|
|
Субетто А.И.
Капиталократия (философско-экономические очерки).
Очерк 10. Капиталократия против культуры.
Капиталистическая гибель культуры.
Капиталократия и Мегамашина капитала, которой она управляет, охватывает капиталорационализацией и культуру. Капиталократия начинает «смотреть» на культуру как на источник дохода и механизм завоевания национальных рынков. Кроме того, он создает «свою культуру» для уничтожения национальных культур в целях установления Нового Мирового Порядка. Таким инструментом становится «масс-культура», производимая в США, свободная от национально-культурных архетипов и моральных ценностных запретов.
Ясно, что поскольку США становится мировой столицей финансовой капиталократии, постольку она и создает «масс-культуру» как инструмент установления своего культурно-информационного господства, призванного снивелировать все «национальные культуры» мира и расчистить пространство для перерождения «национального человека», «корневого человека» по П. А. Флоренскому в космополита, «бескорневого» человека, человека без национально-культурной памяти, человека с манипулируемым сознанием и с потребительско-рыночными инстинктами, обеспечивающее унифицированное поведение «экономического животного», без которого невозможны «мировой рынок» и «мировое открытое общество» (идеал К. Поппера и Дж. Сороса).
В США как родине классического, космополитического капитализма, воспринявшего законы морского пиратства от первых переселенцев – английских морских пиратов, не смогла возникнуть национальная культура такого уровня, которая была характерна для стран Европы, Китая, России, Индии и т.д. Культ денег, культ Капитала, «Капитал-Бог» вытеснили в «душах» американцев духовность, изгнали «богов» тех или иных религий, которые они формально исповедовали. Осталось одно поклонение – поклонение деньгам. А если нет святого в душе, то не остается и места для культуры. Философ Джордж Сантаяна (преподаватель Гарвардского университета), принадлежавший к американским консервативным элитарно-академическим кругам первой трети ХХ века, утверждал, что географические просторы Америки соседствуют с «моральной пустотой» американской души. «В интеллектуальном отношении они более пусты, нежели Сахара», - говорил он об американцах (цит. по [А. Медведев, 1999, с. 15], выдел. мню, С. А.).
К. Клуге в работе «Коммунизм Христа» (написанной им в 30-х годах) воспроизводит яркий пример долларовой монетаризации духовности американца. «Доктор философии Айн Ранд, - пишет он, — известна в университетах Америки своими лекциями об ошибочности альтруизма. Согласно ее теории, только эгоистические стремления людей способны привести к полному материальному успеху. Христианский же альтруизм ведет к социализму, а тот, в свою очередь, — к коммунизму. На платье этой дамы красуется массивная золотая брошь, изображающая символ американского доллары — $. Это откровенно демонстрирует ее кредо: эгоизм вместо альтруизма и любовь к наживе вместо любви к ближнему» (К. Клуге, 1992, с. 60).
Вот этот образ «пустоты» и тяготение к некрофилии в американской культуре хорошо показал американский эссеист Лорен Айзли. В рассказе – эссе «Танцующая крыса» он выделяет курсивом тезис: «Впереди пусто, сзади пусто. Поклоняйтесь же ему – великому нулю» (Лорен Айзли, 1994, с. 63, выдел. мною С. А.). Пустота, «великий нуль» — метафоры, которые перекликаются с высказываниями Сантаяны, отражающие «пустоту» культуры, когда культом становятся капиталоденьги, потребительство, вещизм.
Капиталорационализация культуры делает ее механистической, абстрактной, дематериализованной. Техноморфность капитала порождает техноморфность, абстрактность, фиктивность порождаемой им культуры. «Капитал-Бог» порождает и культуру по образу и подобию своему.
Монетаризация ценностей и монетаризация человека сопровождается и монетаризацией культуры. Такая культура начинает функционировать и развиваться капиталоморфно. Она должна приносить «успех», т.е. прибыль, обеспечивать самовозрастание капитала. Объекты культуры, особенно живопись, кино, становятся эквивалентами капиталоденег, ценных бумаг и начинают обращаться на соответствующих аукционах и «смотрах», подобно обороту капиталов на финансовых рынках. Фиктивный капитал (спекулятивный капитал) создает фиктивную культуру. Виртуальная экономика создает свое «зеркало» — виртуальную культуру.
Интересен в рамках нашей логики анализа анализ захвата в своеобразный «плен» после II Мировой войны европейской культуры американцами, превращения ее в «золушку» на балу у «принца» — американской культуры и американской капиталократии, управляющей «аукционами» и формирующей «заказы» на моды и стили в живописи, музыке, кино.
Корни такого подхода американцев к миру искусства являются общими для «атлантизма», т.е. англо-американской цивилизации как торгашеский с торгашеской концепцией ценностей. Суть по А. Медведеву состоит в том, что «имеющееся в качестве первичной ценности золото можно превратить в любую другую ценность: моральную, философскую, культурную. Сердобольным суесловам следует помнить, что под термином «общечеловеческие ценности» существуют совершенно определенные понятия абсолютно иной, враждебно настроенной ко всему остальному миру цивилизации, для которой и Россия, и Европа представляются объектом для собственного обогащения и ничем иным» (А. Медведев, 1999, с. 38, 39).
Американцы и англичане в 1944 – 1945 гг в Европу пришли не как победители Германии, а победители Европы, требующие от нее контрибуции. Европа после войны для финансовых капиталократов англо-американского альянса стала «полем обогащения». Как только союзники высадились в Сицилию, британское радио незамедлительно передало, что в Британский музей отправлены два судна с культурными ценностями. По свидетельствам тех лет были выпущены листовки и плакаты, изображающие негров в англо-американской форме, обменивающихся репликами: «Мы едем в Европу, чтобы спасать Культуру; «А что такое культура, Джимми?» и тут же ответ в виде рисунка, изображающего негра, волочащего за талию Венеру Милосскую, на которой написано: «цена 2$» (А. Медведев, 1999, с. 40).
Финансовая капиталократия США, начав поход за завоевание мирового господства, начала с идеологического подчинения себе Европы уже в начале ХХ века. «Абстрактная империя» (по Соросу) финансовой капиталократии востребовала абстрактное, денатурализованное искусство.
С этой целью был сформирован «образ современного художника – неуемного новатора, для которого творчество, в первую очередь, перманентные поиски искусства» (А. Медведев, 1999). Такой художник сам рассматривается капиталократией как товар, ему разрешается любое эпатажное, аморальное поведение (Пример с тестом на поедание собственных фекалий «людьми искусства», приведенный выше и есть пример такого поведения). Его имя служит имиджем тех картин, которым капитал «присваивает» цену и делает их в определенном смысле «ценными бумагами», «капитал-деньгами».
Формируется «арт-капитал», как часть монетарного капитала. Особую роль в этом процессе сыграли Маршаны, исполнявшие заказную функцию финансовой капиталовласти США в сфере искусства. Возникла система аукционов – как механизмов регулирования цен на произведения искусства. Вот как об этом пишет А. Медведев. «Маршаны, занимающиеся торговлей новым искусством, установили и новые правила. Художник, внесенный в каталоги аукциона, уже неволен произвольно назначить цену за свои работы для покупателя, решившего приобрести у него работу помимо аукциона. Покупатель знает, что выше определенной суммы этот художник не может назначить цену и, не вступая в торги с художником, он всегда купит его работу у маршана за твердую цену (наше замечание: «маршанские» аукционы предстают как инструмент капиталократии, управляющие потоками арт-капитала и его стоимостью, С. А.). Если художник не пожелает, чтобы сделка сорвалась, он оценит свое произведение согласно стоимости аналогичного, внесенного в каталоги аукциона. Маршан держит художника не только на жестком поводке цены – также устанавливается предпочтительная тематика» (с. 19). И здесь мы сталкиваемся с явлением, которое мы назвали капиталорационализацией искусства. Финансовая капиталократия начинает задавать стиль искусства, его доминирующие образы, иногда даже цветовой выбор. И если приезжавшие в начале 30-х годов в Европу американские скупщики картин требовали от художников картин с цветами, то маршаны эти требования переводили в свои требования к художникам. «Пожалуйста, пишите букеты, гирлянды, веночки, клумбы – лишь бы были цветы. Пишите в любой манере, но цветы. Вспоминается байка про Форда, - пишет А. Мельников, - который, отвечая на вопрос дизайнеров, какого цвета может быть автомобиль, говорил: можете красить в любой цвет, лишь бы был черный. Там, где речь идет о прибыли, художнику не позволяют вольностей» (с. 19).
Мировая капиталократия таким образом стала создавать систему монетарных ценностей искусства, не совпадающую с их подлинными ценностями по меркам ценностей человека, более, приветствующих «расчеловечивание человека», его распредмечивание на языке искусства.
Уже «кубизм» в начале ХХ века стал подкармливаться капиталократией. Молодой Пикассо был поддержан Волларом, за спиной Брика стоял «делец» Вильгельм Уде. С 1906 года покровителями Пикабиа, Дюшана и Пикассо стали американские бизнесмены Вальтер Аренберг и Альфред Штиглиц.
Уже в 20-х годах на «рынках арт-капитала» стали играть аналогично играм на «рынках ценных бумаг». Пример: Канвейлер в 1925 году скупил множество картин кубистов и «диких». Затем он «выбросил» на рынок всю свою коллекцию, что привело к колоссальному падению цен на картины художников новейшей школы. Картины Пикассо можно было купить за 300-400 франков. Возникли возможности спекуляции на поднимающихся модных течениях, которые сразу же были оформлены. Подробный анализ этих процессов выполнен А. Медведевым (1999), мы же только воспользовались рядом примеров из этого анализа.
Следует подчеркнуть, что внедрение рынка в мир искусства («вшивого рынка» по А. Пушкину), привел к его поведению, какое характерно для товарного рынка. Произошла товарно-денежная фетишизация предметов искусства, как процесс становления того монетарного мира (в Новом Мировом Порядке), который и необходим для реализации капиталовласти. И здесь Капитал-Бог создает свою неорелигию. В моменты кризисов перепроизводства «картины» также сжигались, как и сжигались мешки с кофе (или топились в море). Когда Жорж Руо получил от наследников Амбруаэ Волара 315 картин кисти… художника Жоржа Руо, то это означало их перепроизводство и обесценение. Чтобы этого не произошло, Жорж Руо в присутствии нотариуса произвел для кинохроники съемку колоссальнейшего «аутодафе» сожжения всех своих 315 картин (А. Мельников, 1999, с. 21).
Создается «абстрактное» искусство, «авангард», произведения которых более соответствуют «абстрактности» капиталоденег. Как свидетельствует А. Мельников, «история авангарда… начала развиваться в совершенно иной плоскости, более соответствуя принципам игры на финансовых и товарных биржах» (с. 21).
Америка стала создавать искусство без традиций. По понятиям финансовой капиталократии США нужно было поставить искусство и культуру Европы, «богатые традициями, мировым признанием «на колени». Для этого нужно было сделать «культурную революцию». Низвергнуть традиционную культуру Европы с пьедестала, лишить ее истории и на освободившееся место поставить новаторское искусство, новаторскую культуру, не признающую европейских традиций, «классику», искусство и культуру без истории. Это финансовой капиталократии США и удалось сделать во второй половине ХХ века.
Европейская интеллигенция смогла идентифицировать эту «угрозу», но отразить ее не смогла, потому что наступила «эпоха наступления финансового капитала на все стороны жизни человечества». «… В Америке… — говорит Фернан Леже, — нет ни традиций, ни разнообразия обычаев, ни «своего» искусства – есть доллар. А доллар – это не символ настоящего богатства страны. Вы отъезжаете от Нью-Йорка за сто, пятьсот, за тысячу километров, всюду вас встречает одинаково красивая блондинка и предлагает сэндвич и кока-колу» (А. Мельников, 1999, с. 25). Культурная революция по-американски, а вернее монетарная революция в европейской культуре, в нашей оценке, инициированная капиталократией США, началась в 1949 году, с выхода работы «Абстрактное искусство, его истоки и первые мастера». Здесь немалую роль сыграли братья Аллен Даллес, и Джон Фостер Даллес (директор ЦРУ и госсекретарь), близкие с семьей Рокфеллеров, сделавших ставку на развитие арт-капитала, в утверждении главенствующей роли Америки в формировании рынка современного искусства. Франция, как «столица» европейского искусства, законодательница мод, сдалась на милость победителя – финансовой капиталократии США. Появляется «новое искусство» в США, устанавливающее свою традицию, которое проводит экспансию в Европе. Это искусство отрицало все нормы, отрицало человека. По утверждению Бюрена «полосы, мазки, кисти и черные круги претендуют стать демистификацией искусства – частным и простым утверждением живописи в ее новом качестве» (А. Мельников, с. 54).
Фетишизация захватывает и музыку, на чтообратил внимание Теодор Адорно еще в 1938 году в работе «О фетишистском характере в музыке и регрессе слушания». Рок-н-ролл, «рок-революция» 60-х годов, музыкальный «модерн» 70-х – 80-х годов – отражение монетарной революции в музыкальном искусстве, благодаря которой музыка становится «арт-капиталом», как и живопись.
Обратим внимание на следующий феномен. Как мы показали, вследствие изоморфизма «капитала-машины» и машины в технике, техноморфный капитал порождает капиталоморфную технику, а затем капитал-техника превращает искусство в «технику» по своему генезису, но поскольку она не порождает «продукцию», то – в «пустоту», «великий нуль» по своему содержанию. Лорен Айзли в своих эссе «схватил» эту «пустоту» монетарного пространства жизни, где царствует Капитал-Бог, и не остается «воздуха» для «дыхания» живому человеку, не остается его и в американизированной культуре, пропущенной через «мясорубку» Капитал-мегамашины. Поклоняйтесь ему, великому Нулю! – вот что остается в неорелигии Капитала для «денежного человека». Капиталорационализация человека превращает его и его культуру в «ничто», в «нуль», таков итог экспансии капиталовласти на все сферы жизни человека и ее ценностно-смысловые «измерения».
Пример «нуля» — «искусство» прикормленных Дж. Соросом юношей – редакции журнала «Радек» в упоминавшейся уже статье В. Васильченко «Смрадек». В этом журнале они «представили фотографии блестящих комков экскрементов с аккуратными указаниями в правом верхнем углу – какой автограф кому принадлежит. Кто-то расписался на белом фаянсе, кто-то запросто – на газете. Самым «плодовитым» оказался «авангардист – иконоборец» Авдей Тер-Оганьян, некогда прославившийся публичным осквернением православных икон (за что был бит и судим по статье 282 ч. УК РФ). Последний «автограф», если верить надписи, принадлежит Ю. М. Лужкову, причем представляет из себя почему-то крест маковки православного храма…», — пишет В. Василенко и далее замечает: «Эту «загадку» «известному филантропу» недурно было бы разъяснить на суде. Будем надеяться что московский градоначальник приложит к этому определенные усилия» (В. Васильченко, 2000). Далее в этой статье показывается «чернуха» в журнале: «графический цикл «Памяти Чикатилло» (каракули, в которых с трудом угадывается голый мужчина, кромсающий голую женщину), порно, в том числе Авдей Тер-Оганьян («Авдей – иконоборец»), охотно позирующий на фоне оскверненных икон с топором в руках и поясняющий «непонятливым», что «это смешно, это достойно смеха, а не сопереживания, а уже тем более – не осуждения» (В. Васильченко, 2000). «Открытое общество» им. Джордуа Сороса устами журнала «Радек» (№2, 2000) и на благотворительные деньги Дж. Сороса ведет борьбу против русской культуры и православия.
Мировая финансовая капиталократия уничтожает в конце 90-х годов культуру в России, расчищая пространство для «великого нуля» — «антикультуры», которая агрессивно, с топором в руках А. Тер-Оганьяна оскверняет русские православные иконы. Капитал-Бог предстает в истинном лице Сатаны. «Сатана там правит бал, стана там правит бал, гибнет за металл искусство и культура!» Капиталорационализация человеческого мира, Новый Мировой Порядок мондиалистов, «Строй Денег» Жака Аттали не оставляет место человеку и культуре, идет «опустынивание» в культурном пространстве.
«Великий нуль» — другой образ Капитала-Бога. Капиталократия, особенно мировая финансовая капиталократия, с помощью «открытого общества» осуществляет всеобщую агрессию против человеческой культуры, ее «многоцветья», ее разнообразия. Разрушенные православные храмы в Югославии-Сербии в результате «ковровых бомбежек» авиации США и НАТО в 1998 году и «Авдей-иконоборец», оскверняющий православные иконы и кормящийся для этих деяний на деньги Дж. Сороса – символы, которые как бы совмещаются, приобретают «зловещий смысл» наступающего технотронного фашизма, нового Мирового Порядка – строя мировой финансовой капиталократии, в котором уничтожается все, что выступает за «человеческое в человеке», за солидарность, за любовь, за материнство, за духовность, за альтруизм против оголтелого эгоизма «монетарного человекоробота», против «человекоденег».
Т. М. Горичева, православный философ и богослов, четко уловила «сатанинскую сущность» культуры, находящейся в «услужении» у Капитала-Мегамашины, у капиталоденег. «Причина такова, что мы сейчас живем в обществе потребления, совершенно сатанинском, причем сатанизм становится обыденным. Мы живем в обществе бульварного сатанизма. Вторая, т.е. апокалиптичнеская, смерть уже наступила, люди стали как клонированные, похожи на всех этих кибергов. По телевидению уже только киборгов показывают… Если б сейчас были белые мыши вместо людей – никто бы и не заметил… Деньги крутятся, прибавляются к деньгам… Это механизм накопления капитала и уничтожения человека и Бога… Бог уж уничтожен, человек уничтожается… Эта цивилизация окрашена в киборгический, сатанинский свет…» («Экогеософский альмонах», 1999, №1, с. 52).
Монетаризация человека и культуры как база реализующейся мировой финансовой капиталовласти – монетарной власти («Сатана там правит бал, сатана там правит бал, люди гибнут за металл»), оборачивается их гибелью, капиталогенным Апокалипсисом. Приход этой «культуры» в российское телевидение демонстрирует эту злую, демоническую волю к «культурному опустыниванию» со стороны американизма здесь, в России. Мировая капиталократия расчищает «жизненное пространство» для «золотого миллиарда» «монетарных человекороботов». Пример – фильм В. Тодоровского «Страна глухих», в котором едва ли прикрытая и сафическая ориентация, и зашифрованная идеологема либерально-капиталистического эгоизма, пестующего только себя, свое «Я», свои прихоти и желания, свое безграничное «хочу», пестующего в себе (уже в нашей логике) – «Капитала-Бога»: «живи для себя», «откажись от жертвенности», «плыви по воле волн», точь-в-точь как у Айн Ранд (которую мы цитировали по свидетельству К. Клуге выше). «Страна глухих» становится синонимом капиталократической культуры, синонимом «глухого одиночества», в котором «человек-атом» слышит только себя, и больше никого, в том числе не слышит и свою совесть (ведь «совесть» рождается только в «солидарном» обществе, в «МЫ» — бытии), не слышит, следовательно, и Бога. «»Страна глухих» — страна без Бога, это и есть капиталократическая смерть человечства. М. Олисава (на анализ которого мы опираемся) подчеркивает антитеистическую линию, поскольку «глухота, взятая как позитивное качество, есть подчеркнуто антихристианская, антитомистская линия. Тот, кто имеет уши (которые у Йяйи так и не отрезали) и не слышит, того не касается спасительное дуновение СЛОВА, которое было в начале» (М. Олисава, 2000). Глухота – это «плюнуть на все», «оглохнуть перед лицом мира» (чтобы ни за что не отвечать), как мечтают героини фильма, — эта «глухота» и находится в основании действий «Авдея-иконоборца», прочих «калопоедающих» авангардистов. Авангардисты, пестуемые Соросом и Ко, никого не слышат, они не признают традиций, они только слышат себя.Эта «глухота» капиталократической культуры – отражение «глухоты» Капитала-Бога и всей служащей ему капиталократии, признающей только одну страсть – страсть власти над миром с помощью денег и купленной на эти деньги военной силы.
«Дух Капиталократии» — это Дух Денег, постоянно уничтожающий Дух человека, Дух наций и народов. Этот Дух «объят» «монетарной гордыней» («большие деньги управляют Историей» по Соросу), которая и есть гордыня «Капитала-Бога» или «капиталогенного Люцифера». А. С. Панарин несколько в «другой плоскости» рассуждений правильно подчеркивает «опаснейшие искушения либертаристского неозычества», а вернее искушения «Капитала-Бога», предлагаемые человеку в «либеральной оболочке», как искушение деньгами и искушение свободной на основе капиталоденег. Такой, «искушающийся» «Капиталом-Богом» человек разрушает культуру, освобождается от культуры, как и от «человека» в самом себе, превращаясь – в «либерального капиталокиберга». А. С. Панарин так раскрывает истоги искушения либерализмом: «Дух предельного релятивизма и скептического уныния на одной стороне. Люциферова гордыня новых сверхчеловеков – на другой – таковы нагилистические крайности позднего модерна. Не случайно новейшая модернизация, охватившая страны «второго мира», формирует людей двух формаций: на одной стороне – неспособных выдерживать пронзительный холод секуляризованного мира беглецов-эскапистов, уходящих в наркотики или «виртуальную реальность» (наше замечание: скорее всего более адекватно было бы рассуждать о «пронзительном холоде» монетарного мира, в котором люди и их жизнь превращаются в деньги, «оцифровываются» и «расчеловечиваются» по образу и подобию Капитала-Мегамашины, С. А.), на другой стороне – суперменов великой криминальной революции, превращающих общество в джунгли (наше замечание: «общество Капитала» изначально по своей сути и интенции было «обществом джунглей», что мы уже показывали выше; только проявилось, С. А.). Это предельное истощение культуры и морали человеческой среды в собственном смысле сочетается с предельным истощением природной среды – основы нашей жизни» (А. С. Панарин, 2000, с. 111, 112). Собственно говоря, капитализм уже в его глобальном измерении привел к Глобальной Духовной, Глобальной Информационной, Глобальной Антропологической Катастрофам в конце ХХ века, что и индикатируется первой фазой Глобальной Экологической катастрофой. Все это и означает, что Капитал-Мегамашина уничтожает культуру человечества с ее социоприродной гомеостатической функцией и уничтожает «человека культуры». «Сатана там правит бал, культура гибнет за металл!» «Капиталократия устанавливает свое господство над миром с помощью «расчеловечивания человечества» и на «обломках мировой культуры». «Общечеловеческие ценности» мондиализма и американизма на деле оборачиваются «ценностями», «убивающими» национальные ценности и ценности культуры. Это и происходит в России, когда под лозунгами «общечеловеческих ценностей» вот уже 10 лет идет наступление на ценности русского народа, на русскую культуру и русскую философию, уничтожается история России, советская история, память о Великой Отечественной войне. Мировой капиталократии нужны «общечеловеки», которые по содержанию оказываются «нулями», «оболочками пустоты».
Подчеркнем еще раз. Капиталорационализация переходит в машинизацию человека, в машинизацию его чувств и его ценностей. Этот процесс и есть тотальная монетаризация, т.е. превращение всего, что есть в жизни, в деньги, и не только в жизни, но и за пределами жизни – в смерти. Поэтому «война» и «питается» капиталом. Она – одна из форм его существования.
Капиталорационализация уничтожает культуру, переводя ее в «технику» без чувств, в «технику расчеловечивания человека и уничтожения культуры». Вместо любви – секс, причем машиноподобный секс. Вначале секс стал машиноподобным. Капиталорационализация любви и женщины началась с проституции, с продажи женского тела. Это великое преступление «Духа капитала» и «капиталократии» перед человечностью и человечеством. И затем, она стала виртуализироваться (в «компьютерном мире») и роботизироваться.
Технотронный капитализм уже осуществляет превращение человека в машину, как делал это Анубис с Оакимом в фантастическом романе-мифологеме Р. Зелазни «Создания света, создания тьмы. Бессмертный» (1992). «Гор входит в маленькую комнату. В комнате – определенного рода постель. Голое женское тело с большой грудью лежит на постели, проводами подсоединенное к сверкающему металлическому аппарату. В стену вставлен громкоговоритель.
- Соединяйтесь с вопрошающей единицей машины, — говорят ему. – Что бы вы хотели узнать?
Снимая с себя набедренную повязку, Гор выполняет указание.
«Голос, доносящийся из громкоговорителя – сухой, монотонный (никаких эмоций!, С. А.).
- Я не гадалка и не предсказательница будущего. Я – электро-механо-биологическое устройство бога Логики. Моя цена – наслаждение и я могу сделать богом любого человека (наше замечание: этакая сексокапиталистическая машина!, С. А.). Однако для этого мне необходим более сложный вопрос. Я не располагаю достаточными данными, чтобы сейчас ответить (на заданный вопрос Гора, С. А.), так что продолжай заниматься любовью и скажи мне что еще…» (Р. Зелазни, 1992, с. 131).
Таким образом, мировая финансовая капиталократия создает «тонкий механизм» монетаризации культуры и человека, даже любви (проституция и есть машинизированная монетаризованная любовь, которая по образу и подобию Капитала-машины превратила женщину в «машину любви» для «капитализированных мужчин», получающих в «машинах любви» половое удовлетворение за деньги, С. А.). Мировая финансовая капиталократия творит духовно опустошающийся человеческий мир, что и означает его превращение в «тело» «Капитала-Бога». Категория «модерна», которой являются философы Запада, и наши, вслед за ними, пытаясь уйти от реалий капиталогенной тотализации мира, фактически описывает «зачинающийся» капиталократический Апакалипсис, на деле характеризующий Финал капиталократического мира. «Круг модерна, кажется, замкнулся: — восклицает А. С. панарин, - предельная прометеевая гордыня (а мы заметим: «гордыня Капитала в человека и Капиталократии»!, С. А.) обернулась предельным самоуничтожением и самоотрицанием. Это самоотрицание – факт не только морально-метафизического плана: он может в самом скором времени обрести прямые политические последствия. Предельное обесценение и самообесценение человека (наше замечание: а это и есть вожделенная мечта «Капиала-Бога», связанная с расчеловечиванием и монетаризацией человека, С. А.) способно сегодня облегчить сползание к практикам геноцида, заказ на который, кажется, уж созрел у тех (наше замечание: у мировой финансовой капиталократии, С. А.), кто осознал, что ресурсов планеты на всех не хватит» (А. С. Панарин, 2000, с. 113). Мондиализм несет в себе гены будущих таких практик геноцида! «Сатан там правит бал, там правит бал мировая капиталократия!»
Субетто А.И. Капиталократия (философско-экономические очерки). Очерк 10. Капиталократия против культуры. Капиталистическая гибель культуры. // «Академия Тринитаризма», М.,Эл № 77-6567, публ.11056, 09.03.2004
[Обсуждение на форуме «Публицистика»]
Капиталократия (философско-экономические очерки).
Очерк 10. Капиталократия против культуры.
Капиталистическая гибель культуры.
« — Я не гадалка и не предсказательница будущего. Я – электро-механо-биологическое устройство бога Логики. Моя цена – наслаждение и я могу сделать богом любого человека».
| |
(Р. Зелазни, 1992, с. 131).
|
«… индивидуализм, гедонизм, мужененавистничество еще не все. Йяйя описывает свой положительный идеал – «Страну глухих». Это не что иное, как наивно изображенный либеральный рай – мир развлечений и наслаждений. В котором никто не слышит другого. Где царствуют деньги и нарциссизм…»
| |
М. Олисава (2000)
|
– *** –
– *** –
– *** –
– *** –
– *** –
– *** –
– *** –
– *** –
– *** –
– *** –
– *** –
- Наше правило таково, что на ваши вопросы будут поступать ответы до тех пор, пока вы в состоянии будете удовлетворить ее, — говорят ему. – Что бы вы хотели узнать?». Далее происходит диалог между Гором и компьютером-сексоскопом, который реализует себя как «прогнозирующая машина» только в результате контакта пользователя с ней через половой акт (наше замечание: виртуально-гибридное изобретение – «сексуально-биоэлектронный интерфейс», С. А.).
– *** –
Субетто А.И. Капиталократия (философско-экономические очерки). Очерк 10. Капиталократия против культуры. Капиталистическая гибель культуры. // «Академия Тринитаризма», М.,
 |