18.06.22 перешёл от жизни временной к Жизни Вечной Алексей Николаевич Паршин – профессиональный математик и самобытный мыслитель, создавший собственное мiровоззрение на основе органичного сочетания Веры и Знания. Огромное непреходящее значение имеет для всей русской мысли его осмысление теоремы Гёделя, высказанное им в его замечательной книге "Путь. Математика и другие миры" [Паршин, 2002], в которой он убедительно показал, что память имеет природу континуума, несмотря на то, что все до сих пор применяемые методы записи и хранения информации, пытаются представлять ее в виде счетного множества. Моделирование функций мозга методами математики дискретных величин – это попытка приравнять к дискретным величинам континуум, не преодолев фундаментального различия непрерывного и дискретного. [Кудрин, 2013; 2020].

"Для того, чтобы мышление было возможным, – писал Паршин, – для того, чтобы существовала интуиция, вспышка озарения, необходимо, чтобы мысль могла двигаться по пространству, не просто бесконечному, но по пространству, имеющему структуру континуума" [Паршин, 2002, с.85].

По утверждению А.Н. Паршина, "Если бы не было теоремы Гёделя, то жизнь не только не была бы приятнее, ее просто не было бы". "Теорема Гёделя показывает не просто ограниченность логических средств, она говорит о каком-то фундаментальном, глубинном свойстве мышления и, может быть, жизни вообще. Если мы что-то хотим понять в мышлении человека, то это возможно не вопреки теореме Гёделя, а благодаря ей" [Ibid., 2002, с.71]; "рассматривая теорему Гёделя не как вынужденное ограничение, а как фундаментальный философский факт, можно прийти к намного более глубокому развитию психологии, логики и многих других наук, которые изучают человека, чем используя ту ограниченную точку зрения, которая доминирует до сих пор в научном сообществе [Ibid., 2002, с.88], и далее: "Должна существовать теорема Гёделя в биологии, показывающая невозможность полного описания живых организмов в чисто генетических терминах" [Ibid., c. 101].

Согласно Алексею Николаевичу, из теоремы Гёделя вытекает тщетность попыток создания так называемого "искусственного интеллекта", которым нынешние "цифровизаторы" до сих пор пытаются заменить и подменить интеллект естественный:

"Памятные моему поколению прогнозы построения интеллектуальных автоматов, делавшиеся у нас в 60-х годах, по существу могли бы быть сразу же опровергнуты именно теоремой Гёделя, полученной за тридцать лет до того и дружно проигнорированной этой частью научного сообщества. Будущим историкам науки придётся долго разбираться, почему запрет существования вечного двигателя – это естественная максима нынешней науки, а попытки сформулировать запрет «думающей машины» считаются тормозом на пути прогресса" [Ibid., c. 117].

В главе "Поворот в физике" цитируемого издания А.Н. Паршин показывает, как понятия умозрительного мiра в XX столетии неожиданно проникли в так называемую "научную картину мiра":

"Говоря о физике, стоит остановиться подробнее на том, что принципиально нового внесла квантовая теория в научное мiровоззрение. Поворот в точном естествознании происходил в нашем веке в то самое время, когда в науки, считавшиеся традиционно гуманитарными, стали проникать идеи и методы точных наук. Принцип точности, объективности теоретических построений и обязательности эксперимента, как замена «отживших свое» традиционных методов в психологии, а затем и в языкознании и даже литературоведении, изгнание из этих наук личностного начала, стали рассматриваться как синонимы прогресса в науке.

И вот в то время, когда из научной психологии, казалось бы, навсегда были изгнаны «душа», «сознание» и многое другое, именно физики заговорили о «свободе воли» у электрона, о роли сознания наблюдателя в физическом эксперименте. Попытки понять ни на что не похожую реальность, открывшуюся перед физиками, вынуждали их на поистине отчаянные действия. Таким был и ничего не давший отказ от закона сохранения энергии. В 1919 г. английский физик Ч.Г. Дарвин, внук знаменитого натуралиста, пришел к мысли, что, может быть, придется «в качестве последней возможности приписать электрону свободу воли». Зная теперь дальнейшее развитие квантовой теории, устоявшейся в своих основах к концу 20-х годов, можно интерпретировать эту идею следующим разумным образом.

Предсказания в квантовой теории носят существенно вероятностный характер. Говоря о распаде атома в результате какого-либо процесса, мы можем найти лишь вероятность этого события, которая подтверждается на большой совокупности распадающихся атомов. Предсказать, когда данный, конкретный атом распадется, квантовая теория не может. Более того: она не допускает, что в будущем появится более полная теория, которая ответит на этот вопрос. Этим вероятностный мiр квантовой теории принципиально отличается от обычных представлений о вероятности (бросание монет, лотерея), когда считают, что вероятностный исход объясняется нашим незнанием подлинной ситуации.

Разумеется, этот основополагающий принцип квантовой теории тоже основан на каких-то допущениях, и формально можно пытаться его обойти. Что неоднократно – и безуспешно, поскольку опровергалось экспериментом, – и делалось. В этих «неудачах» и есть, если угодно, своеволие электрона, его свобода.

Психологическая подоплека всех попыток опровергнуть квантовую теорию – в том, что революционный характер новой философии является революционным не в расхожем, а в буквальном смысле этого слова. Она возвращает (или, скажем помягче, намекает на возможность возвращения) к тем представлениям о мiре (прежде всего, о его одушевленности), с которыми наука упорно боролась столетиями.

И неудивительно, что психологам – приверженцам точных методов – не пришло в голову воспользоваться в качестве модели поведением электрона, когда они оказались полностью неспособными понять феномен свободы воли. Проще было подчиниться духу времени и признать свободу воли чем-то вроде артефакта.

Намного большую известность получила введенная Нильсом Бором концепция дополнительности. Как в одной и той же непротиворечивой теории соединить две явно противоречащие друг другу картины мiра: корпускулярную (когда реальность выступает в виде частиц) и волновую (когда та же самая реальность воспринимается как волны)? Бор постоянно подчеркивал, что эта ситуация встречается не только в физике, но и в других науках и вообще в жизни" [Ibid, 118 – 119].

"Допустим, что мы хотим найти физический прибор, который бы решал, что же изображено на картине? Квантовая теория утверждает, что какое бы устройство мы ни ставили между собой и картиной, оно всегда будет воспринимать распределение красок на полотне, но никогда не смысл изображения" [Ibid., c. 120].

В заключение приведём сохраняющее актуальность замечание Алексея Николаевича, сделанное им как бы "мимоходом", но очень важное для понимания интеллектуального контекста эпохи:

"Та обстановка, в которой творили русские религиозные философы начиная с середины прошлого века и кончая началом нынешнего века, это обстановка мужественного противостояния тому, что без всяких преувеличений, совершенно справедливо может быть названо либеральным террором" [Ibid., c. 186].

Верность памяти Алексея Николаевича Паршина должна мобилизовать нас на противостояние натиску "трансгуманистов", пытающихся превратить науку в инструмент электронного закабаления человечества. Алексей Николаевич не ушёл от нас, он продолжает битву с Силами Тьмы за торжество Света и Разума, во главе наших рядов!

Кудрин В.Б. Бытийный статус числа и вселенская информационная сеть – Saarbrücken: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2013:

http://lit.lib.ru/editors/k/kudrin_w_b/dsch.shtml

Кудрин В.Б. Мотивы подмены понятия цифровизации термином «искусственный интеллект» // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.26484, 18.06.2020:

http://www.trinitas.ru/rus/doc/0016/001h/00164418.htm

Паршин А.Н. Путь. Математика и другие миры. М.: Добросвет, 2002.