1. ЗАМЕТКИ О ПОХОЖИХ ВРЕМЕНАХ

(статья первая)

2. ДЕКАДАНС И СТАГНАЦИЯ

(статья вторая)

3. ДЕКАДАНС КАК ОН ЕСТЬ

(статья третья)

4. О ПОЗДНЕМ ГОТИЧЕСКОМ ИСКУССТВЕ КАК ДЕКАДАНСЕ

(статья четвертая)

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ЗАМЕТКИ О ПОХОЖИХ ВРЕМЕНАХ (статья первая)

Про последнюю стагнацию некоторые еще помнят. Это был конец брежневской эпохи. Она имеет характерный «трупный» запах. Тогда подряд умирали престарелые генеральные секретари, но пахло не столько от них, сколько от всей системы власти, которая просто сгнила. Вспоминать об этом мне понадобилось постольку, поскольку прошло ровно 33 года: одно поколение. И у этого нового поколения подступила их собственная стагнация. Термин стагнация, или застой, от латинского stagnatio — неподвижность, или от stagnum — стоячая вода. Система становится невосприимчивой к любым нововведениям. И тем самым… дальше понятно?

Если не очень понятно, поясню на схеме циклов. В столетнем цикле мы переживает три локальные поколенческие стагнации, это 11-летние циклы:

1) сталинскую послевоенную, с пиком в 1947-8 году,

2) брежневскую, с пиком в 1980-1 году,

3) и последнюю, с пиком в 2013-14 году.

Это так же верно, как то, что в 1920-31, и потом в 1953-64, и потом в 1986-97 наблюдались три «реконструктивных периода», три рывка, три кардинальных социальных перестройки. Они открывают 33-хлетний цикл поколения, а стагнации его завершают.

Это так же верно, как то, что 1937 год есть пиковый год сталинского периода, 1970-71 годы есть пик среднего периода СССР, и 2001-02 годы есть достигнутый пик стабильности для нашего последнего поколения. После этого идет сползание к недавнему кризису, а после 2008 года – стагнация.

Эстетический прогноз

В этом самом пике брежневского застоя, когда я только-только увлекся циклами и уже построил эту модель, у меня получалось, что мы скоро вступим в период архаики низменного (1986-1997). И выразится она в стиле «русского натурализма». С началом перестройки один из моих учеников понял эту тенденцию и даже подготовил некую презентацию, с тем, чтобы продать этот прогноз или коммерчески опередить свое время. Продавец он оказался хороший, но только у него лучше пошли кролики и «вареные» джинсы, а спроса на прогнозы «не оказалось». Хотя реально он мог бы опередить многих и многих, но фантазии и навыков не хватило. Так что знать будущее и суметь этим воспользоваться – вещи разные.

Я вспомнил про это, поскольку мой тогдашний прогноз полностью оправдался, а он был дан за пять и более лет до появления всякого рода «600 секунд» и сериалов типа «Улицы разбитых фонарей» и т.д. и т.п. Стиль «русского натурализма» жив до сих пор, хотя теперь он сосуществует наряду с гламуром и понемногу последним вытесняется в область надоевшей чернухи и милицейских сериалов.

Большинство из тех, кто читали мои статьи на АТ о цикле ХХ века, задают мне один и тот же вопрос: и каков прогноз нашего мироощущения в обществе на ближайшее время? Настроение общества, ментальная окраска?

Я отвечаю однозначно: мы входим в декаданс. Это крайняя стадия все того же натурализма, но совершенно формальная и довольно зловонная.

Определить всю ее специфику можно методом от противного. Или даже от очень противного. Декаданс – это то, что очень противно нормальному человеку и нормальному обществу.

На что будет похож наступающий этап?

Конечно же, на все декадансы в истории мирового искусства.

Декаданс (от фр. Decadence – упадок, разложение; от лат. Decadentia – падение) – понятие историко-культурное, ментальное.

Как жизненная позиция, декаданс всегда возникает на переходах больших ментальных циклов. Если брать наиболее крупные, формационные циклы, то можно найти и соответствующие декадансы с коренным и характерным для него аморализмом и настроением отчаяния.

1) Цикл первобытнообщинного строя: декаданс конца энеолита, связанный с разложением первобытности и сменой норм поведения. Возникает индивидуальная рефлексия по поводу обычаев и традиций.

2) Цикл античности: римский декаданс – момент разложения Древнего Рима. Евангелия написаны в эпоху начала римского декаданса.

3) Цикл средневековья: декаданс европейского Возрождения, а особенно – маньеризм и позднее барокко.

4) Цикл Нового времени: конец 19 века.

5) Цикл Новейшего времени: мы и наше время (2008-2020).

Кроме аморализма и эсхатологизма, все эти декадансы имеют абсолютно одинаковый набор формальных признаков выражения в искусстве (и СМК). Это декоративизм, сложность которого превосходит все мыслимые пределы.

Но главное – это настроение: упадок и безволие, невозможность изменить судьбу и отменить неизбежное. Своим упадническим настроением декаданс пропитывает все аспекты жизни общества. Но по традиции искусствоведения его относят преимущественно к искусству конца 19 века. Почему? Еще не было еще такой мощи и всеохватности СМК, и потому – блистало элитарное искусство. Если брать верхний уровень искусства, то именно там декаданс и прославился. По крайней мере, у нас все слышали про Вертинского и знают его в костюме Пьеро.

Это не то чтобы совсем уж элита, но ближе к ней. Между тем у декаданса был и вполне бытовой, обыденный уровень. Он и поныне сохранился в мире массовых журналов и быта. Но об этом отдельно.

Поздняя осень декаданса

На что похож декаданс? На позднюю осень. Она по-своему прекрасна, но это – краски умирающего мира. И разрушение происходит у вас на глазах.

В общественной мифологии страх смерти всегда замещался идеей воскресения. Христианство не исключение, но и до него это много раз было.

В декадансе, где главенствует только Я, и в Я главенствует телесность, этого нет. Поэтому остается только страх перед физической смертью.

Перебрав множество картинок с самыми разными состояниями осени, я вперед поставил Левитана, знакомого с детских букварей. Мало кто видит, но именно у него в этой работе есть та самая щемящая нота декаданса, которая и создала шедевр из вполне обычного этюда, а он их писал тысячами.

Термин «декаданс»

Он возник в 18 веке в связи с выходом в свет работы Монтескье "Рассуждения о причинах величия и падения римлян" (1734). Проиллюстрируем, что же он имел в виду. Это – разлагающийся Рим, как его себе представляли в 18-19 веках:

Современный прикольщик назвал бы эти полотна «Завершение корпоративной вечеринки в Куршавеле», или в этом роде. На самом деле разложение Рима было куда более тошнотворным и натуралистичным, почитайте «Сатирикон». Но остатки европейской морали не позволяли так плохо думать о славных предках, поэтому оргия на полотне все еще в стиле пристойного академизма – это только первый, содержательный шаг к декадансу. Правда, эстетика этого академизма для времен настоящего декаданса полностью устарела, и скоро будет найдена абсолютно новая.

Популярность этого термина неимоверно возросла в последнем до нас декадансе: в конце 19 века. В основном о нем и говорят, как о декадансе, его имеют в виду все пишущие об этом. Но это неверно в принципе, поскольку говорить нужно обо всех его исторических аналогах, которые мы перечислили. Основываясь на этом, мы иллюстрируем и обсуждаем очень разные декадансы – и ищем между ними формальное и содержательное сходство. Наше время – не исключение.

Так или иначе, в любом настоящем декадансе перед нами период заката некого общества, а в пределе – ментальной формации. Если говорить о нашем времени, в нем совпали два уровня кризисов, два декаданса. Один – это конец столетнего культурного цикла, а по сути, советской формации. Второй – это локальный поколенческий декаданс, десятилетие разложения и распада. Резонанс таких же двух циклов был только сто лет назад.

Закат политический и нравственный сопровождается стремлением элиты обесценивать любые идеалы, что парадоксально совпадает с интересами новых сил из следующего периода – они тоже к этому стремятся, но по другой причине: поскольку несут новый тип нравственности, новую идеологию и т.д. Так декаденты по иронии исторической судьбы попадают в разряд «революционеров». И некоторым это очень даже нравится, о чем говорят их художественные манифесты столетней давности. Почитайте, манифест итальянского футуризма – он призывает к очистительной войне и дискриминации прошлого вместе с настоящим, применяя "возбуждающий элемент – кулачный удар". Но скоро объединявшая многих «революция формы» разведет бывших декадентов по разные стороны баррикад.

Недавно по ТВ несколько раз показали художественный фильм «Цвета юности» про самого яркого художника из группы футуристов У. Боччони. Интерес к этой теме, да и само обращение к ней – весьма характерно.

Некрофилизм и страх декаданса

В конечном итоге «все разрушающая смерть» – вот истинная этика и эстетика декаданса. Но смерть тела в итоге отвратительна, поэтому декаденты делают ее «по-своему прекрасной», назло и в пику искусству всего предыдущего периода, которое славило жизнь. Это и есть некрофилия – любить смерть, а точнее – мертвое, как «живое бывшее».

Любимая героиня предыдущего декаданса – женщина-вамп. Правда, те героини, которых можно найти в кино и на фотографиях декаданса конца 19-начала 20 века выглядят сегодня невероятно наивно. Они не прошли бы кастинг для наших фильмов ужасов.

Наша современность ушла недалеко от декаданса: кино и телевизор куда больше рассказывает нам о жизни вампиров и призраков, чем о живых.

Чтобы проиллюстрировать более рафинированное некрофилическое настроение современной арт-элиты, вот еще пара современных иллюстраций.

Декаденты всех времен предчувствуют неизбежность гибели их привычного мира, мира, который они презирают, и потому так очевиден сочащийся из их работ ужас перед грядущими потрясениями, войнами и революциями – они знают, что их мир будет разрушен. И отвечают на это: так повеселимся же перед смертью! Но, согласитесь, какое скучное веселье они нам предлагают: пир мертвецов. Даже пушкинское «есть упение в бою, у бездны мрачной на краю» – оно величественное в духовном отношении. Здесь – нет. Только животный страх, страх тела.

Декаданс – это прежде всего настроение отчаяния и отвращения, бессилия и абсолютной разочарованности во всем, в том числе и в жизни. Финита! Всему!

Но в русском варианте декаданс поднимался и до духовных высот, до размышлений философских и идей общечеловеческих. Недаром его подводным течение была философия русского космизма (Федоров, Циолковский и многие другие), которая прорвалась наружу сразу же после всех войн и революционных катаклизмов. Взамен нигилизму декаданса, и это не намек, а точное указание на то, что придет на смену нынешней стагнации.

Вот поразительный пример, иллюстрирующий наш тезис:

Когда я впервые увидел на выставке эту работу Добужинского в 70-х, меня не покидало ощущение неправильности, чего-то на грани с пророчеством. И только недавно я понял: да ведь он нарисовал то, чего в его времени еще не было. Это внизу рушится что-то из «Последнего дня Помпеи», а вам ничего не напоминают эти падающие гигантские небоскребы?

Мир вокруг тихо рушится, но люди продолжают в нем жить, бессильные хоть что-то изменить в этом сценарии. Чеховское настроение.

Здесь возникает эта жуткая «эстетика руин», позднеантичная, маньеристическая, декадентская, включая современное «любование разрушением» и игры с дистопиями и антиутопиями.

«Поэзия руин» восстает как феникс из пепла во всех «романтизмах», она настолько растворилась в европейском искусстве, что стала одной из постоянных и очень популярных тем искусства определенных периодов.

Но сравните эту тему с современным наступающим декадансом, и вы тут же почувствуете разницу. Модернизм ХХ века с его фото- и гипер-реализмом, к тому же вооруженный компьютером, воистину страшен.

формате PDF (7670Кб)