|
|
Дудин А.П.
Великий князь рязанский Олег Иванович –
предатель ли он?
Синим цветом выделены заимствования из [1]«В исторической науке еще со времен, когда историками нашими были летописцы, утвердилось без какой-либо тени сомнения, что князь Олег в решительный час борьбы русского народа за освобождение от ига золотоордынских ханов изменил общерусскому делу, вступил в союз с ханом Мамаем и литовским князем Ягайло против Москвы, а позже выдал Москву хану Тохтамышу. Летописи, не сговариваясь, именуют его изменником; более того, две из них — Ермолинская и Львовская — обозвали князя Иудою: может ли быть хуже хула для русского человека?
От участия в Куликовской битве уклонился не только рязанский князь, уклонились великий тверской князь Михаил Александрович и Дмитрий Нижегородский, тесть Димитрия Донского. Их не обвиняют летописцы в измене, отнеся их позицию к обычной княжеской усобице, Олег же представлен нам изменником. Вслед за летописцами историки прошлого столетия и в наше время продолжают утверждать, за редчайшим исключением, что Олег Рязанский предатель.» [1]
Справедлив ли такой вывод, справедлива ли оценка действий Олега — самого значительного из рязанских князей русского средневековья?
«Историк не имеет права в своих исследованиях целиком полагаться на свидетельства современников событий, не учитывать, что и у летописцев могли быть свои пристрастия, могли иметь место и неосведомленность об истинных мотивах поступков того или иного исторического лица.
Историк сверяет записи в летописи с логическим ходом исторического процесса. И ведь историки могли найти подтверждение своей версии о предательстве Олега. Сама по себе политическая обстановка того времени подводила, казалось бы, к изменническим действиям рязанского князя. XIV столетие отмечено на Руси ожесточенной феодальной междоусобицей. Возвышению и укреплению могущества Московского княжества сопротивлялись с оружием в руках князья суздальские, тверские, нижегородские, рязанские. Стороны не стеснялись в средствах борьбы. Убийства, предательства, нарушение клятв и договоров были обычным делом. Очень часто соперничающие стороны обращались за помощью к золотоордынским ханам, приводили на русскую землю ордынские вооруженные отряды. О страданиях и бедах народных князья не сожалели, грабежи и насилия были нормой эпохи.» [1]
«Батыево нашествие в 1237 году обрушилось прежде всего на Рязань, на рязанского князя Юрия Игоревича. Ни один из русских князей не откликнулся в тот год на призыв рязанского князя о помощи против иноземного нашествия. Юрий принял удар в одиночку, был разбит, а Рязань, тот город, с которого пошла рязанская земля, сожжен и разграблен.» [1]
«Рязанцы после разгрома переместили свой центр в город Переславль, значительно выше по течению Оки, в места более лесистые и не столь доступные для ордынской конницы. Княжеский стол также утвердился в Переславле.» [1] С Олега Ивановича Переславль стал называться Рязанью.
«Рязанские князья и рязанцы не могли не запомнить черного предательства соседних князей, когда грянула; беда над рязанской землей. От разорения Рязани и мученической смерти рязанского князя Юрия Игоревича до вокняжения Олега Иоанновича прошло сто двадцать лет, все было живо в памяти. В сознании рязанских служивых людей и рязанского боярства отложилось значительным отпечатком это предательство и только усугубляло их обособленность от северных княжеств.» [1]
Надо всегда учитывать «расположение рязанской земли, пограничное со степью, в которой распоряжались не только золотоордынские ханы, но и мелкие ордынские князьки, беки и нукеры. Не всегда инициатором набега на Русь был сам хан Золотой Орды, мелкие набеги совершались без его ведома и без его воли ордынскими князьками, темниками, беками и даже ордынскими шайками грабителей. Отразить иной раз такой набег дружине рязанского князя не составило бы труда, но Олеговы предшественники оглядывались: а не вызовет ли гнев самого хана уничтожение его воинов?
Тверь и Москва поднимались из пепла, также тревожимые ордынскими набегами и грабежами, но до Москвы и Твери дойти могли только значительные отряды, а на Рязанщине хозяйничали и мелкие шайки. В своей политике рязанские князья не могли, и никто бы им не дал из их ближайшего окружения, игнорировать свое пограничное положение. Любой отомстительный удар Золотой Орды пришелся бы прежде всего по рязанским землям, по рязанцам, принес бы прежде всего разорение Рязани» [1].
Но нельзя отбрасывать и чувств рязанцев. «Нигде, пожалуй, не накопилось такой ненависти к Золотой Орде. Ни о каком сочувствии к золотоордынским ханам в Рязанском княжестве говорить не приходится. Нравственное понимание действительности мы, так же как и экономику, не можем сбрасывать со счетов, разбирая то или иное историческое событие.» [1]
«Отец Олега, рязанский князь Иван Александрович, умер в 1350 году, когда сыну его было не более 12 лет (Олег родился ок.. 1338 г.). Естественно, что княжить самостоятельно в таком возрасте Олег не мог. Под его рукой правили Рязанским княжеством рязанские бояре (некая разношерстная и несогласная коллегия, раздираемая противоречиями и соперничеством боярских родов).
Московское княжество в это время переживало трудное время. Пронеслась над северными землями «черная смерть», может быть, чума. От «черной смерти» умер могущественный московский князь Симеон Гордый. Москва была в расстройстве.
Рязанское княжество к тому времени было сильно утеснено Москвой, некоторые исконные земли рязанских князей, такие, как Коломна и Лопасня, перешли к князьям московским. Рязанские бояре не замедлили воспользоваться бедами Москвы и организовали поход для отъема Лопасни в 1353 году. Дмитрий Иванович был в то время еще в младенческом возрасте (он родился в 1350 г.). Княжил его отец Иван, брат Симеона Гордого. Великий князь Иван рано умер, всего лишь тридцати трех лет (в 1359 году). Летописец дает ему характеристику кроткого и тихого князя.
При этом кротком князе рязанцы и овладели Лопасней, заложив на будущее расплату за дерзость. Летописец, рассказывая о захвате Лопасни, упоминает об Олеге такими словами: «Князь же их Олег Иоаннович еще был млад». Великий князь московский Иоанн Иванович оставил рязанцев в покое, смирившись с потерей Лопасни.
Рязанцы тоже приутихли, ибо и к ним пришла «черная смерть». Сколь долго она терзала рязанскую землю, мы не знаем. В относительной тишине проходит почти десятилетие.» [1]
«В 1365 году (князь московский Дмитрий в то время еще состоял под опекой московских бояр) на рязанскую землю совершил набег ордынский князь Тагай. На Переславль он наскочил внезапно, захватил город, сжег его, ограбил, ограбил посады и ближние волости и пошел в Орду.
Олег Иванович впервые показывает нам свой характер. Он призвал на помощь дружины князей пронского и козельского, погнался за Тагаем, настиг его под Шишевским лесом и разбил наголову. Тагай едва ушел живым.
Логика событий имеет свои законы. Подняв руку на ордынского князя, Олег Иванович должен был искать себе союзника против той силы, которую затронул.» [1] И Олег «вступает в союз с Москвой после враждебной вылазки его бояр на Лопасню.
В 1370 году Дмитрий Московский выступил против литовского князя Ольгерда. В войсках Дмитрия числятся полки рязанского и пронского князей. Литовский князь Ольгерд вторгся во главе войска, в котором состояли и ордынские воины, вместе с ним пришел на Русь и его сын Ягайло. Сражения не произошло. Ольгерд, опасаясь московского войска, запросил мира. Немалую роль в таком повороте событий сыграла именно помощь рязанцев.
Что происходит на первых порах княжения Дмитрия и Олега? Они вместе. И у того и у другого одни и те же враги, против которых они выступают рука об руку, закладывая вражду со своими противниками не на год и не на два.
Однако вопрос о приоритете Рязанского или Московского княжества еще не решен. Олег и Дмитрий молоды. Нельзя сбрасывать со счетов соперничество московского и рязанского боярства. От приоритета их князей зависит и их приоритет. Советчики всегда более агрессивны, чем государи. В 1371 году рязанское боярство попыталось повторить лопасненский вариант с отторжением от Москвы прежних своих владений. Советчики побудили Олега попытаться отбить у Москвы Коломну.
Предлогом такого вторжения был спор о Лопасне. Олег хотел закрепить за собой результат прошлого налета и обратился к Дмитрию с требованием за помощь против Ольгерда скрепить договором переход в Рязанское княжество Лопасни.
Однако Дмитрий не был склонен с такой легкостью разбрасываться приобретениями своих предков. Дмитрий отказался и упрекнул Олега, что его войска не остановили Ольгерда, когда тот грабил окрестности Москвы, а лишь вышли на границу княжеств.
Летописец в своде Никоновской летописи сообщает: «Рязанцы, свирепые и гордые люди, до того вознеслись умом, что в безумии своем начали говорить друг другу: не берите с собою доспехов и оружия, а возьмите только ремни и веревки, чем было бы вязать робких и слабых москвичей». » [1] «Здесь в летописи звучит явная издевка московского летописца над рязанцами, самоуверенность московита. Вместе с тем не князь Олег обвиняется в произнесении хвастливых речей. Так что мы вправе считать, что летописец передавал настроение рязанцев, которые могли, помня об успехе под Лопасней, подтолкнуть своего князя на новое выступление против Москвы.
Князь Дмитрий сам не пошел на Рязань приводить ее в чувство, а послал своего воеводу Дмитрия Михайловича Волынского, выдающегося русского полководца того времени. Дмитрий Волынский разбил рязанские полки.» [1] «Битва при Скорнищеве, верстах в пяти от Переславля, раз и навсегда показала Олегу Ивановичу, что с Москвой ему отныне не тягаться, а надо дружить. Верность дружбы в тех условиях определялась только соотношением сил: слабый был вынужден быть верным сильному.
Олег после битвы бежал из стольного города, этим не замедлил воспользоваться его соперник князь Владимир Пронский. Он сел на рязанском столе. Олег убежал в Орду, заручился поддержкой ордынского темника Салахмира, вернулся в Рязань с ордынской дружиной. Владимир Вронский без сопротивления ушел из Рязани.
Темник или мурза — это еще не хан, московский князь мог вмешаться в распрю пронского и рязанского князей и выступить в защиту Владимира Пронского против Олега Рязанского даже и в Орде. Но Дмитрий Иванович не счел нужным это делать, полагая, что в распре с Москвой виновен не столько князь, сколько рязанские бояре, и на этот раз поддержал побежденного его войском Олега. Он не мог не видеть, что рязанцы не желают иметь на столе пронского князя, что Олег личность значительная и лучше иметь его союзником, чем врагом, тем более что Москву тревожила Тверь в большей степени, чем Рязань. Дмитрий Иванович примирил рязанского и пронского князей и заключил оборонительный и наступательный союз с Олегом.» [1]
«Сообщений о вражде или усобице между Олегом и Дмитрием в летописях больше не появляется. Мало того, летописи сообщают, что Москва встает на защиту Рязани от ордынских набегов.
Первый большой набег ордынские князья совершили в 1373 году. Они пожгли и разграбили волости Рязанского княжества и ушли, лишь только им стало известно, что из Москвы на помощь Рязани выступили московские полки. Но Дмитрий Иванович и его двоюродный брат Владимир Андреевич Серпуховский на этот раз опоздали. Они не увидели даже хвостов ордынских коней.
В 1377 году совершил весьма ощутимый набег против русских княжеств некий царевич Арапша. Сначала он двинулся на Нижний Новгород, войско московского князя попыталось остановить его движение на реке Пьяно. Однако при войске не было ни Дмитрия Ивановича, ни его прославленного воеводы Дмитрия Волынского. Московские воеводы проглядели движение войск Арапши, внезапным налетом он их разбил, разграбил Нижний Новгород и кинулся на Рязань. Пока Дмитрий Иванович собирал войско, Арапша успел взять Рязань и разграбить город. Сам Олег едва спасся, израненный стрелами. Думаю, что и это обстоятельство не могло отложить в душе Олега симпатии к ордынским захватчикам.
На владения московского князя Арапша покуситься не посмел, для отмщения Орде сил у рязанского князя не было. Темник Мамай, фактический правитель Орды, разгневался за эту робость на Арапшу. Арапша был убит в Орде, а в 1378 году Мамай послал темника Бегича наказать московского князя и привести его в полное подчинение.
Олег сообщил Дмитрию о движении ордынского войска на Рязань, его лазутчики донесли, что на этот раз движется сильное войско, что это не просто грабительский налет.
Бегич двигался очень быстро. Димитрий не успел собрать ополчения со всей земли, некогда было приглашать и соседних князей. Он двинул навстречу московские полки, призвав на помощь дружины Олега и дружины пронского князя.
Встреча произошла на рязанской земле на берегу реки Вожа. Бегич потерпел полное поражение. Почти все, кто с ним пришел, полегли на поле боя. Мамай тут же собрал войска, которые оказались у него под рукой, и кинулся на Русь. Ему удалось разграбить лучшие города Рязанского княжества, но двинуться на русское войско, стоявшее на Оке преградой к Москве, он не решился и отступил.
Олег вернулся к разоренной земле. Летописец сообщает, что надо было заново строиться, «понеже вся земля бысть пуста и огнем сожжена». Не это ли могло породить симпатии у Олега к Золотой Орде?» [1]
«Между тем из Орды поступали тревожные известия. Мамай собрал войско со всех своих земель, приглашая для похода на Русь и наемников: не только из числа степных племен, но и генуэзцев из Кафы. Орда поднималась всей своей силой.» [1]
Приближались те решающие события, «позиция в которых Олега Ивановича и вызвала обвинение его в черной измене общенациональному движению за освобождение от ордынского ига.
Олег к тому времени достаточно даже и лично испытал, что такое Орда, теперь же он знал, что за Вожу, где его дружины сражались в одних рядах с московским войском, милости от Мамая ему не ждать. Несколько иначе могли рассуждать рязанские бояре, им могло показаться, что каким-то образом можно откупиться от ордынского гнева. Они могли, наконец, рассчитывать и на простейшее для них решение: на отстранение Олега. Таких примеров во взаимоотношениях с Ордой было достаточно.
Перед Олегом встала дилемма: либо незамедлительно выступить с дружиной в Москву и присоединиться так к войску Дмитрия, тем самым отдав на полное разграбление рязанскую землю, или, ловко маневрируя, усыпить бдительность Мамая и отвести его первый удар по рязанской земле до прихода к месту возможной битвы войск Мамая и Дмитрия. Он не мог не видеть, что решение покинуть рязанскую землю с дружиной вызвало бы негодование жителей рязанской земли, подняло бы на заговор бояр и его просто могли бы убить. Но всякое маневрирование, всякая дипломатическая игра с Мамаем не могли остаться неизвестными для Дмитрия, такой шаг действительно мог поставить Олега в положение изменника, и войско Дмитрия до того, как придет Мамай, могло без помех уничтожить Олега.» [1]
Неизвестно «какими клятвами был скреплен союз московского и рязанского великих князей на Воже, где они бились в одних рядах против Бегича. Несомненно одно: Димитрий доверял Олегу и не пресек его дипломатических маневров.
Дипломатические маневры Олега начались с тайных переговоров с Мамаем. Олег предложил выкуп такого размера, каким платила Рязань при хане Узбеке, и вооруженную помощь войску хана против войска московского князя. Мамай принял условия Олега. У него родился план военного вторжения на Русь. Мамай предложил Олегу вступить одновременно в военный союз и с литовским князем Ягайло. Ордынские войска движутся с юга. Если московский князь выходит к ним навстречу, то Олег и Ягайло дают ему удалиться от московских пределов в степь и в момент начала сражения обрушиваются на московское войско с тыла.
Мамая не устраивала осада каменного Московского Кремля, ему хотелось встретиться с Дмитрием в открытом поле, где можно было бы использовать все преимущества удара ордынской конницы.
Завязав переговоры с Мамаем, Олег поспешил уведомить московского князя о надвигающемся нашествии. Летописцы не сообщают, что Олег открыл и свои тайные переговоры с Мамаем. О таких вещах и не могло быть известно летописцам. О такой игре князья могли договариваться только с глазу на глаз.
В то же время Олег посылает своего посла, все того же боярина, который вел переговоры и с Мамаем, Епифана Кореева к Ягайло. Епифан Кореев заключает союз с Ягайло и договаривается о встрече рязанского войска и литовского.» [1]
«Мамай переправился через Воронеж и начал кочевать вдоль реки, совсем не торопясь двигаться на Москву. В то же время из Литвы выступил с войском князь Ягайло и стремительно двинулся к Оке, именно к южным окраинам Руси. Двинулись московские полки из Москвы навстречу Мамаю.
Дошли до Коломны, до переправ через Оку. Ока уже не единожды была в войнах с Ордой рубежом, на котором останавливались грабительские набеги. Удобное расположение войск для обороны по водному рубежу, крепостные стены Коломны и стены других крепостей могли помочь московским полкам держать оборону. Нет же. Дмитрий не останавливается в Коломне и идет...» [1]
«Вот тут опять встает вопрос: почему не на Рязань? Историки предполагают, что именно в Коломне могла окончательно открыться Дмитрию измена Олега. В Коломну сошлись почти все подручные Москве князья, дружин Олега не было.
Если бы Дмитрий был уверен, что Олег замыслил предательский удар в спину, что тогда диктовала ему логика военных действий? Только одно. От Коломны до Рязани один переход, всей силой Дмитрий мог навалиться на Олега и уничтожить его дружину, чтобы нечем было ударить врагу по его тылам.
Нет же! От Коломны Дмитрий поворачивает в обход рязанской земли на Лопасню и переправляется через Оку, спокойно подставляя свой левый фланг под возможных удар Олеговых дружин. Летописцы особо отмечают, что Дмитрий приказал проходить по рязанской земле тихо, не обижать никого из рязанцев. Для войска того времени приказ немаловажный.
Итак, на левом фланге остается «изменник Олег». А что же с правым флангом? Дмитрию известно, что почти параллельно его движению идут войска литовского князя Ягайло.
Очень медленно идут на соединение с московскими полками дружины князя Владимира Серпуховского и брянские дружины. Они своим движением как бы преграждают путь Ягайло на Москву, если бы он вдруг изменил свои намерения и решил бы напасть на незащищенный стольный город. Владимир Серпуховский и брянские дружины, также союзные Дмитрию князья литовские Андрей Полоцкий и Дмитрий Трубчевский подходят с еще большей затяжкой, они появляются только у самого Дона. Почему же?
Именно потому, что стратегическая полоса правого фланга московского войска имела решающее значение во время всего перехода московских пехотных полков к Дону. Удар по тылам конницы Ягайло мог причинить большие беды. Так и сдерживали Ягайло до самого Дона.
Но вот войско московского князя переправилось через Дон и выстроилось для решающей битвы в треугольнике Дона и Непрядвы. И Дмитрий, и все его воеводы отлично были осведомлены, что войско Ягайло находится всего лишь в одном переходе от поля сражения. На что же они теперь могли рассчитывать, на какую силу, что могло бы отвести от них удар в спину Ягайло? За Доном никакого резерва для отражения этого удара не оставлено. Не было оставлено никакой силы и для отражения в спину удара, если бы двинулись на московские полки войска Олега.
Заметим, что в условия договоренности Ягайло с Олегом входило обязательство вступления в бой только после соединения их дружин.
Итак, московские полки выстроились спиной к Дону, открыв свои тылы. По фронту перед ними все войско Золотой Орды. Сзади две враждебные дружины Олега и Ягайло. Почему же спокоен за свой тыл Дмитрий и его многоопытные воеводы, почему спокоен Дмитрий Волынский, искушенный полководец?
Объяснить это можно только одним. Дмитрий Иванович доподлинно знал, что Олег не ударит ему в спину. Мало того, Димитрий точно знал, что Олег не выполнит условия с Ягайло о соединении дружин, Дмитрий также знал, что, если Ягайло двинется ему в спину, его остановит Олег.
Однако, получая такую тайную поддержку, за нее так же тайно и надо платить. Чем же платил Олегу московский князь?
А весь поход от Оки к Дону, выход на рубежи южнее рязанских границ, тем самым и оборона на этот раз рязанской земли от неминуемого разгрома — разве это не плата? Дмитрию, имея в тылу Ягайло, было бы очень неспокойно за Москву, оставленную без защиты. Но с выходом за рязанские границы, обороняя рязанскую землю, он приобретал надежнейшего союзника.
И для Олега вся эта сложная и хитроумная ситуация — поддержка против рязанских бояр, если бы настаивали они на активных действиях против Москвы. Да, рязанские бояре могли восстать против того, чтобы рязанские дружины покинули Рязань и отошли к Москве, но, когда войска встали на свои места и московское войско заслонило их земли от врага, они не могли не понять, что выгоднее защищать тыл московских полков, чем надеяться на милость исконного и злейшего врага.
Мамай разбит, войско его рассеяно. Победители возвращаются в Москву. Бежит с русской земли.» [1] «Дмитрий имел достаточно сил, чтобы теперь-то обрушиться на изменника Олега и покарать его всей силой своего удара победителя. Ничего подобного не происходит. Опять же в обход рязанских земель уводит он свое победоносное войско в Москву, приказав никого из рязанцев не трогать.
Спрашивается: так кого же предал Олег? Дмитрия или Мамая и Ягайло?
Однако то, что открывается нашему взгляду с высоты сегодняшнего дня, то, что было известно Дмитрию из тайного соглашения с Олегом, совсем иначе могло быть расценено участниками и свидетелями событий.
Огромны были потери московского войска, погибли близкие товарищи и родные тех, кто возвращался с поля боя после изнурительной битвы. Как они, эти люди, могли расценивать поведение рязанцев, что, кроме досады оно могло у них вызвать? Приказ отдан рязанцев не трогать, но приказ этот выполнить пожелали далеко не все. Не могли не сорвать своей досады многие воины и бояре на рязанцах. В ответ рязанцы оказали сопротивление, многих московских воинов взяли в плен и ограбили.» [1]
«Но ни одного враждебного действия в отношении Олега московский князь не совершает. Однако и объяснить истинную роль Олега, его дипломатические и военные маневры по каким-то нам неизвестным соображениям не считает нужным. Никому еще не ведомо, что последует за Куликовским побоищем, не соберут ли новые силы Мамай и Ягайло, время раскрывать лазутчика во вражеском стане не наступило. Дмитрий не делает враждебных шагов против Олега, но и не делает дружеских жестов. Они оказались и не нужны. Те самые бояре, которые подталкивали Олега на измену, бегут в Москву с поклоном Дмитрию и просьбами о прощении рязанцев. Того и нужно Дмитрию. Нужно, чтобы бояре, а не Олег пришли к. нему за миром и союзом.» [1]
«В 1381 году, когда обнаружилось, что Мамай погиб в Кафе от руки союзных ему когда-то генуэзцев, Дмитрий подписывает договор о союзе с Олегом на самых выгодных условиях для московского княжества. Олег признает Димитрия старшим братом и приравнивает себя к князю Владимиру Андреевичу Серпуховскому, получившему прозвище Храброго после» [1] Куликовской битвы.
«Очень знаменательное соглашение. Младшим братом признать великого князя рязанского не составило для Дмитрия затруднений, но как его приравнять к герою Куликовской битвы, к главному помощнику Дмитрия в разгроме Мамая, человеку, покрывшему свое имя неувядаемой славой, не только храбростью, но и верностью знамени Москвы? Как это мог воспринять гордый князь Серпуховский?
Принял. Потому что как самый близкий человек Дмитрию, знал, конечно, какую роль играл Олег в союзе с Мамаем и Ягайло, и по достоинству оценил его действия.
По этому договору определены границы княжеств с преимуществами для Москвы. Олег отказывается от союза с Ягайло и обязуется действовать заодно с Москвою в отношениях к Литве, Орде и русским князьям. Как мы видим, Олег без всяких упреков после так называемой измены принят под руку Дмитрием Ивановичем. Так ли поступил бы по тем жестоким временам великий московский князь с настоящим изменником?» [1]
«Остается рассмотреть еще один эпизод в деятельности Олега, который также вменяется ему в преступление и измену.
Тохтамыш, одолев Мамая и захватив власть в Золотой Орде, решил исполнить то, что не удалось Мамаю: привести опять в повиновение Русь.
Тохтамыш вошел в историю как незаурядный полководец, ему чуть было не удалось вновь возвысить Орду. В 1382 году он убивает всех русских купцов в Орде, задерживает торговых гостей из других земель, тайно и стремительно бросает свое войско на Русь. Но как ни стремительно двигался Тохтамыш, его опережают дозорные рязанского князя из скрытых застав на дорогах из Орды на Русь.» [1]
«Олег немедленно передает об этом известие в Москву. Под рукой у Дмитрия мало войск после тяжких потерь на Куликовом поле. Он оставляет гарнизон в каменном Кремле в Москве и отъезжает в Переславль-Залесский собирать полки с нижегородской, суздальской, белозерской земель.
А Тохтамыш уже на границах Рязанского княжества. Что страшнее Дмитрию: удар Тохтамыша по северным землям, где собираются полки для его отражения, или наступление Тохтамыша на каменную крепость, оснащенную к тому времени пороховыми пушками? Страшнее, если Тохтамыш помешает собрать полки. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что Дмитрий оставил супругу и детей под защитой кремлевских стен. Они потом выехали из Кремля, но вопреки княжеской воле.
Олег с Тохтамышем вступает в ту же игру, что и с Мамаем. Ему надо отвести Тохтамыша от рязанской земли и направить его удар по ложному направлению. Он идет навстречу Тохтамышу и, ссылаясь на свою дружбу с Мамаем, предлагает свои услуги быть проводником ордынских войск к Москве.
Тохтамыш доверился Олегу, пошел за ним к Москве и наткнулся на каменную крепость, оснащенную пушками. Попытки взять штурмом крепость не увенчалась успехом. Все преимущество внезапности потеряно Тохтамышем у стен Кремля.
В эти дни успевает собрать войско Владимир Серпуховский, собрал новую рать и Дмитрий. Еще несколько дней, и Тохтамышу пришлось бы ни с чем отступить от Кремля. Тохтамышу помогли истинные предатели. Князья нижегородские Василий и Семен Дмитриевичи взяли на себя черное дело: они уговорили москвичей открыть ворота и начать переговоры с Тохтамышем о выкупе. Тохтамыш предательски ворвался в Кремль и устроил резню и грабеж. Летописец сообщает, что было убито 25 тысяч москвичей. Разве мог Дмитрий предусмотреть, что защитники Кремля допустят себя так глупо обмануть?
Тохтамыш получил известие, что к нему подходит войско Владимира Серпуховского. Он стремительно убирается с московской земли, а по пути нещадно разоряет рязанскую землю. Не поверил в верность Олега!
Так кого же и здесь предал Олег? Дмитрия или Тохтамыша? Провел через броды на Оке? А разве не нашлось бы других проводников, разве нижегородские князья Семен и Василий не знали дорог на Москву? Они-то как раз и пытались уговорить Тохтамыша идти на Переславль и брать там московского князя.
Но опять же то, что знают и понимают Димитрий и Олег, не знают и не понимают ни их приближенные, за редким исключением, ни их подручные, ни их дружины, ни их летописцы.
Можно понять отчаянное положение Олега Ивановича. Не изменник, а москвичи клеймят его изменником. Рязанцы в неистовстве от Тохтамышева разорения и требуют от князя, чтобы потери были покрыты за счет Москвы.
Здесь происходит что-то малопонятное с Олегом, его поступки могут быть объяснены только отчаянием и воздействием рязанских бояр. Он кидается в поход на московские земли. В первых стычках с московскими сторожевыми отрядами он одерживает верх, но понимает, что если продолжать вторжение, то последует тяжелая расплата. А свои рязанцы давят на него, требуя решительных действий против Москвы. И тут Дмитрий выказывает удивительную терпимость. Он не шлет против Олега воевод, а выставляет посредником для переговоров с Олегом игумена Троицкого монастыря Сергия Радонежского, который и ранее выступил в роли миротворца между князьями. Сергию московский князь мог доверить ту тайну, которая связала его с Олегом.
Сергий едет в Рязань и оговаривает условия вечного мира и союза между Москвой и Рязанью. » [1] «Действовал здесь авторитет Сергия, который он заслужил на Руси, после его миссии должны были замолкнуть в Рязани враждебные Москве голоса.
В 1386 году был подписан договор о вечном союзе Москвы и Рязани.» [1]
«В 1387 году Дмитрий Иванович Московский отдал свою дочь Софью замуж за сына Олега Ивановича Рязанского — Федора. Как он дочь-то свою сумел убедить, что выдает ее замуж к друзьям, а не к смертельным врагам? Стало быть, нашлись у Дмитрия Донского доводы в защиту Олега Рязанского.
Находились эти же доводы и у некоторых русских историков. Первым поднял голос в защиту Олега русский историк XVIII столетия князь М. Щербатов.» [1] «Вслед за ним усомнился в измене Олега историк XIX столетия Д. Иловайский. В своей «Истории Рязанского княжества», изданной в 1858 году, он писал: «Но между тем что же делал Олег, когда перед его глазами свершилось великое событие? Неужели, сидя в своем Переславле, он только мучился раздумьем в ожидании развязки? На этот раз мы позволяем себе о многом догадываться и приписываем рязанскому князю не последнюю роль в этом событии. Обезопасив себя со стороны Мамая наружным видом покорности, он, в сущности, и не думал способствовать его успехам; напротив, более основания предполагать, что Олег совсем не был чужд общерусскому патриотизму и от души желал татарам поражения, потому что оно могло избавить Россию от ненавистного ига».» [1]
И последнее. «Задонщина» упоминает о семидесяти рязанских боярах, павших на Куликовом поле. Бояре простыми ратниками не служили, значит было рязанцев гораздо больше? Откуда?
Так предатель ли князь Олег Иванович Московский?
Литература
Дудин А.П. Великий князь рязанский Олег Иванович – предатель ли он? // «Академия Тринитаризма», М.,Эл № 77-6567, публ.10138, 06.12.2002
[Обсуждение на форуме «Публицистика»]
Великий князь рязанский Олег Иванович –
предатель ли он?
Синим цветом выделены заимствования из [1]
ВВЕДЕНИЕ
Цитата. «Это было полным предательством русской земли и именно так сознавалось русской летописной историографией».
(Греков Б., Якубовский А. Золотая Орда и ее падение. М., 1950, с. 291).
ОСОБОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РЯЗАНИ
ОТНОШЕНИЯ РЯЗАНИ И МОСКВЫ.
ВЫБОР ОЛЕГА ИВАНОВИЧА.
СТРАННОЕ ПОВЕДЕНИЕ ДМИТРИЯ МОСКОВСКОГО
ОЛЕГ И ТОХТАМЫШ
Литература
- [1] Ф. Шахмагонов, «Кого же предал рязанский князь Олег?», сборник «Тайны веков», М., «Молодая Гвардия», 1977.
Дудин А.П. Великий князь рязанский Олег Иванович – предатель ли он? // «Академия Тринитаризма», М.,
 |