Напечатать документ Послать нам письмо Сохранить документ Форумы сайта Вернуться к предыдущей
АКАДЕМИЯ ТРИНИТАРИЗМА На главную страницу
Академия - Публикации

Владимир Рябов
СТРОГАНОВЫ или поиски пути развития капитализма в России

Oб авторе


ВВЕДЕНИЕ

Всякая значительная эпоха стремится заявить о себе. Но не всякая эпоха в своем развитии способна претерпевать периоды борьбы за осуществление намеченных идеалов, чтобы остаться у потомков в исторической памяти. Поэтому, чем выразительнее эпохальные картины борьбы, тем более значимым остается их яркое содержание в памяти, притягивая или отталкивая внимание от той высоты, на которую способны были подняться жизненные идеалы. Эпоха Строгановых начинается в далекой Русской старине и заканчивается в начале ХХ века, характеризуя собой страницы становления сначала купеческих отношений в Древней Руси, а на заключительном этапе - крах построения капитализма в России. Стоит заметить, что в истории создания буржуазных отношений в русском государстве нет другого семейства, привнесшего столь значительный вклад в построение капитализма, как и в России нет летописи истории капитализма, которая бы помнила своих отцов-основателей. Обращаться к роли Строгановых в исторической российской действительности приходится для того, чтобы понять и наглядно продемонстрировать те аналогии, которые проявились на этапе поисков путей развития торгово-промышленных отношений на разных этапах экономического развития страны. Ибо эти пути развития оказались не переосмысленными и потому невостребованными на этапе реанимации капитализма рубежа XX – XXI века, поскольку новые веяния проявили себя крайне нежизнеспособным явлением.

Обращаясь к истории, следует заметить, что купеческий капитал, как известно, на европейском континенте зарождался и рос в районе Средиземноморья, откуда наиболее положительно распространялся на Север. Но, не имея возможности развиться в полноценные капиталистические отношения, (чему способствовал низкий способ производства, т.е. неразвитые производительные силы), купеческий капитал был вынужден приспосабливаться и выживать на отдельных территориях, возникающих, как связующие звенья, в цепи разрозненных феодальных уделов. Ну, а поскольку лидеры феодальных уделов из-за собственной ограниченности не могли сами решать проблемы ввоза новых товаров и их обмена, то эту торговую стезю быстро заполняли купцы-гости, получавшие от местных феодалов какую-либо экономическую уступку.

И тут поучительно то обстоятельство, что европейская цивилизация набирала силу и росла за счет своего простирания к Северу. Соответственно терялось влияние власти и экономического оборота земель, как только попытки усиления могущества осуществлялись за счет расширения на Восток или Запад. В итоге получалось так, что за военным могуществом победивших армий по пятам должно следовать могущество экономическое, но политика захвата территорий не сопровождалась этапами освоения захваченных территорий. Не усвоившая это правило цивилизация Древнего Рима вынуждена была получить встречный урок от варваров и отдать бразды правления на Средиземноморье более успешной в экономическом отношении Византии. Значительно позднее, когда выяснение отношений между государствами будет решаться уже не мечом, а штыком, политики скажут: «на штыках победить можно, но на штыках нельзя усидеть». Поэтому нельзя было усидеть на мечах и Древнему Риму. И на место мечей Рима пришли налоги Константинополя.

В этом смысле политика Византии, ориентированная на налоговые поступления от торговых кораблей, курсирующих с Черного моря в Средиземноморье и наоборот, оказалась более дальновидной и позволила Византии не только экономически окрепнуть, но и пустить ростки далеко на Север. А поскольку Киевская Русь и Великий Новгород продолжили дело Византии, то и наращивание территорий и расширение границ исторически наиболее положительно осуществлялось в северном направлении.

История становления Древней Руси и последующего укрепления России поучительна именно своим характером движения на Север. Обозначившись первоначально в Киевской Руси, как придатке Средиземноморской Византии, это новое государственное образование было вынуждено конкурировать с другими княжествами Руси, не стеснявшимися выставлять себя в качестве ведущих княжеств и претендовать на государственное лидерство. В то же время, оформлялась экономическая ось интересов «на пути из варяг в греки», которая и предопределила будущее направление политического развития и становления России. Первоначально, выразившись экономической враждой Киева и Великого Новгорода, Древняя Русь, «в бореньях силы набирая», формировалась в движении на Север. С упадком Киева государственное строительство складывалось через Новгородские и Ростовско-Суздальские земли, пока не закрепилось единой волей к победе на Куликовом поле и не приобрело в приемлемом варианте форму Московской Руси. Куликово поле и оказалось тем местом брани, победа на котором определила силы, способные на восточноевропейском направлении осуществлять более передовой способ производства, делая упор при движении на Север, поддержанный другими удельными княжествами.

Воцарение на престоле Древней Руси скандинавских Рюриковичей, так или иначе, тянуло все княжества в сторону экономического уклада прибалтийского региона, откуда по пути из варяг (т.е. викингов) в греки (т.е. византийцы, у которых доминировал греческий язык) на русском престоле смог закрепиться скандинавский князь Рюрик.

На практике же всё оказалось гораздо сложнее, ибо ни Киев в регионе Причерноморья, ни Новгород в Прибалтийском регионе, не смогли лидировать среди удельных княжеств Древней Руси, потому и не могли повести за собой другие княжества. Роль лидирующего княжества, не отягощенного удельными заботами исключительно о своих землях, оформлялась в российской истории поисками «третьего пути», которым в исторической реальности предстало становление Московской Руси. Экономически это выразилось неспособностью Древнего Киева объединить возле себя другие княжества и, тем самым, противостоять нашествию с Востока Золотой Орды. А, сформировавшийся на вечевых (республиканских) устоях Великий Новгород, не мог самостоятельно обеспечить себя в нужном количестве хлебом, поэтому экономически не мог существовать без торгового оборота и, как следствие, республиканских порядков. Поэтому, в целях закупок хлеба и необходимости увеличения торгового оборота, Великий Новгород мало интересовался проблемами других княжеств Руси, предпочитая торговлю с западными соседями и выдвигая себя в качестве посредника между Ганзой на Западе и слабыми княжествами Руси на Востоке.

В ту пору образовавшийся на Балтике торговый Ганзейский союз развил бурную деятельность во взаимоотношениях с купцами-гостями «господина» Великого Новгорода, пытаясь оторвать это княжество от Древней Руси. Начало второго тысячелетия в Западной Европе ознаменовалось крестовыми походами, захватническими войнами, всем тем, что получило название «воинствующего католицизма». Для католицизма, ставшего религией Ганзейского союза, попытки присоединить к себе Великий Новгород и сделать его посредником в деле поставки столь необходимых товаров из восточных славянских княжеств, выглядело крайне привлекательно. Но поскольку Древняя Русь сочла невозможным для себя совершать такие дары на берегах Балтики, ибо востребованные товары были жизненно необходимы самим славянам, то стал разваливаться Ганзейский союз. И тогда на месте этого союза появился ещё более воинственный Ливонский орден, вызванный к жизни тевтонскими настроениями. В результате уже на теле Московской Руси появляется почти отторгаемая часть западных княжеств, идущая на союз с Ливонским орденом.

В XV веке товарооборот новгородских купцов в западном направлении достигал 60% от всей ганзейской торговли, поскольку представлял собой основные сырьевые поставки для ремесленников на берегах Балтики. И великие князья Московской Руси «огнем и мечем» противодействовали переходу Новгорода на сторону Литвы, ставшей к тому времени форпостом Ливонского ордена. Сначала это происходит при Иване III. А потом повторяется при Иоанне IV.

Гибнущий в древнерусской междоусобной борьбе господин Великий Новгород, оказавшийся между непримиримыми противоречиями Московской Руси и Литвы, успевает между тем создать дочерние владения в Поморье (на побережье Белого моря), куда внедрит и свои вечевые порядки. Возникло множество промыслов на Севере, осваиваемых новгородцами, и поэтому в государственном строительстве становившимися русскими поселениями.

В Поморье новгородцы расширили пашенное земледелие: в Обонежье, на Северную Двину, до побережья Белого моря. Исторически сложилось так, что земли эти получили первоначальное название Заволочья, по понятию «волока», как части суши, по которой приходилось тащить речные суда. Необходимость такого перетаскивания по волоку диктовалась потребностью расширения транспортных путей, которые в ту пору составляли реки и моря. Поэтому, чтобы попасть в Заволочье (иногда ещё называли «Двинские земли»), нужно было перетаскивать по волоку речные суда из бассейна рек Балтийского и южных морей в бассейн рек Белого моря. Вместе с поисками путей продвижения на Север по освоенным волокам туда приходят и новгородские ремёсла. В то же время к жизнеустройству этого края добавлялись промыслы: рыбный, пушной и т.п. В результате Заволочье приобретало характер самостоятельных земель, хозяйственная деятельность на которых требовала столь необходимого железоделательного производства.

История путей проникновения новгородцев на Север складывалась трагично. Начиналась она в местах, занимаемых славянами, по которым пролегали два важных речных пути сообщения: один шел из Византии через Черное море, другой – от Каспия и Дальнего Востока. Оба эти пути соединялись на Волхове и, далее рекой Невой, устремлялись к Балтийскому морю. По первой дороге - с Юга на Север поступали товары из Черного и Средиземного морей, а с Севера на Юг проезжали на службу в богатую Византию скандинавы. Летопись Нестора первой назвала эту дорогу «путем из варяг в греки». По другому пути, проходящему по Волге от Каспия, направлялись товары со всего Каспийского побережья, а также из Средней Азии и Индии. Булгары, жившие по берегам Волги ниже нынешней Казани, получали товары от мусульманских купцов и отвозили их вверх по Волге и Шексне до Белого озера, где перепродавали новгородцам (жившим у Ильменя). Новгородцы по Волхову и Неве (либо Оковским волоком – через землю Кривичей и Западную Двину) доставляли товары к Балтийскому («Варяжскому» в ту пору) морю. Обстоятельства вынуждали купца-гостя быть по необходимости воином. Нередко такому купцу-гостю приходилось вооруженной рукой защищать свой товар от грабителей, а при удобном случае и самому превращаться из мирного торговца в разбойника. Что тоже отмечал летописец Нестор.

Морской путь к устью Северной Двины ещё в IX веке открыл норвежский мореход Оттер. В XI веке тут был большой торговый город, в который летом съезжались скандинавские купцы. Территория, прилегающая к Белому морю, была заселена новгородцами. А вот земли к востоку от Северной Двины, в сторону Печеры, именовались Биармией и Великой Пермией, были больше известны пушниной и привлекали всевозможных купцов. Норвежцы до XIII века ходили в Биармию на своих судах. Отголоском этих сношений осталось название Мурманского (Норманнского) берега и самого Белого моря, называемого в ту пору «Мурманским». Кроме морского торгового пути к берегам Белого моря и к Печерскому краю шли от Волги два речных пути: первый по Каме и её притокам до Чусового озера, затем по речке Березовке и Бухонину волоку (семь верст) в бассейн Двины; а другой путь проходил по более мелким речкам в саму Печору.

Новгородцы, занявшие Северное Поморье не уступили норманнам в смелости на море. Они быстро проникли в Печору, на Новую Землю и даже на берега Карского моря.

В ХII веке новгородская торговля получила на европейских рынках особо важное значение, имея за спиной сильную опору в виде «купеческих братств». В основу её легло создание Новгородской торговой конторы, которая была широко признана на берегах Балтики в качестве всех возникающих дочерних контор. Торговля велась на всех кораблях, в том числе и на новгородских, со всевозможными аналогичными партнерами в Европе. Поэтому в XIII веке эта торговля получила всемирную известность. Из всех обителей Руси на долю одних новгородцев выпал славный жребий – в течение века охранять свободу морского сообщения, вести морскую заграничную торговлю и иметь свой торговый, а временами и военный флот. Но частые поединки со шведами во второй половине XIII века вынудят новгородцев уступить земли на Мурманском побережье (входящие ныне в Финляндию). И хотя князь Александр Ярославович одержал победу за Неву в 1240 году, получив название Невского, но шведы всё же утвердились на Неве и отделили Новгород от Балтики. Ослабленная внутренними противоречиями и татарским владычеством, Московская Русь была так же оттеснена от Каспийского моря царствами Казанским и Астраханским. При всём том, от Азовского и Черного морей её отделили владения крымских татар и крепости Турции.

Единственным военным форпостом новгородцев на Севере, ещё до прихода Ивана III на Московский трон, становились северные монастыри, монахи которых держали оборону от шведов на водных путях Кольского полуострова (Печенгский монастырь), не позволяя их судам проникнуть в Белое море. Другим форпостом, уже на Белом море, станет Соловецкий монастырь. Его основатель, монах Зосима, в 1470 году посещал новгородских единомышленников, которых возглавляла Марфа Борецкая, вдова новгородского посадника и мать действующего в тот период молодого посадника, отчего её иногда ещё называли Марфой Посадницей. После этой встречи и напутствия Марфы монах Зосима стал строить монастырь и утверждаться на Соловецких островах. В результате он сумел не только основать ведущий монастырь-крепость на Белом море, но, по канонам церкви, традиционно оказался в числе святых на Русском Севере. Однако, главное, что обеспечил политический соратник Марфы Борецкой на Соловецких островах, так это защиту всем судам, входящим и выходящим из Северной Двины в Белое море.

Одновременно с Зосимой от литовских настроений партии Марфы Борецкой в Великом Новгороде отходил и Лука Строганов, направляя свой путь к истокам Северной Двины. И именно там, вблизи слияния рек Сухоны и Вычегды, станут три города – Тотьма, Великий Устюг и Сольвычегодск, - которым было суждено определить политику развития Русского Севера, взять на себя восточную политику Московской Руси и привести московского царя к созданию Российской империи.

Само появление Строгановых на Русском Севере, в период становления Московской Руси, было вызвано распадом экономических устоев Великого Новгорода и диктовалось перспективой для этих купцов средней руки оценить ситуацию и связать своё будущее с возможностями экономически реализоваться на этом участке. Такая перспектива оказалась пророческой, спрогнозированной на точном экономическом расчете, открывающем простор для торговли из Заволочья и распространяющем его на остальную часть феодальной Руси. В тот период торговля становилась связующим звеном между враждующими феодальными княжествами, потому как удельные князья были больше способны действовать по примеру Киевской Руси, чем способствовать усилению Московской Руси. Связующим звеном в этом феодальном противостоянии могло стать только усиление товарооборота между разрозненными землями. И на такую экономическую роль могло претендовать только купечество. В этом смысле движение Луки Кузьмина сына Строганова к истокам Северной Двины означало только то, что в нужное время он оказался в нужном месте.

Белое море для Московской Руси остается единственным морским выходом, откуда в Европу устремляются первые посланники из Москвы. В 1496 году на четырех больших ладьях поморы доставили посланника московской Руси Григория Истому с берега Северной Двины в Дрантгейм, откуда сухим путем он добрался до Копенгагена. После чего подобное путешествие совершил Василий Власий. А в 1501 году тем же путем возвращается из Дании на Русь Юрий Траханиот. Морской выход в Европу начал действовать, и для его поддержки требовался накат второй волны новгородского купечества.

На географической карте России три города у истоков Северной Двины – Тотьма, Великий Устюг и Сольвычегодск - расположились подобно образу бумеранга. На деле эти города и окажутся как раз тем бумерангом, который вбросили из Великого Новгорода на Русский Север, чтобы потом он смог пройти через всю Сибирь, присоединить её, вернуться, и уже российским Причерноморьем замкнуть экономические интересы России в новой столице на Балтике. За всем этим и стояло семейство Строгановых, исторически состоявшихся в качестве отцов-основателей российского капитализма.


Полный текст доступен в формате PDF (2398Кб)


Владимир Рябов, СТРОГАНОВЫ или поиски пути развития капитализма в России // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.27922, 13.06.2022

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]

В начало документа

© Академия Тринитаризма
info@trinitas.ru