В мае этого года на сайте «Академия Тринитаризма» не очень замеченной прошла статья Сергей Ивановича Сухоноса «Новая Русская идея: творчество, соборность и космизм» (http://www.trinitas.ru/rus/doc/0228/003a/02281003.htm). А вещь то важная.

В последнее время на площадке «АТ» стали появляться тексты о самых главных смыслах – о принципах внутреннего бытия человека. И предлагающиеся современные национальные идеи, формулировки ответов на вызовы времени стали все более перекликаться с вопросами смысла человеческого бытия вообще. В этом есть определенный знак. Все, что не связано с человеком, с проявлением личности воспринимается как-то формально.

Влияние ли это постмодернизма?.. Да нет, он сам есть результат состояния человека. Но именно в этой стихии, в этом «бездорожье» может существовать русский человек, не теряясь и не теряя своей ценности. Потому то его способ мироощущения, его «внутренняя парадигма», как ответ, позволяющий сохранить свою целостность, так важен.

Самое интересное, что «творчество» действительно отвечает современности. Появилось уже новомодное фикс-понятие – креатив, за которым стоит больше возбужденность, чем пробужденность. А вот «космизм» и «соборность» идут к нам из глубины русской традиции.

Уже стали нарицательными «русская соборность» и «русский космизм». Sobornost на западе не переводится, как и sputnik. Не переводится еще и потому, что нет слова, адекватного его смыслу. Оба понятия проходят через всю русскую философию и литературу. Они свойственны русскому мироощущению, только получили такое осознание в XIX веке. Космизм – он и у Лермонтова, и у Скрябина. А соборное восприятие можно видеть и у Герцена, хотя его причисляют к западникам. В фигуре же В.С.Соловьева они соединились понятием «Всеединства».

Понятие «Творчества» все время присутствовало где-то рядом, предразумевалось. Но не осмысливалось столь напряженно, не вставало в один ряд и рост, как Космизм и Соборность. Но именно через Творчество, через его дыхание в людях и поддержку в социуме возможно достижение Космизма/Соборности. И это связано с новой свободой человека.

В парадигме национальной идеи фундаментный камень «Творчества» по своему нов. И он действительно дополняет Космизм/Соборность в триаду, делает триаду целостной и полной (см., например, http://www.trinitas.ru/rus/doc/0226/002a/02260079.htm). Космизм и Соборность без Творчества, без личного начала являются просто схемами. Творчество и Соборность без Космизма имеют предел своего уровня и способны примитивизироваться и примитивизировать понимание человека и Бога. Творчество и Космизм без Соборности способны породить страшный и опять искажающий все индивидуализм.

Космизм и Соборность – это как 2 стороны одного, а Творчество – эфир, связывающий их, как необходимое условие естества. И все вместе – это Всеединство. О котором и думает вся русская философия.

А это пишет С.Г.Семёнова
(http://www.pobeda.ru/mbnff/biblio/knigi/antrukos/predisl.html).

«Русский космизм сложился в конце XIX — начале XX в. и по своим корням является философским осмыслением возможной национальной и всемирно-исторической катастрофы во имя поиска выхода из нее. Он вырос на переживании уникальности бытия, хрупкости истории и человеческой судьбы, тревоге за жизнь человечества». (В этом поиске, переживании за мир и заключается русская эсхатология – А.С.)

И дальше в виде отдельных цитат.

«…Русская идея в общем виде — это путь движения страны, способ ее существования в настоящем и будущем, это и «далекая» цель ее развития. По своему объему она общенациональна. И как таковая, являет собой идеал для всех народов, населяющих Россию, их вековую мечту о благосостоянии, справедливости, добре и красоте.

Русская идея, как великая национальная идея (цель, мечта, идеал) вызревает в недрах народа, зависит от родовых черт национального характера — менталитета, как сейчас говорят — специфики его исторического развития и религиозной веры.

…Коренной пересмотр национальной идеи, ее кардинальное переосмысление, вообще говоря, невозможны в рамках данной нации. Замена национальной идеи невозможна потому, что для этого должен измениться состав нации, ее история. Смена общественно-политического строя не меняет глубинного смысла и содержания национальной идеи, ибо, как показывает история, подобного рода историческая трансформация в подавляющем большинстве стран происходит эволюционным путем, постепенно, в течение длительного исторического периода, на протяжении которого в нее вносятся необходимые поправки и дополнения. Изменение же общественно-политического порядка революционным или насильственным путем ведет по необходимости и к насилию над национальной идеей, ее грубейшему искажению и попранию. Причем, прежде чем произойдет идейно-духовная контаминация, определенные политические силы стремятся осуществить насилие над многими представителями нации, т.е. пытаются в исторически короткий срок «пересоздать» человека, сформировать «новую личность», коей и вменить — навязать «новую», искусственно сфабрикованную идеологию. С помощью последней и насилуют вековую идею нации. Как показала новейшая история России, подобного рода рискованные упражнения с народом и его идеей добром не кончаются: они отбрасывают нацию и его духовную жизнь далеко назад. И тогда вновь возникает вопрос о сущности национальной идеи и способах ее воплощения

…Национальная идея, полагал Соловьев, должна опираться на истины «внешние» по отношению к нации, вечные, непреложные, вневременные. «Мы поищем ответа в вечных истинах. Ибо идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности». В то же самое время, писал Соловьев, национальная идея не есть идея национальной ограниченности или национальной исключительности. Поскольку каждый народ, каждая нация есть часть человечества, мирового сообщества, связанная непрерывными узами с другими народами и нациями, постольку национальная идея есть идея всечеловечности, общечеловечности и «...ни один народ не может жить в себе, через себя и для себя, но жизнь каждого народа представляет лишь определенное участие в общей жизни человечества. Органическая функция, которая возложена на ту или иную нацию в этой вселенской жизни, — вот ее истинная национальная идея, первично установленная в плане Бога».

И, наконец, третий принцип, с позиций которого Соловьев осмыслял русскую идею, это принцип всеединства как самый конкретный и исторически реальный. В этом смысле русская идея предстает как исторический долг России по отношению к себе и другим народам мирового сообщества. Этот долг «требует и признания нашей связи с вселенским семейством Христа и обращения всех наших национальных дарований, всей мощи нашей империи на окончательное осуществление социальной троицы, где каждое из трех главных единств: церковь, государство и общество безусловно свободно и державно не в отъединении от двух других, поглощая и истребляя их, но в утверждении безусловной внутренней связи с ним. Восстановить на Земле этот верный образ божественной троицы — вот в чем русская идея»

Мы понимаем, что это дорога к храму, которую мы промысливаем, но не знаем до конца. Мы идем по ней, выбирая опору на каждом шагу, выбирая смыслы, выбирая актуальные национальные идеи.

В учебнике «Отечествоведение» И.Б.Чубайс пишет: «Национальная идея — это существующие объективно, сохраняемые многими поколениями и характерные для данного народа глубинные правила и традиции, которые порождают ряд иных его особенностей и характеристик». Во многих публикациях (см. http://www.rc-russia.ru) он говорит, что главными составляющими возрождённой российской системы ценностей являются историзм, обустройство, духовность, демократия.

Поговорим немного об этой квадре. Вообще «квадра» — это 4-х элементное описание, за которым стоит глубокое проникновение субъекта (!) в суть явления, причем процессное (в данном случае историческое). Во многих квадрах, ее элементы объединяются неким общим смыслом попарно. Определим в этой квадре, объединяющие понятия, содержания. И посмотрим, насколько они находят соответствие в триаде «Соборность — Творчество — Космизм».

Очень важное предпослание к этому. Допустимо ли озвученное ниже понимание элементов квадры, может сказать только сам ее автор (и это было бы интересно), но я могу говорить об общем в этих квадре и триаде только при таком понимании.

«Обустройство» и «Демократия», очевидно, образуют первую пару; сам автор взаимообуславливает их. По глубинному содержанию, по основе их, по смыслу общим значением их является «Народосбережение». Второй парой являются «Духовность» и «Демократия». Общим знаменателем этой пары является, по моему пониманию «осмысленность» или «Осознанность». Посмотрите насколько точно в существующем контексте смысл этих обобщающих понятий: «Народосбережение» и «Осознанность», — повторяется соответственно в «Соборности» и «Космизме» (естественно, со своими оттенками, нюансами; но очень взаимосвязано: одно предполагает другое).

В исходной триаде связующим элементом является «творчество». А здесь? Что объединяет «Народосбережение» и «Осознанность», как качество субъекта их достигающего? Это – «ответственность» или «Личное начало». На нижней схеме видно соответствие между элементами 2-х триад.

Квадра Чубайса и триада Сухоноса имеют одно общее. Общее – это тот горизонт, который видится, к которому стремимся. Здесь нечего разделять. Триада – она более философская, квадра – более практичная. И они только помогают друг другу. То, что триада и квадра, воспринятые разными людьми, не противоречат друг другу, только укрепляет в правильности выражения ими «существа момента».

Но есть у этой триады одно важное качество: она – общечеловеческая, она – для всего человечества. Данная же квадра обращена к россиянам по текущему моменту, как 4-х элементная задача. И решаться эта задача без триады не сможет. Нам нужно «квадратичное» с подходом как в «триаде», сообразуясь триадой, посредством уровня триады. То есть не абы какие «обустройство-демократия-духовность-историзм», но выверенные «соборностью-творчеством-космизмом». Без этой триады та квадра для России не работает.

Некоторое введение закончилось. И мне хотелось бы поговорить дальше о «Творчестве», об онтологическом содержании этого понятия. Этот разговор происходил для меня вместе с путешествием по «Саду Золотой пропорции». Если Вы не против, я просто приведу его, как выдержки из книги.

* * *

Встречаясь в саду «Золотой пропорции» с идущими по нему искателями, я хотел понять и свой путь, его причины и мотивы. Какой «знаменатель» у этого пути? Как теперь могу понять, я неосознанно стремился осознать объективность этики … Не обращайте внимание на корявость сложенных отдельных важных слов. Уловите единый смысл через каждое отдельное слово…

Что значит «объективность этики»? Вопрос «объективности» или в синонимах данного контекста – «естественности», «сущностности», – это вопрос является ли этика только «цивилизующими рамками» индивида или этика – явление онтологическое, бытийное, пронизывающее в своих формах Космос и Человека и являющееся стержнем, осью развития…

«Неосознанность» — исходное свойство поиска «знаменателя». Всё, что в «числителе», оказалось результатом пути. Совершенно не зря попутно возникали и рассматривались вопросы принципов и отношений в экономике, в развитии этносов и социума, во внутреннем мире человека. «Не зря» — то есть эти вопросы должны появиться над знаменателем «системной этики»… И этот путь проходил по спирали с возвратами или переходами…

Вопрос об «объективности этики» означал и поиск общественной идеологии и социально-экономического устройства, которые бы соответствовали личностному духовному развитию каждого человека. Потому что такое возможно только, если этика – объективна !… Это, видимо и есть вопрос… и ответ моего путешествия.

Человеку «привычно» оформлять через ум свои восприятие и действие. Он понимает объективность мысли. И именно таким образом, что они: выводы, заключения, мнения, оценки, — «венчают» внутренний процесс. Декартовское «Cogito, ergo sum» (Мыслю, следовательно существую) стало бытовой банальной формулой, даже более того – способом выстраивания внутреннего мира и соотнесения с внешним миром. Для нашего рационального бытия «мы» — это и есть наш ум. А еще точнее: наш ум – это и есть наше бытие. Так становится все более и более.

«Человек современный» ощущает объективность мысли, бытийствует умом. Он не имеет привычки (и времени, как оправдание) заглянуть в движение истоков. Вчувствывание, родовое свойство человека, становится ему незнакомо по настоящему и получает ярлык «темного». Так сам «результат» обвиняет во всем то, от чего отказался сам в своем начале. Человек перестает жить чувством, считая это достижением. И он перестает понимать естество чувств, их сущностность, их исходное место, их «объективность».

Именно «объективность мысли», то есть формулировок, то есть того, что несет груз «прошлого» и «будущего» я подверг бы сомнению. Но «объективность сердца», сердечного движения я считал бы безусловной для каждого человека. Человек теряет этот опыт, опыт чувств, грамоту чувств. И человек выставляет вперед агрессию. А человечество при этом становится безликой манипулируемой толпой.

Замкнутый круг невчуственности (или неграмотности) проявляется, например, в том, что человек гипертрофирует свои мысли, свои идеи, императивно распространяя их на всё и на вся вокруг. Он требует от других… Он говорит, что его не понимают… Проблемы – на уровне построений ума, отношения с миром – на уровне слов… Это особенно заметно в подростковом возрасте, когда баланс чувств и ума нарушается в сторону ума (вместе с приобщением к «миру идей»). И опасность здесь в том, что при отсутствии предшествующего опыта гармонии чувств или при отсутствии приобщенности к культурной традиции этот стереотип восприятия закрепляется. Такая «детсткость» может быть свойственна не только людям, но и нациям, проявляющим себя посредством решений и действий…

Баланс чувств и ума… Он – не механический, не рациональный, не рассчитываемый, а иерархический, структурный, «свое-местный», процессный. Это гармонический баланс, то есть через равновесие частей в целом. Ум отчуждает человека, ум «подвешивает» человека в создаваемое им пространство. Он создает иллюзию всесильности и фетиш совершенства. Сердце всегда находится «здесь и сейчас». Оно чувствует в данный момент и от себя, оно естественно в своей реакции. Оно – естество. И не важно пока – каково это естество, но оно не несет искажений. Оно ранимо и не содержит иллюзий, самооправданий, схем, планов, установок, интересов, надежд. Как соединить ум и сердце?.. Это, может быть, общая задача каждого жизненного пути: «равновесие» ума и сердца, их общее, неразъединяемое восхождение…

Воспитание чувств и воспитание ума… По факту рациональной эпохи от этого единого процесса осталась одна сторона: через ум, — и тогда конечно «воспитание» – это «выправление», то есть воздействие из вне. А ведь посмотрите в само слово: вос-питание. То есть вз-ращивание, а не накладывание узды. Именно разъединение сердца и ума создает «правду Фрейда», «правду психоанализа», «правду ввода проблем внутрь, а не переживания их». Надо лечить не отдельные факты дисбаланса, а разрушенную целостность человека…

Могу сказать только одно. Мир рационально не решается. Гармония рационально не устанавливается. Из рациональных интересов равновесие не создается. Везде, чтобы установилась согласованность, должно состояться отвержение прежнего, то есть жертва…

Так каков же ответ на вопрос об «объективности этики»? Что есть этика? Решайте дальше сами.

Если решен вопрос о сущностности этики, то внутренним процессным содержанием становятся не моральные категории (что хорошо, что плохо), а осмысленность, творческая результативность бытия. Только решив вопросы свободы и цели (а не поставив один из них, как самоцель) можно жить. Так – внутри человека и в социуме. Потому что их состояние неразрывно.

«Свобода-Равенство-Братство» — это детская парадигма, детская формулировка. Многосложная жизнь рано или поздно заставит конкретизировать её. Не просто «свобода», а – для чего?, какая? Не просто «равенство», а – какое?, в чем? Не просто «братство», а – в чем, на каком общем пути и из какой колыбели? То есть человечество встало перед выбором смысла, перед самоопределением.

Развитие цивилизации заставляет конкретизировать. И сделать выбор пути. Потому что один ведет к этой «детской мечте»… А другой – эту мечту уже «узаконивает»…

Приходилось и слышать, и говорить, что человек пронизывает несколько уровней: телесный, душевный, духовный. Размышление о себе в опоре на эти понятия (если хотите, категории), позволяют человеку наиболее целостно, адекватно выстраивать свой внутренний мир, свои отношения с окружающими.

На материальном (3-х мерном уровне) присутствует максимальное многообразие. Человек духовно «проглядывает» выше – до сути, до идей…, до тех уровней, где общие истоки многообразия. На телесном человеческом уровне, в обыденности вещей нет сущностей, нет смыслов. Не поднимаясь вверх, человек обманывает себя, человек блуждает в процессах.

В своем творчестве, вдохновении, в содержании подъема люди – неповторимы; и они одинаковы, единообразны – в искажениях своей сущности, своего естества. В первом — суть счастья и человеческой красоты, и в таком качестве счастья – смысл его. Во втором же — проблема несчастья для человека и отгадка его влияния, когда человек не имеет опыта творчества.

Последнюю фразу можно было бы назвать «формулой». Но эта формула ничего не дает. Мир – иррационален. Он требует нашей открытости и искренности. Он не может быть без Любви… Творчество тоже может стать самозатверждением. Смысл его может быть сведен человеком к «мессианской страсти», как предупреждали русские философы.

Бытие – проявление, действие/слово, свойство Абсолюта. В основе Бытия лежит Творение. Творение, как Акт Любви и Жертвы, акт 3-х ипостасного Самопреображения Абсолюта. Иерархический многоплановый Акт, создавший 2 части мира: мир причин (идей, «трансценденций») и мир явлений, объединенные онтологическим единством. Творчество, свобода воли остаются сущностными свойствами на каждом уровне Бытия.

Бытие человека принадлежит всеобщему Бытию и строится по единым Законам. Бытие человека иррационально и является актом творчества. По образу и подобию: человеческое бытие – это акт его творчества, экзистенциальный акт длиною в земную жизнь. Каждый человек – мир, который он строит сам. И в этом мире может быть ясно одному или многим…

Человек принадлежит обоим частям Мира: царству свободы и царству необходимости. Жизнь человека – это опыт подготовки к переходу в мир свободы. Это опыт освоения привычки ответственности и творчества. Это освоение состояния «Стремление-Радость-Спокойствие» в существующих иерархиях и трансценденции нижнего в верхнее.

Духовная сфера была до человека и есть без человека. Человек ее актуализировал, модифицировал своим существованием, своим творчеством. Соответственно, духовная сфера и духовное – не одно и то же. В Духовную сферу из человеческой проходят образы, имеющие потенциал любви. Духовное связано не просто с мыслью. Мысль (а точнее мыслеформа) – информационный) «сгусток», «окрашенный» его образами и сопровождающий любые состояния человека. Конкретные умозаключения (логические, знаковые формы) – это «языковые формы» канализированной человеком информации.

Природа человека проявляется в ощущениях тела, ощущениях души и ощущениях Духа. Человек многообразен... И самое сложное и многообразное – ощущения души. Они – проводник между телом и Духом. Человек итожит свои состояния в чувственных формах. Мысли же лишь вербализуют чувства. Так же, как впрочем, они вербализуют ощущения Духа. Но «пройдут» или нет ощущения Духа — зависит от ощущений души…

Своими телом, душой и духом человек принадлежит разным иерархиям. Тело и душа принадлежит иерархии Живого (биосферы). Душа и дух принадлежит иерархии Причинности (в том числе ноосферы)…

Человек – динамическая система; но ее можно представить, известным комплексом элементов. Чувства, ум (мышление), воля, интуиция – это проявления, функции сознания. Здесь под сознанием человека мы будем понимать те внутренние процессы, в которых он отдает себе отчет. Сознание человека – общее название неразрывного комплекса (системы) своих операционных проявлений.

Представим систему сознания человека следующей схемой. Посмотрите два горизонтальных слоя. Сначала — нижний слой.

Душевный слой реализуется в разнообразии. Разнообразие – сущностное проявление этого слоя. Но следствием разнообразия может быть суета (бессмыслица) чувств или мыслей, хаос и блуждание.

Важное качество жизни человека – смысл. Его надо иметь, то есть познать. Познание и важно, чтобы не было суеты. Но познание без Любви, без любовного отношения невозможно в принципе. И невозможно просто выделить Любовь или Познание. Каждая из них – одна из «обочин»-сторон единого пути человека. Но Любовь еще – начало и конец движения, «альфа и омега».

Теперь – верхний слой. Вообще, полнота – это функциональная достаточность для исполнения назначения; достаточность может быть и избыточной. Цельность – непротиворечивость, «ансамблевость» функций, дающая устойчивое и эффективное достижение назначения.

Цельность и Полнота – это и итоговые состояния-ощущения. Ключом к ним или тем, через что они достигаются, являются состояния-отношения в которых себя выстраивает человек. Для цельности – это искренность; для полноты – открытость. И достигается полнота вмещением всего разнообразия, а цельность – ясной личной позицией. Искренность/Открытость – это процесс, это то, чем управляет человек. Цельность/Полнота – это итог, они не могут быть самоцелью, они ощущаются в процессе. Этот итог и называется счастьем. Счастье – это внутренняя гармония, равновесие, соответствие себе, а то есть — цельность/полнота.

Цельность и полнота есть проявление стремления. «Иррациональное» на этой вертикале и означает присутствие стремления. Стремление – вверху, желание – внизу. Стремление и иррациональное предполагают личное начало, личное отношение. Латинское intuitus и переводится как «точка зрения, отношение».

Личное начало и характер – не одно и тоже. Характер – это рациональное, индивидуальное, это усвоенное представление. Личное начало опирается на цельность и полноту, оно – сверхиндивидуально. Личное начало – это ответственное начало; то, которое органично.

Выше мы говорили о многообразии проявлений в Душевном уровне. Нельзя искать «объединения» путем упрощения на этом уровне, путем уменьшения многообразия. Объединяться можно только в Духе. Любое объединение «личных начал» возможно только на уровне духовных ценностей, на уровне сохранения свободы/ответственности человека.

Личное начало возможно лишь, когда человек находится в гармонии с собой. «Человек – не в себе» – это буквальный смысл. Но «быть в себе» и «уход в себя» — это не одно и тоже. Первое – условие открытости, второе – и есть закрытость. Первое в отличие от второго – еще не результат, а лишь условие.

Личное начало – основа стиля. Стиль – это предъявление своего мироощущения в конкретных формах общения, это, например, выражение специфического видения мира через свою специальность, свой предмет… Кстати, первое, что должен делать учитель – преподавать стиль мышления, язык своего предмета, наделять опытом восприятия мира через свой предмет. Настоящий стиль всегда основан на личном начале.

Требование метода и принятой методики – «последний довод» «формальной науки». Более уместно попробовать понять метод (тем более исходное, а не как осмысление пути познания) Метод содержится в человеке. Как и причина в социальных системах, как и стиль. «Познающий человек» — сам есть основной инструмент и метод.

Личное начало – присуще человеку, это основа его сущности. Без личного начала человек «распадается»… Так же как и без воли?

«Личное начало» воспринимается, как «воля», в силу того, что они проявляются действием, несут в себе «активное отношение». Но «личное начало» – это не «воля». Все дело – в содержании, которым мы наполняем слово «воля». А также в том, чем человек реально обладает, как элементом своей природы, то есть чем он управляет?

Вопрос о воле – фактически «первый вопрос» религий и этики. А еще точнее – 3-х ипостасный вопрос о свободе, о воле и свободе воли – ключевой вопрос человеческого Бытия. Это и скрытый вопрос психологии. Вся современная психология в лице Фрейда начиналась с Шопенгауэра. Фрейд почувствовал струну философии, «начало» мироощущения Шопенгауэра (в отличие от философской профессуры, раскладывавшей это мироощущение по стандартным философским ящичкам). Шопенгауэр восстал против воли в человеке. Ранее это сделал Будда Гаутама, призывая отказаться от желаний… То или иное наполнение содержания этого слова, его философия влияют на психологию людей и в конечном итоге – на мироощущение и на цивилизационные смыслы.

На верхней схеме, где присутствует понятие «Воля», эта «Воля», как и «Интуиция» не достигается человеком просто по желанию. Они достигаются посредством состояния цельности/полноты и являются обозначением такого состояния в чувствах или мышлении. Такое понимание слова «Воля» сейчас и впредь обозначается с большой буквы. А есть человеческая воля, как желание/упорство, как наличие упорства в достижении своего желания. Это – активность действия, в котором «я», обычно, выделено, обособлено, противопоставлено. Движение из этого состояния в том или ином направлении зависит от смыслов и ценностей конкретного человека.

А «личное начало» – это целостное и полное, ответственное отношение к миру и себе, из которого и происходит движение к настоящим Воле и Интуиции.

Человек может быть упорным и упрямым, но при этом он не управляет Волей, он управляет своими желаниями. И если он занят желаниями, то вернее всего он потакает настроению, потому что его «ориентир» — это он сам.

Более того, говорят, что человек был волевым или нет, по результату некоего события, после события. Но это не значит, что в процессе события человек добивается именно этого. И даже как раз наоборот… Спросите у тех, кто имел успех, достижение, думал ли он о своей воле в процессе. И спросите у тех, кто не имел успеха… Воля – это общая метафора некоторого цельного состояния, устремленного состояния, когда человек находится целиком в каком-то деле (процессе), когда он находится в смыслах этого процесса. Но это — не принадлежность человека, не его инструмент и не качество его «отдельной природы».

По своему содержанию «воля» не имеет возможностей управления. То есть человек не обладает волей. Не чушь ли я говорю? Ведь мы же привыкли говорить о воле, апеллировать к воле, и т.д… Пойдем дальше.

Мы говорили о состоянии устремленности, о ситуации поглощенности процессом. И есть ситуации, когда человека ставят в бессмысленные положения. Это и есть ситуации геройства. Геройство – когда человек в безысходной или внешне бессмысленной ситуации ищет и находит опору, смысл в себе, в исходных ценностях; когда он делает сознательный выбор между добром и злом.

Совершенно не зря в русском языке слово «воля» имеет не одно значение. Когда-то пытаясь понять смысл (значение) привнесенного понятия, русское сознание связало его содержание с имевшимся словом «воля». Это слово уже несло смысл простора и свободы. И не просто обособленной свободы, а слияния внутренней и внешней свободы, состояния слитности и гармонии, состояния цельности/полноты. Народ был внимателен к смыслам и совершенно не случайно придавал одному слову вроде бы разные значения. В таком объединении смыслов одной формой содержится для потомков понимание важнейших черт глубинного национального характера, национального мировосприятия. Слово «воля», как «упорство-желание», не имеет смысла без состояния цельности/полноты, без стремления дела/пользы, без открытости, без доброты. В этих перечислениях – цепочка адекватных смыслов. Если вы этого не видите, то скажу, может быть про самое «невидимое»: «доброта» — это просто знание самых далеких последствий, очень далеких последствий, последствий за пределами своей жизни… Но лучше для человека, чтобы это было «внутреннее знание»; усвоенное знание, но позыбытое.

Сделайте паузу. Которая позволит перевести количество в качество. Количество бесконечно удаленного знания в качество нынешнего отношения.

Доброта – это просто следование жизни без своих пред-установок, но с постоянно присутствующим «ответом»… «Ответом», который готов измениться уже в момент появления; потому что он не присвоен себе. Или то же самое: доброта – это состояние «личного начала» в окружении «личных начал».

Итак, снова – имеет ли слово «воля» реальное процессное содержание, существует ли посредством руководства «волей» достигаемая позитивная цель? Позитивная – то есть не связанная с самой волей, то есть не самоцель. В своей нацеленности к результату у человека нет возможности уделять внимание еще и воле. Человек поглощен целью, он целиком и полностью там… А где же воля? Ее нет. Если она появляется, значит, человек поглощен не целиком и не полностью. Для успешного достижения цели человек не апеллирует сознательно к воле. Ему необходимо определенное состояние. «Волевое состояние» — это и есть по содержанию состояние «цельности/полноты». И зная реальное содержание, этим можно управлять… Понятие же «воли» — это излишняя сущность, информационный шум.

Воля, если она все же – сущность, она требует последовательности, завершенности. Но в этом неабсолютном мире невозможно утвердиться в чем-то окончательно. Воля должна требовать невозможного, или не существовать. Последовательное следование просто своей воле имеет результатом только одно – «закаменелость» чувств и мыслей. А если человек не «закаменелый», то по определению и нет у человека так называемой воли. Добиваясь того, чем не обладает по природе, человек, естественно, теряет ориентир и тратит энергию, забиваясь пустым образом.

Важно понимать и другое, отсутствие смысла понятия «воли» вовсе не означает, что не имеет смысла и понятие «свобода воли». Хотя, чтобы не было смешения, лучше говорить «свобода намерения». Свобода желания – это и есть содержание термина «свобода воли», «свобода выбора».

А что имеет человек? Он имеет устремление – которое никак не «затверженность». Он имеет личное начало. И есть связанное с личным началом имеющее содержание понятие цельности и полноты.

Чем реально управляет человек? Своей Добротой. Выбором между добром и злом. И критерием для человека здесь является совесть; то, что имеет человек от рождения, как внутренний ориентир. И он совершает самую большую ошибку в жизни, когда сам притупляет свою совесть. Последствия наступают незаметно. Возникает ощущение, что легче становится жить… Но и пропадает способность творить. И когда причины падения становятся понятны (если станут), то вернуться можно лишь через покаяние. Но и после этого человек не сразу обретает прежнюю внутреннюю свободу, не сразу обретает легкость полета.

Настоящая содержательность термина «воля» видна в таких словосочетаниях: «воля сообщества», «воля группы» и т.п.; то есть это все же метафора и это по отношению человека – общее, внешнее понятие. Но у человека – «личное начало».

Так может быть заменить слово «воля» на «личное начало»?! Не получится. Метафора замечательная и нагруженная. Надо лишь понимать, что к реальному, действующему человеку это не имеет отношения. Всему – свое место. Но главное – в другом.

4-х структурное описание человека по той схеме – это описание, разделяющее человека, то есть не цельного человека. Пытаясь понять, мы разделяем человека на «чувства» и «мысли», «волю» и «интуицию». Используя эти слова, мы описываем человека (и себя), даем ему (и себе) оценки. Но в моменты счастья и здоровья, в моменты любви, то есть в моменты нормы человек не разделяет себя. Описанный схемой, разделенный схемой на составляющие – это уже не живой человек. А «личное начало» — это ядро человека, оно цельно, нераздельно…

Ощущение человека, его природы – это и есть мироощущение. Можно попробовать примирить разные мироощущения. Если понятие «воля» и наполнено содержанием, то в другом мировосприятии. В рациональном мировосприятии, в рациональном текущем состоянии. В таком состоянии понятия «разум» и «разумность» становятся «последней истиной», «последним аргументом»… Кто против? Я – нет.

«Сон разума рождает чудовищ». Безусловно. Но и сон чувств рождает их же… Потому что когда спит разум, остается ум. А когда спят чувства, остаются эмоции. Если мы хотим быть адекватными в словах – в этих последовательных и кратких цепочках смыслов, нам приходится разделять сущее на отдельные позиции и договариваться об их значении, нам приходится выделять смыслы… Всему свое место. Лишь бы не забывать, что есть дух, и есть буква…

Вот человеческие словосочетания: «обладание волей», «обладание духом», «обладание любовью»… Человек – не обладает, он – живет. Все психозы – от претензии обладания.

Квадратическое описание – это рациональное функциональное разделение. «Личное начало» — цельно, а значит иррационально.

Личное начало – это и есть Ценность, потому что это сам человек, его ядро. И его заслоняет все рациональное, предопределенное… Выгода и ложь – ради нее. Неизменность и лень – ради нее. Они – противоречие постоянному естественному движению. Они и есть рациональное отношение.

Человеческая воля, как суть «целедостижение», невозможна без надежды. И следующего за ней очень возможного разочарования или отчаяния. Личное начало ничего не знает о надежде. Но личное начало не может быть без верности… Собственной верности личности. А человеческая воля – без надежды на что-то. И в этом — их различие.

Прежде воли всегда есть цель и ищется смысл. Прежде воли существует личное начало (даже если оно снижается волей, будучи неосознаваемым). Личное начало — основа творчества. Но воля не является основой творчества. В этом тоже — их различие.

Творчество — то, что выходит за пределы, за рамки, то, что даже не видит этих пределов и рамок, то, для чего есть только стремление. Оно не занято преодолением рамок, но просто творит из себя... Также и творение человеком самого себя: оно возможно только, если есть стремление за пределами принятых своих рамок, но нет цели преодоления рамок. Есть всепоглощающее стремление блага.

Просто не должно быть направленности на себя! Связывание чего бы ни было с собой, привязанность к результату не позволяет сохранить состояние открытого восприятия; и тогда достижение чего-то (понимание, преодоление) переходит в ощущение потери себя, а сказанное ощущается ложью. Понятие гениальность — часто досужее понятие, рожденное бедностью окружения; есть реализованное индивидуальное восприятие, реализованный уровень проживания и просто (!) получивший признание... Нет гениальности, есть Отзывчивость. И есть польза ее для людей, принятая/понятая людьми. Жизнь – гениальна, и человек — в тот момент, когда открыт ей.

Понятие воли – постпроцессное понятие. Не являясь реальной сущностью, она тем не менее часто становится претензией и тогда — источником искажений. Но «убрав» волю, как беспредел, упертость, произвол, что будет не ее месте? Альтернатива — не «безволие», а цельность/полнота, устремление.

Такая поглощенность миром в самореализации и есть смирение. И это, а не воля – есть путь к человеческой свободе. Воля имеет приложение к конечным вещам и имеет значение в рациональном мышлении. И свободы она добивается, когда внимание ума приковано предметами и желаниями. Человеческая воля бессодержательна в бесконечном. И остается только личное начало, которое и дает свободу в «иррациональном», но это другая свобода… Человеческая свобода – это свобода среди свободных людей, имеющая творческую реализацию.

Личное начало и воля, они – в разных измерениях. Воля и самость – очень близкие понятия. Но личное начало – это больше – ответственность, это определенное отношение к миру, основанное на взаимосвязи. Личное начало – это вмещение собой формальных противоречий, существование над дихотомными парами, примиряющее их, состояние выше претензионных отношений.

Воля – путь совершенства. Это путь на возвышение, а на возвышении все дороги — вниз. Претензия совершенства – есть объективация себя, остановка своей мысли. Воля и стремится к завершенности. Стремление же безупречности – это и есть личное начало. Путь безупречности и личное начало не имеют предела.

«Разговор» о личном начале и воле – это «разговор» о радости и страхе.

Многообразные отрицательные черты и эмоции – это на самом деле в основе своей одна черта-эмоция, одно чувство – страх. В разделенных состояниях страх дробится на множество причин, оснований… Но прежде всех их – возникают разделенные состояния и тогда – стремление к совершенству, бег к идолу. Все это следствие определенного сдвига в мироощущении. (Поэтому то и нет общих истин для людей в разных состояниях)

Появляется страх, и тогда возникает потребность воли.

В душе поселяется страх, и из него, как основы в сочетании с особенностями восприятия рождаются отрицательные состояния и отрицательные эмоции. Отрицательные состояния – это и есть отрицание Бытия. Бытие в Духе – не относительно. Движение и покой – относительны, время – относительно, страх – относителен.

Можно выделить 4 реакции на страх. Это как бы общие операционные состояния или функциональные состояния. Именно из них проявляются отрицательные черты, которые могут доходить до болезни, если не корректируются эти операционные состояния. А эта «коррекция» не так трудна, потому что такие состояния не приятны человеку по его природе. Вот эти промежуточные операционные состояния: несдержанность, блуждание, упертость, упадничество…

Страх возникает, когда человек занят «не своим делом», идет «не своим путем». Вообще это самое важное и трудное – «Знать свой путь». Каждое из 3-х слов несет здесь свой важный аспект. Прочитайте эту фразу, делая смысловое ударение каждый раз на новом слове, и для вас будет новый и дополняющий оттенок смысла.

Желание исходит из воображения. Оно и есть воображение, или по-другому – вхождение в чужой образ. Желание – следствие ума, стремление – следствие сердца. Потому желание (и сопровождающие его эмоции) – рационально. Стремление (и сопровождающие его чувства) – иррационально, трансцендентно.

Стремление исходит из сердца, из ощущения своего назначения/дела, своей реализации, своего вклада в пользу, своего равновесия, из личного начала. Стремление и есть личное ответственное начало. Желание сопровождается суетой, разговором. Стремление – слушанием, смирением.

Желание – конечно, и человек желания – конечен. Кончается одно желание, появляется следующее, и человек становится дискретен, разбит на части своих желаний и всегда составляет одну часть, и кончается вместе с ней. Стремление – бесконечно. Но это – не дурная бесконечность. В стремлении пользы (блага) меняется, развивается человек, оставаясь цельным.

«Человек желаний» легко вступает в отстаивание прав своей личности. Но отстаивает он не Себя… Завладевшие человеком желания (амбиции) делают человека пленником предустановок, делают его тривиальным. Потому он легко «читается». И «учат» человека желаний — мошенники…

Конечно, желание проще, оно – рядом. Стремление – всегда впереди. Но и настоящая Любовь – не собственность, она – твоя и не твоя. Она не возможна и без личного начала, и без «предмета» Любви. Поэтому она – всегда новая и всегда впереди, и влюбленный человек – всегда идет к ней. Способен любить тот, кто способен так жить…

В связи с выше сказанным построим квадру системы «сознание человека». Но сначала сделаем еще одну ремарку о любви и ненависти. Если говорить о них, как о страстях, то есть как о самодовлеющих состояниях, то они действительно исходны для всех остальных эмоций. Но для них исходен сам человек. Человек, как и всё, испытывает отношения притяжения и отталкивания. Но средства он выбирает сам, выбирает из Себя, из своего структурного информационного пространства. Любовь и ненависть – это опосредованное отношение, и, следовательно, некоторое итоговое, то есть в них «попадают». Но стремится человек к Любви. Стремление к ненависти, очевидно, — патология, самоуничтожение.

Как всегда из квадры можно сделать, например, следующие определения: интуиция — духовное познание, воля – духовная любовь.

Человек обращен к жизни в целом – духовной стороной. Каждый человек имеет свою точку восприятия многообразия мира. Нам интересна жизнь и люди (и мы – людям) пока мы сохраняем непосредственность своего восприятия. Но еще и само это стремление жизни.

Человек – системно духовен. Он не может ничего упростить, уменьшить, изъять в себе без «иронических» последствий… Настоящая духовность заключается просто в том, что человек несет свой мир и отдает свой мир, а не занимает позицию реагирования, позицию желания… Человек каждый момент воссоздает свои отношения и тем самым – свой мир. Страх и растерянность – это и есть потеря своего мира (и содержания, и покоя)…

Решимость животных – не одухотворена, она не требует смыслов. В жизни человека главную роль играет смысл. Тот смысл, который он ищет и выстраивает сам. Его решимость — иного рода. Способность мыслить, подниматься над предметом, вещью способна отчуждать человека и порождать букет диссонансов, противоречий. Остаться целостным человек может только через познание себя, своих основ. Может быть, одно из его призваний – примирять противоречия самим собой; самим собой – потому что глубинные противоречия социума и человека нельзя решить рационально, их можно вместить, став выше уровнем. И поднимаясь вверх, человек должен только крепче в «самомнении» оставаться на своей основе, на земле. В этом суть смирения. И в этом суть адекватного мышления.

Два смысла в жизни человека: Любовь и Познание. Адекватное действие связано с Любовью. Адекватное созерцание связано с Познанием. Они для человека – квинтэссенция, общее содержание действия и созерцания; действие и созерцание должны сопровождаться отношениями Любви и Познания. Они – то, что позволяет сохранять стремление человека, то есть оставаться адекватным.

Можно видеть соответствия, параллели между парами «Любовь–Познание» и «Свобода–Творчество». Двуединое бытие человека, смысл его – есть Любовь/Познание. И оно является актом Свободы/Творчества. Бытие человека может состояться (и быть состоятельным) только будучи актом Свободы/Творчества.

Восхождение из Душевного в Духовное индивидуально, есть проявление свободы, и есть творчество. Основой восхождения «интеллект-интуиция» является творчество. Основой восхождения «чувство-воля» является свобода. Условием любви является свобода.

И все это глубоко присуще человеку, естественно ему, является его природой. Линия любви – это линия свободы, реализация свободы. Познание – реализация творчества.

Свобода воли предполагает творчество. Нет у человека другого человеческого облика, кроме как творческого. И доброта не может быть не творческой, потому что направлена не на себя; она не может быть, если человек напротив воспринимается в качестве «объекта». Доброта и творчество имеют одну общую черту – направленность целей не на себя. Осуществление свободы воли предполагает направленность пользы в мир.

Иррациональное — не ирреально, а сверхреально, потому что не находится под гипнозом усвоенных моделей. Иррациональное отношение – это творческое отношение.

Счастливый человек – тот, у которого все три сферы находятся в единстве, в гармонии, то есть в них существует общее движение, движение к Духу, Cтремление. Состояние творчества — состояние, когда человек реализует себя; тогда он забывает себя, забывает себя отдельного и тогда он счастлив.

При определенных душевных состояниях, определенной цельности (если хотите, самоотдаче, жертвенности) связь между телом и Духом может быть непосредственной, то есть не отражаться предварительно в душевной сфере и мыслях. В этом случае параметры физического тела: реакция, сила.., — имеют совершенно другие значения.

Но нам никто не дает гарантий. Здесь нет места расчету.

Полнота и открытость душевная важна человеку. И тогда душа улыбается внутри, человек улыбается внутренне, теплом. Отрицательные же чувства, отрицательные состояния закрывают человека… Это отдельный разговор. Можно лишь сказать, что негармоничный человек (человек в негармоничном состоянии, в закрытом состоянии) подвержен страхам. Страх приходит, когда уходит личное начало… И страх возвращается, когда личное начало переходит в самозначимость, когда свобода-непосредственность вытесняется тщеславием, когда жизнь рефлексирует в суждение. Личное начало – единственно сильное начало. А страх прилипчив, как и всякая слабость…

Пытаясь строить отношения рационально, человек не может быть счастливым в мире, основанном на иррациональности. У него не хватит сил, чтобы быть счастливым через такое отношение… Счастливый человек – недетерминированный человек, нерациональный человек, нелинейный человек. Мудрый человек – открытый человек, иррациональный человек, многообразный человек. И оба имеют исходным – активное, личное начало… Потому что они, как и всё вокруг, обладают стремлением.

Но для соединения в равновесии они (один по стечению обстоятельств, а другой – по смыслу) отказались от себя, как от центра; отказались от стяжания выгоды, заменив ее пользой, и отказались от пользы, заменив ее следованием… Им важна жизнь, процесс, а не слова и слава. Им важно влияние, но не через выделение из процесса, из жизни. Их влияние – это стремление. Им важно бытие в целом, которое находится в движении. А потому они спокойны в течении, спокойны, имея личное и общее намерение.

Кратковременно эти состояния известны многим. Дело в том, что они могут быть постоянно. Кстати, совесть связана со стремлением. У человека появляется естественная опора – совесть, когда он проявляет движение. У человека неразвивающегося (например, просто потребляющего) острота совести притупляется, восприятие ее становится умозрительным. Совесть – это крылья стремящегося человека, летящего человека. Есть или нет совести – это вопрос состояния человека. Но желания – это не стремление. В этом – весь обман желаний и самообман человека. Стремление – естественно и легко. А постоянный выбор желаний – это свобода лабиринта; чтобы выбраться наверняка, надо идти всегда по одной стороне, то есть отказаться от выбора. А уже потом, выбравшись и имея привычку смирения, – не иметь желаний, а иметь путь.

Искренность и открытость — основа существования. Развитие в существовании проявляется в стремлении и самоотдаче. Как единое качество, неразрывны все четыре. Они неразрывно присутствуют в настоящем живом «качестве», о котором мы и говорим. Они неразрывны и в любой паре между собой.

Неразрывно стремление/самоотдача, потому что отдельно стремление незаметно переходит в простое желание. Единственная «гарантия», чтобы не происходило этого уничтожающего искажения — это движение от сердца, а не от ума. Самоотдача от ума невозможна или сразу станет заметной одержимостью.

Можно еще раз сказать: стремление и самоотдача приходят в существовании с искренностью и открытостью…

Устремление не может быть внешним, культивируемым; стремление идет от внутренней ответственности. Часто человек говорит, что не ощущает своего предназначения, своей роли. Устремление и предназначение: здесь снова проявляется диалектичность человека. Устремление основывается на внутреннем ощущении предназначения человека, взаимосвязанного со всем, и своего предназначения, как одного из индивидуальных восприятий. Индивидуальное предназначение начинает ощущаться лишь, когда мы вошли в соприкосновение с этим миром, лишь, когда у нас появилось стремление к нему, к его тайне, когда мы ощутили благоговение... Обычно это происходит в детстве, достаточно вспомнить свои мгновения счастья, покоя и растворенности в мире.

Наше предназначение в том, в чем мы ощущаем волнение прикосновения к тайне. Но если мы не можем найти этого в себе,.. надо начать жалеть, помогать и отдавать. Только так к нам будет возвращаться мир, только так мы сможем оставаться наедине с миром. Альтернативой ощущению предназначения и ответственности является внутренняя пустота. Не великая Пустота, а пустота существования, «экзистенциальный вакуум»....Так же и открытость возможна и проявляется не просто во внешнем действии, направленности, а, прежде всего во внутренней восприимчивости, в доброте.

В отношениях искренность и открытость проявляются как правда и добро.

Восхождение к духовному у мужчины, если оно происходит через отношение к женщине, то к женщине вообще. Он проявляет высокое отношение ко всем женщинам, а не только к конкретной. Восхождение к духовному проявляется у мужчин во внешних формах (результатах). Это (а также «независимость» от конкретной женщины) давало повод считать мужчину более духовным, чем женщина. Но для женщины духовное измерение – это ее естество. Неестественно, когда в силу каких-то обстоятельств (искажений; в том числе непонимания своей роли) женщина становится рациональной.

Восхождение к духовному для мужчины – это путь освоения иррационального; для женщины – это осознание своего назначения и исполнение своего значения, роли для пути обоих. С этим связано и другое измерение: женщина несет открытость, мужчина отстаивает искренность… Искажение ролей приводит к «жалким образам»: «врущий мужчина» и «злая женщина».

Разная телесность на единой духовной основе создает 2 психологии. Человек, поднимаясь над телесностью (не отвергая, но вмещая) «обнимает собой» противоречия этих психологий, объединяет их и открывает дух… Человек испытывается телесностью, испытывается отдельностью…

Постоянная «среда» Духа, сущностное состояние Духа – Радость…

Отрицательных эмоций можно назвать много и разных (как проявлений ума), но любая положительная эмоция означает радость. Список «положительных эмоций» состоит из тех или иных оттенков радостного состояния, состояния адекватности окружающему миру. Радость – это и есть единственное естественное состояние человека. Но он может его терять.

Радость – опора души. Радость – бытийное чувство-состояние. Его не надо путать с удовольствием от исполнения желания…

Основное противостояние в человеке выстраивается между страхом и радостью, которые являются проявлениями Космических рассеянности/разложения и собранности/цельности. Страх выражает состояние разделенности и диссипативности, радость – состояние целостности и устремленности.

В природе человека есть не только перетекающие, дополняющие состояния, но и альтернативные: «или-или». Полным антиподом страха является только Любовь. Трансформирует и уничтожает страх в человеке только любовь. Она и есть — всеобъемлющая радость.

Радость – это не цель. Но бывают трудные ситуации, и чтобы выйти из них, надо сначала обрести радость, которая невозможна без искренности и открытости.

Есть две «вещи», создающие в эмоциональном состоянии отрицательные эмоции и заводящие в цикл соответствующих последствий: лень и ложь. Две вещи, разделяющие отрицательное и положительное эмоциональные состояния, неравновесное и равновесное состояния, истинное и притворное творчество...

Лень и ложь (себе или другим) — эти две стороны анти-существования, — переводят человека в колесо неразвивающих проблем.

Трусость во многом основывается на лени, связана с ленью, с ленью что-то изменить, думать глубже, ленью не иметь готовых решений... Очень часто отсутствие решительности — проявление лени. Во всяком случае, не потакание себе в лени приводит к важным осмыслениям в проживаемых ситуациях и всегда приводит к «преодолению» предполагаемой трусости. Преодолеть кажущуюся трусость и прийти к своей (!) смелости можно через преодоление реальной лени. А вот попытки прийти к смелости «в лоб», одержимость смелостью чреваты серьезным искажением своей сути.

Отождествление связано с предположениями, с нечеткими ожиданиями. Говорят, что «ожидания основаны на страхе или тщеславии». Так и отождествление опирается на лень/праздность и непогрешимость/ ложь.

Пожившие жизнь люди, часто в одной фразе соединяют весь свой опыт: «Никогда ничего ни за кем не повторяй»…

Можно сказать и так, что в конечном итоге страх – это то, что и должен преодолеть человек. И это преодоление невозможно без доброты, без открытости... Каким должен быть для этого социум? «Испытывающим», «провоцирующим», «помогающим», «патронирующим» (помогающим по «медвежьи»), «формирующим», «безразличным»…? Или это не вопросы социума? Нет? А разве может быть социум безразличным к творческому потенциалу человека? Сейчас без высокого творческого уровня не выстоит и социум в целом.

Все начинается со свободы. Но на ней же часто все и кончается. Всё – это смысл бытия, это продолжение поколений, это счастье, в конце концов. Свободные единицы, объединенные идеей, ценностями и тем создающие (воссоздающие) целостность – это и есть адекватный социум. Это и есть – соборность. То, что составляет русскую философию. Этот принцип можно назвать по современному – основой социальной модели. А дальше – механизмы (и, прежде всего в экономике), обеспечивающие эту модель без внутренних противоречий.

Человек меняется своим интересом. Меняется объектом интереса. Но еще точнее, человек меняется направлением, мотивом интереса относительно себя. Это очень важно. С этим связано понимание аспектов свободы воли. Потому что человек воспринимает себя (свою целостность) одним и тем же (каким-то известным ему, привычным ему). И в этом случае целеполагание (см. ниже) становится не просто перечнем возможных целей, а онтологическими уровнями человека. И такими уровнями являются: удовольствие само по себе, самоутверждение или самореализация, соответствие себе (своему смыслу) и целостное благо.

Можно выделить у человека 4 исходных этических позиции. Различие их выражается также в том, что каждая из них предполагает свое условие состоятельности:

1– Этика закона: усвоение норм,

2– Этика свободы: творческое личностное отношение,

3– Этика смирения: открытость и искренность,

4– Этика блага: стремление общего блага, «общего дела».

И общим условием состоятельности любой этики является освоение предшествующих.

Понятно, что эти этики существуют в обществе одновременно в лице конкретных людей. Более того, они существуют в одном человеке. Но в том то и дело, что в одном человеке, если он целостен, нижние уровни должны быть полностью вмещены верхними, то есть должны быть очевидными и естественными и не должны как бы мешать друг другу (что происходит в рациональном выборе).

Способности Любви и Веры можно определить, как «этические способности». Тогда восхождение по уровням этики обусловливается и сопровождается этими «способностями».

Это восхождение можно представить рисунком. Надежда возникает в «царстве» свободы. Условие (основа) Любви – свобода, то есть Любовь – акт свободы. Условие Веры – смирение, то есть Вера – акт смирения. Опыт Любви дает смирение, а опыт Веры – благо.