Мы живем не сами по себе, не отдельно, не из себя, мы не самодостаточны. Не на нас все начиналось. И не нас все закончится... Надеемся.

Что меняется, а если меняются, то развиваются ли: истины, понятия или люди, их использующие?... Как меняется жизнь, восприятие жизни, ощущение людьми своего назначения, смысла, счастья, своего места в цепи поколений?

Совсем простое слово «восторг», и 100 лет между двумя пониманиями его русскими людьми. XIX век, В.Даль: «Восторг — состояние отрешения духа от мира и суеты его, воспарение духа, преобладание его; умственное вознесение в высшие пределы. XX век, С.Ожегов: «Восторг — подъем радостных чувств, восхищение». Между Ожеговым и нами еще 50 лет... Вспомните свое детство, те главные счастливые моменты общности с миром, с теми, кто рядом, моменты любви, моменты понятности, приятия всего, моменты надежности и развития... И какие мы сейчас, каждый отдельно? И как сейчас бы мы вместе определили это простое слово «восторг»?

Кто мы сейчас? Уже нет вопроса куда мы идем, и уже возникает совсем последний — можем ли мы уже вообще понимать это и сами решать куда идти? Не потеряли ли мы, то, что позволяет двигаться — ориентиры?... Кем мы становимся?

Мы все изучали в школах те или иные предметы, описывающие действительность. Мы их изучали, запоминали, брали умом, а преподаватели давали их умом.

Наши же предшественники, ученые, на плечах которых продолжает развиваться наше объективное знание, они, пытаясь понять истины, переживали их, ощущали, познавали их сначала сердцем...

В 18 веке Кант поставил рядом Нравственный закон в человеке и закон Космоса, Мироздания; Законы, управляющие телами, их веществом и движением, взаимодействием и Закон, СВЯЗУЮЩИЙ все элементы в мире человека, Связующий закон для отдельного человека и общества, в котором он живет... А ИНАЧЕ ВСЕ РАССЫПАЕТСЯ.

Рассыпаются слова, память, культура, смыслы, люди без «незримого», что скрепляет миры и вдыхает смысл, позволяет развиваться, достигать результатов, улучшать жизнь... А иначе распад. Иначе ничто не скрепляет. Одно за другим сползают лохмотьями искренность, доброе отношение, сочувствие, внутренняя высота, красота человека, а остается скелет, каркас юридических норм, не держащих ничего. Все «работает» по отдельности и никак не связано друг с другом; и все вместе напоминает судороги.

Когда все уже сказано во вне, когда стерты слова и сотрясен воздух, когда нет опоры во вне, опора остается только внутри человека. Каждого отдельного человека. Но именно такой человек — не один, только он еще остается целым...

На одной представительной встрече, где обсуждалось влияние духовности в нашей жизни, были и глубокие выводы из опыта жизни, и предложения исходных точек движения, и подходы в решении отдельных социальных проблем, и «толчки» к переосмыслению места человека и координированному действию...

Были и попытки понять, разобраться в понятиях нравственность и духовность. Хорошо бы вспомнить это вместе с нашими предшествениками. Как же сопоставить духовность и нравственность? Нравственность ближе к этическим правилам (как у С.Ожегова; и не важно: установленным обществом или принятым по умолчанию) или к внутренним заповедям? Нравственность — универсальна, едина или индивидуальна,...?

В прошлом веке человек не так был изощрен в дроблении своего бытия..., но при этом люди были очень чувствительны к оттенкам слов и смыслам. Слова «духовность», «нравственность» в таком выделенном виде не использовались, и то, что за ними стояло, понималось очень близким. Духовность связывалась с понятиями, во-первых, Бога и, во-вторых, разума (заметьте — не ума). В.Даль: «Ум и нрав слитно образуют дух... Человек должен достигать такого же единства воли и рассудка, но высшим путем: обузданием страстей и умничанья, сознанием долга. И далее: «Разум — духовная сила, могущая познавать».

Высота внутреннего понимания Духовности каждым, видимо, такова, что толкование ее почти не изменилось или не обсуждается в светских разговорах, интуитивно опускающихся к разговорам о культуре.

Снова обратимся к В.Далю. «Нравственный — согласный с совестью, с достоинством человека, с долгом честного и чистого сердцем гражданина; относящийся к одной половине духовного бытия, противоположного умственному, но составляющий ОБЩЕЕ с ним НАЧАЛО: к умственному относится истина и ложь, к нравственному добро и зло».

Добро соотносится с нравственным, но любовь соотносится с духовным. И при отсутствии любви именно страх заполняет пространство на этом уровне.

Любовь в своем процессе, бытии — это самопожертвование, жертва самости, эго. Но это «самопожертвование» — не самоцель, не предварительное условие; это растворение, единение двоих в более высоком... В любви вы настоящие, в любви вы свободны, в любви все естественно. Самопожертвование — это потеря себя прежнего, это алхимия превращения, изменения человека... Для делания добра не предполагается превращение, «потеря» себя; даже более того делание добра опирается на специфические, уже имеющиеся особенности восприятия человека. Добро — всегда по отношению кого-то, это способствование... Доброе отношение (состояние), как принцип взаимодействия с миром, не адресовано специально кому-то, оно изливается... В любви человек обращается к своей сущности; вот почему любовь — это духовное бытие.

Нравственное отношение строится человеком или от Бога, от Духа, или от совести... Это два пути для разных людей; они не противоречат друг другу. Это два источника в зависимости от того, у которого человек находится...

Используемое здесь понятие «совесть» — не из области морали. Совесть здесь — это восприятие внутреннего «я», своей сущности. В.Даль: «Совесть — нравственное сознание, нравственное чутье в человеке». Это — внутренний, интимный инструмент. Да и в русской традиции — понимать совесть больше, как внутреннее бытие, чем общественное, внешнее: Со-весть... Сравните: со-знание — другое знание, внутреннее знание; со-весть — внутренняя весть.

Для людей, живущих в Боге, живущих своей сущностью, осознанием бытия, для них нет в отношениях с миром проблем нравственного решения. Для отдельного «светского» человека планка нравственности — это планка его совести... И он становится более целостным, здоровым с направлением своей совести к Богу. Но можно ли говорить об общепринятых принципах нравственности, о четкости понятий «что нравственно», а «что нет»?

И кроме того: мера, есть ли ей место в вопросах нравственности? Нравственно ли добро без меры? Понятие меры идет от анализа, от ума. В любви нет ума, нет разделенности, нет неестественного, надуманного понимания; там счастье, и все получается само собой. Но применимо или нет использование меры, ума в принятии решений на основе нравственности, возникает ли вообще потребность в них? Ответ на этот вопрос и задает уровень, на который мы поставили понятие нравственности.

Неоплатоник Плотин, различая нравственное и духовное, говорил: «Цель не в том, чтобы быть без греха, а чтобы быть богоподобным». Просто взгляд, устремленность должны быть выше; а первое в этом случае — оно предразумевается, оно происходит само собой, оно должно быть вмещено, освоено.

Личность (сущность) опирается на свое восприятие и свое осознание и потому в бесконечном множестве последних уникальна и неповторима. Личность не подчеркивает отличие. Основа ее не обособленность, не особенность, но как раз осознание в общей взаимосвязи, потому что мы принадлежим Вселенной, а это Ее закон. Человек свободен во Вселенной и истинно реализует себя только ощущая себя «вместе».

Основа личности — ее непосредственное восприятие, что противоположно основе «особы», которой является внутренний диалог. Пелена восприятия и личности — собственная важность.

Человек, «личное начало» — это восприятие, пытающееся себя реализовать, и способное это сделать только во взаимодействии с Целым. Частичка Целого отличается от винтика механизма тем, что с заменой любой Частички меняется и Целое.

Целостный человек не может быть значительным, важным; он постоянно внимательный, ему интересен мир, он должен уравновешивать в себе противоречия этого мира и потому он не может возвеличиться достижением чего-то, он не может быть довольным, но он всегда радостный (нераздраженный, даже когда усталый), потому что его радость - это мир в целом, неповторяющийся мир. Это внутренний человек. Он не хочет всем нравиться, но хочет гармонии; он не может стремиться повторить или удержать прошедшее.

Духовность (в отношении человека) — стремление действий (намерение поступков), отражающих Всеобщую Гармонию, Единое. Это постоянное чувствование своего назначения в реализации общего развития и реализация истинного назначения на принципах Мироздания. Духовность исходит из взаимосвязи со всем, из неразделенности; это осознание себя как Частички (не винтика) Целого.

Этим абзацем можно определить и «настоящую» религиозность, отличающуюся от правоверного исполнения необходимых обрядов и истого отстаивания догматов той или иной религии. Это отличие двух религиозностей подобно отличию «недуховности» от «духовности» в человеке. Это отличие заключается в руководстве умом вопреки непосредственному, невинному, наивному, чувственному, детскому восприятию.

Но духовный человек — это не только простой (например, по возрасту или от природы), но и осознанный, развивающий сознание; что и представляет как раз 2 стороны одной медали. Нахождение в процессе развития и означает простоту; и такое нахождение в развитии означает духовность.

Одухотворенность — способность соотноситься с энергией/информацией Всесознания, Вселенной, способность проявлять замысел, «мысль» Всесознания. Это активная (инициативная) разумность.

Духовность — индивидуальное бытие. Нравственность — принципы на основе духовности. Духовность индивидуальна, как путь, как бытие; и едина, потому что Цель жизни одна и Дух един. Нравственность универсальна, едина, как некий исполняющийся закон, как некая неотвратимо исполняющаяся целесообразность. Но главное может быть в другом: нравственность — это руководство к действию, а духовность — это действие.

Нравственность — универсальна... Но бывает в жизни трудный выбор, и тогда не получить ответ извне, опираясь на готовые принципы. Только внутреннее ощущение, внутреннее решение сохраняет человека. Только духовность поддерживает ориентир. Это та самая зыбкая внутренняя сугубо индивидуальная связь, ниточка, но на которой именно все и держится, потому что она нужна и проявляется в трудный момент.

...Когда все уже сказано во вне, когда стерты слова и сотрясен воздух, когда нет опоры во вне, опора остается только внутри человека. Каждого отдельного человека. Но именно такой человек — не один, только он еще остается целым...

Вернуться к себе, вернуться/подняться к переживанию ЦЕЛОСТНОСТИ И ВЗАИМОСВЯЗИ... То, что будет иначе, становится очевидным.

Время само подвело итоги... Разрушены старая экономика и старые устои общества и человека. Политики наконец сказали, что в этом состоянии экономики и в этих отношениях власти и людей не действуют программы и вывести может только естественное развитие жизни, экономического организма. Надо не ставить препоны и сберегать людей: человек накормит себя, накормит другого.

И пусть правильно поймут. В духовном бытии также: человек накормится сам, накормит и другого. И более того — первое и второе будет неразрывно. Но нужно не ставить препоны…

Все держится на человеке. Мы снова не услышали А.Солженицына, что идея России сейчас, ее нравственный закон — «сбережение человека»...

Куда вернуться, как вернуться, что значит «вернуться»