|
|
Некрасов С.Н.
Размышления по поводу концепции
«нового социализма» А.Г.Дугина
1В наши дни лишь ленивый не рассуждает о социализме. Даже радио «Свобода» вернулось к своей излюбленной теме. Особой смелости и авангардной резкости сравнительно с началом 90-х годов тут не требуется: провал либеральный реформ в самой большой стране мира возродил в массах воспоминания о советской власти, а общий поворот вектора мирового развития возбудил надежды на государственное вмешательство в экономику у части интеллигенции и администраторов высшего ранга. Заочная и невидимая миру дискуссия между Г.Грефом и В.Ишаевым в виде конкуренции разнородных экономических программ, предвыборные ожидания своего Пиночета и явление миру загадочной и однозначной фигуры российского президента — все это заставляет говорить о том, коммунизм не похоронен и социализм как его призрак бродит по России-матушке. И самое безопасное и своевременное для тех, кто успел понять схватить мыслью изложенные выше обстоятельства — рассуждать о немарксистских версиях социализма для России.
Обращает на себя внимание новое обличие социалистического призрака: он то появляется в драпировке дел и идей социал-демократических партий Западной Европы, так что даже завзятые либералы из бывшей Межрегиональной депутатской группы признают: «Да. Здесь явный социализм. Не то что капитализм в США», то социализм фигурирует в смелой утопическо-прогностической форме публицистики, уставшей за 90-е от конспирологических конструкций «великой войны континентов», от евразийской фразеологии — бесцветной на фоне евразийских визитов и дел российского президента, уставшей, наконец, от православного эзотеризма, освоенного в полном объеме профессиональным агитпропом отделов РПЦ. Короче, социализм вновь становится модным словом. Именно поэтому надо вовремя попрощаться с ним в тех его воплощениях, которые и должны остаться в ХХ веке. Прав Р.Рейган: оставим в прошлом советский государственно-бюрократический социализм и ностальгирующих по нему сталинистов, троцкисткие версии европейского гошизма, густо опутанного полицейскими ищейками и подробными досье на активистов второй половины века, еврокоммунизм С.Каррильо 70-х., горбачевские общечеловеческие ценности снятые с « человеческого лица» социализма 80-х, а в России — забудем неудачную социалистическую фразеологию «Россия. Родина. Народ» вечно беременной властью, но так и не родившей свой окаменевший плод КПРФ. Ныне демократы не в моде — они поголовно становятся патриотами, обретая в своем последнем убежище новую униформу жесткого ХХ1 века — и на коммуниста-несталиниста ныне приходится демократ-неельцинист. Песенка традиционных коммунистов и демократов уже спета. Патриоты и государственники 90-х робко вступают на почву социализма. Но почва какого социализма не станет для них гиблыми зыбучими песками?
Буржуазия в первый революционный период своего развития, как это известно не только из «Манифеста коммунистической партии», совершила радикальный переворот: она создала всемирный рынок и соединила разорванные уголки мира воедино. Уже в 1847 году констатировалось, что буржуазия при этом уподобилась волшебнику, вызвавшему заклинаниями подземные силы и не способному справиться с ними — причем у волшебника не просто отсырела борода как у сказочного Хоттабыча, сам он превратился в современного Хоттаба, реализующего на практике «конфликт цивилизаций» с тем чтобы хоть как-то уйти от глобальной катастрофы. Такова аксиоматика хрестоматийной оценки чрезвычайно революционной роли буржуазии в развитии мира Нового времени — с этой оценкой соглашается в краткой «Динамике капитализма» и основатель школы «Анналов» Ф.Бродель. Можно назвать также множество имен классиков обществознания: в широком диапазоне от В.Зомбарта и М.Вебера до П.Сорокина.
За более чем 150 лет положение волшебника мало изменилось — к жизни были вызваны две мировые войны, провалились все крестовые походы и религиозные войны против коммунизма. Глобализация мира сделала производство и потребление поистине космополитическим. А дешевые цены товаров — вот та тяжелая артиллерия, которая и поныне разрушает все китайские стены за исключением разве что стен остатков мировой системы социализма в виде Китайской Народной Республики. Вольный пересказ известного фрагмента «Манифеста» заставляет нас поставить вопрос, на который Маркс и Энгельс, увы, не могли дать полный ответ в силу неразвитости общественных отношений и неясности ближайшей перспективы развития. Как мировой буржуазии удается справиться с разнообразными кризисами собственной глобализированной жизни?
Нынешние борцы с «реальной доминацией капитала» в связи с упомянутыми кризисами почему-то находятся в ступоре и горько стенают по поводу полной и скорой и неизбежной победы противного им капитализма. Они полагают, что следует предаваться ламентации и впредь и ожидать низшей точки падения современного мира, после чего все должно наладиться само собой по традиционному закону рождения космоса из хаоса. В этом отношении их убеждения напоминают, с одной стороны, античные представления о героях сражающихся с роком («людях длинной воли», в данном случае), с другой, они напоминают сектантов Миллениума, искренне верующих в то, что человек — «тварь Бога» и Господь промыслом своим разделил историю на равные тысячелетние интервалы, в конце которых нам уготован эсхатологически неизбежный конец света. Иначе говоря, всем нам светит впереди полный абзац или занавес, по традиционному поименованный «финис мунди». От этого заглавия мурашки по коже бегают, хотя с точки зрения научного мировоззрения ничего страшного в том, что человечество погибнет, нет: человечеству по силам уничтожить себя, но не по силам уничтожить саму жизнь! Последняя возникла вместе со структурированием неживой материи и глубоко укоренена в ней как всеобщая функция саморазвития и отражения. Ни финиса, ни финиты — мир бесконечен и мировой закономерный процесс вновь воссоздаст социальную форму материи и разум. Впрочем, нынешние борцы с капиталом — люди и впрямь верующие, даже воцерковленные и стало быть посвященные в тайну замысла творца и неизбежность гибели Катехона — социализма как последнего состояния «удерживающего» мир от постисторического времени. Отсюда и искренний трагизм всего традиционалистского мировосприятия.
Печальники глобального рыночного «конца истории» надеются на «новый социализм» как хаотически возникающую альтернативу этому концу. Но они не видят, что оздоравливающий хаос антимондиалисткой амальгамы сил является продуктом глобального моделирования по сценарию управляемой катастрофы, где реальное мировое правительство руководит организацией религиозных войн, открытием и закрытием региональных рынков, приведением к покорности национальных правительств.
Все происходит как в Х1Х веке, когда в Лондоне британскими спецслужбами было создано эмигрантское «дно» из национальных секций «молодой Европы»: «Молодая Сербия», «Молодая Германия» и прочие компоненты зоопарка тогдашних диссидентов-демократов, выступающих закваской для революций и национальных конфликтов. Сии «великие мужи эмиграции» внимательно изучались классиками марксизма как экспонаты некой уникальной кунст-камеры — «зоопарка» британского лорда Пальмерстона. Нечто подобное происходило и прежде в Европе в эпоху религиозных войн — с 1511 года (победы Венеции над Камбрийской лигой) до Вестфальского мира 1648 года.
В начале ХХ1 века общая управленческая схема не изменилась: первое лицо глобализации отвратительно наглядно и выглядит как мировой рынок (А.Тоффлер) с его «культурным империализмом» (империализм моды, кухни, языка, спорта) и мировое управление конфликтами — «столкновение цивилизаций» (С.Хантингтон). Однако второе лицо всегда скрыто за маской манипулируемых революционных антимондиалистких манифестаций и форумов, что являет собой новую эманацию радикальных демократов «Молодой Европы» из Х1Х века. Всех нас явно впечатляют срежиссированные и организованные по сети Интернет и далее показанные в выпусках «Новостей» массовые выступления протестующей молодежи в Сиэттле и Давосе, Праге и Ницце.
Все показываемое очень похоже на хорошо организованные мафией вспышки ярости футбольных болельщиков по Европе. Нечто подобное исторически недавно было организовано в виде весенней молодежной революции 1968 года, когда произошла радикальная мутация культурной парадигмы Запада, возникло «рокнаркосекспоколение Бэби-Бумеров», ныне возмужавшее и пришедшее к власти. И что же, каковы ныне взгляды Й.Фишера и Х.Соланы — тогдашних активных антибуржуазных протестантов? Они сегодня самые реакционные. А в 1968 г. преподаватели научного коммунизма и ветераны КПСС искренне радовались — на смену идет новое поколение революционеров. Впрочем, в прошлом веке верили, что кто смолоду не страдал от мировой скорби и не был «левым», тот не прошел нормальный путь развития, не стал в 40 либералом, а в 60 лет — реакционером, подобно Г.В.Ф.Гегелю с его «деревом свободы» в молодости и монархическими взглядами в старости.
Поэтому когда глубокоуважаемый мной публицист А.Г.Дугин надеется на спонтанное хаотизирование представлений о социализме, возникающее в ходе «логики мировоззренческой истории», спрессовавшей все прежние альтернативы либерализму в единую субстанцию, странную политическую конфигурацию антиглобалистского движения, то мы видим за этим не просто звонкую фразу, но незнание реальной истории, а также подчинение творимой ныне истории иррационалистической схеме поисков путей мирового развития в направлении восстановления Традиции. Блажен, кто верует в рождающий новое состояние хаос!
Параллельно с ежегодным Мировым экономическим форумом в Давосе 25-30 января 2001 г. в Порто Алегре (Бразилия) проводился Мировой социальный форум (МСФ) или «анти-Давос». Целью форума в свете грандиозной рекламной компании является создание «более человеческой альтернативы неолиберализму» и глобализации. За четыре дня работы участники форума обсудили проблемы иностранных долгов, бедности, голода, безработицы и иных чудовищных последствий неолиберализма. Как пишется в обзорной статье «Солдаты глобализации встречаются на «анти-Давосском» фестивале», 2
Задачей Форума оказался вовсе не ответ на глобальные проблемы современности, но попытка финансовой олигархии планеты уйти от неизбежной расплаты — глобальной реорганизации мировой финансовой системы и построения новой Бреттон-Вудской системы индустриального развития. В преддверии финансового краха и глобального банкротства финансовые олигархи выпускают на сцену международное якобинское движение — точно такое же, которое в свое время было создано британцами для подрыва индустриальной мощи Франции. Затем в Х1Х веке лондонский «зоопарк» якобинцев был направлен на подрыв независимых национальных государств во имя дальнейшего процветания свободной торговли и британской колониальной системы.
Организатор и архитектор Форума франко-британский олигарх Тедди Голдсмит, основатель журнала «Эколожист», который поддерживал кампучийский геноцид Пол Пота и Иенг Сари в 70-е годы, весьма трезво анализирует положение в мире, что важно для привлечения внимания трезвомыслящих сил, однако решения его носят исключительно мальтузианский и расисткий характер. Французский сторонник журнала Рене Райзел, известный как идеолог «фермерского активиста» Жозе Бове, прямо указывает на то, что исходной моделью их действий были Нед Лудд и луддиты — разрушители машин начала Х1Х века. В общем, в ХХ1 веке как в Х1Х у Р.Бернса: «And down with all kings, but king Ludd!»
Новые луддиты и их руководство конституировали себя в качестве постоянной международной организации, действующей из Порто Алегре против бразильского суверенитета и повсеместно на земном шаре вовлекающей миллионы людей (вообще, как можно больше людей!) в бессильный и яростный протест против Системы (?). При этом не называется конкретный адрес протеста, не определяются глубокие социальные корни глобального финансового кризиса, ни предлагаются проекты его решения. Буквально — «шумим, брат, шумим», как говорил Репетилов.
Организация «Международной недели неплатежей по иностранным долгам» регулярно приурочивается к встречам «восьмерки», к саммиту Международной торговой орагнизации и т.п. Деятели Порто Алегре создали «Континентальный Социальный Альянс» общественных и профсоюзных организаций и объявили, что способны мобилизовать более 300 000 человек на организацию протестов.
За спиной этих деятелей находятся наркотеррористические революционные армии Боливии, террористические и сепаратистские группы Иберо-Америки, которые поддерживаются Французским фондом свободы уважаемой и сакрализованной Форумом Даниэль Миттеран. Наркоторговцы уверяют, что американские рейды против наркопроизводителей в Амазонии на самом деле представляют собой вторжение в Амазонию и захват ее природных богатств, поэтому каждая латиноамериканская страна должна иметь собственную стратегию сопротивления американской интервенции и защищать …патриотических наркодельцов.
Врагом антиглобалистов стало «индустриальное сельхозпроизводство, ответственное за «разрушение окружающей среды». В качестве альтернативы эко-террористы предлагают развитие «коммунитарных программ», базирующихся на ручном земледелии, местном контроле и самоуправлении, что должно гарантировать свободу людей от глобализации, поскольку люди начинают принимать участие в решении вопросов своего будущего существования. Руководимые новыми лидерами антиглобалистские толпы нападают на поля с генетически модифицированной соей, на делянки экспериментальных лабораторий и разрушают их.
Доказывая, что дешевый продуктовый импорт разрушает хозяйство отечественных фермеров, эти деятели называют генетически модифицированные организмы «врагами человечества»! В результате объявляется война против международных продуктовых картелей и сообщается, что к ней присоединятся крестьяне Индии, Тайланда, Франции и Испании в массовых демонстрациях 17 апреля в «Международный день крестьянской борьбы». Такой «Крестьянский Интернационал» нацелен на захват земель и уничтожение посевов, на пропаганду в качестве глобальной альтернативы семейного фермерства. Заметим, что книга Т.Голдсмита «Калька для выживания» (1972 г.) вышла параллельно с печально известным и зловещим докладом Римского клуба «Пределы роста».
В тексте Голдсмит настаивал на массовой депопуляции планеты с тем, чтобы сделать возможным возврат к догосударственному состоянию феодальной экономики. На основании этих взглядов была создана первая в Британии «зеленая партия» (1974 г.). Говорят, что парижские салоны Ага Хана, Тедди и Джимми Голдсмитов, Конрада Блэка (руководителя Холлингеровского медиа-картеля), семьи Шлюмбергер (спонсоры «Пари Ревю») имели прямое отношение к ряду крупных политических преступлений ХХ века и входили в Клуб1001 Принца Филиппа и Принца Бернхарда вместе с канадцем Луисом Блумфилдом. Монреальское отделение этой организации стало предметом усиленного расследования со стороны Окружного прокурора Нью-Орлеана Джимма Гаррисона по обвинению в убийстве президента США Дж.Ф.Кеннеди и ряда провалившихся попыток убийства Шарля де Голля. Сегодня глобальное убийство человечества организуется под зонтиком зеленого экологического движения — новейшим шагом в этом направлении стала организация антимондиалисткого движения под руководством эко-фашистов.
Приведем еще один пример действий антиглобалистских новых луддитов. На сей раз они действуют в сфере науки и их можно назвать «новым коллективным Фаустом». Ведущий специалист Силиконовой долины, основатель Сан Микросистемз, радикальный позитивист Билл Джой в апрельском номере 2000 г. журнала « Wired» (культовый кибержурнал глобальной деловой сети корпорации Ройял Датч Шелл) предупреждает, что мы все не нужны будущему. 3
Очевидно, что голливудский миф о Терминаторе совпал с коллективными фобиями наиболее продвинутых позитивистов. Если в «Терминаторе» человек сражается с машиной, то в «Судном дне» (Терминатор — 2) уже воюют машины, одна из которых сделана из жидкого металла. Технологии ХХ1 века (генетика, нанотехнология, робототехника — GNR) настолько непредсказуемы, что Джой призывает к их уничтожению путем возрождения Пагуошского движения, основанного Б.Расселом и Л.Сциллардом в качестве мирового правительственного форума.
Аксиома Джоя, которую разделяет и первый научный террорист Тед Кашинский была сформулирована кибернетическим движением 40-50-х гг. — человек не более, чем сложная машина, лишенная каких-либо божественных свойств. Человек может быть заменен в этой парадигме компьютерами и роботами, обладающими вечным существованием и способными к скоростному линейному мышлению. Полемика против науки в кибержурналах призывает к созданию смирительной рубашки для науки посредством организации «холокоста научного познания». Кружок интеллектуалов из Силиконовой долины, чьи взгляды озвучил Джой, состоит из друзей А.Гора, призывающих к джихаду против науки. Джой ссылается на Манифест Т.Кашинского, использующего книгу Р.Курцвайга «Век мыслящих машин». Аналогичные взгляды неомальтузианского типа высказывает и сам А.Гор в книге «Земля на балансе». Казалось бы, налицо эмоциональное помешательство, навеянное Голливудом или интеллектуальный заговор, корни которого лежат в философских постулатах заговорщиков. Возьмемся доказать второе.
Культ логического позитивизма был приведен в движение в ХХ веке людьми группирующимися вокруг трех фигур — Э.Маха из Венского кружка и Р.Карнапа, британского радикального эмпирика Б.Рассела. Из их рук вышли мифы кибернетики, системного анализа, информационного общества, новой экономики и информационной экономики. В конце века посеянное взошло и возник некий коллективный Фауст, признающий свою вину и громко стенающий по всей виртуальной сети о необходимости остановить прогресс пока не поздно. Призывы Рассела и Сцилларда к превентивной ядерной войне против социализма вытекали из идеи созданной в 1938 г. Ассоциации за унификацию наук на базе Филадельфийского университета Пенсильвании.
Проект Рассела объединил усилия М.Мид и бывшего германского коммунистического интеллектуала К.Корша, лидера франкфуртской неомарксистской школы М.Хоркхаймера в единый долгосрочный подрывной проект «кибернетики», который как троянский конь посредством влияния Д.Лукача проник в США, а через К.Корша (его советы И.Сталину) — в СССР. В европейской культуре таким троянским конем пропаганды кибернетического проекта была программа К.Левина в Массачусетском технологическом университете, в том числе и бесславная программа ЦРУ МК-Ультра по управлению поведением человека и созданию искусственного интеллекта. Культурные пессимисты в широком диапазоне от З.Фрейда до К.Ясперса — подорвали классическую форму современной иудеохристианской цивилизации, сушествующей с ХУ11 века, на этом фоне и возникло зловещее понятие Винера и фон Неймана — «искусственный интеллект». В обожаемом кибернетиками «Прекрасном новом мире» сатаниста О.Хаксли машины уже превосходят человека, а в оруэлловском ночном кошмаре они приходят к управлению на глобальном уровне.
Фаустовский аргумент Джоя вытекает, таким образом, из позитивистского основания неизбежности замены человека машинами — отсюда и новейший ученый луддит Кашинский, рассылающий бомбы в научные центры. Очевидно, что современный коллективный Фауст и его зеркальное отражение — индивидуальный пока «король Лудд» порождены дегенеративной формой научного мышления, соединенной с оккультистскими иррациональными воззрениями западной цивилизационной парадигмы. Научная философия устраняет в общественном сознании вообще и в менталитете ученых в частности технофобии и компьютерный аутизм, являющиеся следствием последней терминальной стадии постиндустриального общества.
Бывшие апостолы технологической революции призывают вернуться назад, пока не стало слишком поздно. Что видят они в будущем? Роботы-убийцы, смертоносные микробы и генетически измененные продукты (джанк-фуд, или хлам-пища), компьютеры, вышедшие из-под контроля человека… Все это технофобия в лучших традициях постиндустриального общества, в котором производительные силы выходят из-под контроля разобщенного человечества. Все это подробно описано К.Марксом и Ф.Энгельсом 150 лет назад в «Коммунистическом манифесте» (западная версия названия «Манифеста коммунистической партии»), который другой марксист называл «гениальным зародышем нового мировоззрения».
В мире зазеркалья, которое являет собой постсовременность, все образы деформированы, а смыслы терминов изменены: кругом «чеширские коты» и их улыбки. Этот мир, навеянный постмодернистским децентрализованным мышлением, разбивает традиционную картину мироздания, для которого демократ — не более чем народовладелец, изначально свободный рабовладелец, гражданин полиса. Все прочие, то есть не идущие по разряду «zoon politicon», именовались «идиотес» — рабы, женщины, метеки. «Vox populos» в Древнем Риме состоял из плебейской массы и был сугубо демократичен как продукт классовой борьбы, ибо история обществ есть история борьбы классов. Классовое понимание демократии было предельно четко изложено В.И.Лениным в работах «Пролетарская революция и ренегат Каутский», «Государство и революция». Не будем напоминать эту широко известную трактовку, скажем лишь, что «демократии вообще» нет и быть не может.
Следует забыть демократов, тем более, что они и сами начинают отказываться от этого зазеркально знака, предпочитая называться либералами. Есть реакционная буржуазия, консервативная буржуазия, демократическая буржуазия — такая классификация дается молодыми Марксом и Энгельсом и вполне соответствует объективной социальной реальности современности, в которую следует вернуть постсовременность путем ее модернизации. Осовременивание постсовременности — выход из «королевства кривых зеркал» словесных игр и методологических деконструкций. Известно, что миру всеобщего извращения общественных отношений и отчуждения постструктуралисты как наиболее радикальные постмодернисты противопоставили «машину войны против современного государства». Такая машина создает искусственную «ризому» (мочковатый корень, сеть) как асоциальное атопическое образование или антидревесное травяное «зазеркалье в квадрате» 4
Глобальный конец истории невозможно преодолеть на словах, но необходимым условием преодоления угрозы глобальной «тепловой смерти человечества» в унифицированном буржуазном концлагере, станет выбор и оттачивание теоретического оружия, которым следует овладеть борцам с буржуазностью, новым пролетариям, — этим «совокупным рабочим» — интеллектуалам, париям «третьего мира», молодежи. Буквально, подобно тому как философия находит в пролетарите материальное оружие, так и пролетариат находит в философии духовное оружие.
На бойкую фразу о марксистком «запахе сгнившей воды, овощной базы» ответим, что аромат прелых листков «Коммунистического манифеста» — тоненькой книжечки, которая стоит сотен томов и содержания серверных дисков — сегодня забил труху «реального социализма» и запоздалые сочинения его критиков. Наибольший интерес в статье Дугина представляет его Заключение — «Основные принципы «нового социализма» в экономике», где зафиксировано 9 принципов. Новые принципы «нового социализма» стары как мир, хотя и обладают яркими одеждами названий, слов и словечек: мезоэкономизм, амбиентализм, квалитатизм и прочее.
Во второй главе Манифеста приводятся 10 необходимых мер, неизбежных как средство «переворота во всем способе производства». Четверть века назад в стране «развитого социализма» они читались студентами как странная анохроническая утопия прошлого. Сегодня все 10 свежи и актуальны для нашей Родины как никогда. Приведем их полностью и сравним с принципами «нового социализма». Мы увидим актуальность Маркса:
«…в наиболее передовых странах могут быть почти повсеместно применены следующие меры:
- Экспроприация земельной собственности и обращение земельной ренты на покрытие государственных расходов.
- Высокий прогрессивный налог.
- Отмена права наследования.
- Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.
- Централизация кредита в руках государства посредством центрального банка с государственным капиталом и с исключительной монополией.
- Централизация всего транспорта в руках государства.
- Увеличение числа государственных фабрик, орудий производства, расчистка под пашню и улучшение земель по общему плану.
- Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия.
- Соединение земледелия с промышленностью, содействие постепенному устранению различия между городом и деревней.
- Общественное и бесплатное воспитание всех детей. Устранение фабричного труда детей в современной его форме. Соединение воспитания с материальным производством и т.д».
В результате реализации предлагаемых мер «на место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» 5
- Контекстуализация. Экономическое устройство общества должно вытекать из его специфики.
- Культуроцентрический плюрализм хозяйственных форм. Между свободой субъектов и регулирующими рычагами должен быть найден баланс.
- Синтез конфликтологического и балансного подходов. Должно быть промежуточное решение — ни борьбы, ни равновесия или некая динамическая конфликтность и равновесие.
- Социологизм, гуманизм и квалитатизм экономической системы. На практике эта этическая ориентация хозяйства означает обращение к альтернативным структурам внеденежного обмена.
- Мезоэкономизм, коллективная конкретизация. Подразумевается поощрение плюральных институтов вне частного сектора и не подлежащих госрегулированию
- Автоцентричность, широко понятый регионализм. Речь идет о протекционизме производственного сектора и создании привлекательных полюсов для высоких технологий.
- Экологизм, амбиентализм. Экономические модели должны включать качественные факторы, связанные с экологическим измерением деятельности.
- Интеграционизм, таможенный союз континентального масштаба. Концепция создания общего пространственного блока с единой таможенной структурой и общей валютой.
- Дифференциализм. «Социализм разных скоростей» под которым подразумевается гибкая шкала соотношений между частным и общественным уровнем в рамках одного и того же государственного образования.
Все выглядит как некая «шведская модель», которой бредили наши экономисты-бывшие марксисты 10 лет назад. Однако социалисты в Швеции за это время проиграли и уступили свое более чем полувековое правление. Теперь сравним: в Манифесте реакционный социализм и его разновидность «феодальный социализм» («разыгрыванием этой комедии занималась «Молодая Англия», когда «поповский социализм» шел рука об руку с феодальным и «поп кропил святой водой» озлобление аристократа) в рамках этого социалистического учения феодалы доказывали, что их способ эксплуатации был иного рода, чем буржуазная эксплуатация — при этом размахивали нищенской сумой пролетариата. Однако пролетарии разбегались с непочтительным и громким хохотом, всякий раз когда замечали на ее заду старые феодальные гербы. Второй и третий тезисы Дугина находятся целиком в объятиях этой феодальной версии социализма: нам предлагается обеспечить культурный плюрализм всех хозяйственных форм, в том числе и самых отсталых — на базе синтеза конфликтологического и балансного подходов.
Далее мелкобуржуазный социализм стремится восстановить старые средства производства и обмена и насильственно втиснуть их в рамки старых отношений собственности,.что реакционно и утопично: цеховая организация пролетариата и патриархальное сельское хозяйство — его последнее слово. У Дугина такая организация производства называется социологизм, гуманизм и квалитатизм (4 тезис), т.е. обращение к альтернативным структурам внеденежного обмена, что должно создать мезоэкономизм и коллективную конкретизацию (5 принцип). Немецкий или «истинный социализм» — «философское обоснование социализма или философия действия» Х1Х века было подсовыванием под французские теории немецкой философской фразеологии для придания традиционной анафеме либерализма, буржуазного государства. Этот социализм становился оружием буржуазных правительств против революционной буржуазии и выражал реакционные интересы мещанства. Он же в виде грязной, расслабляющей литературы провозглашал немецкую нацию образцовой, а немецкого филистера — образцом человека, что уже тогда готовило предпосылки для коричневого национал-социализма ХХ века. У Дугина новый и истинный социализм служит обоснованием для борьбы с либерализмом и лживым скрыто тоталитарным капиталистическим строем. Но главное, старый и новый истинный социализм становится выше классовой борьбы в своем величественном беспристрастии как полноценный представитель национального мещанства, мечтающего о дифференциализме — «социализме разных скоростей» и следовательно разных форм собственности и совершенно разных доходов. Слово неравенство и эксплуатация здесь окончательно заменяется на красивое слово дифференциализм. Новый социализм ведет нас прямой дорогой в отсталый феодализм, поскольку всякое зрелое состояние общества должно быть способно не уравнять, но преодолеть частную собственность и «снять» ее, не отрицая при этом самым зряшным образом.
Консервативный или буржуазный социализм филантропов, гуманистов и прочих буржуа-социалистов желает сохранить столь любимое ими буржуазное общество, но без сохранения его негативной стороны, то есть без классовой борьбы и предлагает пролетариату и всем эксплуатируемым войти в Новый Иерусалим при признании того, что буржуа должны действовать как буржуа в интересах пролетариата. Получается, что свобода торговли — для рабочего класса, протекционизм больших пространств — тоже для него! У Дугина (с опорой на теорию «свободного торгового государства» И.Г.Фихте и императив «автаркийности больших пространств» Ф.Листа) вводится 8 тезис (интеграционизм) и 9 (дифференциализм). Эти фразы мы читали в материалах ХХ11 и ХХ111 съездов Французской коммунистической партии в докладах Жоржа Марше («рынок», в переводе) и где теперь вторая крупнейшая партия в Европе — ФКП с ее «социализмом в цветах Франции»?
Наконец, всем известный по школьным учебникам критически-утопический социализм и коммунизм с его фантастическим описанием будущего общества и его мирным достижением (чего стоят только «анти-акулы» и «анти-тигры» Ш.Фурье!), в конце концов оказывается в категории реакционных и консервативных социалистов с той лишь разницей, что новые утописты фанатично верят в силу своей социальной науки. И вновь сторонники Арктогеи и Евразии творят Новое Евангелие и выступают против всякого политического движения новых отверженных — смотрите 1. 4, 6 и 7 тезисы. В результате конгломерат мыслей и чувств относительно нового социализма звучит необыкновенно наивно, первоначальная свежесть идей оказывается словесной мишурой для профанов.
Слово социализм («общественное» — в отличие от термина «коммунизм» — «общее») оказалось весьма затертым и запачканным в Х1Х и ХХ веках. В 1848 году было необходимо выбрать коммунистический курс, в 1919 году Ленин отказался от Социнтерна («Крах 11 Интернационала») и создал Коминтерн, а затем РСДРПб стала РКПб. И выбор был верен. Путь к немарксистским моделям социализма сегодня не закрыт, но это путь по которому идут либо сторонники мондиализма, либо ослепленные и сбитые с толку его противники. Марксизм и социализм — это «зубы и губы» настоящего освободительного движения. А как известно, они неразделимы.
Позволим себе рискованное сравнение: подобно тому как патриотизм стал последним убежищем демократов-западников, так и немарксистский социализм стал последним укрытием патриотов-антикоммунистов, которые всегда путали «божий дар с яичницей» — социалистическое общество с марксистской идеологией — а это примерно та же фундаментальная ошибка, как если бы мы отождествили практику средневековой инквизиции с учением Иисуса Христа!
Маркс незримо присутствовал в истории России ХХ века и вовсе не в виде проповедей «попов марксистского прихода» — преподавателей научного коммунизма, научного атеизма и марксизма-ленинизма. Марксизм и сама логика его развития задавала темпы и ритмику движения России как в ее советский период, так и в период постсоветский. Такое воздействие скрыто от глаз профанов и может быть обнаружено методами социологии познания. Однако до сих пор оно не выявлено ни в отечественной, ни в зарубежной литературе.
Суть его в том, что социал-демократы, большевики и все прочие сторонники марксизма не имели доступа ко всему наследию Маркса. Известно, что даже В.И.Ленин и И.В.Сталин имели дело с текстами так называемого «позднего Маркса». Выскажем предположение, что ригористичность и формально-логическая однозначность сталинизма, его ориентация исключительно на революционные методы и командно-административную систему управления (что было ошибочно и вероятно в виде идеологической диверсии названо «тоталитаризмом») — все это в целом было предопределено концептуальными построениями позднего Маркса.
В сущности в работах позднего Маркса произошел переход от раннего гуманизма фейербахианского толка с коммунистической окраской к экономизму, в котором обычно совершенно неверно и не по адресу обвиняют капитализм и соответствующую ему экономическую систему частного предпринимательства — выкачивания прибыли любой ценой. К экономической трактовке социализма (равно как и к соответствующей стадии развития самого реального социализма) неприменимо понимание того, что социализм для его сторонников лучше не потому, что он эффективней, но потому что он справедливей. Напротив, социализм обязан создать наивысшую производительность труда, ибо это в конечном счете главное для победы нового общественного строя над старым неэффективным уже капитализмом, а для сторонников социализма, поднявшихся в своем теоретическом сознании до уровня всемирно-исторической практики именно социализм выше капитализма по способу экономической организации и эффективности.
Помнится, Э.В.Ильенков сравнивал капитализм с системой великолепных колесиков, перепутанных рваными нитками и ржавыми тросами туманного и мистифицированного денежного обращения — такой механизм в конечном счете обречен историей на свалку или же должен быть сдан в музей вместе с бронзовым топором. Заметим, что Ильенкова в указанном сравнении впечатлила первая в его жизни выставка поп-арта в Вене: он увидел не отдельные шедевры дегенеративного искусства, но используя силу абстракции понял как искусство приносит себя в жертву, демонстрируя нам кошмары капиталистического цивилизованного существования. Как и на выставке допотопный механизм капиталистического производства и потребления скрипит, хотя и часто останавливается. Иначе говоря, с точки зрения социалистического экономизма капитализм лишь в последней инстанции жестокое и несправедливое, скрыто тоталитарное общество (такова оценка его ранним Марксом). С научно-теоретической развитой точки зрения, прошедшей путь восхождения от абстрактного к конкретному, социализм — это в первую очередь эффективное производство и только поэтому справедливое общество, обладающее тем не менее «родимыми пятнами капитализма», в частности знаменитым «узким горизонтом буржуазного права», зафиксированным достаточно поздно Марксом в «Критике Готской программы».
Появление в СССР в результате передачи германскими социал-демократами рукописей раннего Маркса (у нас «Экономическо-философские рукописи 1844 года» были изданы в 1956 году) совпало по времени с разоблачением культа личности Сталина на ХХ съезде КПСС. Доклад Н.С. Хрущева на съезде был закрытым и прямо инспирированным гуманистическим пафосом раннего Маркса. Достаточно упомянуть предшествовавшие выносу тела Сталина из Мавзолея странные спиритические опыты ряда старых большевиков, отбывших лагерный срок. Они сообщали о «нежелании духа Ленина находиться рядом с телом Сталина»…Впрочем, возможно это мистификация со стороны Г.Климова.
Гуманизм и оккультизм в замаскированной форме традиционализма вообще идут рука об руку. Рождение поколения шестидесятников также относится к времени ренессанса Маркса в СССР в виде культового почитания философами его ранних рукописей. «Дети Арбата» — дети репрессированных в 30-е годы слились в едином гуманистическом объятии с народившимися шестидесятниками-хрущевцами.
Гуманистический перелом в общественных науках привел к появлению марксистов, исходивших в своих построениях из тезиса о тождестве личности и общественных отношений. Такая радикальная социологизация образа человека демагогически призывала к изучению потребностей человека и провозглашала вслед за «Рукописями» грядущее торжество наиболее полного удовлетворения растущих потребностей советского народа — строителя коммунизма и становящейся всесторонне развитой личности. Вся хрущевско-горбачевская перестройка исходила из необходимости демократизации в целях построения «социализма с человеческим лицом» и потому была целиком навеяна работами раннего Маркса. По отношению к образу социализма позднего Маркса-Ленина-Сталина такая перестройка объективно была ревизионизмом, а ее деятелями — ренегатами.
Именно ранний Маркс был объявлен подлинным в короткое время хрущевской оттепели и горбачевской «катастройки» (термин А.А.Зиновьева). В результате в СССР во второй половине ХХ в. восторжествовал ранний Маркс, которого официально по аналогии с лукачевским образом «молодого Гегеля» стали называть «молодым Марксом». Именно идеи молодого Маркса определили вектор перестройки (вдохновили массы на демократическое дымовое прикрытие бюрократической революции аппарата) и привели в конце ХХ века к формированию системы сталинизма, но без Сталина. По сути исторического процесса Б.Н.Ельцин реанимировал и восстановил идеологию позднего Маркса. Похоже, Россия обречена на Маркса и в ХХ1 столетии, ибо в ХХ столетии дважды побеждали радикалы — вначале большевики, а затем — либералы. Теперь вопрос заключается в том,. какая версия марксизма победит в начале ХХ1 века в России, или какой путь в марксизме будет вынужден объективно выбрать В.В.Путин.
Опубликованные в 60-е годы подготовительные рукописи к «Капиталу» — «Грюндриссе» позволили по-новому взглянуть на «Капитал» и все наследие позднего Маркса. На Западе, в частности в европейском коммунистическом движении (еще до его «еврокоммунистической» дегенерации), особенно во Французской коммунистической партии и даже на ХХ11 и ХХ111 ее съездах прошла дискуссия о «подлинности Маркса». Ядром дискуссии было понимание концепции «товарного фетишизма» как «экивока и флирта Маркса с гегелевским стилем изложения». Иначе говоря, в товарном фетишизме Маркс уступает свою революционную диалектику и оказывается в сетях системы гегелевской терминологии.
Описывая это состояние великого ума Х1Х века, не отдававшего себе отчет в собственном кокетничании с Гегелем, Луи Альтюсер вводит понятие «эпистемологического разрыва» в марксизме в частности и в любых научных концепциях вообще. Он доказывает в двухтомнике «Читать «Капитал», что научной любая концепция становится лишь при разрыве с донаучным методом и языком изложения и что такой разрыв может быть обнаружен лишь при помощи метода «симптоматического чтения». В результате такого методологического анализа был сделан вывод о серьезной мутации внутри марксизма, отказывающегося от донаучного понимания человека и переходящего к научной трактовке человека как «суппорта» общественных отношений и классового продукта, что и было зафиксировано Марксом во всем комплексе его идей «Капитала».
Указанную версию научности в обществознании доводит до предела структуралист Мишель Фуко, утверждающий в «Словах и вещах» о том, что образ человека сотрется подобно рисунку на морском песке под ударами волн прибоя. Фуко прогнозирует возникновение новой эпистеме следующего столетия, в которой вместо человека возникает некая объективная реальность — бытие языка. Для последнего человек — не более чем лингвистический всплеск. Несмотря на то, что отдельные философы-ревизионисты (Люсьен Сэв, например, в работе «Марксизм и теория личности») мягко критиковали Альтюсера в 70-е годы, дело на практике, то есть в истории уже было сделано — Сталин и Мао в период партийных чисток и обострения классовой борьбы сводили человека к его классовой, социальной функции.
Историцисткая, гуманистическая версия марксизма ушла в прошлое вместе с Д.Лукачем и А.Грамши, ибо нельзя считать марксистами фрейдо-марксистов франкфуртской школы в широком диапазоне от Г.Маркузе до Ю.Хабермаса. В свете сказанного понятно, что вопрос о выборе Россией своего Маркса из двух возможных не является абстрактно-умозрительным.
Нам представляется,. что гуманистическая версия марксизма вновь займет свое место в качестве скрытой методологии российской национальной идеологии ХХ1 века, где Россия будет претендовать на окончательную реализацию исторической миссии как России-Мессии. В нашей национальной идеологии (попросту «русской идее») на протяжении всей истории шла борьба между общинной мифологемой и государственно-насильственной идеологемой. Ранний марксизм ложился в основание первой, поздний марксизм («зрелый марксизм») укладывался в прокрустово ложе второй. Смена ментальных парадигм в течение русского ХХ века застыла сегодня на точке бифуркации.
Третий путь в принципе невозможен. Думается, что Россия склонится в пользу гуманистического варианта общинного устройства своей жизни, то есть в пользу вектора, заданного В.И.Лениным в период НЭПа. Ленин не абсолютизировал классовые ценности, настаивал на возможности и необходимости научной идеологии рабочего класса, призванного историей освободить мир насилия. В противовес чудовищному образу В.И.Ленина, нарисованному антисоветчиками из лагеря западников-антимарксистов ленинский выбор был всегда в пользу гуманизма и русского социализма.
Очевидно, что ХХ1 век в России будет не мондиалистским эксплуататорским, ни евразийским, ни национально-патриотическим, ни государственно-социалистическим, но гуманистическим -социалистическим и общинным по идеологии и принципам человеческих отношений. Новая концепция человека ныне только рождается после стольких фальстартов, и ранний Маркс будет господствовать в русском ХХ1 веке в виде гуманистически-общинной идеологии русского социализма и социальной справедливости. Только вряд ли это будет какой-то новый социализм, рожденный из антимондиалистского хаоса: социализм будущего абсолютно традиционен, сугубо научен и интернационален. Похоже, после короткого «оверштага» история вновь собирается развиваться по Марксу, то есть двигаться в направлении коммунистической организации общества путем преодоления частной собственности!
1)
Некрасов С.Н. «Новый социализм» или прощай, социализм! Размышления по поводу концепции «нового социализма» А.Г.Дугина // «Академия Тринитаризма», М.,
 |