Тезис о том, что Сталин имел все параметры консервативного политика, требует постоянного подтверждения и дополнительных аргументов. Это требование справедливо, и мы предлагаем рассмотреть ключевой консервативный признак – квалитативный принцип и квалитативную диктатуру – силовую установку на качество. Причем во всех сферах деятельности – от кадров до производства втулок.

Суть квалитативного подхода – лучшее и качественное! – не всем по душе, поскольку качество всегда требовательнее, чем режим послабок и «стильного брачка». Многое из поведения Сталина исходит именно из этой идеологемы, а не из его характера или политических установок. Скорее это были экономические установки.

Что такое диктатура качества в контексте Сталина?

Для начала – это ответ троцкизму, который всегда вел линию на то, что русские не смогут добиваться качества, поэтому управление промышленностью надо отдать внешним управляющим. Троцкисты даже кричали: мы породили великий рабочий класс, но не собираемся порождать деклассированных инженеров-крючкотворов, сохраним чистоту класса и его рядов! Троцкистская установка на вечный русский рабочий класс внешне была красивой, но с гнусным подвохом – установкой оставить русских навсегда в пролетарском состоянии. Этот подход реализовывался уже с педологии Блонского.

Многие жесткости Сталина – из-за несогласия с позицией оставить русских в состоянии рабочих навсегда. Хотя идеологически это было крайне сложно. Троцкисты, как мы видим, умело пользовались марксистскими штампами для борьбы со Сталиным.

Вторая причина квалитативной установки Сталина – понимание глобальности той конкурентной среды, в котором находилась страна. Любое недотягивание до стандартов означало проигрыш в конкурентном мире, а значит проигрыш страны. Сталин очень хорошо понимал, что такое война стандартов и переживал отставание не только в смысле качества продукции, но и в смысле формирования собственных технологических качественных решений. Не секрет, что в двадцатые годы и начало тридцатых была крайняя зависимость именно от иностранных технических решений.

Вообще следует понимать, что квалитатизм Сталина носил правовой характер. Дело в том, что любой империализм всегда трактует жертву как дикую немощную черную дыру, которую надо цивилизовать, а если говорить технически – привнести нормы высокого качества жизни и институтов. Как трактовали всегда европейцы Россию? Страну дикарей и медведей. А это важно, поскольку это знак отсутствия качества цивилизации, что дает право на агрессию – для оцивилизовывания. Сталин всеми силами старался выбивать этот аргумент из арсенала противника – понимая, что в этой претензии есть, к сожалению, некоторые основания.

Третья причина – установка на долговечность работы вещей как на способ обеспечить население страны качественными вещами. Мало кто понимает, но еще в тридцатые сапоги были роскошью.

Мы все помним сталинские холодильники и поражаемся их спокойной работоспособности и любовь наших предков к ним и гордость за них. Мы помним огромное количество сталинского наследия в вещах, которые смела только мода 90-х – несмотря на их живучесть - они бы жили еще и работали.

В этом смысле не очень хороший пример дал Китай, который производил товар, рассчитанный сразу на замену, срок работы которого был рассчитан на два-три месяца или даже на чуть больший нажим, когда все вещи фронтально ломались, рвались, взрывались. Китайское бедствие 90-х сломало сталинский стандарт на качество. Сталинский квалитативный подход в принципе не понял бы таких вещей. Причем не только в деле некачественного и дешевого, но модного, а с точки зрения оборота мусора.

Квалитативный подход в первую очередь отвечал потребностям, как сейчас сказали, экологии. То есть квалитативная диктатура рассчитана на сохранение ресурсов и недопущения замусоривания планеты. Сталин требовал полного оборота вещей и недопущения мусора. Чтобы нечего было утилизировать! То, что произошло в 90-е, когда легкомысленная продукция из Китая в короткое время замусорила весь мир, было немыслимо при Сталине. Сегодня говорят: ну вот при Сталине было малое разнообразие продукции. Мы хотим задать вопрос: а что важнее, разнообразие продукции с невообразимым количеством мусора или экологичный оборот вещей, вроде оборота бутылок? Что важнее, сталинский экологизм или модное замусоривание планеты? Мы думаем, что, глядя на миллионы стеклянных бутылок на свалках и горы плывущих по морю картонных пакетов, Сталин бы просто не понял, что такое произошло, что стекло и бумага не перерабатывается.

Наши бабушки и деды были убежденными в этом смысле сталинистами: ни одна вещь не выбрасывается, она доживает свой срок – как шикарное платье до половой тряпки. Нельзя выбросить гвоздь, он еще сработает, даже холодильники, выйдя из строя, становились шкафами на дачах.

Установка на долговечность и долгожитие – продолжение логики квалитативности. И надо понимать, что нелюбители Сталина в 90-е годы открыли моду на постоянно сменяемый ширпотреб из-за антисталинского подхода к экономике (экономика должна быть экономной). А экономность синомична экологичности! Именно установка на качество, длительность жизни вещей соответствует главному принципу экологизма: не пили дерево – а просто обеспечь уже спиленной доске долгую жизнь. За этой время вырастет смена спиленному дереву. Уважай экономику природы, дай вырасти лесу, тогда природа ответит взаимностью. Дай проработать доске 80 лет – тогда дерево восстановится!

Сталинская квалитативная система оборачивалась сохранением качества во всем – в том числе в постоянном восстановлении вырубленного леса. Мало кто понимает, что половина леса, который мы просто видим глазами в России, – это лесопосадки сталинских, а затем советских времён.

Но надо понимать, что сразу лесной квалитатив не понимался. Вроде бы леса было много. Противники вообще заявляли, чему тут переживать – лес на он и лес, что сам выживет, вырастет! И вот тут сталинский квалитатизм может быть самым показательным. Дело в том, что символ России не береза, а сосна, вообще хвойные. Сосна – основа почвенной России и самая товарная древесина одновременно. Так вот на выпиленной поляне сосна не вырастет. Скоростным ростом обладают кустарники и береза, которая сразу забивает ростки сосны. То есть фронтально спиленная сосна – потеря её для страны. Сосну можно после вырубки только выращивать.

Это очень дорого. Один из соавторов до сих пор помнит, как бабушка его взяла на питомник полоть ... сосну. Впечатление невероятное. А это было в обмен на предоставленный бабушке сенокос поближе к деревне. Шестидесятые годы. И вот ряды махоньких – в полпальца - сосенок надо было тщательно обрабатывать, убирая даже маленькую травку – которая забивала сосёнку. Потом через годы встреча с этими выращенными сосенками на сенокосе – они высаживались минимум в полметра ростом – чтобы не забила трава. Сегодня на этом месте тайга. Сталинская.

А ведь противников квалитативного подхода хватало. Мы упомянули о троцкистах. Зачем нам вообще что-то возобновлять и продлевать в России, если она в принципе никогда не будет квалитативной? У русских были и есть руки – крюки! Квалитатив – это дорого! Квалитатив экономнее брать на Западе: в Германии, Англии, Штатах. Нечего здесь стремиться к невозможному. И тратить на это невозможное деньги. Сталин же вкладывал огромные деньги в продолжение страны. Зачем нам таежное будущее России? – кричали троцкисты - если нам нужен свет индустриализации? А Сталин сажал лес. На миллионах гектаров.

Писатель Леонид Леонов в своем романе «Русский лес», который он начал писать еще в тридцатые, передал эту атмосферу борьбы за русский лес как за духовный, корневой символ будущего России. И именно в словах Грацианского, антипода главного героя Вихрова, была озвучена именно троцкистская позиция, которая истребление леса прикрывала планами партии. Известно, что Леонов знал сталинское понимание природы – это не сырье, а окружающий нас корневой порядок вещей, основа России. Можно было точно сказать, что Сталин был ближе к ноосфере Вернадского, чем к оголтелым «сырьевикам», которые бредили покорением Природы. Не случайно Сталин дал Вернадскому для работы всё и даже простил нехорошее поведение его сына Георгия, уехавшего в США.

То есть Сталин настолько верил в Россию, что шел против всех попыток её умять даже в самых немыслимых для мирового мнения вещах – в деле квалитативных достижений русского народа. Сталин верил, что мы можем добиваться предельного качества сами, своими руками и силами, опираясь на свою почву. В этом смысле он был зачинатель квалитативной отечественной школы, показавшей, что мы можем давать мировое качество русскими руками и мозгами. То есть Сталин верил в русский народ не только как в народ-воин, но и народ-мастер и народ-мыслитель. Надо признавать честно, что это первый национальный лидер в России, который сделал ставку на народ в наиболее рискованном, что уж говорить, для этого народа деле. И надо признать, добился неслыханных результатов.

Доверие было взаимным.