовил свою теорию для России». Не являются ли эти слова уже «приговором» для ученого. Это больше — о поваре.

И кто же отрицает то, что человек может говорить отдельные умные мысли... И полезные, и проникновенные, и провидческие. Они ценны и играют большую роль в познании Их, безусловно, надо искать и выделять...

Вы знаете, что мысль об эволюции, даже, кажется, основные промысления, догадки и даже слово «эволюция» были до Дарвина, в лице его, кажется, деда? И он знал об этом. И это подтолкнуло неудачника Ч.Дарвина в плавание на «Бигль». Прорыв в неведомое, нахождение слова для того, что брезжит, что ощущается, наиболее трудно, и значение деда не менее важно, чем внука... (А для меня – более.)

И в самом начале я предупредил позицию:

- текст — не против личностей, а против фетишей, против того, что Маркс-Ленин никак не оставят нас в покое:

- автор идей разделяет ответственность за своих последователей. (Это, как у Экзюпери, только ответственность отсрочена во времени; а пишущие то как раз так ее и несут.)

Мера такой ответственности — разная. И я не имею права судить. Но трудно назвать все своими именами, вообще не упоминая начальных имен...

(С.Э.М.):

Читая Ваше письмо, убеждаюсь, что и в нем аморфия, а не структура, - поток сознания, и даже в большей мере, нежели во вчерашнем прочитанном мною Вашем опусе.

У Вас тенденция неверно трактовать слова и выражения. Ограничусь одним примером из Вашего письма: «»Он не готовил свою теорию для России». Не являются ли эти слова уже «приговором» для ученого. Это больше — о поваре».

Во-первых, это так, смею Вас уверить. Есть множество скептических высказываний Маркса о России, где он проводит взгляд на нее как на азиатского варвара, не готового подключиться к европейской культуре. И «азиатский способ производства», о который разбивается его теория, - это о ней, о тогдашней России. Ибо в подлинной Азии тогда еще никакого производства вообще не было, кроме архаического - производства детей. Это вполне ясный тогда Марксу тезис о том, что Россия выпадает из рационалистической культуры Запада, т.к. она в своей ментальности скроена по восточному типу… Маркс и помыслить не мог, что его теория пустит корни здесь, в России. А он видел многое и глубоко.

Стало быть, ее притянули за уши некие силы (известно какие), чтобы обрамить ею и оправдать свои гнусные цели, взяв в качестве тягловой лошади непробужденного от спячки мужика, абсолютно лишенного самосознания (еще не взрастившего его в себе, т.к. он сократов не читал). И поднятый на ноги из спячки мужик, будучи ведомым этой чуждой ему силой, выступил пробойником в роли Торжествующего Хама…

Во-вторых, его редакторство в газете было в основном лишь средством обеспечить семью, и этим объясним «вольный стиль» его газеты - чтобы придать ей тиражность, т.е. сугубо коммерческий расчет давать побольше жареного - уток и фактов, на его, конечно, манер нравственно самодостаточного человека. Но он был серьезным ученым, а те в душе всегда презирают редакторов как в определенном смысле «недоносков», словесно и стильно легкую братию. И он где-то, какой-то частью души своей презирал и себя за эту вынужденную свою миссию поденщины - постыдную для серьезного, фундаментального ума, производящего идеи для человечества… Словом, Маркс мечтал о кафедре, о спокойной научной деятельности, а для этого надо было соорудить толстенный фолиант - трактат на актуальную тему. Иных условий клан под названием «филистерская профессура» (это его, марксовы слова) не признавала. Маркс чертыхался, но вынужден был играть в предложенную ему, но не им созданную игру, понимая, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят: это он усвоил четко. В конце концов он написал такой труд, но устал смертельно работать на два фронта (поддерживая к тому же достойный имидж газеты). И его не хватило на обработку остальных томов ввиду суровых обстоятельств жизни: смерть любимого сына, в котором он души не чаял, подломила его, выбило смысл личной жизни («зачем всё остальное?»), пристроить дочерей, у самого регулярный фурункулез…

В-третьих, с учетом изложенного, никаким «приговором» ученому сказанное не является. Маркс был предельно честен прежде всего с самим собой и теорию «готовил» на иные времена, когда мир созреет ее воспринять (непонимание - всегдашний проклятый дух среды, в которую попадает ученый, и его участь, будь то Эварист Галуа, Лобачевскй, Роберт Майер, Больцман, Макс Планк… Энгельса (а уж он-то понимал и знал Маркса как никто другой!) спросили как-то в анкете: возможно ли построение социализма в одной отдельно взятой стране? И он ответил предельно лапидарно: «Нет». А вот Ленин на этот вопрос ответил «Да» и тем «улучшил, развил марксизм», как говорили наши марксистские попы с кафедр марксизма-ленинизма аж целые «72 года и 7 месяцев» (Нострадамус).

Можете ли Вы привести еще хотя бы один пример «развития теории», когда ее вывод «Нет» заменяется на «Да».

Нет, это единственный уникальный случай в мировой культуре. И потому данный новый, ленинский вывод не относился собственно к культуре, как перечеркивающий ее, о чем и говорит проросшая и развившаяся система ГУЛАГа, которой оплачено это «развитие» теории. Ленин был крайне тщеславным человеком (об этом, например, говорит весь тонус и стиль его работы «Материализм и эмпириокритицизм»), претендующим быть выполняющим функцию одновременно царя и Бога в атеистическом безбожном созданном им мире, где все прежде бывшее святым, им низвергнуто. Он пришел «отмстить за брата», что, как показывает и сицилийская вендетта (где он бывал - на разных Капри), и наша кровная месть у татаро-мусульманского племени (а он родом из такового), в душе его звучало остро и неизбывно.

Вот потому он и плакал в коридоре на виду у патрульного солдата, когда подписал приказ о расстреле царской семьи. Плакал не от сострадания и невозможности в тех объективных обстоятельствах (угроза захвата Семьи войсками наступавшего Колчака) проявить милосердие, а от переполнявшей его душу гордости за собственное могущество (как плачут на концертах, разрыдавшись от гениальной музыки, пронявшей «до глубины» чувства), за достигнутую им, жалким периферийным адвокатишкой, как он, не попадая в ловушки самообмана и трезво мысля, видел, извне себя, способность и силу распоряжаться жизнями высочайшей фамилии, публично умертвившей некогда его любимого брата.

Кстати, не кто иной, как Ленин, сказал, что «у нас 99% коммунистов Маркса не понимают». Так что же, спрашивается, строили, коль не понимали того, как и что надо строить, того, что было предписано теорией классика!? Плеханов был мудр, соглашаясь с Энгельсом в вопросе строительства социализма в одной отдельно взятой стране. Он видел пустую суету этих тщеславных людей, гребущих лишь под себя, но отнюдь не рыцарей Идеи, а успевших проявить себя изощренно хитрыми и мстительными лицемерами.

В-четвертых, как легко сегодня, вместе с заморским Дядей Сэмом в полосатых штанах, зачислять Маркса в негодники и разрушители (кто сегодня только ни упражнялся в этом!), на том хотя бы основании, что он автор письма к Зорге (отец известного разведчика Рихарда), где сказано, что «в России у нас есть организация террористов». Не идет ли теми же стопами и «Аль-Каида» (11 сентября, Нью-Йорк), и Чечня.

В-пятых, у Маркса есть одно достоинство (в том смысле, что по крайней мере одно - о других распространяться здесь не стану) - наличие инварианта, используемого для выравнивания сущностей, для сравнения, приведения к единой мере всего созданного трудом человека (а он есть «позитивная творческая деятельность», в отличие от работы - удела рабов). И это достоинство делает его теорию теорией. Стоимость - вот этот инвариант. Она «не девица Квикли... которую можно потрогать или ущипнуть» (Маркс), в ней «нет ни грана материи». И это удивительный подвиг материалиста-ученого, который посмел «нематериальную» субстанцию сделать основой материалистической теории. Кто из наших, советских теоретиков-академиков может с ним в этом сравниться? У кого вообще из них создаваемые теории зиждутся на инвариантах - единственном роде вещей, которые нужны, необходимы в теории, поскольку делают ее собственно теорией, а не избыточным трепачеством и пустозвонством, не совокупностью мнений от «княгини Марьи Алексевны» - этот «мнениевый» подход был заклеймен и отвергнут еще Парменидом две с половиной тысячи лет тому назад.

В-шестых, Вы слово «готовить» отнесли к собственно поварскому искусству. Это называется глядеть на мир сквозь щель то ли почтового ящика, то ли прицела винтовки, то ли узкого мирка начальника, не пропускающего выше себя никакой информации («принцип Петера»). В любом случае, как говорит нынешняя молодежь, - изврат, удаление от мира реальных, действительных сущностей…

(А.С.А.):

В первом ответе я был предельно краток, только намечая элементы позиции. Не хочется сильно расплываться и здесь. Но все же - более-менее основательно. Потому что не просто хочется поболтать или отстоять какую-то свою правоту, но потому что хочется лучше понять Вас и потому что надо попробовать расставить точки над «i»… Тема Маркса действительно больная для России. И я переболел Марксом-Лениным, как многие.

Надеюсь, Вас ничем здесь не задену (всего меньше хотелось бы этого). А на возможные новые вопросы прошу ответить.

(0) «Поток сознания» или по другому - «крик души» (но не истерика) — это именно формат того публицистического текста.

(1) Фразы Маркса и Плеханова о неготовности России известны и стали «классикой жанра». Это, к тому же, соединялось у Маркса с отношением свысока к Плеханову и Бакунину, и пренебрежительным - к России и русским. Правда, Маркс любил другого русского - романтика Г.Лопатина, который поехал освобождать Чернышевского. Не его ли Маркс считал «своим террористом»?

Дальше здесь Вы оставили из Маркса то, что близко Вам и дорого. А его теорию (заключительную часть его общей теории) диктатуры пролетариата Вы забыли? Ее и использовали большевики-ленинцы. При этом назвали ее «душой марксизма», тем главным, что определяет ленинские 99% для правильного понимания...

Раз Ленин эти проценты определял, то он то понял Маркса на все 100% (чисто логический вывод). И он имел возможность делать все, исходя из понимания на 100%. Поправил он Маркса только по строительству социализма в одной и отсталой стране. А это составляет не 99%, имел он в виду не это. Говоря так, он говорил о революционном, преобразовательном духе учения Маркса и позднее - о необходимости уметь вести хозяйство (в сложившейся ситуации). А «диктатура пролетариата» при этом не отменялась в теории никогда.

И может быть насчет души, насчет результирующей сути учения – Ленину то было «виднее»? А? Или она - душа, - была не одна у Маркса? То есть Маркс был «слишком многогранен»…

(2) Пушкин тоже был редактором. И нес свой крест достойно, и красиво, и с смыслом, и с желанием, и с борьбой, и … Жил с семьей на последние деньги, в долг… Но светла его память в потомках, но ни слова упрека его делам. А лишь благодарность.

Имел ли Пушкин, какие иные доходы, кроме литературных в только начинавшей читать России? Не знаю. Но я не о доходах. А о предназначении, об ответственности.

Пушкин и Маркс по своему знали себе «цену». И проявлялось это по разному…

«Маркс мечтал о спокойной научной деятельности…» При этом образовывал Интернационал, определял чисто политически, что верно, а что — нет … Я понимаю – натура было горячая и многогранная. Да и у всех нас под настроение бывают разные желания… Кто же не мечтает о спокойном (в данном случае – научном) положении. И гении, и простые люди. Он больше имел на это оснований, как идеенесущий человечеству?... А знаете что означает «филистер»? Это – «человек с обывательским кругозором и ханжеским поведением». Отрицает ли эта характеристика заботу о человечестве и гиперактивность? А может быть в рациональном мышлении крайности где-то неизбежно сходятся?

Я что-то не так трактую, слишком далеко распространяю смыслы? Или не чуток?

Человеческая участливость – она в делах. И здесь мы – не об этом. Но сама вдруг появившаяся тема…

Надо ли здесь докладывать, какие у человека проблемы и болезни, которые не позволили всё четко сказать и сделать? А наши старики и наши предки, которые «через не могу» несли свое в трудной России - пусть не гении, пусть не известны? Чему трудности жизни являются оправданием?

Простые наши люди, прежде чем, умереть порядок наведут, да все приготовят. А те, кто пишет – они порядок не должны после себя оставить?

Публичные люди отвечают за свое произнесенное слово, пишущие – за написанное. Где заканчивается эта правда? После чего они уже не отвечают?

Вообще, мы русские, жалея, оправдываем. Но можно ли это использовать здесь, можно ли «давить на жалость»?

(3) И не самого человека мы обсуждаем. А то, что оставлено и использовано, причем точно по букве: одной или другой (кроме запрета строительства «социализма» в одной и азиатской, то есть дикой, то есть неправильной стране). Но главное, то, что никак марксистское мышление не оставит Россию. И как обойтись в разговоре об этом: кивком или «эзоповым языком, — в данном случае? Да и Маркс – это давно уже персонифицированная «идея». По претензии на «всенаучность». Интересно, слово «марксизм» при нем появилось?..

Теория Маркса претендовала как раз на универсальность, на объяснение истории. Именно в силу ее собственной претензии теперь позволяется говорить о ее ненаучности - в безизъятном объеме. Как раз в тех элементах, которые она взяла у других авторов – она научна… А Маркс разработал метод – тот самый диалектический – и, ставя его безусловным принципом истинного познания, накуролесил абстракций «семь верст до небес да всё лесом»…

Кстати, скажите, какие фундаментальные категории ввел и обосновал именно Маркс (кроме «диктатуры пролетариата»)? Ведь и понятие «способа производства», и что-то типа «формации» (если не сами слова, то идею и представление этого) ввел тот итальянский историк, забыл его имя. Стоимость, как категория, введена не Марксом. То, что он, являясь материалистом, эту «стоимость» с кучей предикатов и прилагательных использовал в своих абстракциях – какой в этом научный подвиг?

История «эфира» в физике – это череда фундаментальных «отрицаний-отрицания». И подобных примеров можно привести в точной науке много. Делается ли это в рамках одной теории или разных? Так ведь и марксизм стал марксизмом-ленинизмом… А смена мета-теорий, то есть парадигм – это недопустимо или прогрессивно?... Во всех этих сопоставлениях больше – некая ирония. Непонятна мера, мера человеческой правды и самой истины.

А по сути Вашего контекста. Вы лучше меня знаете, что наука – это борьба тщеславий. Отбросим и следствия этого. Оставим чистое познание. Познание, оформленное настоящей теорией. Тогда она, как и честный мужчина или добрая женщина, не может быть прежней при определенных изменениях… Вопрос, как эти изменения относятся к ней самой и ее предмету. Но должно быть что-то оформлено. Извините, опять какой-то «юмор» получился…

Это интересное наблюдение (без шуток), Вы считаете, что слезы при «переживании произведения искусства» — это всегда от некоего самовоспоминания»?

(4) Вот я и говорю, что из Маркса в России создана «икона»… Или я не имею права так говорить, потому что он не может ответить? О мертвых или хорошо, или никак? Знаете, мне было бы проще, если бы не эти обстоятельства.

А в остальном я уже говорил, дело не в конкретном человеке, а в том, что он оставил, и как это продолжает жить (причем с этим именем вместе).

Или есть проблема, что мое легкое дуновение попадает в чью то дуду?.. И разве дяде Сэму есть дело до Маркса? Мне казалось, что у него с Марксом в основе своей как раз все нормально. Он завел мышление туда, куда надо. И сопротивление революционности (по новому – экстремизму) только помогает в «позитивном пиаре». По кругу долго можно будет ходить.

(5) Кажется, Адам Смит первым ввел и исследовал категорию стоимости… Во всяком случае здесь не Маркс вынужден был подняться из низкого материализма на высокий уровень абстракции. Уровень был задан. А дальнейших абстрактных сущностей было создано в «Капитале» достаточно и своих.

(6) Вы дополнили дальше: «Маркс теорию «готовил» на иные времена, когда мир созреет ее воспринять»… Это – больше, чем познание, это миссия. То есть Маркс себя так понимал?..

Кстати, «каменщики», как и «повара», они тоже «готовят»… Вообще, масонство – в душе у Запада.

Настоящий ученый ничего в своем познании не «готовит»; я так понимаю. Политик - готовит, революционер – готовит. А познание ученого должно соответствовать истине – и всё. Познание должно быть полным и целостным, с минимальным количеством привходящих условий и исключений.

Подготовка теории для другого мира? Так мир уже совсем другой, нежели это представлял Маркс. А соответствие и ответы тому, что происходит сейчас можно найти в словах и еще более ранних авторов, хоть у древних греков, и тоже посчитать их провидческими. Насколько глубока и универсальна, например, постановка задачи у Гегеля: «Всемирная история есть прогресс в сознании свободы — прогресс, который мы должны познать в его необходимости.» Задайте дальше вопросы о предмете свободы и содержании свободы – и смотреть можно далеко назад и вперед…

Отдельные на самом деле интересные высказывания – я так понимаю, это еще не теория. Кстати, они могут быть и продуктивнее теории. Или опять же - вспомните роль деда Дарвина.

Но прошу Вас назвать теорию Маркса. Не рассказать о ней, а именно назвать.

И дальше. Для выполнения «теории Маркса» должны быть определенные условия. Само это обстоятельство оставим без комментариев. Но назовите эти необходимые условия. Были ли они уже в реальном мире? И реализовались ли по Марксу? Или еще будут реализованы по его теории (теориям)?

(_**_*) Маркс, безусловно, был честным человеком в бытовых обстоятельствах, и сильным. И умным. Что его подвело? Вера в его научный метод, вера в логичное построение, вера в некий однозначный экономический императив в истории, вера в некий внешний прогресс… То есть подвела сама рациональная западная цивилизация, которой он принадлежал. Рефлексии не хватило. И юмора. Кстати, говорят, он был не склонен к юмору.

Ему, действительно, не хватило времени, чтобы «дополнить» свой взгляд; а вернее – сил. А у какого уверенного человека хватит сил рационально охватить ход этого мира?...

Вообще, это общий диагноз гуманитарных теорий, рожденных в западном рационализме и «западном диалектизме»: при их последовательности они приходят к отрицанию себя, к противоречию, к противоположному от исходных посылок. И человеколюбие Маркса пришло к человеконенавистничеству. К необходимой революции при смене формаций и диктатуре пролетариата.

Со временем из теорий многое выветривается, «изнашивается», а дух остается. Человечество со временем, как и человек в своем общении, воспринимает не просто слова, но дух. Чуждого себе по духу экстремисты не нарисовали бы на своих знаменах.

Маркс по его же словам раскрыл тайну эксплуатации, тайну возникновения и присваивания прибавочной стоимости. Маркс изначально исключил, как нейтральный фон, из рассмотрения отношений 2-х субъектов производства нечто важное, главное. То, перед чем изначально равны эти двое.

Правда присвоения, вопрос присвоения начинается не в отношениях 2-х классов. Источник всего доcтатка – глобальная рента человечества, бесплатное пользование дарами Природы, дарами ее производительной силы. Когда сначала не ставится вопрос именно таким образом, уходит что-то объединяющее и истинное. А остается схема отношений, как раз приводящая к абстракциям. На первое место выходят производственные отношения, а человек редуцируется до того самого «homo economicus». Автоматически устраняется и культура, как важнейший и самостоятельный элемент истории; она становится следствием экономики. И все это делает Маркс-гуманист, но ищущий объективные основания истории.

Так называемая «марксова теория» — это «теоретический инструментарий», отработанные понятия для отношений в производственной сфере социума. Это и есть сфера её адекватности. Но всеобщих причин-следствий исторического процесса эта теория не устанавливает. Внутри исторического процесса «марксов аппарат» позволяет на некотором уровне, но теперь уже и не полно, описывать экономические отношения. И всё.

«Экономическая метафизика» находится выше марксовых производственных отношений. Русский ученый Подолинский С.А. как раз пошел от основ формирования прибавочного продукта от получаемой извне энергии и посмотрел через призму преобразования энергии на закономерности в трудовой деятельности. Это было очень поучительно для экономических субъектов. И Маркс был знаком с его естественно-научным трудом…

Настоящая политэкономия – это, прежде всего, о том, что лежит в основе человеческого материального достатка, в основе материального достатка цивилизации вообще. И тогда «физиоэкономика» — это действительная политэкономия. Она не является экономикой, потому что не предлагает реальных механизмов эффективного экономического управления именно в терминах и понятиях хозяйствования. Но она объясняет источник общего богатства. Тот, что очевиден людям, — дары Природы, общие для всех.

* * *

При публикации какого-то последовательного обмена мнениями я предпочитаю оставлять последнее слово не за собой. Хотелось сделать так и на этот раз. Но нормального продолжения не следовало…

В свое время получалось и так, что с самого начала мы расходились с Эдуардом Максимовичем в вопросе стиля публикаций. Вообще, раз на раз не приходится, но все же. «Диалог, поиск и сомнение», как метафора стиля, если они не самоцель, не поза, если там есть мысль-логос, а не только саморефлексия, это лучше самоуверенного, сухого академизма, метафора которого есть «монолог, затверждение и самомнение». Лучше ирония, чем «творение вечного». Может быть дело и в том, что мы еще по разному видим текущие проблемы…

А тема Маркса в электронной переписке вроде бы заканчивалась. Не оставалось ничего, как «закруглиться».

Маркс – это часть увлечения Западом в индустриальный период России. Россия сейчас изживает (не выкидывает, но органически преодолевает) это; вместе с этим уйдет и увлечение Марксом.

В 1921 году в Софии группа русских эмигрантов, среди которых были Г.В.Флоровский, Н.С.Трубецкой, П.Н.Савицкий, выпустила книгу со знаменательным названием «Исход к Востоку» (обратите внимание на 2 смысла первого слова). Именно обращением своего внимания к азиатскому корню России заявила о себе группа «Евразийцев». Этот год можно считать началом уже последовательного течения по преодолению разрывов в России, в том числе между властью и народом. Интересно, что, как течение, началось это в отдалении от России… (У «Евразийства» была сложная судьба, к чему приложили руку и большевики.)

В это время в самой России революционное и бессознательное отрицание не своей, «западной» власти в конечном итоге естественно выливалось в (последнее, над общей идеологией и смыслами, отрицающее самое себя) очередное увлечение Западом. Новая советская элита не избежала «западной ориентации».

Именно с воссоединением 2-х Россий, с возвращением России к самой себе, с реализовавшимся взглядом на самое себя «из далека» мы получаем возможность собрать Россию, как она есть, и по новому. Становление «Коммуникативной России» прямо связано с обретением россиянами своей объединяющей историософии.

И все же ответ пришел. Так что им закончим, и как многоточием. Почему – многоточием?

В разговоре выделились 2 плоскости, 2 позиции рассмотрения.

1. Чем оказалась по факту для России «теория Маркса» и есть ли в наследии, олицетворяемом Марксом, для России потенциал адекватности, полезности?

2. Что есть истинная теория Маркса, в чем его действительное историческое значение?

Они, эти вопросы пересекаются, где-то впереди. И в разрешении второго вопроса появляется возможность что-то оставить истории, а что-то взять дальше. И это надо точно определить. Но сейчас, наверное, достаточно того, что они обозначены.

Я же по-прежнему не могу соединить «высоту помыслов» Маркса с его практическими рекомендациями, с его средствами достижения целей. Цели явно не адекватны средствам. Здесь рассудить могут только психологи. Видение же в словах Маркса тех смыслов, которые приписываются в письме – это отблеск, мне кажется, самого субъекта анализа.

И я снова понимаю, что в этом отношении - «Россия и Маркс», - существуют вопросы. Что в нем пересекаются или через него проявляются многие другие проблемы…

Но после слов, которыми кончается это письмо, говорить что-то еще как-то не хочется.

(С.Э.М.):

Да, общеизвестно, что стоимостью оперировал до Маркса Адам Смит. Но ведь бриллиант в виде алмаза держали в руках и его добытчики - рабочие шахты, и транспортировщики, и обработчики, и продавцы и пр. (не будучи его владельцами; иначе, в противном случае, - ого-го! - бери алмаз и убирайся с рудников, и лети в рай, в легкую жизнь). Но выявить всю полноту и самоценность бриллианта смогли лишь на последнем этапе работы с алмазом. Сделать стоимость инвариантом теории, базисом, на который та опирается, и развернуть идею до разветвленности и полноты, одновременно показав Капитал отнюдь не (а точнее, не только) в виде денег, ценностей, а в виде Универсального Субъекта Действия современной цивилизации, утверждающего и проводящего, в частности, принцип «всеобщей полезности и годности для употребления» (Маркс) - вот чего не было до него. И в данном смысле теория Маркса, его «Капитал», к сегодняшним дням, к нашему времени, выросла в цене и истинности, став еще более убедительной достоверной. Достаточно сравнить роль капитала в жизни США, во всей цивилизации Запада и, в международном общении, его функции в подминающем всё глобализме. Но Капитал отнюдь не прост и не плосок (отчего ему и посвящен столь толстый фолиант, но все его стороны все равно не освещены - согласно Гёделю это и невозможно было сделать). Он - не сыч, не монстр, не зверюга, не отвратное чудище, как пытались у нас «преподнести массам» популярно суть теории Маркса. Где-то на расстоянии 3/4 от начала в т. 46 (в ч.I или ч.II) есть прекрасно изложенные позитивные функции, которые Капитал проделывает с человеком. О них предпочитали помалкивать наши университетские попы, в изобилии заполнявшие кафедры-герпентарии марксизма-ленинизма.

Да и вообще говоря, в самом общем плане, если задаться вопросом о создании той или иной теории, то здесь, в «Капитале», содержится и ответ: надо положить в основу духовно созидаемого инвариант. Тем самым Маркс показал всему миру, как надо строить какие угодно теории, так или иначе касающиеся нашего реального, бренного мира - этого тоже до него не было сделано (в системной форме). И если «этого нет в учебниках марксизма-ленинизма», так не потому, что соответствующих глав, тому посвященных, нет в самом «Капитале». У Платона ведь тоже нет сочинения (или главы в его сочинениях) под названием «Теория идей». А между тем мы считаем его разработчиком такой теории.

К тому же наследие Маркса в СССР было поднято на щит своими отдельными сторонами, а многое из этого многомерного труда осталось втуне. И в том - методологический ключ для строительства теорий, теорий вообще, теорий любых, что и показано Марксом в действии, конкретно, на примере «одной отдельно взятой теории», по немецкому принципу обучения «делай как я»: не нагромождать излишних словес методологии, как это принято у русских, которые, если не умеют работать, т.е. сотворять теории, пишут (в смысле учат) как это надо делать, называя это методологией науки, методологией теории познания (в данном случае труда умственного). А то, что Ленин сказал на открытии мемориала нечто вроде того, что «теория Маркса истинна потому что она верна», или сказал «да» о строительстве социализма в «одной отдельно взятой стране», вместо того, чтобы, следуя Марксу, твердо сказать «Нет» (или вроде того), и что позднее подняли на щит разные скалозубы и ёрники, - это не довод, а карикатура…

Как масштабно, к примеру, Советы издали сочинения Льва Толстого, - более 80 томов. А в свободном доступе из них было около трети, в лучшем случае - половина. Остальные - закрыты для широкого пользования, находились в Спецхране. Для ознакомления с этими сосланными в Спецхран томами, даже в академических библиотеках, требовалось спецразрешение, удостоверенное органами НКВД-КГБ. А Вы знаете, что даже в так называемое Полное собрание сочинений В.И.Ленина не вошли многие его произведения, и даже одна большая работа, по объему сравнимая с той, что известна как «Государство и революция». А знаете ли Вы, что около 80% архивных материалов, касающихся Первой мировой войны, до сих пор закрыты для пользования? Что же касается Второй мировой войны, получившей название Великой Отечественной, то закрытых архивных материалов о ней еще больше! Не кажется ли Вам, что мы здесь имеем дело с монстром, удалившемся от народа и доныне, уже преемственно, пьющем его кровь под видом охраны его нравственности и сознания от растления - на том основании, что народ сам не способен-де оберечь и защитить себя?..

Развитой теории социализма у Маркса нет. Но есть ключи, те же инварианты (в ценностном отношении это бриллианты) - опорные точки для строительства этой теории. Например, «социализм есть положительное самосознание человека» (Маркс), что едва ли не ценнее вскрытой им роли Капитала в судьбе современной насквозь рационалистической цивилизации. Ведь здесь впитана вся история человечества, весь путь мысли о том, каким должен быть ход познания и сам человек, ход самозастройки учения об обществе и человеке, ибо здесь и надпись на дельфийском храме «Познай себя», и призыв Сократа к человеку-современнику и человеку будущего «Познай самого себя» (что явилось основанием для взрыва психолологии - детища XX века), и главный тезис Бхагават-гиты, центральной книги индийских Йогов: «Того, кто, получив знание и реализовав его на практике, обрел полное удовлетворение, считают достигшим самоосознания и называют йогом..». (Б.-г., 6.8). В последнем случае, правда, фигурирует не самосознание, а самоосознание, но эти понятия близки, если не пересекаются. Так, «наука есть способ самоосознания сущего» (А.И.Герцен). Сущее осознает себя (самоосознает) в науке, ибо оно есть Монада и, чтобы следить за собой, править себя И ПРЕДОТВРАЩАТЬ УХОД В НЕИМОВЕРНОЕ, ему, равно как женщине, нужно зеркало (таковым и служит наука), которое доставляет информацию для самокоррекции.

(КПСС не высовывала наружу этот тезис, боясь преждевременно оказаться не у дел). А между тем здесь ключ к тому, чтобы развивать четвертую ипостась человека (первые три: разум, вера, чувства) - рефлексию, волю, самотренаж, взращивая подлинно человеческое в человеке: достоинство, чувства самоуважения, меры и чести, самоощущение творца, сопричастного Богу, Творца Миров. Эксплуатировалась лишь вера, на основе которой взращивали Зой Космодемьянских и других фанатов шахидского (как теперь ясно) толка. Но самосознание, твердое само-осознание себя - этот четвертый вид деятельности и институтов, ее проводящих, не был развит (что и доныне остается таковым), не в пример Востоку (Япония, Китай), нас обгоняющих или уже обогнавших благодаря наличию такого рода институтов (а ля Шаолинь). Без последних, институтов возведения в человеке рефлексии и воли, самопознания, самоосмысления, без аутопоэза, субъекта как свободного творца нет, а есть раб; и социализм без этих качеств человека становится «казарменным социализмом» (Ф.Энгельс), что и продемонстрировала система ГУЛАГа, вынужденная образоваться из-за преждевременности воплощения марксовой теории (плод сорван зеленым).

Если и можно за что-то упрекнуть Маркса, так это за отсутствие в его теории экологической составляющей. Он и сам говорит: субъект труда - с одной стороны и предмет труда (включая материал труда) - с другой: «для меня этого было достаточно». А почему «было достаточно»?

Цивилизация в те времена смотрела на природу как на НЕИСЧЕРПАЕМЫЙ ИСТОЧНИК БЛАГ. Мы только в XX веке, и то лишь на его исходе, начиная с конца 70-х, увидели ИСЧЕРПАЕМОСТЬ этого источника и повели речь об экологии (а до того, еще при Хрущеве, и еще в начале 70-х «шили дела» и сажали в тюрьму за эти речи и замеры загрязненности окружающей среды, считая их крамольными, антисоциальными - опять же «по Марксу»: чего только не делалось его именем: «именем короля», «именем революции», сколько крови и шельмования, сколько крови...).

А «теория» (Вы спрашиваете - что это такое?) этимологически означает «эманация (истечение) Бога», как, скажем, «теорема» - «слово Божье» (theo — Бог, rema — слово). Поэтому в ней, в принципах, всегда лежит (или должно лежать) отнюдь не суесловное, не пустозвонное, не мишурное, а нечто достойное Бога, владыки миров, нечто инвариантное, спокойное, законосообразное, твердое, универсальное, незыблемое, установленное, нерушимое, фундаментальное, на что можно стать или опереться, не боясь сгинуть в пучине захлестнутым потоком сознания, обвалом слов, сыплющихся без разбору, вперемешку, абы как...

А как наши церковники трактуют Писание: «Вначале было Слово. И слово было у Бога. И слово было Бог»? Ведь служителями церкви и теологами никогда не дается ни намека на то, что Слово здесь - это Теорема, логическое доказательство, получение результата - незыблемого, потому, что он ДОКАЗАН РАЗУМОМ, ЛОГИКОЙ, против чего с «мнением княгини Марьи Алексевны», а тем более митрополита или попа, не попрешь! И если все Слова Божьи суть Теоремы, равномощны им по устойчивости и не подвержены ниспровергаемости единственным, что могло бы их ниспровергнуть, - разумом, который олицетворяет собой наука, то Божий Замысел, ВОПЛОЩЕННЫЙ В СЛОВАХ (ТЕОРЕМАХ) суть метрическая сеть, ТЕССЕРА, логически выверенный ПЛАН (каркас) МИРА, подобный тому, которым изначально располагает зодчий. А материал сам оседал уже по тем указаниям, которые дает Теорема, т.е. по не запрещенным ею местам. Происходит самозаполнение каркаса сгущенным эфиром в виде вещества как «сгущенного поля» (А.Эйнштейн). Указка здесь как и куда идти - теоремы, т.е данные изначально, безотносительно к материи и формам ее существования, топология, геометрия и метрика мира, как инварианты, составляющие основу работы Бога-Отца.