Настоящим подарком к славному 350-летнему юбилею Переяславской Рады стало новое издание книги Анатолия Железного «Происхождение русско-украинского двуязычия (Как ополячили наш язык?)». Эта книга стала настоящим бестселлером. Ее читают и перечитывают не только в Русской общине Украины, членом которой он состоит, но и самые широкие слои населения, тем самым демонстрируя востребованность исследования, которое с тщательностью врожденного эксперта на высоком научном уровне провел Железный.

Впервые книга была издана в 1998 году и заслужила «одобрение» одного из главных украинских националистов, ныне покойного пана Черновила. На заседании Верховного Совета Украины 28 октября 1998 года он в свойственном ему патетически-надрывном тоне заявил, что за написание таких книг в «нормальной державе» автора привлекают к суду. Но власть книгу не заметила, а высказывание Черновола стало лучшей рекомендацией для нормальных людей, которые, как оказывается, в большом количестве проживают на Украине. На сегодняшний день книга выдержала уже несколько изданий и широко растиражирована в Интернете.

Книга, написанная на высоком научном уровне, проникнута искренней болью автора за забытье некоторыми нашими современниками истории Киевской Руси и порушенную связь времен. Исследуя возникновение русско-украинского двуязычия, автор прослеживает влияние польского языка на русский и предупреждает о недопустимости так называемой дерусификации, а на самом деле, дальнейшей полонизации Украины. Он спорит с оппонентами, подкрепляя свою точку зрения неопровержимыми аргументами. Впрочем, пересказывать книгу нет смысла. Ее нужно читать.

Шахтеры Донбасса вполне могут считать его своим коллегой, поскольку в свое время он закончил горный техникум. Для строителей он тоже свой — после окончания Киевского инженерно-строительного института Железный много лет занимался экспертизой строительных проектов. Увидят в нем родственную душу писатели, историки и коллекционеры-филофонисты. Но, наверное, самый большой успех ему принесли филологические исследования, результатом которых стала книга «Происхождение русско-украинского двуязычия на Украине (Как ополячили наш язык?»

Она-то и стала поводом для встречи с автором.

Признаюсь честно, идя на интервью с Анатолием Ивановичем Железным я предполагала, что разговор наш пойдет о его книге и о том, как он — строитель — вдруг стал филологом. Однако, оказалось, что увлечения Анатолия Ивановича гораздо шире, чем можно было предположить.

В одной из комнат двухкомнатной квартиры Железных целая стена была отведена под стеллаж, заполненный грампластинками. Оказалось, Анатолий Иванович заядлый филофонист — собиратель звуков. А на столе лежала стопка книжек, написанных Железным, и приготовленных специально к моему приходу. Разговор мой с этим удивительно разносторонним и увлеченным человеком я предлагаю вниманию читателей.

— Когда в 1941 году нашей семье удалось эвакуироваться из Киева на Волгу, мне было 5 лет, — говорит Железный. В нашей семье всегда говорили по-русски, ведь мой отец — коренной киевлянин, а мать была с Волги. Украинского языка в своем детстве я вообще не помню. Но когда мы приехали на Волгу, то я с удивлением обнаружил разницу между «нашим» русским языком и «тамошним». С этого момента я стал интересоваться языком. Позже стал составлять словарики, в которые записывал непонятные слова. Например, моя тетя-волжанка, угощая меня чем-нибудь, говорила: на-ко, процведай. Отведай, значит. Или, когда я выздоровел после кори, она сказала моей маме: он, кажется, отудбил. Впоследствии оказалось, что слово отудбил живо до сих пор. У меня недавно был коллекционер из Ульяновска, который рассказывая мне о своем житье-бытье, промолвил: я перенес операцию, еле отудбил.

С приходом перестройки нам показалось, что наконец-то подул свежий ветер перемен. Я, как свою, принял мысль о том, что нам нужно развивать национальную культуру, которая-де при Советской власти находилась в загоне. Мы даже в кругу семьи стали чаще говорить по-украински. Однако, вскоре я понял, что развивать украинскую культуру предполагается исключительно за счет искоренения русской. Многочисленные примеры лишь подтверждали этот вывод. Тогда и пришло решение написать эту книгу.

… А тогда, в детстве, история и язык, а позже и грампластинки, стали для мальчика настоящей любовью. Но пошел он в строители. Почему? «Кто его знает, — говорит Анатолий Иванович, — может быть думал, что мои увлечения несерьезны».

Любовь к пластинкам, именно к пластинкам, а не к музыке, пришла неожиданно. Умер сосед, старенький Иван Потапович Воеводин, с которым дружил Толик и даже сдавал за него экзамен на право пользования газом (было в 50-е годы и такое). И осталась после Ивана Потаповича гора битых пластинок, которую разрешили забрать подростку. Тщательно склеенные пластинки зазвучали на удивление просто прекрасно — ведь изготовлены они были из шеллака. (На том этапе развития звукозаписи никакой другой материал не подходил для пластинок, кроме шеллака, который ввозили из Индии, где делали его из коконов особых паучков.) Сегодня в коллекции Анатолия Ивановича насчитывается 3 тысячи пластинок. Это не много, считает он, ведь есть коллекции, которые содержат и по 15 тысяч. Но это в Москве, Питере, словом, там, где коллекционер может пополнять свою коллекцию. Ведь то, что интересует коллекционера — довоенные и даже дореволюционные диски, раритеты, в магазинах, как правило, не продается. Филофония, а именно так называется процесс «собирания звуков», захватившая Железного, сделала его настоящим знатоком пластинок, их истории, производства. К сожалению, на Украине подобную информацию получить было негде, поэтому все свои отпуска он проводил в московских и ленинградских библиотеках и архивах, по крупицам собирая сведения о пластинках, способах их производства, фабриках грамзаписи и даже этикетках. Результатом этой огромной работы стали две книги Анатолия Железного, вышедшие в 1981 и в 1989 годах.

— Я знаток пластинок, но не знаток музыки, — скромно говорит о себе Анатолий Иванович. Однако, одно без другого не существует. — Я конечно слушаю свои пластинки. И если у вас мелькнет название какой-то старой песни, я готов рассказать о ней все, что знаю.

— Фокстрот «Рио-Рита», — не задумываясь сказала я.

— Конечно у меня есть пластинка с этой записью, — мгновенно включился Железный. — Я могу о ней даже целую радиопередачу сделать. История «жизни» этого фокстрота на нашей земле очень интересна. До войны к нам привозили иностранные пластинки и, не указывая автора, перепечатывали их. При очередной записи фокстротов название их по какой-то причине перепутали и название «Рио-Рита» досталось совершенно другому произведению. Так в продажу и пошло. А то, что мы до сих пор слушаем как «Рио-Рита» на самом деле называется «Адьез, мадрисита!», то есть «До свидания, мадридочка!». Фокстрот же «Рио-Рита» на самом деле звучит совершенно по-другому и написал его другой композитор.

Оказалось, что у нашего коллекционера есть также записи Вяльцевой и Паниной, фамилии которых я называла навскидку. Сегодняшним поклонникам музыки эти имена мало о чем говорят, а в начале прошлого века они считались лучшими исполнительницами русского романса.

Но подошел период, когда Железного-коллекционера победил Железный-гражданин. Третьей книгой, написанной Анатолием Ивановичем, стала «Происхождение русско-украинского двуязычия (Как ополячили наш язык?)».

Еще одна книга «Очерки предыстории Киевской Руси» написана, как видно из названия, на историческую тему. Врожденного эксперта не устраивала «официальная» история, которая начиналась с момента крещения Руси.

— Ведь до возникновения Киевской Руси, — говорит Железный,- на этих землях жили не какие-то, как в летописи написано, дикари древляне, поляне, которые «ели все нечистое и жили в лесу, как всякий зверь». А потом вдруг — раз и Киевская Русь возникла. До крещения Руси на этих землях было колоссальное государство, о котором мы практически ничего не знаем.

Но эти книги являются как бы разбегом перед написанием главного труда жизни — «Новой истории Древней Руси». Анатолий Иванович показал мне увесистую папку с набросками будущей книги. Как человек высокоорганизованный он рассчитал, что закончить ее сможет к 2005 году, о чем и написал на титульном листе будущей книги.

А вот это направление пытливой мысли Железного, который занялся тайной исчезнувшей Атлантиды, я предположить даже не могла. После исторических книг, после злободневной «Происхождения русско-украинского двуязычия» — и вдруг Атлантида?..

Поначалу даже кажется странным, что столь серьезный человек вдруг увлекся сказкой об исчезнувшем мире. Однако, по мере прочтения еще не изданной книги, невольно проникаешься аргументацией автора, который черпает ее не где-нибудь, а в сочинениях Платона «Тимей» и «Критий».

— Все атлантологи, словно сговорившись, дружно «исправляли» мнимые географические ошибки философа, — говорит председатель клуба «Киевские тайны» В. Чиркин.- Платон, например, писал, что Атлантида размещалась в Атлантическом море, но атлантологи упорно воспринимали этот гидроним как Атлантический океан! И никто при этом ни разу не задался элементарным вопросом: а мог ли в древности Мировой океан называться Атлантическим? Нет, не мог, у Мирового океана было только одно имя, причём без всяких прилагательных — Океанос.

Автор данной работы был первым, кто отнёсся к словам Платона с полным доверием и стал искать Атлантиду не в Атлантическом океане, а там, где указано в первоисточнике — в Атлантическом море. Но для этого ему пришлось установить, какое из известных древним грекам морей могло носить такое имя. И сделал он это, по-моему, блестяще!

Интересны также соображения А. Железного относительно этнической принадлежности самих атлантов. Учёные-атлантологи приучили нас к мысли, будто атланты были родоначальниками всей земной цивилизации, мудрыми учителями человечества. Однако А. Железный заставил нас спуститься с небес на землю, совершенно справедливо указав на то, что современный миф об атлантах-учителях решительно противоречит содержанию диалогов Платона, в которых атланты показаны как агрессивные и жестокие завоеватели, экспансию которых остановила лишь непредвиденная случайность.

Многие пытались найти Атлантиду, но сделать это вплоть до настоящего времени никому ещё не удалось. Но вот теперь под многовековыми поисками, вероятно, подведена итоговая черта, и сделал это Анатолий Иванович Железный.