Россия либо развалится окончательно, либо займется «Большим проектом».

Наша страна сегодня подводит точку под большим периодом своего существования. Речь идет о московско-петербургской Руси-России, которая наследовала Древней (Киевской) Руси. Принятое разделение на московский, петербургский и советский периоды довольно-таки условно, оно просто отражает разные стадии реализации одного Большого Проекта. И при царях, и при императорах, и при генсеках Россия ставила своей целью встраивание в процесс западной модернизации.

Зависимость от монголов привела к существенному отставанию Руси от Запада, поэтому мы не могли предложить собственной модернизационной версии. Приходилось жить в догоняющем режиме, осознавая наличие огромной дистанции между собой и мировыми лидерами. Конечно, речь здесь идет, в первую очередь, о технико-экономическом отставании, но от этого драма модернизации не выглядит проще. Напротив. Россия представляла собой политически мощную, но экономически отсталую империю, что только добавляло обиды русским.

Собственно говоря, равнение на Запад, точнее на его высокие технологии, Русь взяла со времен Ивана III, когда в Москву прибыла Софья Палеолог, воспитанная в западноевропейском, римско-итальянском духе. Сын Ивана и Софьи – Василий III – мыслил довольно западнически, и даже сбрил себе бороду, что считалось очень серьезным вызовом для Московской Руси. Кумир многих почвенников Иван Грозный предпочитал дружить с Англией. Борис Годунов посылал русских учиться в Европу. А «тишайший» Алексей Михайлович под конец жизни возлюбил Европу с такой силой, с которой он некогда любил Византию. Ну, а дальше и говорить особо не о чем – и так все очевидно.

При всем при том, российские (а потом и советские) правители всегда пытались соединить западничество и самобытность. Сначала вестернизацию примиряли с самодержавием, а потом и с коллективизмом. Происходил этот процесс крайне непросто – зигзагами. Это, кстати сказать, отражается и на местопребывании столицы. Ее, как известно, сначала перенесли из Москвы в Петербург, потом – вернули обратно. И это весьма показательно, ибо Россия Петра и Екатерины, Николая I и Николая II продолжала быть Московией. Также, впрочем, как и Россия времен Сталина и Брежнева. На протяжении многих веков наша страна рвалась вперед за преуспевающим Западом, стараясь прорваться в промышленно развитое общество. В прошлом веке эту задачу достигли. Большой проект, начатый еще при Иване III, оказался реализован, что потребовало огромных усилий. В целом Россия догнала Запад. Можно, конечно, долго говорить и о нашей компьютерной отсталости, и о пресловутой сфере услуг, но факт остается фактом – с 40-50-х годов мы Россия ядерно-космическая держава, которой остается и по сей день. И достигли мы этой вершины индустриализма почти одновременно с Западом.

Кризис 80-90-х годов произошел скорее от усталости, слишком уж большой путь удалось не то, чтобы пройти, но пробежать – галопом, иногда – по «Европам» (с автоматом и на танке). Даже удивительно, что эта усталость приняла сравнительно щадящие формы, не окончилась потерей суверенитета и распадом России на множество мелких княжеств. Но расслабляться все-таки не следует – мы и так расслабились довольно сильно. Необходимо срочно запускать новый «Большой Проект». Его цель очевидна – прорыв уже в постиндустриальное (оно же – информационное) общество. Причем на этот раз России даже не нужно никого особенно догонять. В известном плане ей даже повезло. Наше общество больше готово к постиндустриализму, чем западное.

Постиндустриализм будет отличаться деурбанизацией, осуществляемой на фоне мощного технического развития. Уже сегодня человечество стремится убежать из огромных мегаполисов, по возможности переселяясь в загородные дома. На Западе этот процесс зашел довольно далеко, но исключительно технологическом плане. А как быть с психологией? Ведь что ни говори, а сознание большинства западных жителей еще находится под мощным влиянием уходящего индустриализма. В России, где индустриализация осуществлялась слишком быстро, и в течение нескольких десятилетий города приняли в себя десятки миллионов людей, город не успевал «переработать» вчерашних крестьян.

Вообще, в СССР отношение к селу, как это ни покажется странным, было гораздо более либеральным, чем на Западе в момент их индустриализации. Вспомним хотя бы, что в Англии всех крестьян просто-напросто согнали с земли, заставив вкалывать на мануфактурах по 18 часов в день. Но дело даже не в этих крайностях. Европейский город периода модернизации с его раннебуржуазным правом, распространяемым на всю страну был очень и очень репрессивным институтом. Особенно жестко там относились к собственности. За мелкую кражу в Европе могли сослать на галеры или даже вздернуть на виселицу. В той же Англии еще в позапрошлом веке детей вешали за кражу из частной лавки. А в Северо-Американских Соединенных Штатах могли запросто скинуть с поезда за безбилетный проезд.

Советский город был относительно «толерантнее». Порядки там царили гораздо более либеральные, чем в деревне – уж не говоря о достатке. В принципе советская власть требовала только лояльности да сносной работы — становиться настоящим горожанином никто никого не просил. Да и сложно это было при таких то темпах. Поэтому современное российское сознание остается индустриально-аграрным. И в силу этого его можно будет сравнительно легко сориентировать на реализацию уже постиндустриального проекта.

Однако Проект еще надо сформулировать. Нынешние национальные проекты, даже и в совокупности, на него не тянут. Слишком уж они мелкомасштабны. А между тем России будет очень сложно вынести давление внешнего мира (Запада, КНР, «исламистов»), если она не поставит перед собой некие высочайшие задачи. Только высшие смыслы позволят нации мобилизоваться и адекватно ответить на все внешние вызовы. В свое время Русь точно также мобилизовалась, осознав себя «Третьим Римом» и «Новой Византией». Потом мобилизационная идея менялась, выражая себя в таких мощных «брэндах», как «Империя», «Великая Россия», «Страна Советов». Очевидно, что сегодня нужна новая форма мобилизации, придающая нашему национальному бытию высшие смыслы.

Новым смыслам необходим новый центр. Нельзя сменить одну форму цивилизационного развития без смены его центра. Московская (Петербургская) Русь-Россия сформировалась вокруг новой столицы – Москвы, пришедшей на смену Киева. Причем новый центр стал формироваться еще и до монгольского нашествия, он обозначился во Владимиро-Суздальских землях, чьи князья все более успешно выступали в качестве объединителей Руси. И само нашествие просто затормозило естественный процесс возникновения нового Русского государства.

Скорее всего, центр новой России возникнет в Сибири. Именно там находятся сырьевые ресурсы, на которых пока только и держится страна. Так не логичным ли будет перенести туда и центр ее развития? При этом сырье должно использоваться как некий трамплин для перехода к новым формам социально-экономического развертывания. Нефть и газ только тогда пойдут впрок России, если рассматривать их как средство для выигрыша времени. Того, относительно короткого, времени за которое должна произойти постиндустриальная модернизация России.

В том случае, если Россия окажется неспособной сформулировать свой «Большой проект» ее ожидает судьба Византии. И тогда уже новая российская цивилизация возникнет на гораздо более скромных территориях. Сибирь и Дальний Восток окажутся под контролем Китая, а южные регионы и Поволжье «исламизируются». Тогда на роль нового собирателя русских земель может выдвинуться Беларусь, которая уже сегодня демонстрирует политическую стабильность, сопряженную с экономическим ростом. При этом, в отличие от Украины, Беларусь не стремится порвать с «русскостью», она всего лишь пытается нащупать самобытность в рамках русского пути. Что ж, если Беларусь станет лидером русского мира, это окажется очень символичным. В свое время этот мир объединялся вокруг Киева (Малороссия), потом пальма первенства перешла к Москве (Великороссия), может быть, теперь пришло и время Белой Руси.

Не исключено, впрочем, что свое слово попытается сказать и Северо-Западная Россия с центром в Петербурге. Здесь может возникнуть проект создания небольшого, по территории, русского государства, прочно интегрированного в ЕС. Это, кстати, станет воплощением мечты Збигнева Бжезинского, предлагавшего разделить Россию на несколько образований, одно из которых (наиболее западническое) будет иметь в качестве своей столицы Петербург.

Белая Русь и Петербургская Россия продолжат старый спор, который был начат между Москвой и Новгородом. Основной вопрос – куда идти России – на Запад, либо своим путем, но при помощи западных технологий.

Конечно, распад России был бы величайшей национальной катастрофой. Создание нового единства потребовало бы огромных сил и лишений. Однако раскол невозможно предотвратить одними лишь мерами охранительного характера. Нужен Новый Проект, не порывающий с прошлым России, но открывающий принципиально новую страницу в ее истории.