|
|
Субетто А.И.
Разум и Анти-Разум
(Что день грядущий нам готовит? Начало, очерки 1 - 3)
Продолжение - см. »»»
Данную монографию в виде серии очерков я назвал «Разум и Анти-Разум (Что день грядущий нам готовит?)». Она писалась в течение 2003-го года.
«Разум» в моей интерпретации есть эволюционный механизм, противостоящий механизму «естественного отбора», и в первую очередь олицетворяющий собой управление будущим со стороны человека, общества и человечества в контексте обеспечения продолжения прогрессивной эволюции человечества и живого на Земле.
«Разум» и «интеллект» в этом контексте синонимы. Для конуса прогрессивной эволюции действует закон ее оразумления. Разум появляется в нашей видимой Вселенной или Космосе неслучайно, а как результат действия этого «закона оразумления», сопровождающий растущее действие закона кооперации, сдвиг от закона конкуренции к закону кооперации, который и обуславливает растущую сложность сменяемых поколений «систем» в прогрессивной эволюции. Этот «закон оразумления» пронизывает все «конусы прогрессивной эволюции» — космогонический, вещественной, живого на Земле, антропной, социальной. На уровне социальной прогрессивной эволюции «закон оразумления» предстает как всемирно-исторический закон роста идеальной детерминации в Истории через общественный интеллект. Однако разум не исчерпывается характеристикой «управления будущим». У человека он поднимается на высокую ступень, охватывая рефлексию, познание, культуру, науку, общество. Мышление, познание, все психические характеристики познавательного процесса, интеллекта, принятие решений, решение проблем – это только его качественные характеристики, обеспечивающие главную функцию – функцию управления будущим.
Разум всегда есть «этический интеллект». Он базируется на синтезе Истины, Добра и Красоты. «Добро» предстает как интенция Разума к выживанию. Выживание человечества, человеческого Разума, имеющего свою эволюционную логику, возможно только на путях социоприродной гармонии.
Поэтому теория Разума, теория общественного интеллекта в нашей логике не может не носить ноосферный характер.
Хотя термин «ноосфера» предложил французский исследователь Леруа, после знакомства с учением о биосфере Вернадского, хотя свой взгляд на ноосферу, теологический, разработал Тейяр де Шарден, подлинно научное учение о ноосфере создал В. И. Вернадский. Оно у него последовательно вырастало из созданного им впервые в мире учения о биосфере. После почти 20-летнего забвения трудов Вернадского по ноосфере началось активное освоение отечественными учеными взглядов Вернадского на ноосферу. Так или иначе, развитием этих взглядов явились концептуальные осмысления ноосферы и ее места в науках о живом и об обществе, выполненные Н. Н. Моисеевым, В. П. Казначеевым, А. Д. Урсулом и другими.
Мною предпринята новая попытка развития учения о ноосфере в виде научно-теоретической и мировоззренческой системы – ноосферизма, которая естествоведческую линию разработки категории ноосферы, восходящую к Вернадскому, соединяет с обществоведческой, гуманитарной линией, с теорией общественного интеллекта, с системогенетикой и социальной генетикой, с синтетическим эволюционизмом, в котором, по моей оценке, синтезируются дарвиновская, берговская и кропоткинская парадигмы объяснения прогрессивной эволюции, ее механизмов. Задуманный мною проект должен охватывать около 12-ти томов «Ноосферизма». В 2001-м году выпущен первый том «Ноосферизма» – «Введение в ноосферизм». В 2003-м году по инициативе петербургских ученых была проведена научная конференция, посвященная 140-летию со дня рождения В. И. Вернадского «Вернадскианская революция в системе научного мировоззрения – поиск ноосферной модели будущего человечества в XXI веке».
Ноосфера есть особый тип проявления человеческого разума, в котором разум поднимается до уровня понимания своей биосферной, космической функции (уходит от состояния «Разума-для-Себя» и переходит в состояние «Разума-для-Биосферы, Земли, Космоса»), в котором он, не нарушая гомеостатических механизмов Биосферы и Земли как суперорганизмов, научается управлять социоприродной эволюцией. В этом контексте основания этики разума, его ценностные основания расширяются, приобретая направленность на обеспечение социоприродной гармонии. Принцип Альберта Швейцера благоговения перед любой жизнью, который требует широкомасштабных альтруизма, любви, насыщается ноосферным содержанием.
Разум разумен, т.е. он есть Разум в онтологическом содержании тогда и только тогда, если он способствует становлению ноосферы будущего, если он готов стать основанием новой парадигмы Истории – кооперационной, Истории в форме управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и образовательного общества.
В конце ХХ века, по нашей оценке, произошла первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы, которая капиталистическо-рыночную форму организации Разума человечества, поклоняющегося стихии человеческой Истории, превратила в Анти-Разум.
Все предшествующие исторические этапы становления разума проходят логику «диалектического снятия» или отрицания.
Капиталистический Разум превратился в Анти-Разум потому, что он претерпевает не только отрицание в рамках Внутренней Логики Социального Развития, но и экологическое отрицание, т.е. отрицание внутри Большой Логики Социоприродной Эволюции.
Анти-Разум есть такой Разум, который выступает объективно против собственного бытия, против логики социоприродной, а, следовательно, и природной эволюции.
Капиталистический Разум, а вернее – Анти-Разум, и его олицетворяющие – наука и культура, экономика, капиталократия – объективно ведут человечество к капиталистической гибели по экологическим причинам в XXI веке.
Критика такого антиноосферного, антибытийного «Разума – Анти-Разума» становится важнейшей частью становления нового ноосферного мировоззрения. В системе этой критики особую роль должна занять критика «экономического разума», под которым в первую очередь понимаются экономическая наука и экономическая мысль, апологетирующие «рыночную экономику», за фасадом которой скрывается мировая финансовая капиталократия и тенденция к установлению Нового Мирового Порядка с господством «золотого миллиарда» и медленным «секвестированием голов» «незолотых миллиардов», включая население России, в течение XXI века.
Данные очерки не претендуют на охват всего контекста проблемы «Разума и Анти-Разума». Они охватывают некоторые моменты осмысления того Великого Отрицания, которое уже наступило.
Человечество выживет, если оно перейдет к новым основаниям бытия – ноосферным, т.е. к ноосферизму, в котором Разум человечества обретет свою сущность, став Биосферным.
С.-Петербург
14.09.2003 г.
Очерк первый.
Разум человеческий появляется не случайно. Мною показано, что прогрессивная эволюция предстает как постоянный, циклико-спиральный процесс оразумления Космоса [1]. Если использовать древнегреческий корень «ноо», обозначающий «разум» [«нус», «ноо»], и производное от него слово – «ноогенез», обозначающий системогенез разума, его становление, то можно утверждать, что системогенетика прогрессивной эволюции рождает внутри эволюции ноогенез (ноогенетику).
«Разум» или «интеллект» (мы рассматриваем в этой логике как синонимы) предстают как эволюционный механизм – антипод механизму отбора. Разум на место отбора по «методу проб и ошибок» ставит сознательный выбор, цепь которых образует траекторию в будущее.
Если эволюция на основе закона конкуренции и механизма естественного отбора (селектогенеза по Ч. Дарвину в рамках его знаменитой триады < наследственность, изменчивость, отбор>) резервирует свой будущий прогресс через избыточное резервирование «сущностей» (субстанции, «субъектов эволюции»), которые пропускаются через «фильтр отбора», обусловленный определенным «объемом ниши» их разрешенного существования, то эволюция на основе закона кооперации и механизма интеллекта резервирует себя за счет избыточной свободной информации («памяти»), которая становится основой прогнозирования, моделирования будущего желаемого состояния и выводы системы через самоуправление в это «желаемое состояние». Весь этот комплекс мы и назвали «интеллектом системы».
Кооперация есть форма преодоления конкуренции и ее сопровождающего механизма отбора и «смерти». Бывшие конкурирующие «сущности» объединяются, чтобы избежать смерти через управление своим будущим. Синергетическим эффектом кооперации является качественный скачок в «оразумлении» эволюционирующих «сущностей». «Кооперированные сущности или системы» – образуют «сущность или систему» более высокого порядка, обладающую «интеллектом» более высокого качества, чем он был у кооперировавшихся «сущностей» или «систем». Иными словами, процесс кооперации в прогрессивной эволюции нарастает, если он сопровождается его опережающим процессом оразумления эволюции.
Можно уже из этого дискурса «заключить» следующее положение: прогрессивная, «оразумляющаяся» эволюция все время тестирует разум на его разумность, т.е. тестирует качество управления будущим у нового вида «систем» новой ступени кооперации, и, следовательно, новой ступени сложности их организации.
Космогоническая эволюция видимой Вселенной калибрована макроквантами «конусов прогрессивной эволюции» – атомной (физической), молекулярной (химической), клеточной – живого вещества, антропной, социальной.
В каждом из этих «конусов прогрессивной эволюции» мы наблюдаем сдвиг от доминанты закона конкуренции и механизма естественного отбора, т.е. селектогенеза, – к доминанте закона кооперации и механизма «интеллекта», т.е. ноогенеза («селектогенез» а «ноогенез»).
Данная логика носит на порядок более сложный характер, чем она представлена здесь. «Внутренняя логика» прогрессивной эволюции описывается системогенетикой (базируется на системе системогенетических законов, в том числе законе системного наследования, законе спиральности развития, законе инвариантности и цикличности развития, законе дуальности управления и организации систем, законе спиральной фрактальности системного времени и других) [2].
Здесь для нас важно, пропуская многие «шаги» раскрытия системогенетических механизмов прогрессивной эволюции (они нами раскрыты в работах по системогенетике), зафиксировать важное следствие: прогрессивная эволюция, имеющая своим «вектором» рост сложности эволюционирующих «сущностей или систем», может рассматриваться, именно вследствие действия процесса ее «оразумления», как становление разума, т.е. ноогенез.
Фактически, в данной системе эволюционнизма (в нашей трактовке синтезирующей парадигмы – дарвиновскую (селектогенез), берговскую (номогенез) и кропоткинскую (П. А. Кропоткин доказал доминирующую роль (в эволюции видов живых организмов) взаимопомощи, «любви», «альтруизма»; в нашей логике мы все это объединили «законом кооперации», поэтому этот тип теоретической системы объяснения эволюции условно назовем «коогенез»)) ноогенез как ведущая тенденция прогрессивной эволюции поставляет нам новый антропный принцип: прогрессивная эволюция, вследствие присущей ей ноогенеза, необходимо приводит к появлению человеческого разума на Земле.
Данный взгляд на эволюционизм можно формализовать схемой:
Таким образом, человеческий Разум на Земле появляется неслучайно. Его появление предопределено логикой прогрессивной эволюции всего видимого Космоса.
Само появление Разума есть не только форма «оразумления» живых организмов в процессе биоэволюции на Земле, но и форма «оразумления» Космоса, Земли и Биосферы как суперорганизмов. Они «оразумляются», в том числе и нашим человеческим разумом.
Ноогенез как некий «срез» прогрессивной эволюции «квантован» все теми же «квантами» конусов прогрессивной эволюции.
У истоков запуска «конуса прогрессивной эволюции» стоит «Большой взрыв» как «взрыв Онтологического творчества», порождающий большое разнообразие, которое, проходя ступени «фильтров» селектогенеза, связывается в растущую сложность механизмами коогенеза.
У истоков космогонической эволюции стоит Большой Космологический Взрыв по Г. Гамову, происшедший 15 млрд. лет назад. Растущая сложность (и соответственно кооперация) макромолекул в «тигле» планеты Земля привела к Большому Биологическому Взрыву на Земле по Л. Морозову, около 4,5 млрд. лет назад, запустившему конус прогрессивной эволюции живого вещества на Земле. Около 1 млрд. лет назад произошел Большой Биокооперационный Взрыв (в процессе эволюции живого на Земле) по А. И. Субетто – переход от одноклеточной формы бытия Биосферы к многоклеточной форме. Началась прогрессивная эволюция многоклеточных организмов на основе доминирования окислительных процессов. Около 5млн. лет назад произошел Большой Ноосферный Взрыв по В. П. Казначееву, т.е. началась прогрессивная эволюция человека – антропогенез и одновременно ноосферогенез по Вернадскому. Большой Ноосферный Взрыв мо посчитали целесообразным переименовать в Большой Бионоосферный Взрыв (потому что ноосферогенез в антропогенезе пока не выходит за пределы биоэволюции) [1]. 10-12 тысяч лет назад произошел, по нашей оценке, Большой Соционоосферный Взрыв, определивший начало социальной прогрессивной эволюции. Мы связали Большой Соционоосферный Взрыв с «неолитической революцией», смысл которой состоял в качественной перестройке природопользования – появлении землепашества (доместикация злаковых растений) и скотоводства (доместикация домашних животных). Собственно говоря, именно с этого времени появляется хозяйство как форма управляемого природопользования на основе сознательного влияния на селектогенез в живой природе, и соответственно – экономика как процесс производства прибавочного продукта на основе управляемого природопользования – управляемого хозяйства.
Социальная эволюция (социальная фаза антропогенеза) на рубеже XIX и XX веков прошла фазу Большого Энергетического Взрыва, разделившего «Социальную эволюцию или человеческую Историю» на 2 эпохи-цивилизации – вещественную от начала социальной эволюции до начала ХХ века, и энергетическую, охватившую собой ХХ-й век. Вещественная эпоха-цивилизация была циклом-спиралью социальной эволюции с малым энергетическим базисом обмена между Человечеством и Природой, в рамках которого действовали защитные механизмы гомеостаза Биосферы, которые у А. Л. Чижевского получили название закона квантитативно-компенсаторной функции Биосферы. В основе этого закона лежит антиэнтропийная сущность жизни как таковой, живого вещества, живых организмов. Вследствие способности живых организмов делать внешнюю работу в большем объеме, чем внутреннюю, они увеличивают разнообразие среды обитания, производят «организованность». В. П. Казначеев назвал эту закономерность законом Бауэра-Вернадского, поскольку и Бауэр, и Вернадский сформировали его по отношению к разным живым системам: живым организмам (Бауэр) и живому веществу Биосферы (Вернадский). Вследствие действия законов Чижевского и Бауэра-Вернадского Биосфера производила негэнтропию с более высокой производительностью, чем социальное человечество в процессе своего хозяйствования – энтропию, т.е. разрушения природы. Происходила биосферная компенсация «разрушающего эффекта» от природопользования человеком.
В начале ХХ века скачок в энергетическом базисе хозяйствования человека на Земле достиг от 3-х до 10-12-и порядков. Соединение действия рыночно-хозяйственных, стихийных сил социальной эволюции с большой энергетикой хозяйствования подвел человечество по производству энтропии в природе к Пределу Биосферы по производству негэнтропии, компенсирующую энтропийный эффект хозяйственного природопользования. Наступила в конце ХХ века первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы, которая, обозначив Экологические Пределы прежним цивилизационным стихийным механизмам развития на базе закона конкуренции и механизма отбора, предстала как новая «бифуркационная точка» смены вектора социальной эволюции, которую мы назвали Большим Социокооперационноноосферным Взрывом, и который, по нашей оценке, должен запустить «конус прогрессивной социокооперационной эволюции» или, что тоже самое, Кооперационную, Неклассическую Историю в форме управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта (или «ноосферы будущего»).
Чтобы понять, что собой представляет происходящий Большой Социокооперационноноосферный Взрыв, следует еще раз вернуться к изложенной логике «оразумления» прогрессивной эволюции.
Закон «оразумленеия» социальной эволюции есть всемирно-исторический закон роста идеальной детерминации в истории. По нашей оценке, в «конусе прогрессивной социальной эволюции» наблюдается все та же тенденция сдвига от доминанты закона конкуренции и механизма отбора – к доминанте закона кооперации и механизма интеллекта. До XXI века эта тенденция находилась в «тени», хотя явно увеличивала свои масштабы и темпы. В истории доминировал закон конкуренции и механизм отбора, определявший стихийную логику развития человечества. Ее основаниям были частная собственность, «свободный рынок», капитал, войны, голод. В ХХ веке вследствие энергетического скачка – Большого Энергетического Взрыва – разрушительные последствия стихийных сил увеличились. Образовалась интелектно-информационно-энергетическая асимметрия человеческого Разума (ИИЭАР) [1,2,3], частными случаем проявления которой стали: технократическая асимметрия единого корпуса знаний (отставание в исследованиях живого вещества, человека и интеллекта человека) и «черная дыра » по В. П. Казначееву (асимметрия, отражающая растущее отставание в скорости исследований изменений в монолите живого вещества Биосферы, возникающих по антропогенным причинам, от скорости нарастание темпов этих изменений; эта «асимметрия» и есть другая трактовка приближения энтропийного воздействия хозяйствования человека на Биосферу к пределу мощи негэнтропийного противодействия гомеостатических механизмов Биосферы).
Собственно говоря, ИИЭАР и есть растущее Экологическое Отрицание прежних форм бытия человеческого Разума – рыночно-капиталистических.
Вопрос Природой, Биосферой и Землей как суперорганизмами поставлен перед человеческим Разумом, перед человечеством очень остро и бытийно: или Человеческий разум (человечество, его совокупный разум) отказывается от рыночно-капиталистических основ бытия и переходит на ноосферно-кооперационные основания, исправляя ИИЭАР и делая скачок в управляемости социально-экономическим и социально-экологическим развитием, т.е. в управляемости динамикой социоприродной гармонии, или оно терпит Рыночно-Капиталистическую Гибель по экологическим причинам в XXI веке, предвестником которой в конце ХХ века стала уже происшедшая первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы.
«Большой Социокооперационноноосферный Взрыв» несет в себе решение этой дилеммы в пользу перехода к доминанте закона кооперации и механизма общественного интеллекта. В определенном смысле он является аналогом Большого Биокооперационного Взрыва в биологической эволюции и Большого Соционоосферного Взрыва в антропной эволюции.
Изложенная логика означает, что в ХХ веке происходит как бы расчленение Разума, репрезентируемого человечеством, на Разум и Анти-Разум.
Разум становится носителем этого сдвига к закону кооперации и идеальной детерминации через общественный интеллект, становления ноосферы будущего.
Анти-Разум, олицетворяет собой защиту капиталократии, механизмов рынка и конкуренции, стремится не замечать ноосферного императива, императива устойчивого развития через управляемую социоприродную эволюцию на базе общественного интеллекта и образовательного общества.
Анти-Разум устами Ф. Фукуямы, З. Бжезинского, Ж. Аттали и других апологетов рынка и либерализма утверждает рыночно-капиталистическую цивилизацию на вечные времена, одновременно устанавливая Конец Истории в виде «рыночно-капиталистического рая», не замечая, что этому «раю» вынесла свой Приговор Природа и это есть только канонизация ситуации Экологической – Рыночно-Капиталистической Гибели Человечества.
Разум, который формирует логику своего экологического самоуничтожения, и есть Анти-Разум (даже, если он этого не понимает). В этом случае происходит отрицание разумности в Разуме в том эволюционном смысле, в котором прогрессивная эволюция его и породила.
Разум – носитель будущей кооперационной эволюции человечества выступает против Анти-Разума, как той своей части, которая стремится сохранить конкурентно-стихийные начала капиталистической эволюции.
2. Анти-Разум капиталократии или «Капитал-Мегамашины».
Экологическая критика капиталистического Анти-Разума.
К ноосферно-социалистическому Разуму.
Капитализм сразу же в социальном устроении организовался в форме капиталократии. Концентрация капитала, его отчуждение в форме финансового капитала (не говоря уже о первой форме его отчуждения от труда, его породившего) породили становление «Капитала-Фетиша» / «Капитала-Бога» или, что тоже самое, «Капитала-Антибога» или «Капитала-Сатаны». Капитал становится «фетишной силой» власти (вследствие механизмов отчуждения), «силовое поле» которой охватывает не только народы, человечество, людей труда, но и самих «капиталоносителей» – буржуа, всю капиталократию. Капиталократия, реализующая иерархию «власти капитала», в первую очередь и главным образом – власть финансового или монетарного, денежного капитала, предстает как «трон» или «седалище» – мертвящей силы, подвергающей все и вся, куда распространяется «купля-продажа», капиталорационализации. Однородность денег, их растущая абстрактность, начинает по капитало-фетишной логике, превращать разнообразие природы, разнообразие людей, этносов, наций, культур, языков, локальных цивилизаций (и, следовательно, те структуры их «памятей», «бессознательного», в которых «свернуты» предшествующие прогрессивные эволюции) в «серую», однообразную, «человейниковую» массу «людей-атомов», с «секвестированными» традиционными ценностями и «корнями» в культурах, социумах, истории, в природе, у которых оставляется одна функция – функция обеспечения самовозрастания массы капитала через культ прибыли, наживы, выгоды. Человек живой исчезает. Капитал-Бог его поглощает, машинизирует, превращает в свое сырье, которое поступает на «вход» Капитал-Мегамашины (вторую ипостась «Капитал-Бога») и выходит из нее в виде приращения капитала, в виде денег.
Монетарная революция (появление «денег над деньгами», «фискальных» или «виртуальных денег», обслуживающих не товарные потоки, а потоки денег, «ценных или фондовых бумаг»), создание системы свободного перемещения капитала на основе открытого акционирования, «турбокапитализм» как форма фискально-дематериализованного, виртуального капитализма, превращение человечества в человеко-товарную массу (человек становится «товаром» и объектом «мирового рынка»), – усилили становление Глобальной Капитал-Мегамашины, стремящейся уничтожить живое человечество, а вслед за ним и живую природу.
Свободный Капитал начинает вести наподобие раковым клеткам, которые, приобретая унифицированное поведение (преодолев свое разнообразие специализаций в «организме» как «многоклеточной цивилизации»), начинают убивать «память эволюции» в организме и сам организм, уничтожая, таким образом, основы собственного бытия. Поэтому вместе с гибелью «организма» гибнут и они сами.
Стремление Капитала к бесконечной скорости самовозрастания порождает его борьбу с собственным притяжением к «материи» в лице «промышленного, физического капитала», возникает тенденция дематериализации, которая превращается в борьбу с «памятью эволюции», хранящейся в природе, в человечестве, в народах, в культурах.
«Капитал-Бог», решив задачу отчуждения от труда, начинает воевать против истории человечества, против эволюции Природы. «Вектор» эволюции «Капитал-Мегамашины» приобретает противоположную направленность по отношению к прогрессивной эволюции, направленность к деградации, упрощению, к ликвидации разнообразия, к разрушению «памяти», а поэтому к уничтожению разнообразия, накопленного социальной эволюцией.
Начинает формироваться Капиталистическая Анти-История, порождающая Конец Истории не в форме достижения ею какого-то «высшего состояния», «эсхатологической цели» (например, «рыночного Рая» по Жаку Аттали или Фрэнсису Фукуяме), а в форме настоящей Капиталистической Гибели человечества, т.е. «убийства» Истории человечества. «Капитал-Бог», таким образом, воюет не только против человека, против его Истории, но и против разума.
Капиталу-Богу не нужен Разум как итог «оразумляющейся», прогрессивной эволюции, ему не нужно управление Историей, социально-экологическим развитием, ему не нужно управление социоприродной эволюцией, «ноосфера будущего» как управляемая антропно(социо)-биосферная гармония, потому что ему «управление» противопоказано. Он – «Капитал-Бог» – над «стихией рынка», он возвышающийся денежный, монетарный порядок над могилой природной эволюции, над могилой истории человечества, – «порядок» в виде «Капитал-Мегамашины», разрушающий живую ткань Эволюции Природы, Эволюции Человека, Эволюции Разума.
Именно он породил «Модерн» и «Пост-Модерн» как абсолютизацию формы над содержанием в культуре и в науке. Он стремится все уподобить самому себе, превратить «души» людей в «мертвые души».
Противостояние Разума и Анти-Разум приобретает форму борьбы против «капиталистического Анти-Разума», т.е. «разума» прошедшего переработку внутри Капитал-мегамашины, т.е. капиталорационализацию. «Анти-Разум» есть страж «Капитал-Фетиша», он, как «сторожевая собака», призван его охранять и предупреждать об опасности.
Он представлен капиталократической формой науки и культуры.
Капиталократия как форма организации капиталистических общества и государства в конце ХХ века стремится стать мировой финансовой капиталократий с подчиненной ее «пирамидой» транснациональных компаний, охватывающей наподобие «спрута» весь «мировой рынок», и управляющей им, в первую очередь через «столбы» энергетической и информационной власти.
Мировая финансовая капиталократия свою «либеральную оболочку» превратила в мондиализм – установление Нового Мирового Порядка, который бы обеспечил дальнейшую глобальную концентрацию капитала, в первую очередь в США, и «секвестирование» численности населения до «золотого миллиарда» за XXI век. Это и есть аналог «пожирания» «раковыми клетками» – «клетками Капитал-Мегамашины» «здоровых клеток» «организма человечества» – «незолотых миллиардов».
Борьба Разума против Анти-Разума есть борьба ноосферно-социалистической или ноосферно-кооперационной будущей Истории против рыночно-капиталистической, конкурентной Истории, Пределы которой обозначились первой фазой Глобальной Экологической Катастрофы.
Эволюционное возвышение Разума есть ступени «снятия» предыдущих форм его эволюции, «оразумления».
Наступила эпоха ухода со сцены Рыночно-Капиталистического разума и всех его продуктов, отражающих апологетику капиталократии. Наступила эпоха ноосферно-социалистического отрицания капиталократии, Капитал-Мегамашины как антиноосферных сил, действующих против ноогенеза, коогенеза и ноосферогенеза.
Борьба Разума против Анти-Разума есть борьба за будущее человечества, в котором эгоистический, капиталистический «Разум-для-себя» трансформируется в альтруистический, ноосферно-социалистический «Разум-для-Биосферы, Земли, Космоса».
«Критика чистого разума» Канта была направлена на обеспечение такого уровня абстрактного мышления и соответственно теоретического знания, которые обеспечивали бы приобретение истины, т.е. проникновение в сущность исследуемых явлений. Критика чистого разума по Канту есть освобождение от заблуждений, порождаемых несовершенством логических процедур познания. Одновременно Кант формирует программу создания системы «трансцендентального знания», под которым он понимал «всякое знание, занимающееся не столько предметами, сколько нашей способностью познания предметов».5
Спустя 200 лет, «критика разума» обретает онтологический характер, через которую проявляется онтологическая критика Разума самой Природой, через появление Экологических пределов того бытия, которое носит антиприродный, антигармонический характер.
Разум против Анти-Разума – есть онтологическая критика тех заблуждений цивилизации, т.е. рыночного, капиталистического разума, которые ведут человечество по самой рыночно-стихийной логике его развития к капиталистической гибели, – заблуждений, формируемых самим «Строем Капитала-Фетиша» или Капиталократией.
Эта онтологическая критика и его «разума» уже возникла в работах Маркса, Энгельса, Ленина, но она осуществлялась через императивы Внутренней Логики Социального Развития (ВЛСР). Теперь же на передний план, в связи с Большим Энергетическим Взрывом вышла онтологическая критика капитализма и его «разума» через императивы Большой Логики Социоприродной Эволюции (БЛСЭ). Именно императив экологической выживаемости человечества в XXI веке определил капиталистический Разум как Анти-Разум.
Новые времена в логике ноосферной эволюции ставит новые проблемы в саморефлексии человеческого Разума и той его внутренней критики, которая бы позволила преодолеть заблуждения «превращенных форм» человеческого Бытия, сгенерированных фантасмогорией «бытия» Капитала-Фетиша, стремящегося убрать со своей «истории» человеческое Бытие, потому что оно истинное.
Очерк второй.
Передо мной книга известного советского экономиста Н.П.Федоренко «Россия: уроки прошлого и лики будущего» (М.: ЗАО <<Издательство «Экономика»>>, 2000, 489с.). Неплохая, фундаментальная работа с анализом статистических рядов экономического развития. И все ж таки в идеологическом плане работа слабая. Она отражает социальное явление в России: большинство ученых-экономистов-марксистов стали антимарксистами, как бы вдруг «дружными рядами» сделали поворот в сторону рыночной идеологии и стали критиковать и Сталина, и сталинские пятилетки, и всю плановую советскую экономику, исповедуя навязываемый Западом, мировой финансовой капиталократией миф, что советская плановая экономика была «историческим тупиком», неудавшемся экспериментом, «мертворожденным дитя». Хотя это – миф.
Советская экономика успешно развивалась. И она демонстрировала чудеса. Вопрос стоял о ее реформах без отказа от социалистическо-плановых начал. «Слом», который произошел, не естественен, а искусственен, является актом «войны» Запада, США, мировой финансовой капиталократии против СССР. Сценарий модернизации без отказа от социализма и плановых механизмов демонстрирует Китай.
Западу не удалось сделать в Китае то, что удалось совершить в СССР, только потому, что вследствие этнической однородности Китая там не удалось воспитать «пятую колонну». А в СССР удалось. В России она захватила средства массовой информации, банковский капитал, на 80-90% структуру исполнительной власти на федеральном уровне. Из «пятой колонны» сформировалась «спекулятивная капиталократия» в России – так называемые «олигархи». Они продолжают быть проводниками экономической войны Запада против России. Сейчас они выступают адептами распродажи русской земли и земли других народов России. Иностранный финансовый капитал рвется к захвату земель в России.
К сожалению, большинство академиков АН СССР, возглавлявших экономическую науку, в том числе и Н. П. Федоренко, оказались в «поле манипуляции экономическим научным сознанием» со стороны мировой финансовой капиталократии. Они оказались «проводниками» мифов капиталократической экономической науки. Таких честных и более последовательных в своих исканиях ученых, какими являются С. Г. Кара-Мурза, Ю. М. Осипов, И. И. Сигов, В. Я. Ельмеев, В. Т. Пуляев и другие, осталось немного. Но они есть. Они продолжают линию русской экономической мысли, имеющей свои традиции.
Вспоминается, кажется в 1989 году, поездка с Карпом Мироновичем Великановым, моим старшим другом, видным ленинградским экономистом, учеником, по его же собственному признанию, Новожилова, фронтовиком, альпинистом, когда-то воевавшим на Кавказе, в Центральный экономико-математический институт АН СССР на ежегодное научно-экономическое собрание. К. М. Великанов был оппонентом по некоторым вопросам Н. П. Федоренко. Тогда я подходил вместе с Великановым к нему и «накоротке» познакомился. Теперь новое знакомство, правда, заочное, через книгу.
Большинство идей книги Александра Петровича Потемкина, государственного советника налоговой службы II-го ранга «Виртуальная экономика и сюрреалистическое бытие: Россия. Порог XXI века. Экономика» (М., ИНФРА-М, 2000, 384с. — 208с.) перекликается с моими теоретическими построениями в «Капиталократии» (2000 г.).
Книга представляет собой критику монетаризма, монетаристских методов регулирования денежной массы в обращении в России, но критику с позиций, предложенных главным финансовым спекулянтом в мире Дж. Соросом. Автор не поднимается до уровня понимания виртуализации мировой экономики и экономики России в процессе реформ и политики Центрабанка во времена управления им Дубининым и Алексашенко как инструментов установления мирового господства мировой финансовой капиталократии и ее «экономической войны» против России.
А.П.Потемкин очень точно охарактеризовал основные признаки виртуальной экономики, становление которой я назвал в «Капиталократии» и «Ноосферизме» монетарной революцией в глобальной системе капитала, отражающей усиливающийся процесс фетишизации и монетарного отчуждения капитала, превращение его в Капитал-Бога (в двойной превращенной форме). В моей оценке и в моей интерпретации они представляют:
1. Отчуждение финансового рынка, рынка ценных бумаг и соответственно бытия финансового капитала от бытия производства, хозяйства. Это отчуждение проявляется в том, что:
1) валютные курсы не зависят от объективных показателей – роста производства, сбалансированности бюджета и даже от спроса на валюту и ее предложения;
2) курсы акций перестают зависеть от финансового положения эмитентов, от экономической и политической ситуации в стране;
3) усиливается роль ценных бумаг (и их рынка), производных от акций и облигаций – финансовых фьючерсов, опционов, варрантов, конвертируемых облигаций (по данным Потемкина: за последние 10 лет объем производных бумаг возрос более чем в 10 раз, превысив отметку в 50 трлн. дол., устремился к рубежу в 100 трлн. дол., с.15); одновременно возник рынок новых производных бумаг – «американских депозитарных расписок и глобальных депозитарных расписок», что отражает собой новую форму отчуждения внутри монетарного отчуждения (Потемкин замечает, что «здесь происходит полный разрыв между реальными владельцами акций, находящихся в депозитариях банков, и владельцами депозитарных расписок», «последних совершенно не волнуют действия или бездействие реальных владельцев акций»). Можно сказать так: виртуальная финансовая экономика отчуждается от реального хозяйства, вырастая на фундаменте денежной массы, она трансформирует последнюю, превращая ее в виртуальные, бестелесные деньги, «хитро» управляющие производственным капиталом, независимо от его состояния и эффективности.
2. Монетаризацию экономики и хозяйства, формирование виртуальных финансовых инструментов, которые особенно ярко нарушают причинно-следственные связи в «промежуточных состояниях экономики». Такую монетаризацию я бы назвал виртуальной монетаризацией. Ее развитие сопровождается компьютеризацией. А. П. Потемкин называет этот процесс компьютеризацией хозяйства. С определенной условностью можно согласиться с такой характеристикой, так как львиная доля компьютерных расчетов приходится на виртуальную финансовую экономику. Я здесь отмечаю удивительное явление, кажется никем не замеченное: синтез монетарной капиталогенной виртуальности и компьютерной виртуальности, имеющих собственную системогенетику. Появляются виртуальные банки, виртуальные магазины, виртуальные посреднические компании, виртуальные консалтинговые фирмы, виртуальные платежные средства, виртуальные операции с ценными бумагами и валютой. Формируется игровой монетарно-компьютерный (спекулятивный) виртуальный псевдоэкономический мир, ничего общего с реальными экономикой и хозяйством не имеющим, выполняющий функцию перераспределения богатства, вывоз их из национальных экономик в США, в банки мировой финансовой капиталократии.
3. «Неплатежи» как особую форму искажения экономической реальности, обусловленного виртуализацией отечественной экономики, в первую очередь финансового рынка, получившей особый размах благодаря «гайдарономике» и приватизации по схеме Чубайса. Общий объем неплатежей, по А. С. Потемкину, сопоставим в валовым внутренним продуктом. «Неплатежи» стали имманентной формой существования российской экономики. В этом проявилось дезорганизационное действие (причем управляемое со стороны мировой финансовой капиталократии, в частности Международного валютного фонда – МВФ) виртуальной монетаризации банковской системы России и в целом ее экономики. «Монетарный спекулятивный мир» «высасывал» капитал с производства, обрекая его на «монетарное обескровливание» (лишение денег) и «конвертируя» промышленный капитал на финансовый и вывозя его за границу. Один триллион 200миллиардов долларов вывезено капитала из России за границу. «Неплатежи» отражают более широкое явление – особое, превращенное состояние инфляции.
Инфляция приняла монетарно-подпольный характер. Государство стало искусственно сдерживать эмиссию рубля. Количество денег у нас в 4-5 раз меньше необходимого. А это в свою очередь стагнирует экономику страны, «заморозило» полностью научно-техническое обновление технологического базиса. Нехватка рублевой массы усиливает долларизацию российской экономики. Доллар становится главным виртуальным инструментом на денежно-финансовом рынке.
4. Превращение через финансово-виртуальный мир капиталистической экономики в «игровую машину», усиливающую хаосогенность рыночно-капиталистического развития глобальной экономики (геоэкономики).
Виртуально-финансовая сфера капиталократии становится мультипликатором экономического хаоса и соответственно экономического индетерминизма.
А. С. Потемкин, опираясь на рефлексивную теорию финансовых рынков Дж. Сороса, связывает развитие «виртуальной экономики» с «необычно усиливающимся влиянием представления людей, их мыслительного процесса на реальные процессы, происходящие в рыночной экономике». «Мышление людей становится одним из главных ценообразующих факторов, имея в виду, прежде всего курсы валют и котировки ценных бумаг и, в гораздо меньшей степени, товарные цены» (с. 26). Последняя оговорка значима. Рефлексия, мышления людей, их интересы играют большую роль именно в виртуально-монетарной, финансовой сфере, отчужденной от реальной экономики. И «открытие» Потемкина, вслед за «открытием» Сороса, ничего не стоит. Оба исследователя «ломятся в открытую дверь». Виртуальная финансовая псевдоэкономика есть «игра» – «игра» спекулянтов, в которой, конечно, сталкиваются рефлексивно-ценностные «картины мира», идеологемы и стратегии «игроков». Имея именно эту довлеющую виртуально-монетарную, «игровую» реальность, через которую мировая финансовая капиталократия пытается управлять потоками денег и капитала, Фидель Кастро сравнил мировую экономику с «казино». На само влияние «рефлексивной игры» ограничено миром финансовых спекуляций и уже на товарные цены почти не распространяется.
Растущая «игровая хаосогенность» в функционировании финансового капитала и финансовых систем стран мира усиливает общую рыночно-капиталистическую стихию Истории и способствует движение мировой экономики на фоне первой фазы Глобальной Экологической Катастрофы к «взрыву глобальной капиталистической системы».
С этих позиций, я прогнозирую, что все экстрополяционные прогнозы на XXI век, отдающие приоритет США и Западной Европе в экономическом доминировании в мире при сохранении капитализма (какими бы маскировочными ярлыками его не прятали: постмодернизм, постиндустриализм, постэкономизм, информационное общество), будут «опрокинуты» реальной логикой Истории. И «слово Истории России» в этой «логике» будет не последним.
А. П. Потемкин апологетирует виртуальную экономику, хотя и высказывает критические замечания. Он не заметил, что виртуальная экономика есть не «позитив» современного развития, а его «негатив», «раковая опухоль» общества капитала, которая его и убьет.
Виртуальный рынок есть виртуальное отрицание рынка. Рынок ценных бумаг уже не совсем рынок. Он управляется «игроками» типа Сороса. Они задают и меняют правила игры. Но этот путь растущего экономического паразитизма, своеобразного глобального «рантьеризма» есть растущий Тупик капиталистической Истории. Он будет сметен «волной» Глобальной Социалистической Цивилизационной Революции.
Поклонник Сороса, его рефлексивной теории управления финансовыми рынками, А.П. Потемкин в конечном итоге оказывается таким же «пигмеем» Разума, как и Сорос, потому что жизнь посвятили культу Капитала-Бога.
Но в критике монетаризма наши позиции во многом совпадают. Вот одно из свидетельств криминогенной деятельности Центробанка и в целом структуры власти Б. Н. Ельцина. «Одна из крупнейших афер начала 90-х годов, потрясших всю страну, была история с проходившими через Центробанк фальшивыми авизо. Начало ее могло бы послужить сюжетом для детективного романа. В самый разгар обострения отношений федерального правительства с правительством Д. Дудаева, когда в Чечню были перекрыты финансовые, транспортные, товарные (прежде всего военного характера) потоки, на счетах чеченских банков внезапно появились многие миллиарды рублей. Откуда они взялись? Кто взял деньги? Произошло невиданное в истории мошенничество – многомиллиардная кража. Причем интересно, что похитители и не думали скрываться, а похищенные деньги не исчезли. Они открыто лежали на банковских счетах. Подобное развитие событий не приходило в голову даже крупнейшим мастерам детективного жанра А. Конан-Дойлю, Ж. Сименону, А. Кристи и другим» (с. 53).
Такова финансовая история криминогенной России в 90-х годах ее реформ.
Александр Зиновьев выпустил новую свою работу «Глобальное сверхобщество и Россия» (Минск: Харвест; Москва: АСТ, 2000, 128с.). Сложное у меня отношение к этому мыслителю. Несомненно, его творчество – явление советской и русской культуры второй половины ХХ века. В свое время он внес свой идеологический вклад в разрушение СССР.
Но когда наступила «эпоха Ельцина » он изменил полярно свое отношение к советскому времени, к «советскому коммунизму». А. Зиновьев стал писать о советской эпохе как об упущенной альтернативе в развитии человечества и занял пессимистическую позицию по отношению к будущему России. От его работ не веет мобилизующей силой, как, например, от работ Кара-Мурзы, Зюганова, Панарина. Он оплакивает будущую гибель России почти как свершившийся факт. Иногда, у меня закладывается подозрение, не «работает» ли он таким, парадоксальным способом на тот же Запад, по отношению к которому он саркастически-критично относится? И, однако, он несомненно, очень интересный социолог и социальный философ, прокладывающий свою «борозду» в обществоведении.
Теоретическая логика новой работы А. Зиновьева, которая представляет собой краткое теоретическое резюме предыдущих его работ и которая написана по стенограммам его выступлений в Минске 29-30 ноября 1999 года, состоит в следующей «цепи» утверждений:
С этим, пожалуй, можно согласиться. Либерализм, глобальный либерализм не хочет, чтобы люди увидели, что либерализма не стало, что на его место становится глобальный технотронный фашизм с электронно-информационным досье на каждого человека. Это уже моя оценка.
А. Зиновьев обращает внимание на появление западного тотального капитализма, в котором все становятся или акционерами, или вкладчиками, или должниками, или кредиторами, т.е. участвуют в движении капитала. Здесь он приближается к моей концепции капиталократии, но все ж таки на этот уровень рефлексии не выходит, и поэтому, в моей оценке, остается в рамках феноменологии буржуазной экономической науки. В этом я вижу слабость его социальной логики.
«В основе западнистской экономики лежат принципы эквивалентного обмена. Использование преимуществ положения и конкретной ситуации с целью приобретения прибыли есть нарушение этих принципов. Это не эквивалентный обмен, подобно тому, как таковым не является «обмен» сена на молоко в отношениях к коровам, «обмен» виски на Манхеттен в отношениях с индейцами, «обмен» финансовых подачек на разорение страны в отношениях с Россией. Не являются экономическими и операции, называемые словами «экономическая помощь» в отношении стран Запада с незападными народами, находящимися в тяжелом положении. Экономические гиганты внутри западных стран организуются как своего рода автономные общества со своей социальной структурой, подобной структуре коммунистической страны. А, выйдя за пределы «национальных государств» на мировую арену, они стали вести себя во многом не как подданные своего государства, а как равные ему партнеры. Еще дальше в этом направлении пошли наднациональные экономические гиганты. Они вообще ведут себя как суверенные человейники, если они кому-то и в какой-то мере подчиняются, так это глобальному денежному механизму. Наднациональные и глобальные экономические империи и организации приобрели такую силу, что теперь от них решающим образом зависит судьба экономики национальных государств Запада, не говоря уж о прочем мире. В их деятельности все большую роль играют политическое давление и вооруженные силы Запада» (с. 49,50).
В этом теоретическом построении Зиновьева для меня ничего нет нового. Более того, выбранный им категориальный аппарат: «человейник», «экономические гиганты» или «экономические империи» и др. маскируют капиталистические механизмы, глобальную революцию в системе мирового капитализма. Сущность «общества Капитала» не исчезла после его трансформации в глобальное «сверхобщество Капитала». Мировая финансовая капиталократия как форма власти над глобальной системой свободного перемещения капитала является более адекватной моей оценкой, чем оценка Зиновьева.
Вслед за западными мыслителями он намекает, что западное общество не совсем капиталистическое, а в чем-то, в каких-то своих сферах даже почти коммунистическое. Сорос в работе «Кризис мирового капитализма» (1999) более последователен в раскрытии сущности мирового капитализма, чем Зиновьев. Он продолжает очерчивать границы экономики там, где действует рынок и меновые отношения. Денежный механизм, он считает, по мере роста его тоталитаризма, вышел за пределы экономики и стал частью сверхгосударственности, противостоящей экономике. На мой взгляд, это ложный тезис. Произошла монетарная революция в системе Бытия Капитала. Появились «деньги над деньгами», «капитал над капиталом». Усилились процессы роста власти отчужденного, фиктивного финансового капитала, управляющего денежными потоками. Капиталистическая экономика всегда была неэквивалентной экономикой, но от этого она не перестала оставаться экономикой. Сформировалась мировая финансовая капиталократия, которой подчинены и «сверхгосударство», и «сверхэкономика», и глобальный денежный механизм, и национальные государства, и Вооруженные Силы США и НАТО. Рост фетишности Капитала сопровождается ростом фетишной экономики, паразитирующей с помощью спекуляций на теле «товарной экономики». К сожалению, А. Зиновьев этого не понимает и поэтому продолжает находиться в ловушке феноменологической логики «превращенных форм».
Но есть и прозрения, приближающиеся к признанию мировой финансовой капиталократии, анализ которой я дал в «Капиталократии» (2000). «Денежный механизм в его высшей функции власти над экономикой и над человейником вообще определяет судьбы социальных феноменов огромного масштаба: экономических империй, отраслей экономики, слоев населения, народов и даже целых регионов планеты. Он определяет социальную стратегию большого исторического масштаба. Очевидно, например, планирование и руководство в истории операций Запада, именуемой «холодная война», и финансирование (т.е. траты на нее) было делом рук денежного механизма Запада. Теперь он стал явлением глобального масштаба» (с. 54). Осталось только добавить, что это «планирование» и «руководство» является делом «центра» в системе мировой финансовой капиталократии, иногда именуемого «тайным мировым правительством».
Следует согласиться с А. Зиновьевым, здесь наши точки зрения совпадают, что «на деле западнизация» под прикрытием лозунгов о свободе и демократии имеет «реальной целью довести намеченные жертвы до такого состояния, чтобы они потеряли способность к самостоятельному существованию и развитию, включить их в сферу влияния и эксплуатации западных стран, присоединить их к западному миру не в роли равноправных и равномощных партнеров, а в роли зоны колонизации. Западнизация не исключает добровольность со стороны западнизируемой страны и даже страстное желание пойти этим путем. Запад именно к этому и стремится, чтобы намеченная жертва сама полезла ему в пасть да еще при этом испытывала бы благодарность. Для этого и существует мощная система соблазнов и идеологическая обработка» (с. 73).
Россия в этой логике становится жертвой глобальной западнизации. При этом, в условиях стратегии либеральных реформ, идеологии либерализма, который стал называться «просвещенным либерализмом», Россия-жертва сама лезет в «пасть» Западу «да еще при этом испытывает благодарность». Зиновьев правильно оценивает «историческую вину русских», которую им приписывает Запад для своего оправдания по стратегии уничтожения русских, провозглашенной Алленом Даллесом еще 50 лет назад. «В чем заключается вина России и русского народа и перед кем, разумеется, – вина, с точки зрения судьи русской трагедии? Она заключается в той роли, какую Россия и русский народ сыграли в истории человечества в результате Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года… Хотя эту роль сыграл Советский Союз и множество населявших его народов, весь мир ассоциировал ее именно с Россией и русскими, поскольку Россия была основной частью Советского Союза, а русские – основной частью советского населения. Именно благодаря им социалистическая (коммунистическая) революция оказалась успешной, а социалистической (коммунистический) строй продержался 70 лет» (с. 90).
Запад осознал для себя опасность со стороны СССР и мирового социализма; развязал против СССР «холодную войну», создал идеологию преступности коммунизма (вообще и русского коммунизма в первую очередь) и необходимости его разрушения во имя спасения западного мира и западных ценностей. Именно в рамках этой идеологии и появился «антирусский проект».
По Зиновьеву в «антирусском проекте» можно выделить 3 этапа:
1-й – «низвести русских на уровень народов третьестепенных, отсталых, неспособных на самостоятельное существование в качестве суверенного народа»;
2-й – направить русский народ на путь биологической деградации и вымирания вплоть до исчезновения его в качестве этнически значительного явления; планируется его сокращение до пятидесяти и даже тридцати миллионов, а затем – и того менее; для этого разработан богатый арсенал средств: недоедание, разрушение даже примитивной системы гигиены и медицинского обслуживания; сокращение рождаемости, стимулирование детских заболеваний, алкоголизма, наркомании, проституции, гомосексуализма, сектантства, преступности; «планируется «сжатие» русских в сравнительно небольшом пространстве европейской России» (с. 93), «возможно даже введение закона пропорционального распределения территорий в зависимости от числа людей», «тогда на «законных» основаниях русских просто сгонят в резервации, как индейцев в Северной Америке» (с. 93);
3-й этап – фальсификация истории человечества, «полное вычеркивание русских как особо великого народа из истории», «вся история человечества будет сфальсифицирована так, чтобы от нее и следа не осталось», и этот процесс уже начался. Зиновьев приходит к выводу: «Увы, наиболее вероятный вариант – нас, русских, вообще вычеркнут из истории», «будет так, как будто нас вообще не было» (с. 100).
Зиновьев раскрывает логику русской, советской контрреволюции. Присоединяюсь к его проницательной оценке труда Солженицына «Как обустроить Россию». Дадим слово Александру Зиновьеву. «В начале контрреволюции была опубликована статья Солженицына «Как обустроить Россию». Она произвела много шума. Потом Солженицын возмущался, что в России вместо рая, который он думал учредить своей программой, получился ад. Тут имеем еще одно подтверждение тому, что дорога в ад вымощена благими намерениями. Проблема, как обустроить Россию после разгрома коммунизма, была задолго до бредовой статьи Солженицына решена в учреждениях и организациях США, занятых в «холодной войне». Оставим этот эпизод российской трагедии. Обратимся к сути проблемы. Проблема не в том, как нужно или желательно «обустроить» Россию. На этот счет можно выдумать самые различные проекты. Тем более тут неизбежен субъективизм. Интересы различных категорий людей различны, порою, противоположны. Желательно – для кого? Нужно – кому?...» (с. 122).
Зиновьев показывает, что реформаторы «полностью игнорировали азбучную (банальную) истину социологии, что западные образцы формировались веками, в конкретных условиях западного мира, в ожесточенной социальной борьбе, в опустошительных войнах, путем огромных усилий, ценой жертв и потерь. Они не являются универсальными, пригодными в одинаковой мере для всех эпох и народов… Такой бездумный перенос неизбежно ведет к разрушительным, порою катастрофическим последствиям в западнизируемых странах. Примеров тому история дает в изобилии. Не случайно западнизация стран незападного мира стала мощнейшим орудием Запада в борьбе за мировое господство» (с. 123).
Заканчивает свою книгу А. А. Зиновьев словами: «Советская контрреволюция завершилась успешно, определив судьбу России и русского народа на многие поколения вперед. Теперь о ней стараются не вспоминать как о чем-то давно минувшем и утратившем актуальность. Повседневная суета сует посткоммунистической (постконтрреволюционной) России овладела умами и чувствами россиян. Много говорится и пишется о спасении и возрождении России. Но при этом почти полностью игнорируется или фальсифицируется главная причина того, почему и как Россия оказалась в положении, в котором встает проблема ее спасения и возрождения. А без объективно беспощадного понимания сущности советской контрреволюции, ни о каком спасении и возрождении России и речи быть не может» (с. 125). С этим выводом я согласен.
Но вот, что нужно делать, Зиновьев не пишет. Более того, он ограничивается своим беспощадным приговором русскому народу и России, которые обречены Западом на исчезновение по его программе.
В схеме Зиновьева есть ряд интересных идеологических моментов:
1) он избегает противопоставления «капитализм – социализм (коммунизм)» и подменяет его противопоставлением «западнизм – коммунизм», более того, склонен считать, что капитализм «исчезает», принимая «лицо» новой формации, которая называется метафорой «Запад»;
2) он избегает слова «либерализм» и избегает критики либерализма;
3) он избегает в своей футурологии оценок будущего по отношению к социалистическому Китаю и Индии, обладающими наибольшими массами населения в мире;
4) он рассматривает тенденцию капиталократической глобализации мира по американскому (или англо-американскому) образцу как уже состоявшуюся победу, повторяя в этом пункте концепцию Финала истории в версии Ф. Фукуямы, и игнорируя растущую мощь Китая и продолжающееся противостояние социализма капитализму;
5) он исповедует европоцентризм Истории и «осевое время», проходящее через историю Европы, Ясперса, игнорируя построения цивилизационного взгляда на мир Данилевского, Шпенглера, Тойнби и т.п.; его европоцентрическая, а вернее «западно-американо-центричная», модель во взгляде на будущее человечества отразилась и в том, что он посчитал «коммунизм», как альтернативу, рожденную Западом, а не Востоком.
Само понятие «перелома» социальной эволюции, как он трактуется А. А. Зиновьевым, методологическим спорно с позиций системогенетики.
А. А. Зиновьев рассуждает о социальной эволюции вне контекста «закона разнообразия» как важнейшего системогенетического закона прогрессивной эволюции. Он его игнорирует. Поэтому он и игнорирует разнообразие «локальных цивилизаций» как основу цивилизационной истории человечества. В парадигме зиновьевских социологических построений все «человейники» одинаковы, одинаково «серы». Этнической, конфессинальной детерминации для него не существует. И в этом «сером мире» зиновьевских «человейников» перелом эволюции есть перелом эволюции человейников, в котором побеждает западнистский, а вернее англо-американский, человейник, ассимилируя остальных. Мне кажется, что Зиновьев потому избегает обсуждения либеральной модели общества, что он сам рефлектирует мир и социологию, находясь «внутри» этой модели, исповедуя социальный атомизм. И социальная эволюция человечества в зиновьевской модели предстает как однолинейная, «серая», в которой «перелом» предстает как победа капиталистическо-западнистской модели бытия над коммунистическо-западнистской моделью бытия. В этом контексте нет разговора о России, как самостоятельной евразийской цивилизации, о ее роли в истории человечества, о том, что «советская цивилизация» возникла не в «западнистской логике», а в логике развития самой России, т.е. в общинной евразийской логике истории России. Антизападнист Зиновьев является западнистом, только российским. Он критикует Запад, и одновременно преклоняется перед его Победой. Он рассуждает в логике западной ментальности – в логике успеха. А логика русской ментальности, будучи «логикой духа», исповедует логику действия вопреки обстоятельствам. Это прекрасно подметили А. С. Панарин и В. П. Казначеев. В этом и состоит уязвимость всего социологического теоретизирования Зиновьева и его концепции «эволюционного переворота».
Фактически критика Зиновьевым «Запада» и того, что произошло в России, – это критика со стороны побежденного, признавшего победу Запада, и который, будучи сильным «задним умом», перешел к беспощадной оценке капиталистической контрреволюции в России.
Эта критика предстает как некая формула «самооправдания» в том деле разрушения СССР, в котором принимал участие своей борьбой против СССР и советского коммунизма, сам «критик», то бишь, Зиновьев. А Зиновьев – трагическая фигура на социально-философском небосклоне современной России. Он философствует на «поминках» России и русского народа. Он, как Демон Лермонтова, который способен к критике Бога, но уже не способен к созиданию и любви, утверждается в беспощадной критике происшедшего и то – односторонней социологически и социально-философски, но уже не способен к выдвижению конструктивной программы в борьбе за будущее России. Он в него не верит.
Беда Зиновьева состоит в том, что он не смог встать на позицию онтологической критики глобальной капиталистической системы, которая готовит гибель не только России, но и всему человечеству в XXI веке. Он не заметил, что на арену истории в качестве экологического критика капитализма выступила Биосфера как суперорганизм, причем языком этой «критики» выступают «экологические катастрофы», в том числе уже состоявшаяся первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы. Будущее – за альтернативой ноосферно-социалистической глобализации человечества, за ноосферизмом и у России есть потенциал и интеллектуальный, и духовный, в борьбе за это будущее.
В. Л. Иноземцев – противоположная фигура Зиновьеву. В ней нет трагического, искреннего напряжения мысли, нет страсти, нет переживания за Россию, за русский народ, за ее будущее. Это «фигура» холодно-расчетливая, по западному рациональная, не знающая сомнений. В. Л. Иноземцев не критикует «Запада», а стоит на его защите. Он рупор мондиализма внутри российского обществоведения. В. Л. Иноземцев не замечает проповедей в масс-медиа американской исключительности, не замечает движения НАТО «на Восток», не хочет замечать западнизации мира, о которой с тревогой пишет Зиновьев, он не хочет видеть глобализации мира по-американски с установлением Президентом и Конгрессом США «американских интересов» по всему миру, в том числе на территории бывшего СССР, ныне стран СНГ, но зато предупреждает Россию, ее мыслителей, чтобы они не противостояли этому.
Штудирую книгу «Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. Под ред. В. Л. Иноземцева » (М., Academia, 1999, 640с.). В предисловии «Перспективы постиндустриальной теории в меняющемся мире» Иноземцев предупреждает Россию и ее патриотическую интеллигенцию: «Между тем сегодня, в условиях нарастающего экономического кризиса, проповедь исключительности и мессианства весьма опасна. Полагать, что Россия, бесспорно, являющаяся важным членом мирового сообщества, но все же одним из многих таких же равноправных членов, способна идти своим путем, минуя многие этапы, и указывать правильный путь в будущее (мое замечание: а Запад может указывать правильный путь человечеству в будущее, С.А.), – значит оценивать свой народ не как «не хуже» другого, что вполне естественно для каждого, обладающего чувством собственного достоинства человека, а преподносить его в качестве «лучшего» среди прочих, но это означает перейти ту тончайшую грань, которая лежит между демократическим гуманизмом и фашистской идеологией исключительности» (с.9).
Кстати говоря, русский народ никогда не исповедовал чувство своей исключительности. Его не было ни в одной идеологии русского народа. Принцип богоизбранности народа для господства над другими народами и, таким образом, принцип исключительности, характерны для американского евангелизма, масонства, немецкой идеологии гитлеризма, немецкого протестантизма, папизма и т.д. Намек В. Л. Иноземцева близок к обвинению некоторых «российских демократов» по отношению к коммунистическому движению и в целом к русскому народу, в том, что они – «краснокоричневые», что они питательная почва для «русского фашизма». Конечно, все это – наветы, ложь, клевета. Они необходимы для того, чтобы русские забыли, что именно они спасли весь мир от фашизма, что СССР являлся главной силой Победы над гитлеровской Германией.
Антология построена из 4-х частей.
Часть первая – «Методологические проблемы».
Она представлена 6-ю работами: Питер Дракер «Посткапиталистическое общество», Энтони Гидденс «Последствия модернити», Фрэнсис Фукуяма «Доверие. Социальные добродетели и созидание благоденствия», Чарльз Хэнди «Алчущий дух. За гранью капитализма: поиск цели в современном мире», Лестер Туроу «Будущее капитализма. Как экономика сегодняшнего дня формирует мир завтрашний», Джон К. Гэлбрейт «Справедливое общество. Гуманистический идеал».
Часть вторая – «Проблема личности в постиндустриальном обществе». В ней представлены: Рональд Инглегарт «Культурный сдвиг в зрелом индустриальном обществе», «Модернизация и постмодернизация», Мануэль Кастельс «Могущество самобытности», Амитви Этциони «Новое золотое правило. Сообщество и нравственность в демократическом обществе».
Третья часть посвящена «переосмыслению проблем стоимости и богатства». Главный ее тезис – становление «экономики знания» меняет механизм функционирования капиталистического общества. В ней представлены работы: Тайичи Сакайя «Стоимость, создаваемая знанием, или история будущего», Томас Стюарт «Интеллектуальный капитал. Новый источник богатства организации», Пол Пильцер «Безграничное богатство. Теория и практика «экономической алхимии», Лейф Эдвинссон, Майкл Мэлоун «Интеллектуальный капитал. Определение истинной стоимости компании», Олвин Тоффлер «Адаптивная корпорация».
Четвертая часть – «Постиндустриальные тенденции и современный мир». В ней представлены работы: Аллен Турен «Способны ли мы жить вместе? Равные и различные», Мануэль Кастельс «Становление общества сетевых структур», Роберт Райх «Труд наций. Готовясь к капитализму XXI века», Самуэль Хантингтон «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка», Альберт Гор «Земля на чаше весов. В поисках новой общей цели», Донелла Медоуз, Денис Медоуз, Йорген Рандерс «За пределами допустимого: глобальная катастрофа или стабильное будущее?», Эрнст фон Вейцзеккер, Эймори Б. Ловинс, П. Хантер Ловинс «Фактор четыре». В два раза больше богатства из половины ресурсов».
Остановлюсь на ряде интересных моментов «антологии», наиболее важных для теоретической системы философии экономики и экономической науки, т.е. экономического разума.
У Самюэля Хантингтона имеется ряд признаний, саморазоблачающих империализм Запада по отношению к «не-Западу»:
1) «Запад пытается (и впредь будет пытаться) сохранить свое ведущее положение и отстоять собственные интересы, определив их как интересы «мирового сообщества». Эта фраза превратилась в нечто вроде коллективного эвфемизма (заменив собой выражение «свободный мир»), задачей которого является обеспечить глобальную легитимность той деятельности, которая служит достижению интересов Соединенных Штатов и других западных держав. Запад, например, стремится интегрировать экономику незападных обществ в глобальную экономическую систему, в которой он сам занимает ведущее место» (с. 536);
2) «… главная проблема взаимоотношений между Западом и остальным миром заключается в том, что его усилия (и в особенности США)по продвижению универсальной западной культуры (мое замечание: так витиевато Хантингтон называется империализм капитализма США и Западной Европы, осуществляющий новое наступление на весь мир в форме мондиализма, С.А.) предпринмаются на фоне объективно сокращающихся возможностей в этой области» (с. 536). Хантингтон продолжает: «Это несоответствие устремлений Запада его возможностям еще более усугубил крах коммунизма (мое замечание: Запад выдает желаемое за действительное. Краха коммунизма нет, было временное отступление. В моей оценке закончилась «первая волна» Глобальной Социалистической Цивилизационной Революции и мы находимся на пороге подъема новой ее «волны». Подробнее это положение я раскрыл в первом томе «Ноосферизма»), укрепивший мнение о том, что идеология демократического либерализма восторжествовала повсеместно и, следовательно, она обладает универсальной ценностью (мое замечание: интересная логика у слуги западной капиталократии Хантингтона: мы победили, мы прививаем либерализм народам мира повсеместно, поэтому либерализм универсален. Иными словами, система ценностей захватчика всегда универсальна, поскольку он заставил побежденный народ их придерживаться. Пример империалистической и одновременно расисткой логики). Запад, и в особенности Соединенные Штаты Америки, которые всегда брали на себя миссионерскую роль (мое замечание: вот кого надо учить «псевдофилософу от экономики» В. Л. Иноземцеву, но это опасно для него, грозит отлучением от «кормушки», поэтому он предупреждает Россию, свою, захваченную Западом, родину, чтобы она не брала на себя в дальнейшем миссионерскую функцию и «отдалась» бы полностью миссионерской функции Запада), верит в то, что незападные народы сами должны примкнуть к ценностям демократии, свободного рынка, ограниченной власти правительства, прав человека, индивидуализма, верховенства закона, воплотив эти ценности в своих институтах. Действительно, определенные (составляющие меньшинство (мое замечание: в это «меньшинство» в России и входит В. Л. Иноземцев)) представители других цивилизаций принимают и продвигают эти ценности, однако отношение к ним в незападных культурах лежит где-то в диапазоне, простирающемся от широкого скептицизма до яростного неприятия. То, что Западу кажется универсализмом, другие воспринимают как империализм» (с. 586);
3)империализм США и Западной Европы в моей оценке, — мировой финансовой капиталократии (в США), в культурно-идеологическом своем «прикрытии» построен на фарисействе, лжи, двойной морали и двойных стандартах, реализуемых политикой Запада. Хантингтон признает: «Живущим за пределами Запада очевиден также тот разрыв, который существует между провозглашаемым принципами Запада и его действиями. Лицемерие, двойная мораль, игра в «да и нет» – вот цена его претензий на универсализм. Да, демократию следует развивать, но нет, не следует, если это приводит к власти исламских фундаменталистов; да, нераспространение ядерного оружия очень правильная вещь, если речь идет об Иране и Ираке, но нет, когда дело доходит до Израиля; да, свободная торговля является эликсиром экономического роста, но нет, дело обстоит не так, если говорить о сельском хозяйстве; вопрос прав человека касается Китая, но не Саудовской Аравии; агрессия против богатых нефтью кувейтцов встречает массовый отпор, но совсем иное дело, если речь идет об агрессии против боснийцев, нефтью, увы, не владеющих. Двойная мораль стала на практике неизбежной ценой универсальных норм и принципов» (с. 567);
4) МВФ является инструментом экономической неоколонизации мира Западом, т.е. инструментом экономической захватнической войны Запада против незападных стран и цивилизаций. «Запад, например, стремится интегрировать экономику незападных обществ, – отмечает С. Хантингтон, – в глобальную экономическую систему (мое примечание: в «западную экономическую систему», которая свой империализм прикрывает понятием «глобальной экономической системы»), в которой он сам занимает ведущее место. Посредством вмешательства МВФ и других международных экономических институтов он продвигает свои хозяйственные интересы и навязывает другим нациям ту экономическую политику, которую считает нужной. Однако, если в незападных странах провести опрос общественного мнения, МВФ, вне всякого сомнения, получит поддержку со стороны министров финансов и еще нескольких человек, однако в глазах подавляющего большинства населения его рейтинг окажется крайне низким. Это большинство, таким образом, выразит точку зрения Георгия Арбатова, охарактеризовавшего представителей МВФ как «необольшевиков, которым нравятся экспроприировать чужие деньги, навязывать недемократические и чуждые правила хозяйственной и политической деятельности и тем самым душить экономическую свободу» (с. 586, 587). Хантингтон говорит только полуправду. Джон Колеман в «Комитете 300» ближе к истине, показав, что МВФ часть структуры такой власти «мирового правительства». В конечном итоге и Хантингтон, и Колеман подтверждают мой онтологический диагноз, что МВФ – инструмент мировой финансовой капиталократии, стремящейся установить свое господство над всем человечеством.
Хантингтон сам лукавит. Он в этом смысле – яркий представитель капиталократического обществоведения, находящегося на службе у мировой капиталократии со «столицей» в США. Признавая в конечном итоге, что универсализм Запада предстает маской его империализма, он тут же начинает говорить об угрозе Западу со стороны других незападных цивилизаций. Это все равно, что гитлеровские фашисты, начав войну против СССР и оккупировав его значительные территории, стали говорить, что сопротивление Вооруженных Сил СССР и всего населения, ведущего отечественную войну, угрожает существованию самого агрессора – гитлеровской Германии. Но именно такой «смысловой кульбит» совершает Хантингтон. Он пишет об угрозах Западу со стороны Китая, ислама, возможно Индии, и т.д., как цивилизаций, сопротивляющихся экономическому наступлению Запада и наступлению американской масс-культуры, системы ценностей Запада, которым Запад приписывает свойство универсализма.
Альбер Гор написал книгу «Земля на чаше весов» в 1992 году, когда он возглавлял комиссию Сената США по проблемам экологии и защиты окружающей среды. И Альбер Гор, и Хантингтон – яркие представители экспансионистской формы западного мышления, мышления людей, привыкших к колониальному диктату. Хантингтон рассуждает в категориях борьбы, войны, экспансии западных ценностей, но ему и в голову не приходит мысль поставить вопрос не о «столкновении цивилизаций», а об их диалоге, ему и в голову не приходит поставить под сомнение систему западных ценностей, например, индивидуализм, и заговорить о ценности любви («возлюби ближнего как самого себя»), вытекающей из принципа соборности. Аналогично ведет себя и Альбер Гор. Он с чувством победителя провозглашает: «Свободная рыночная капиталистическая экономика – самое мощное из известных орудий цивилизации… Ее законы универсальны… (мое замечание: но их «универсальность» оказывается не универсальной, поскольку противоречит законам Природы, подвергающим эту «универсальность» беспощадной экологической критике). Соперничающие с капитализмом системы, в первую очередь коммунизм, оказались неконкурентоспособными на рынке идей (мое замечание: во-первых, не совсем, поскольку не рухнул социализм в Китае, Вьетнаме, Северной Корее, Кубе и т.д., во-вторых, сам тип артикуляции Гора – пример рыночной философии, даже дискуссия между альтернативами взглядов на жизнеустроение человека представлено понятием «рынка идей»). Хотя коммунизм потерпел поражение во многом потому, что душил политические свободы (мое замечание: а разве «западная демократия» не душила политический выбор сербского народа, развязав против него войну в 1998 году), именно насилие над свободой экономической обнаружило полную несостоятельность… утвердилось мнение о превосходстве капитализма над коммунизмом – как в теории, так и на практике – поскольку классическая экономическая теория нашла удачное воплощение в капиталистической системе (мое замечание: и здесь идет подмена понятий. Не классическая экономическая теория нашла воплощение в классической капиталистической системе, а наоборот, капиталистическая система, организованная в капиталократию, породила «классическую экономическую теорию», призванную ее защищать и апологетировать)» (с. 560). Альбер Гор затем ставит вопрос об экологических недостатках капиталистической экономики и об их преодолении с помощью капиталистических механизмов. Многие оценки справедливы. Но переход от этих оценок к конструктивным стратегиям «повисает в воздухе».
Я уже давно определил рыночно-капиталистическую цивилизацию как экологическую Утопию человечества, ведущую его к экологической смерти. Беспомощность Альбера Гора в своей позитивной части подтверждает этот мой вывод. Он понимает, что эксплуатация природы в развивающихся странах мира происходит в целях вывоза ресурсов мира в страны «золотого миллиарда», который потребляет ѕ ресурсов мира, энергии потребляет столько, сколько 40 млрд. людей самых бедных стран. И, однако, он пишет так, как будто хищническая эксплуатация природы в развивающихся странах происходит по их бедности, а не по запросу капиталократии США и Западной Европы. «В сущности, не случайно, что наибольший ущерб природе наносится сегодня в странах, освободившихся от колониальной зависимости на памяти нынешнего поколения. Модели хищнической эксплуатации окружающей среды обладают инерцией, которую трудно преодолеть, тем более что господствующие ныне взгляды берут начало в теориях экономистов, заинтересованных в вывозе природных ресурсов из этих стран» (с.563).
А. Гор говорит о «слепоте» этих экономистов и экономических теорий капитализма, не замечая, что фактически он ставит вопрос о «слепоте» рынка и капиталистического устройства, повторяя в этой своей критике тезис об экологической слепоте законов рынка, высказанный Иваном Ефремовым в романе «Лезвие бритвы». А. Гор замечает: «Почему возможные последствия не были продуманы заранее? Ответ заключается в умении нашей экономической системы скрывать неблагоприятные последствия многих решений при помощи умозрительного приема, имя которому – «внешние факторы»…» (с. 565). Книга Альбера Гора знаменательна: она вскрывает фундаментальное противоречие современного капитализма – конфликтное противоречие между «обществом капитала», капиталократией и Природой, которое может быть разрешено уже за пределами капитализма путем установления ноосферного социализма или ноосферизма .
Читаю Тайичи Сакайя «Стоимость, создаваемая знанием, или история будущего». Работа опубликована в 1992 году, 70 лет спустя после статьи о ноосфере В. И. Вернадского. Но насколько она по своему уровню ниже учения о ноосфере Вернадского, хотя вроде бы и построена на рефлексии ключевой функции знаний в современной экономике. По Тайичи Сакайя мудрость становится товаром. Он даже не понимает, что если мудрость превратилась в товар, то она перестала быть мудростью. Мудрость не продается и не покупается, она «выше рынка». В этом ее сущность.
Но в пространстве западной рефлексии сама мудрость оказалась корыстной, т.е. не мудростью, не разумом, а только прагматическим рассудком. Но Сакайе не дано этого понять. «Итак, товаром, которым мы обладаем в изобилии, является мудрость. Отсюда следует, что в складывающемся сегодня обществе наибольшее уважение будет вызывать образ жизни, сопровождающийся бросающимся в глаза потреблением мудрости (в ее самом широком понимании), а находить наилучший объект будет продукция, свидетельствующая о том, что ее покупатель – человек «умудренный» (с. 347, 348). Иными словами, потребительское общество как другая сторона капиталократии, диктатуры Капитала-Бога или Капитала-Фетиша превращает «мудрость» и «знания» в товар, «мудрость» потребляется Капиталом-Богом как любой товар и превращается в деньги.
«Мудрость» обменивается на деньги и деньгами уничтожается. «Мудрость» монетаризируется. Но служитель Капитала-Бога Тайичи Сакайя даже этого не понимает. Он рассуждает о «просвещенном своекорыстии» (с. 346) точно также, как и Владимир Владимирович Путин о «просвещенном либерализме». Просвещенное своекорыстие это – своекорыстие, обусловленное торговлей мудростью. Мудрость капитализируется. Она превращается в мудрость Капитала-Бога, вначале забирающего мудрость у людей, превращая их в «безмозглых» роботов-потребителей, а затем уничтожающего людей с помощью у них же капитализированной мудрости. «Сатана там правит бал, сатана там правит бал, мудрость людей продается за капитал!».
Тайичи Сакайя выступает провозвестником нового «знаниевого либерализма», а вернее меритократии, ассимилированной капиталократией, в которой конкуренция как форма уничтожения неконкурентоспособных людей становится «флагом» нового своеобразного фашистского либерализма, который хорошо был описан в фильме «Кин-дза-дза».
«В обществе, основной чертой которого является безбрежное многообразие благ и преходящий характер их ценности, экономическая среда станет жесткой и безжалостной, а психология рынка будет сводиться к девизу «победа или смерть», что будет означать гибель недостаточно энергичных или работающих без должного блеска фирм. И, тем не менее, именно этот процесс жесточайшей конкуренции, где победителю достается по-настоящему жирный кусок, а проигравший теряет все, способен служить средством, которое позволит обществу добиться еще больших достижений» (с. 353, 354).
В этом «манифесте» устами Сакайя неокапитализм обнажается до конца. Жизнь людей, расцвет их разума, творчества, жизнь природы, проблема социоприродной гармонии, к которой пытается хоть как-то подойти А.Гор, его (неокапитализм) не интересует. Социальная Капитал-Мегамашина устами Сакайя манифестирует себя как антигуманистическая машина, направляющая человечество в свои механизмы переработки, словно заключенных в газовые камеры, для того, чтобы обеспечить самовозрастание Капитала за счет жизней людей.
Джон Кеннет Гэлбрейт – один из старейших представителей американской экономической научной мысли. Родился в 1908 году. Его перу принадлежат такие крупные монографии как «Американский капитализм» (1952), «Великий крах» (1955), «Общество изобилиия» (1958), «Новое индустриальное общество» (1967), «Эпоха неопределенности» (1976), «История экономической науки: прошлое как настоящее» (1987), «Культура удовлетворенности» (1992), «Справедливое общество» (1996). Именно Джон К. Гэлбрейт один их первых провел переоценку реалий экономической системы в США, обратив внимание, что она на 55% плановая и только на 45% рыночная.
Знакомлюсь с работой «Справедливое общество» по «Антологии» «Новая постиндустриальная волна на Западе» (1999). Выделяю следующие важные моменты с позиций моей теории капиталократии («Капиталократия», 2000).
Но здесь Гэлбрейт передергивает факты. И Маркс, и Ленин, и все коммунисты понимали, что реализация этого принципа – дело далекого будущего. На пути к нему лежала большая историческая эпоха социализма с его принципом неравенства: «От каждого по способностям, каждому по труду». Распределение по труду – это принцип и социализма Иисуса Христа. Этот принцип Владимир Ильич Ленин неслучайно в работе «Государство и революция» (1917) назвал «буржуазным правом». И, однако, советский социализм, подняв труд на необычайную высоту, создав «общество труда», обеспечил прорыв России к творчеству, к образованию, к космосу, к большим победам и в битве с немецким фашизмом, и в послевоенном восстановлении народного хозяйства, которого не знала ни одна страна мира, и в образовании, и в культуре. «Советская цивилизация» Сергея Кара-Мурзы прекрасно дает анализ той альтернативы капиталистическому жизнеустроению в виде советского социалистического строя, которая была настоящим прорывом человечества к будущему. Буржуазные экономические мыслители, даже 150 лет спустя, не могут подняться до высоты прозрения Маркса и Ленина и продолжают жить как «навозные жуки в куче капиталистического навоза», думая, что это есть вершина «навозной жизни», не замечая, что ей подписан экологический приговор Матерью – Природой.
Дж. К. Гэлбрейт узаканивает сверхбогатство немногих в американском обществе как условие мотивации для других к накоплению своего богатства. В этом и состоит «справедливость» справедливого американского общества. А то, что справедливость американского общества обеспечивается за счет несправедливой системы эксплуатации ресурсов Земли, присвоения «справедливым» американским обществом почти 50% ресурсов Земли и изъятия их из системы витального обеспечения остального человечества – «незолотых миллиардов», это уже Гэлбрейта не касается.
Гэлбрейт – один из немногих американских экономистов, который не придерживается оголтелой апологетики монетаризма, но даже и он не выходит за пределы границ «экономического разума», жестко фиксируемых системой идеологической защиты устоев мировой финансовой капиталократии.
Работа Чарльза Хэнди « Лучший дух за гранью капитализма: поиск цели в современном мире» (1997), представленная в анализируемой мною антологии под редакцией В. Л. Иноземцева, интересна тем, что в ней отражены беспокойства буржуазных экономических мыслителей на фоне, казалось бы, Финала Истории в форме установления свободно-рыночного капитализма как Конца Истории по Ф. Фукуяме и Ж. Аттали на вечные времена.
Чарльз Хэнди, хотя он и не выходит за пределы апологетики капитализма, обеспокоен его антиэкологической сущностью и ищет механизмы его исправления, но опять таки с помощью того же рынка и частной собственности, которые он критикует. «Рынком игнорируется все, что не имеет стоимостного выражения. Самый яркий пример – окружающая среда… То, что никому не принадлежит, не имеет стоимостного выражения и не может быть включено ни в один расчет. Выход, очевидно, состоит в том, чтобы определить цену природных ресурсов путем установления налога на их использование или как минимум на нанесение им ущерба, но на практике такую политику осуществить сложно» (с. 178). Вот он предел – реальный предел капиталистической формы интеллекта, который продолжает находиться в ловушке мифа частной собственности и «хомо экономикус», стремящегося к максимизации собственной прибыли, и, собственно говоря, абсолютизации социально-атомарного устройства общества и «Я – онтологии». Коммунизм как течение человеческой мысли исходит из ложности постулатов этого мифа и «естественного» буржуазного человека. Человек коллективен изначально. В основе бытия человека лежит «Мы-бытие». Адекватная онтология человека – «МЫ-онтология», на базе которой и формируется бытие личности – «Я-онтология». «Я-онтология» — вторична по отношению к «МЫ-онтологии». И «наше» имеет не меньшее значение, чем «мое». На этом покоятся основания всех общинных цивилизаций Востока, который Запад высокомерно называет «традиционными обществами». Запад иллюзорен по своему первичному постулату своего бытия – постулату первичности «Я-онтологии». Запад выстраивает иллюзию социальной атомарности бытия социального человека, фактически разрушающую социальность и базирующуюся на абсолютизации «гиперэго» человека. Эта иллюзия есть иллюзия буржуа. И дискурс Чарльза Хэнди не выходит за пределы этой иллюзии, как и дискурс и Альбера Гора, Джона Гэлбрейта и других, в том числе В. Л. Иноземцева, принявшего феноменологическую науку Запада за вершину обществоведения.
«Запад», если принять призму рефлексии Чарльза Хэнди, как некий индикатор научно-обществоведческой мысли на Западе, растерян, он находится в вакууме «идей будущего», он, с одной стороны, мучительно натыкается на «стены» собственной философии индивидуализма, в какой-то мере начинает прозревать вопрос: «истинна ли сама по себе философия индивидуализма и на ее основе философия капитализма?», а, с другой стороны, как заклинание повторяет: «свободный рынок», «эгоистический индивид», «конкуренция», «борьба за жирный кусок богатства, присваиваемого лично», «частная собственность» – вот те ценности, которые «естественны» и изменены быть не могут. Капиталистический человек как «бунтующий человек» Камю поднимает «бунт» в «капиталистическом стакане своего бытия» – «микробунт», как ученый-экономист Чарльз Хэнди. «Я все еще ловлю себя на том, что бросаю завистливые взгляды на красивые дома, объявления, о продаже которых печатают в журналах с глянцевыми обложками, так что у меня отнюдь не выработался иммунитет к символам успеха, столь привлекательным для ориентированных на внешний мир. Однако мне хочется верить, что теперь, будучи уже весьма пожилым человеком, я твердо придерживаюсь ценностей группы, ориентированной на внутренней мир, и ищу путей проявить мою истинную сущность и оставить свой след в жизни» (с. 188). Чарльз Хэнди приходит к признанию мыслительного тупика, но его «перепрыгнуть» он не может в силу своей буржуазности. «Капитализм, каких бы успехов он не достиг, никогда не сможет дать исчерпывающего ответа на вопрос: «зачем мы живем?». Мы можем искать выход либо в разработке совершенных теорий управления, которые принимают в расчет, как пределы возможностей человечества, так и его потенциал, либо в создании новой экономики, которая учитывает реальную ценность предмета, а не только его стоимость. Однако эти преобразования могут быть в том случае, если мы поймем, что хотим от жизни для себя и для других» (с. 100).
Профессор, д.э.н. Ю. П. Григорьев во время конференции в ВАТТ познакомил меня с интересной работой Х. А. Барлыбаева «Путь человечества: самоуничтожение или устойчивое развитие» (2001 г., М., Изд-во Комиссии Государственной Думы по устойчивому развитию, 143с.). Предисловие к книге летчика-космонавта СССР В. И. Севастьянова, депутата Государственной Думы, заместителя председателя Комиссии Государственной Думы по проблемам устойчивого развития, президента «ГЛОБЕ – Россия», дважды Героя Советского Союза.
В предисловии Севастьянов приводит ряд интересных фактов, важных для теории «Ноосферизма», которую я разрабатываю:
1. 20 декабря 2002 год 55-я сессия Генеральной ассамблеи ООН приняла резолюцию «Десятилетний обзор хода осуществления решений Конференции ООН по окружающей среде и развитию». Резолюция предусматривает, что заседание действующей с 1992 года Комиссии ООН по устойчивому развитию будут преобразованы в заседания Подготовительного комитета юбилейной конференции. Сессия постановила, что «Комиссия, действуя в качестве подготовительного комитета, должна: (а) провести всеобъемлющий обзор и оценку осуществления «Повестки дня на XXI век» и других решений Конференции на основе результатов национальных оценок и субрегиональных и региональных подготовительных совещаний, документации, которая будет подготовлена Генеральным секретарем совместно с руководителями целевых групп, и других материалов, представленных соответствующим международными организациями, а также на основе материалов, представленных основными группами; (б) определить основные достижения и уроки, извлеченные в ходе осуществления «Повестки дня на XXI век»; (в) выявить основные препятствия на пути осуществления «Повестки дня на XXI век» и предложить для принятия конкретные меры ограниченной продолжительности и организационные и финансовые потребности, а также определить источники такой поддержки; (г) рассмотреть новые проблема и возможности, которые возникли со времени проведения Конференции в рамках «Повестки дня на XXI век»; (д) рассмотреть пути укрепления организационной основы устойчивого развития, а также оценить и определить роль и программу работы Комиссии по устойчивому развитию». Интересным и диагностирующим является высказывание автора предисловия по поводу выполненного Барлыбаевым анализа «Повестки дня XXI века» и ее реализации за прошедшее 10-летие: «Подобного анализа пока никто не осуществлял, а это является главной задачей предстоящего в 2002 году юбилейного форума. Есть подозрения, что определенные круги постараются не допустить такого анализа» (с. 8).
В «Введении» Барлыбаев де-факто признает, хотя явно об этом не говорит, что капиталистический или более широко – частнособственнический разум, будучи стихийным, даже «инстинктивным», ускоренными темпами готовит себе экологическую гибель.
В самой позиции Барлыбаева как экономиста (он – доктор экономических наук, заведующий кафедрой общеэкономической теории Башкирского государственного университета, заместитель председателя Комиссии Государственной Думы по проблемам устойчивого развития, заместитель председателя Комитета по собственности в Госдуме) просматривается фундаментальное противоречие: с одной стороны, он является сторонником приватизации (даже книгу написал «Приватизация на пользу народу»), института частной собственности, который и увеличивает неустойчивость социально-экономического и экологического развития России, с другой стороны, ратует за решение экологических проблем, думает об устойчивом развитии, «бьет тревогу», что «безудержное переваривание в его (человека, С.А.) желудке ресурсов органической природы и развеивание по ветру неорганических источников начинает угрожать не только разрушением биосферы и нарушением экологического равновесия, но и тем самым ускоренными темпами приближают смерть самого человечества, создают угрозу наступления преждевременного «конца истории» (с.11).
В этом плане Б. Коммонер более четок в своей оценке причин глобального экологического кризиса, которую он сделал за 30 лет до Конференции ООН в Рио-де-Жайнеро в 1992 году (на которой была принята «Повестка дня на XXI век»), и за 40 лет до книги Барбылаева: технологии, базирующиеся на частной собственности, уничтожают самое главное богатство человечество – экосферу.
В книге Барбылаева имеются серьезные предупреждающие прогнозные оценки:
1. «… откладывание принятия организационных мер по переходу всего человечества к устойчивому развитию до 2015 года угрожает нашим потомкам весьма сильными потрясениями в период 2030 – 2070 годов» (с. 30);
2. «… человечеству придется заниматься не элементарной защитой природной среды, а кардинально революционизировать всю философию своей жизни на Земле, нравственные и этические ценности, законы экономической жизни, систему потребностей и потребления, соответственно способы производства и распределения материальных благ» (с. 30);
3. «Человечество должно отказаться от философии экзистенциализма как теоретического отражения устремления к выживанию отдельного индивидуума и перейти к философии экзистенциализма – теории выживания всего человечества» (с. 46);
4. «… философия сможет сохранить себя, как науку, при выборе своим предметом человека и человечество как структурного элемента вселенной, определение законов развития человечества как неотъемлемой части закономерностей развития природы» (с. 47);
5. Стимулятор отчуждения от природы человека, общества и антиэкологических форм хозяйствования – конкуренция (с. 56);
6. Промышленная и коммерческая тайна – заговор делового мира против природы (с. 57).
Автор фактически подкрепляет своими взглядами выводы моей «Капиталократии» (2000 г.), что мировая финансовая капиталократия ведет человечество к «капиталистической гибели по экологическим причинам».
Продолжаю осмысливать «концептуальные построения Халия Абубакаровича Барлыбаева в книге «Путь человечества: самоуничтожение или устойчивое развитие» (2001). Его критика «экономикса» совпадает с моей, которую я развиваю во «Введении в философию экономики и экономической науки».
Главные позиции критики – это:
1) антиэкологический характер «экономикса», определяемый исходными, фундаментальными, системообразующими положениями: спросом и предложением, рыночным равновесием между ними и конкуренцией;
2) «экономикс» как превращенная форма самой экономической науки, порожденная, уже в моей оценке, целью апологетики капиталократии и рынка;
3) мировая капиталистическая система как «современный всемирный феодализм».
Х.А. Барлыбаев показывает, что присвоение природы через механизм частной собственности на капитал и государство, подчиненное Капиталу, порождает своеобразный современный феодализм. «Узурпация права собственности человечества узким кругом лиц, кроме присвоения последним стоимостной доли участия воздуха и воды в стоимости продукта, приводит к ущемлению интересов реального собственника – человечества – еще и в другой форме: узурпаторы разрушают объект собственности – воздух и воду» (с. 60,61).
Х. А. Барлыбаев апеллирует к работе Б. В. Прыкина «Новейшая теоретическая экономика. Гиперэкономика (концепция философии и естествознания в экономике)» (М., 1998), в которой проводится та же мысль, что и мною в «Социогенетике…», «Ноосферизме» и других моих работах: человеческие экономика и хозяйство должны приобрести согармонический характер всей Биосфере, Геосистеме, я бы сказал, Ноосфере. Б. В. Прыкин пишет: «Действия человека основываются и должны вписываться в общую систему обменных процессов вселенских структур, и поэтому теоретической экономике не следует ограничиваться и абстрагировано изучать экономические действия как «вещь в себе», а органические действия человека включать в экономические действия глобальной системы. Взаимодействие вещества и энергии в природе происходит миллиарды лет, и их целенаправленность выделена самой природой, она развивается в сторону самоорганизации, усложнения и упорядочения всех без исключения вселенских структур. Эта же целенаправленность передается и поддерживается через генотип у человека» (с. 166). Фактически Б. В. Прыкин, и, цитируя его, Х. А. Барлыбаев, переформулируют, сами того не ведая, по отношению к человеческой экономике закон Бауэра-Вернадского (в изложении Казначеева). «Чтобы сохранить сотрудничество человека и экосистемы, следует достигать определенного соотношения между естественными и искусственными процессами. Нужно всегда следовать основному принципу сотрудничества: скорость самоструктуризации в Геосистеме за счет естественных и искусственных процессов всегда должна превышать скорость их деградации» (с. 96). Вслед за этим императивом, к сожалению, начинаются «советы», не выходящие за пределы институционализма в экономической науке, в основе которого лежит постулат признания ключевой роли механизма рынка: советы по совершенствованию налоговых и финансовых механизмов компенсации ущерба, применению теоремы Коуза, эффекта Парето, перевода экстернальных издержек в интернальные, создание высоких, безотходных и энергосберегающих технологий и т.д. В этом проявляется слабость либерально мыслящих экономистов!
Критика современного экономического разума есть форма созидания действительного экономического разума. Действительный экономический разум есть такой разум, который экономическую реальность и системы хозяйствования выстраивает в соответствии с ноосферными законами. Иначе капиталистическая гибель человечества в XXI веке по экологическим причинам! Действительный экономический разум есть ноосферный экономический разум, в системе которого экономическая наука обретает свои истинные основания.
Очерк третий.
Экономика — предмет и одновременно первая, базовая категория экономической науки. Возникает двойная смысловая нагрузка слова «экономика»: первый смысл – экономика как предмет и объект экономической науки, экономических исследований и «экономика» как самоназвание экономической науки. Более правильно было бы назвать экономическую науку «экономологией» или «научной экономией» по Ю. М. Осипову.
Выполненный нами анализ категории «экономика» [А. И. Субетто. Введение в философию экономики…, 2001, №4, с. 50,51] позволил выделить 10 понятийных экспликаций этой категории:
А. Экономика есть природопользование человеком/обществом для восходящего воспроизводства (качества) жизни.
Б. Экономика есть хозяйственное природопользование, или, что тоже самое, социальное, народное хозяйство.
В. Экономика есть хозяйствование на основе труда, она есть трудовое хозяйствование (трудовое хозяйство).
Г. Экономика есть экономическая система, система экономических отношений, обеспечивающая организацию производства, распределения на основе обмена, потребления с целью удовлетворения человека в производимых благах.
Е. Экономика, будучи экономической системой, всегда есть институциональная организация хозяйства.
Ж. Экономика есть вид деятельности человека, базирующийся на принципе максимизации выгоды при ограничении на потребляемые ресурсы или на принципе минимизации потребления ресурсов при ограничении на уровень (величину) объема производимого продукта. Отметим, что используемая в «экономиксовой» литературе принцип максимизации прибыли (выгоды, дохода) приминимизации затрат с позиций математической логики является не корректным (нельзя что-то максимизировать при одновременной минимизации чего-то, должны быть сформулированы ограничения, тогда максимум «функции цели» при ограничениях на ее аргументы и дает нам понятие оптимума, для экономической функции цели — понятие экономического оптимума).
З. Экономика есть сфера рационального экономического поведения человека («homo economicus»), ориентированного на получение максимума индивидуального дохода (Ю. М. Осипов определяет экономизм как «жизнь ради денег (стоимости) и по денежному (по-стоимостному)…» [Ю. М. Оипов, 1988, с. 2]).
И. Экономика есть форма воспроизводства жизни, она есть воспроизводство жизни на основе производства вещества (вещественных продуктов), информации и энергии.
К. Экономика есть энергообмен между человеком и природой, это есть хозяйственное энергопотребление для обеспечения воспроизводства жизни.
На энергетическую экспликацию экономики/хозяйствования обращали внимание С. А. Подолинский, Г. Одум и Э. Одум и др.
Таким образом, мы получили определение категории экономики в форме кортежа:
Определения «Ж», «З» лежат в основе «экономиксовой» категории экономики. Определения «В», «Г», «Д» — основа марксистского определения экономики. Определения «Г», «Д», «Е», «Ж» — в своем единстве определяют основу кейнсианской схемы экспликации экономики.
Само определение категории экономики в нашем варианте показывает, что экономика не замыкается товарно-денежной формой хозяйствования, она шире, она выступает посредником между социумом, человеком и природой, прочем посредником особым – процессом природопользования, организованным как хозяйство. Собственно говоря, экономика на протяжении всей истории никогда не охватывалась на 100% товароденежным хозяйством. К такой не охватываемой товарно-денежными отношениями относится «семейная экономика» (по Т. Шанину) в той ее части, которая замыкается приусадебными участками, на которых реализуется семейное производство по изготовлению продуктов питания и их потребление. Западные специалисты даже применили в целом для этого феномена специальный термин «неформальная» или «эксполярная экономика» [«Неформальная экономика», 1999, с. 22-25]. По ряду оценок валовой продукт, производимый всеми женщинами мира, осуществляющими важнейшую функцию поддержания своим трудом в семье функции воспроизводства репродуктивного потенциала, в 1,5-2 раза больше валового продукта, производимого официальной экономикой.
Взгляд на экономику как природопользование приводит нас к определениям «И» и «К» в кортеже (1), т.е. к определению экономики как энергетическому природопользованию или энергопотреблению.
Если следовать логике выделения форм экономики, которую предложил Ю. М. Осипов, с соответствующими построениями названий [Ю. М. Осипов, 1998] (товарно-обменная форма – « товаро-номика» и «обменно-номика», стоимостная форма – «стоимо-номика», капиталистическая форма хозяйства – «капитало-номика»), то можно выделить три ведущих формы «обменов» общества внутри хозяйства (экономике) и между хозяйством и природой – вещественную, энергетическую и информационную, в зависимости от того, что является доминирующим в тот или иной период экономического развития – вещество, или энергия, или информация. Этим ведущим формам можно сопоставить три формы «экономик»: «веще-номика», «энерго-номика» и «информо-номика», единство которых и лежит в основе определения «И» в формуле (1).
В настоящее время энергетический взгляд на теоретические основания экономической науки выходит на передний план. Чем же вызвана такая актуальность энергетического взгляда? Ответ на это вопрос многослоен.
Первое. Системно-экологической кризис бытия человечества, в том числе – экономического бытия, в конце ХХ века – в начале XXI века перешел в первую фазу Глобальной Экологической Катастрофы [А. И. Субетто, 2000-2002]. В этом проявилось экологическая несостоятельность рыночно-капиталистической формы хозяйствования– «капитало-номики», с позиций ее властной организации — капиталократии, - и соответственно экономических теорий, обслуживающих этот экономический, рыночно-капиталистический строй. Кризис западной экономической мысли в значительной степени порожден этой экономической неадекватностью экономических теорий. Теодор Шанин в своей логике так охарактеризовал эту ситуацию: «Мы выявили тенденцию, присущую идее прогресса – мистифицировать и ослеплять очевидцев, делая их нечувствительными к свидетельствам, которые не укладываются в последовательность стадий, принятых прогрессистами, а также оправдывать подавление людей во имя абсолютной идеи (и, разумеется, ради их собственной пользы)» [«Неформальная экономика», 1999, с. 24]. В нашей оценке наступили экологические пределы рыночно-капиталистической форме хозяйствования всего человечества. Человечество стоит перед дилеммой: или капиталистическая гибель человечества в XXI веке по экологическим основаниям, или прорыв человечества к эколого-ноосферному социализму в форме управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и образовательного общества [А. И. Субетто, «Ноосферизм», 2001].
Второе. Экологическая критика со стороны Природы (Биосферы, Земли-Геи) социально-экономического устройства бытия человека может рассматриваться как критика экономического разума человечества. Она ставит теоретические императивы перед экономической наукой, т.е. экономическим разумом:
1) отказа от теоретической замкнутости рассмотрения экономики, при котором природный факторы, энергообмен между экономикой и природой выводится за пределы экономической теории, в лучшем случае частично учитывается только через категорию ренты; и переход к теоретической системе эко-экономики; этот «отказ» фактически означает смену парадигм теоретико-экономических построений, в этой смене энергетический взгляд приобретает особое значение;
2) расширения предмета в целом обществоведения, и экономической науки как ее части, связанного с новым синтезом, — теоретическим синтезом в рамках Большой Логики Социоприродной Эволюции, требующей рассмотрения проблем экономики человечества в варианте открытого, в том числе энергетического, обмена с природой;
3) осмысления природно-ландашафтной и климатической таксономизации по энергетическому базису хозяйствования, энергетической цене воспроизводства условий жизни и поддержания репродуктивного потенциала населения на тех или иных территориях;
4) теоретического осмысления особой, «срединной» страты экономических законов развития человеческих сообществ, связанных с особенностями функционирования и развития тех или иных локальных цивилизаций;
5) теоретического осмысления действия Принципа Большого Эколого-Антропного Дополнения [А. И. Субетто, 2001] в структуре экономических систем, рассмотрения проблемы создания в XXI веке механизмов ноосферной экономики.
Третье. С позиций Большой Логики Социоприродной Эволюции взгляд на историю экономики и хозяйства требует выдвижения на передний план энергетического основания природопользования. По этому энергетическому основанию вся социальная история человечества, и соответственно история хозяйства, делится на 2-е «эпохи-цивилизации»:
1) «эпоху-цивилизацию» в форме «вещественной цивилизации» и соответственно «вещество-номики», просуществовавшей от неолитической революции около 80 веков до н.э. и до 20-го века н.э. (для этой цивилизации и для ее экономики была характерна низкая энергетическая вооруженность и соответственно низкоэнергетические формы хозяйствования, базировавшиеся на таких источниках энергии как мускульная энергия человека, домашнего скота, а также водяных и ветряных мельниц; основным производством было сельскохозяйственное производство, в котором благодаря «зеленому листу» потреблялась солнечная энергия);
2) энергетическую «эпоху-цивилизацию» и соответственно «энерго-номику», которые характеризуются скачком в энергетическом базисе природопользование от 103 до 1012 степени («энергоиндустрия», использующая энергию ископаемого топлива, гидроэнергию и «энергию атома», стала ведущей, определяя темпы интенсификации природопользования). Именно «энергетический скачок» в хозяйствовании человечества в XX веке и поставил человечество на край гибели.
Этот «энергетический скачок» позволил нам охарактеризовать ХХ век одновременно и как Большой Энергетический Взрыв в социальной Эволюции человечества. Соединение большой энергетики хозяйствования с частно-рыночными, стихийными, капиталистическими формами его ведения, на наш взгляд, и привело к первой фазе Глобальной Экологической Катастрофы. Низкая управляемость эколого-хозяйствованным взаимодействием при большом энергетизме хозяйственного воздействия на среду ведет к нарастающему потоку «опустынивания» природы, к росту ее энтропии, к расшатыванию «механизмов устойчивости» — гомеостатических механизмов – у Биосферы как супер-организма. В нашей оценке возникла Информационно (интеллектно) – энергетическая асимметрия человеческого (в том числе – экономического) разума, в которой растущая энергетическая мощь хозяйственных проектов не уравновешивается соответствующим ростом качества прогнозирования, проектирования и управления и вследствие этого сопровождается ростом разрушительной мощи непредсказуемых отрицательных последствий и для Природы, и для «природы внутри человека», т.е. его здоровья. Сам нарастающий поток непредсказуемых экологических катастроф в ответ на нарастающую энергетическую мощь хозяйствования можно расценивать как нарастающую «экологическую критику» со стороны Природы самых рыночно-капиталистических форм хозяйствования и соответственно «экологическую критику со стороны Природы экономического разума и главный его составляющей – экономической науки».
Таким образом, энергетический взгляд на теоретические основания экономической науки, так или иначе, часто всплывавший в теоретических построениях экономистов, оставаясь в основном все ж таки в «тени», на «обочине» категориальных построений, приобрел особую актуальность именно в конце ХХ века и в начале XXI века. Более того, он, по нашей оценке, должен стать ведущим в понимании многих современных экономо-геополитических, эколого-экономических проблем. Разворачивающийся новый виток мирового кризиса глобальной системы свободного перемещения капитала, построенной в форме мировой капиталократии, главной доминантой имеет войну мировой капиталократии за господство над мировыми энергоресурсами на всех территориях Земли.
Энергетический взгляд на теоретические проблемы экономики может быть сформулирован на основе следующих аксиом:
Аксиома 1 («аксиома открытости»). Экономическая система есть открытая система, находящаяся в состоянии обмена с окружающей средой по 3-м компонентам – веществу, энергии и информации.
Из этой аксиомы следует выше сформулированное единство: вещество-номики (В), энерго-номики (Эн), информо-номики (Инф). Это единство представим в виде кортежа (2):
Аксиома2. Энерго-номика – базисная, по отношению к двум другим (схема ниже):
Из аксиом 1 и 2 следует, что любая продукция на выходе экономической системы имеет «энергостоимость» (или «экономическую энергетическую ценность»).
«Аксиома открытости» (аксиома 1) привязывает величину энергетической стоимости экономических процессов к особенностям климато-географических условий той или иной экономической системы.
Аксиома 3. Любой продукт экономической системы, также как экономическая система в целом, имеет свою энергостоимость, зависящую от климато-географических условий (инсоляции территории) хозяйствования, в первую очередь от среднегодовой температуры природной среды.
Между среднегодовой температурой территорий, на которой развивается экономическая (хозяйственная) система, и ее энергостоимостью имеется корреляция. Например, энергостоимость производства в России (у которой среднегодовая температура для всей территории — -5,50С) и энергостоимость производства в Европе (у которой среднегодовая температура ~ +50С) различаются в 3-5 раз (энергостоимость производства в Европе в 3-5 раз меньше, чем в России). По отношению к США, территория которых находится на широтах расположения Черного моря и Турции, это различие достигает 5-7 раз (среднегодовая температура в США еще выше, чем в Европе).
Аксиома 4. Так же, как меняется среднегодовая продуктивность живого вещества (в терминологии Вернадского) в зависимости от температурно-влажностных и почвенных условий, в среднем уменьшаясь по направлению к северному и южному полюсам Земли, в связи с падением возможностей энергопотребления, меняется энергостоимость экономических систем в зависимости от ландшафтно-географических, климатических (температурно-влажностных) условий месторасположения страновых экономических систем.
Энергостоимость отражает географический детерминизм внутри причинно-следственных связей развития экономических систем.
Воспользуемся рядом иллюстративных примеров. В. Т. Рязанов в своей работе «Экономическое развитие России: XIX – XX в.в.» (1998) отмечает следующее. «Если абстрагироваться от экономических и технических условий и взять за основу действие природо-климатического фактора, то окажется, что чистый выход растительной биомассы в среднем по России в 2-2,5 раза ниже, чем в Западной Европе, и в 3-5 раз ниже, чем в субтропических странах Дальнего Востока и основной части США. Поэтому для получения такого же объема сельскохозяйственной продукции русский крестьянин должен обрабатывать как минимум вдвое большую площадь или вдвое интенсивнее трудиться.
Энергозатраты на обеспечение нормальной жизнедеятельности человека при прочих равных условиях зависит от климата и обширности пространства, а поэтому, чтобы достигнуть равного с западными европейцами уровня социально-экономического развития, на каждого россиянина нужно затрачивать энергии в среднем в три раза больше. В 1990 г. СССР потребляла около 8т условного топлива в год на душу населения, что в три раза превышало среднемировую цифру. (Здесь надо учитывать, что энергии на отопление жилых, коммунальных и производственных зданий достигает 30-40% от общей величины энергопотребления. Такова плата за холодную зиму и суровый климат). Причем, по имеющимся оценкам, оптимальный уровень энергопотребления в России, позволяющий ей войти в круг высокоразвитых стран, должен составлять не менее 14,2 тонн условного топлива в год на одного человека. Для сравнения этот показатель в Японии равен 4,5, во Франции – 5,1, в Германии – 6,1, в США – 11,0т» [В. Т. Рязанов, 1998, с. 320].
Аксиома 5. При равной производительности и других равных условиях по факторам производства экономические системы с более высокой энергостоимостью требуют более мощного развитого энергетического базиса хозяйствования.
Аксиома 6. Конкурентоспособность экономических систем более высокой энергостоимости при равных условиях развития может обеспечиваться только за счет понижения цены (стоимости) энергии, что требует опережающих темпов роста энергоотдачи в этих странах.
Россия – СССР обеспечивала энергетическую конкурентоспособность своей экономики за счет низкой цены единицы энергии, которая обеспечивалась как за счет единства Единой энергетической системы (масштабного фактора, способствующего выравниванию энергопотребления на основе бассейнового принципа), так и за счет использования ресурсной ренты и более низкой цены рабочей силы, занятой на топливно-энергетическом комплексе. Либеральные экономические реформы, игнорирующие неравномерность энергостоимости страновых экономических систем в мире и делающие ставку только на мировой рынок и абсолютную приватизацию, привели к резкому подорожанию энергии, снижению энергопотребления народным хозяйством, начавшемуся процессом энергетического самоуничтожения экономики России. Если в технологической себестоимости самолета-истребителя доля цены энергоресурсов составляла 7-9% в 1985 году, то, спустя 10 лет, в 1995 – 1997 гг. она уже составляла 75%. И эта тенденция роста цены энергии продолжается. При высокой энергостоимости такая реформа привела к энергетическому сужению пространства прибыльной экономики, в сельском хозяйстве такая политика сделала его полностью экономически невыгодным.
Аксиома 7. Энерго-номика через энергостоимость экономики и соответственно национального валового продукта определяет энергетическую цену рубля, единицы валового продукта, все производимых продуктов и услуг.
Энергетическая цена рубля определяется по формуле:
«Энергетическая цена единицы НВП составляет:
Аксиома 8. В основе экономики, всех воспроизводственных процессов лежит труд человека (определение «В» в (1)). Труд в широком смысле – и физический, и интеллектуальный [А. И. Тяжов, 1999]. Природа – первичный поставщик вещества, энергии и информации. Перевод их в продукцию, в производительные системы осуществляет производство. Главным первичным «движителем» веще-, информо-, энергопотоков выступает сложно организованный труд. Рост энергопотребления переходит в растущую энерговооруженность труда.
«Энергетический взгляд» на теоретические проблемы экономики не противостоит «трудовому взгляду», а дополняет его.
Аксиома 9. Действует система «принципов дополнительности» в теоретическом осмыслении экономики как энерго-номики: энерго-трудовой дополнительности, энерго-информационной дополнительности, энерго-вещественной дополнительности. Эти принципы отражают различные отношения между энергетикой и трудом, информацией, вещными факторами.
Указанная система аксиом может быть дальше развита, но она показывает на особое значение энергии как основания экономических процессов. Введение категории энергостоимости усложняет диалектику функционирования «экономической ценности», определяет диалектику взаимодействия диалектических пар: «стоимость-потребительная стоимость», «стоимость – энергостоимость», «потребительная стоимость – энергостоимость».
В марксистском определении стоимость предстает как общественно необходимые затраты создания потребительной стоимости. Стоимость как бы очерчивает границы «экономической целесообразности» потребительной стоимости.
В стоимости в конечном итоге находит отражение накопленный общественно необходимый прошлый (абстрактный) труд. В рыночной экономике стоимость определяется рыночным механизмом усреднения. В плановой социалистической экономике стоимость определяется общественно необходимыми затратами, связанными с производительностью труда, и определяемыми через народнохозяйственный оптимум. На мировом рынке стоимость диктуется общественно необходимыми затратами труда в экономической системе, доминирующей на мировом рынке. Такой экономической системой является экономика США.
Различия в климатических, температурно-влажностных, ландшафтно-географических условиях, переходящие в разные уровни необходимого энергопотребления, при действии выравнивающего ценового механизма мирового рынка, в котором стоимость устанавливается по стоимости производства в США, переходит в особый тип энергоренты. Высокая энергстоимость производства в России приводит при действии мировых цен на энергоресурсы и приватизации энергосистем к тому, что энергоресурсы «утекают» в США, где они обладают более высокой «энергоотдачей». Формируется положительная энергорента, вывозимая в США из России, и отрицательная энергорента, убивающая экономику России.
Возникает диалектика стоимости и энергостоимости. При «открытии» экономики и рынка России в них устанавливаются мировые цены (мировая стоимость) на энергоресурсы, которые начинают «уходить» в экономику и на рынок страны с низкой энергостоимостью, в первую очередь в Западную Европу и в США.
Потребительная стоимость есть экономия будущего времени в результате ее потребления. Закон потребительной стоимости дополняет закон стоимости. Контур потребительной стоимости в экономике есть контур управления экономией будущего времени, вернее качеством товара, экономящим будущее время в цикле жизни товара. Условно можно говорить, что потребительная стоимость есть качественное наполнение стоимости. Затраты прошлого труда тогда необходимы, когда они переходят в экономию будущего труда, т.е. обеспечивают рост общественной производительности труда. Экономия будущего труда есть и одновременно экономия энергопотребления, причем тем большая, чем больше энергостоимость труда (т.е. его энергетическая вооруженность).
Возникает диалектика энергостоимости и потребительной стоимости. Она выражается в росте энергоотдачи, т.е. в энергопроизводительности.
Процесс обеспечения роста энергопроизводительности на уровне страновой экономики и будет означать понижение ее относительной энергостоимости, т.е. энергостоимости единицы продукции. Для этого используется синергетический эффект единого управления единой энергетической системой, который увеличивается при росте масштабного фактора. Следует согласиться с С. Ю. Глазьевым (2003), показавшим, что Единая Энергетическая Система в СССР была самой эффективной в мире, не имеющей аналогов. «Между тем Единая энергосистема России была (и пока еще остается) уникальной и самой надежной в мире. Многие десятилетия она бесперебойно обеспечивала всех потребителей дешевой электроэнергией. Ее преимущества основываются на бассейновом принципе построения, благодаря которому одни и те же электростанции поочередно снабжают электричеством федеральные бассейны…» [С. Ю. Глазьев, 2003].
Логика развития Энергетического базиса современной экономики, «стоимости энергостоимости» (находящей отражение в цене производимой энергии) в значительной степени определяется происходящей Системной Цивилизационной Революцией, как частью Синтетической Цивилизационной Революции [А. И. Субетто, 2000, 2001]. Рост эффективности технологических систем связан с ростом их сложности, масштабности и системности. Появились технологические инфрасистемы, оптимальное функционирование которых определило необходимость технологического обобществления собственности и капитала и востребованности плановых механизмов распределения ресурсов таких систем. Именно плановость социалистической экономики в России – СССР позволила создать страновую энергетическую инфрасистему и удешевить настолько электроэнергию, что она компенсировала высокий уровень энергостоимости (из-за того, что Россия (СССР) как самостоятельная цивилиазция есть самая «холодная цивилизация» в мире) и обеспечила низкую технологическую себестоимость продукции. Только при удешевлении электроэнергии стала возможной масштабная электрификация всей инфраструктуры экономики России – СССР, которая, в результате ложных установок на саморегулирующую роль рынка и конкуренцию и на приватизацию, поставлена под угрозу полного разрушения до 2010 года.
В этом проявилось игнорирование либералами-радикалами законов происходящей Системной Цивилизационной революции.
Прав С. Ю. Глазьев, который бьет тревогу, что продолжение реструктуризации энергосистемы России по плану А. Чубайса полностью приведет к энергетической катастрофе российской экономики в ближайшие 2-3 года.
Энергетический взгляд на теоретический проблемы экономики позволяет глубже осознать резкое различие капиталократии и социализма. Мировая капиталократия опирается на энергетическую и информационную системы власти, которые обеспечиваются «пирамидами ТНК», контролирующими добычу и распределение энергоресурсов. Война в Ираке – война за энергоресурсы мировой капиталократии в США. Энергоресурсы становятся предметом войн и мирового диктата. Очевидно, что в условиях нарастающего ресурсного мирового кризиса империалистическая борьба за энергоресурсы может стать перманентной в начале XXI века. Но также ясно, что это только ускорит разрастание глобальной экологической катастрофы и, в конце концов, закончится капиталистической гибелью человечества в XXI веке.
По вопросу взаимоотношения Труда и Капитала А. И. Тяжов замечает: «По своему существу трудовой потенциал гуманистичен, тогда как капитал – деспотичен. Там, где господствует капитал, люди противостоят друг другу» [А. И. Тяжов, 1999, с. 106]. Мировая капиталократия не только разъединяет людей, она уничтожает разнообразие культур и этносов. Капиталократия изготовилась уничтожить в XXI веке 4/5 человечества – «незолотые миллиарды». И в этой войне она использует и энергетическую диктатуру. Императив выживаемости человечества может быть реализован только в логике ноосферного социализма, т.е. управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и образовательного общества. В ее основе будет лежать эколого-ноосферная экономика, теория которой только начинает создаваться и законы энерго-номики нам позволят лучше осознать современные и будущие теоретические проблемы экономической науки.
Петровская академия наук и искусств
Костромской государственный университет им. Н. А. Некрасова
Крестьянский государственный институт им. Кирилла и Мефодия
Рецензенты:
доктор исторических наук, профессор, академик Петровской академии наук и искусств Михеев Михаил Кузьмич;
доктор социологических наук, профессор, академик Петровской академии наук и искусств Святослав Иванович Григорьев;
доктор философских наук, профессор, академик Петровской академии наук и искусств Сергей Константинович Булдаков.
Публикуется по:
Субетто А. И. Разум и Анти-Разум (Что день грядущий нам готовит?). – СПб.: Астерион, 2003.
Издание КГУ им. Н. А. Некрасова №151
© Субетто Александр Иванович.
Субетто А.И. Разум и Анти-Разум (Что день грядущий нам готовит? Начало, очерки 1 - 3) // «Академия Тринитаризма», М.,Эл № 77-6567, публ.10745, 13.10.2003
[Обсуждение на форуме «Публицистика»]
Разум и Анти-Разум
(Что день грядущий нам готовит? Начало, очерки 1 - 3)
Продолжение - см. »»»
Содержание
Введение
Очерк первый. Разум против Анти-Разума
Очерк четвертый. Память против капиталистической глобализации
Очерк девятый. Экономические законы развития России. Самоидентификация «российского Разума»
Очерк первый. Разум против Анти-Разума
- Коогенез Разума или ноогенез в Космосе. Закон «оразумления»…
- Анти-Разум капиталократии или «Капитал-Мегамашины». Экологическая критика капиталистического Анти-Разума. К ноосферно-социалистическому Разуму
- Кто они, создатели мифов неолиберальных реформ?
- О виртуальной монетаризации
- Критические замечания по книге А. Зиновьева «Глобальное сверхобщество и Россия»
- Экономический мондиализм и лукавство его апологетов
- Гэлбрейт как критик экономического либерализма. Ограниченность его критики
- Предел капиталистической формы интеллекта на примере работы Ч.Хэнди
- Противоречия в критике стратегии устойчивого развития у экономиста Х. А. Барлыбаева
Очерк четвертый. Память против капиталистической глобализации
- Потребность философии памяти
- Капиталистическая эсхатология
- Призрак ноосферного социализма
- Война против памяти России
- «Ценностноориентированное управление» как функция общественного интеллекта.
- Разнообразие ценностных архетипов….
- Аксиологическая системогенетика. Ценностный архетип русского народа
- «Ценностная война» глобального империализма против России
- Генезис «ценностной войны» против России
- Место системогенетического метода в методологии интегративной психологии……
- Концепция «ЗСФСВ» как основание трактовки «бессознательного» в человеке..
- Концепция «ЗДУО». Волны наследования – волны онтологического творчества
- Фрейдизм – идеология капиталократии
- Бахтинская критика фрейдизма
- Фрейдист Лобок против Маркса
- Принцип методологического индивидуализма как основа фрейдизма
- Фромм против фрейдизма
Очерк девятый. Экономические законы развития России. Самоидентификация «российского Разума»
- Историческая логика развития России.
- Евразийство России
- Черты уникальности России…
Эпиграфы
- «Люблю правду всем сердцем, как всегда любил и любить буду до смерти»
М.В.Ломоносов1
«Причину перемен, наступивших в мире, нельзя приписать ничему иному, как распространению во всем человечестве того, что называется гуманностью, или человечностью…»
Д.И.Менделеев2
«Человек впервые реально понял, что он житель планеты и может – должен – мыслить и действовать в новом аспекте…»
В. И. Вернадский3
«Истина – солнце разума»
Л. Вовенарг4
Введение
14.09.2003 г.
А. И. Субетто,
вице-президент
Петровской академии
наук и искусств.
вице-президент
Петровской академии
наук и искусств.
Очерк первый.
Разум против Анти-Разума
1.Коогенез Разума или ноогенез в Космосе. Закон «оразумления».
- *** -
- *** -
- *** -
- *** -
- *** -
Экологическая критика капиталистического Анти-Разума.
К ноосферно-социалистическому Разуму.
- *** -
- *** -
- *** -
- *** -
- *** -
- *** -
- *** -
Литература:
- Субетто А. И. Ноосферизм. Том первый. Введение в ноосферизм. – СПб.: ПАНИ, 2001, с. 537.
- Субетто А. И. Социогенетика: системогенетика, общественный интеллект, образовательная генетика и мировое развитие – СПб. – М.: Исследоват. центр, 1994. – 168с.
- Субетто А. И. Качество – это достоинство человека, нации и общества. – М.: Исследоват. центр проблем кач-ва под-ки спец-ов, 1992. – 36с.
- Субетто А. И. Системогенетические основы образовательных систем. Книга 1-2. – М.: Исследоват. центр проблем кач-ва под-ки спец-ов, 1994. – 289с.; 321с.
Очерк второй.
Критика «экономического разума»
1. Кто они, создатели мифов неолиберальных реформ?
- *** -
2. О виртуальной монетаризации
- *** -
3. Критические замечания по книге А. Зиновьева «Глобальное сверхобщество и Россия».
- *** -
- После второй мировой войны начался величайший перелом в социальной эволюции человечества, который (по своему масштабу) не знала история человечества и который закончился в основных чертах к концу ХХ века. Этот «перелом» произошел на Западе и на остальное человечество распространяется как «мировая активность Запада» (с.11). Его основными характеристиками являются:
- 1) появление «глобального человейника» с его атрибутами «сверхобщества», «сверхгосударства», с признанием мировой иерархии, власти управления;
- 2) глобальная западнизация мира или глобальная его американизация, которая предстает как победа Запада над СССР, советской-коммунистической альтернативой глобализации (построения глобального человейника на коммунистической основе, с. 31);
- 3) установление мирового порядка под эгидой западного мира, который предстает как «сверхобщество западнистского типа»;
- 4) «убеждение, что будущее человечества – не коммунизм, а западнизм (причем в американском варианте как американизм), стало центральной идеей западнистской идеологии» (с.31);
- 5) появление «сверхэкономики» как основание появления «сверхобщества »;
- 6) революция «внутри» эволюции западноевропейской цивилизации, приведшая к появлению «современного Запада», который есть «сложная организация, не сводящаяся к совокупности западных »национальных государств«, а представленная бесчисленными наднациональными организациями и предприятиями, тотальной американизацией.
- Как отмечает Зиновьев, «есть много препятствий на пути познания сущности перелома, о котором идет речь. Это не так-то просто сделать даже при самых благоприятных условиях. Для этого нужно время. Нужны усилия многих профессионально подготовленных исследователей. А главное препятствие – всеобщее состояние умов людей, вовлеченных в происходящий эволюционный процесс, привычные социальные концепции, бесчисленные предрассудки и мощнейший поток дезинформации, обрушивающийся на сознание людей из современных средств массовой информации и культуры. К тому же сам перелом вступил в противоречие с достижениями западноевропейской цивилизации, которые считались и до сих пор еще признаются величайшими достижениями прогресса человечества, так что познание сущности перелома становится одним из сильнейших табу современности» (с. 10).
4. Экономический мондиализм и лукавство его апологетов.
- *** -
- *** -
- *** -
5. Гэлбрейт как критик экономического либерализма.
Ограниченность его критики.
- *** -
- «Никто не оспаривает того, что власть по-прежнему находится у собственников капитала» (с.227).
- Гэлбрейт считает, что капитализм становится более справедливым обществом через повышение роли государства в обеспечении социальных гарантий.
- Гэлбрейт выступает против мифа либерализма, по которому рынок обладает самоорганизующей силой. «Следует добавить, что без вмешательства государства современная экономика не может функционировать нормально и стабильно. Пагубные последствия для нее имеют чрезмерная спекулятивная активность, тяжелые и длительные кризисы и депрессии» (с. 230). Иными словами, Гэлбрейт, пусть и в противоречивой, непоследовательной логике, возвращается к социалистической идее управления со стороны государства экономическим развитием. «По поводу того, какие именно действия необходимо предпринять, чтобы управлять этими процессами, ведутся горячие споры, но мало, кто сомневается в том, что это – задача государства. Любой президент и премьер-министр знает, что во время выборов с него со всей строгостью спросят за состояние экономики, и не всем удается выдержать этот экзамен» (с. 230).
- Не принимая социализм, особенно на фоне победы США в «холодной войне» и крушения СССР, Гэлбрейт одновременно и не принимает полной приватизации, которую у нас России проводят президенты Ельцин и Путин. Он пишет: «В качестве общего правила всеобщая приватизация сегодня так же неприемлема, как и социализм. Существует огромная область хозяйственной деятельности, в которой роль рыночных механизмов не подлежит сомнению и не должна оспариваться, но есть и не менее обширная, постоянно разрастающаяся по мере повышения уровня экономического благосостояния, область, где услуги и функции государства или жестко необходимы, или представляются весьма целесообразными с социальной точки зрения. Поэтому приватизация в качестве основного направления государственной политики ничуть не лучше социализма» (с. 231).
- Гэлбрейт признает главный недостаток рыночной экономики – это ее нечувствительность к долгосрочным стратегиям экономической деятельности. «Рыночная экономика… ориентируется на относительно быстрое получение прибыли; эта прибыль является мерилом ее успеха. В долгосрочные проекты капиталы инвестируются неохотно, а то и вовсе не вкладываются. …предприниматели не стремятся брать на себя ответственность за экологический ущерб» (с. 232). Поэтому Гэлбрейт считает, что должна быть большая доля государственной экономики, обеспечивающая капиталоемкие научно-технические и экологические проекты. В его оценке, особенно в этом направлении преуспела Япония. Я бы назвал данное явление воздействием ноосферного императива на трансформацию рыночно-капиталистической экономики в сторону ее большого «огосударствления».
- Отдавая должное коммунистическому идеалу, Гэлбрейт считает его невыполнимым вследствие буржуазной природы человека (уже на моем языке). Здесь продолжает действовать буржуазное неверие в возможность альтруистической формы бытия человека, которое, в моей оценке, является все той же скрытой формой апологетирования капитализма как человеческого бытия на вечные времена, потому что, человеческая эгоистическая, буржуазная природа неисправима. «Одно из влиятельных направлений общественной мысли выдвигало положение о том, что более высокий уровень мотивации обеспечивается или может быть обеспечен за счет уравнительной системы вознаграждения – «от каждого по способностям, каждому – по потребностям». Эту надежду питали многие, отнюдь не один Маркс, но история и весь опыт человечества показали ее несостоятельность. Хорошо это или плохо, но люди не способны подняться до таких высот. Осознание этой истины разочаровало и опечалило не одно поколение социалистов…» (с. 233).
6. Предел капиталистической формы
интеллекта на примере работы Ч. Хэнди.
- *** -
7. Противоречия в критике стратегии
устойчивого развития у экономиста Х. А. Барлыбаева
- *** -
- *** -
- *** -
Очерк третий.
Энергетический взгляд на теоретические основания экономической науки
- *** -
| Эк=<А, Б, В, Г, Д, Е, Ж, З, И, К> | (1) |
- *** -
- *** -
- *** -
| Эк = < В, Эн, Инф> | (2) |
 | (3) |
ЭнЦм =  | (4) |
| ЭнЦнвп = | (5) |
- *** -
- *** -
- *** -
ЛИТЕРАТУРА:
- Субетто А. И. Капиталократия. Мифы либерализма и судьба России. Второе издание – СПб. – Кострома – Луга: КГУ им. Н. А. Некрасова, ПАНИ, 2002. – 360с.
- Субетто А. И. Ноосферизм. Том первый. Введение в ноосферизм. – СПб.: КГУ им. Н. А. Некрасова, КГУ им. Кирилла и Мефодия, 2001. – 537с.
- Субетто А. И. Введение в философию экономики и экономической науки. Почему социальный заказ на философию экономики сформировался в конце ХХ века? Статья первая//Проблемы новой политической экономии. – 2000. — №1. – с.9-16
- Субетто А. И. Введение в философию экономики и экономической науки. Статья вторая. На базе какой философии формировать философию экономики и экономической науки?// Проблемы новой политической экономии. – 2000. — №4. – с.47-57.
- Субетто А. И. Введение в философию экономики и экономической науки. Статья третья. Экономическая онтология: экспликация категорий экономики и хозяйства. Экономическое бытие человека. 2. Экспликация категорий экономики и хозяйства//Проблемы новой политической экономики. – 2001. — №4. – с. 46-55.
- Субетто А. И. Введение в философию экономики и экономической науки. Статья третья. Экономическая онтология: экспликация категорий экономики и хозяйства. Экономическое бытие человека. 1. Факторы востребованности экономической антологии//Проблемы новой политической экономики. – 2001 — №3. – с. 47-55.
- Субетто А. И., Чекмарев В. В. Экономический вальс, или диалог о философии хозяйства и экономики//Проблемы новой политической экономии. – 2002. — №1. – с.25-37.
- Вернадскианская революция в системе научного мировоззрения – поиск ноосферной модели будущего человечества в XXI веке (коллективная монография). Под науч. ред. А. И. Субетто. – СПб.: Астерион, 2003. – 592с.
- Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. – М.: «Наука», 1988.
- Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов/ Маркс К., Энгельс A/ Соч. – 2 изд. – Т. 46.-41.
- Нижегородцев Р. М. Экономика информационного производства: становление, развитие, перспективы// Вестник Московского университета. – Сер. Экономика. – 1997. — №1. – С. 76-78.
- Тяжов А. И. Индивидуальный трудовой потенциал и политико-экономическая концепция человеческих способностей. Научное издание / Под науч. ред. В. В. Чекмарева. – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 1999. – 320с.
- Казначеев В. П., Спирин Е. А. Космопланетарный феномен человека. Проблема комплексного изучения – Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1991. – 304с.
- Глазьев С. Ю. Финиш в пропасти// Советская Россия. – 2003. – 27 февраля. – с.3.
- Осипов Ю. М. Экономическая цивилизация и научная экономия. Приглашение к размышлению/Научный доклад на Международн. Науч. конф. «Экономическая цивилизация: исторический триумф и эсхатологический кризис» — М.: МГУ, 1998. – 30с.
- Неформальная экономика. Россия и мир. Ред-р Теодор Шанин/ Перев. и ред. И. Давыдовой, Е. Ковалева, А. Никулина – М.: «Логос», 1989. – 576с.
- Рязанов В. Т. Экономическое развитие России. Реформы и российское хозяйство в XIX – ХХвв. – СПб.: «Наука», 1998. – 796.
ПРИМЕЧАНИЯ:
«Философская мысль в афоризмах..».. СПб., «Паритет», 1999, с.93.- Менделеев Д.И. К познанию России. М., «Айрис-Пресс», 2002, с.228.
- «Вернадскианская революция..».. СПб., Астерион, 2003, с.562.
- «Философская мысль в афоризмах..».. СПб., «Паритет», 1999, с.92.
- Кант Э. Критика чистого разума. — СПб.: «Тайм-Аут», 1993, с.44.
С.-Петербург 2003.
Петровская академия наук и искусств
Костромской государственный университет им. Н. А. Некрасова
Крестьянский государственный институт им. Кирилла и Мефодия
Рецензенты:
доктор исторических наук, профессор, академик Петровской академии наук и искусств Михеев Михаил Кузьмич;
доктор социологических наук, профессор, академик Петровской академии наук и искусств Святослав Иванович Григорьев;
доктор философских наук, профессор, академик Петровской академии наук и искусств Сергей Константинович Булдаков.
Публикуется по:
Субетто А. И. Разум и Анти-Разум (Что день грядущий нам готовит?). – СПб.: Астерион, 2003.
Издание КГУ им. Н. А. Некрасова №151
© Субетто Александр Иванович.
Субетто А.И. Разум и Анти-Разум (Что день грядущий нам готовит? Начало, очерки 1 - 3) // «Академия Тринитаризма», М.,