Александр Субетто:

- Уважаемый Владимир. Мы с Вами недавно, т.е. в сентябре этого, 2018-го, года, заочно познакомились по Вашей инициативе. 3-го сентября Вы прислали по электронной почте мне письмо и электронный вариант недавно изданного Вашего романа «Возвращение Орла». Вашу инициативу Вы подкрепили тем, что Вы, как думающий человек, являетесь уже давно, с 90-х годов, читателем моих работ, в том числе – в Интернете, и почитателем. Вы пишите в этом письме: «Практически все Ваши мысли и идеи неизменно резонировали с моим миропониманием и этим помогали жить и творить. Всегда ощущая себя Вашим соратником». Не скрою, такая оценка моих трудов и моего научно-философского творчества была мне приятна. Я не избалован такого рода признаниями. Ваш роман «Возвращение Орла» – это эпическое повествование объемом более тысячи страниц в виде двух книг, в котором через фантастические перипетии своих героев, по профессии физиков-ядерщиков (действие происходит в селе Дединово, на родине первого русского военного корабля «Орёл»), пытаетесь заглянуть через «завесу будущего» и утвердить читателя в мысли о неизбежности возрождения России в ближайшем будущем, как оплота будущего, причем ноосферного, человечества. Как рождалась в Вашем «внутреннем мире» идея именно такого романа? Как оказалось, что разработанная мною научно-мировоззренческая система, которую я назвал «ноосферизмом» и которая, по моей оценке, является развитием учения о ноосфере В.И.Вернадского в нашу переломную эпоху, вошла в Ваш роман?

Владимир Фадеев:

- Уважаемый Александр Иванович, идеи не зарождаются, они, как и весь божий мир, существуют в нём имманентно и перманентно – все! По мере развития воспринимающей структуры (человеческого сообщества) идея сначала резонирует в сознании одного (или одновременно нескольких) особо одарённых представителей структуры, за сим следует инкубационный период – год, век, – после которого идея начинает прорастать статьями философов и учёных, совокупность которых приводит со временем к образованию философских школ и учений. Но и после тысячи статей идея, как преобразующий структуру фактор, бессильна – для обретения глобальной силы идея, как говаривал классик, должна завладеть массами. Путей не мало, особенно в наш информационный век, но и не много, поскольку информационные каналы, как правило, в руках противников любых идей, нарушающих устраивающий их, как правило, губительный для развития системы в целом, статус-кво. К тому же – и это особенно важно, на этой стадии идея должна из жёсткой «учёной» куколки превратиться в красиво порхающую привлекательную для масс бабочку, т. е. идея должна быть облечена в художественную форму (хороши «апрельские тезисы», но саму битву выиграл Павка Корчагин). Это финальный и решающий в генезисе идеи этап, после него идея материализуется – и структура меняется (или не материализуется, и структура деградирует).

Идея ноосферизма сейчас как раз в такой стадии – от куколки к бабочке. Этой стадии чуть более ста лет, и на протяжении этого периода было очевидно, как философский космизм (Фёдоров, Вернадский, Чижевский, Богданов) продолжался широкотиражно и адаптивно в художественных произведениях, в фантастике (Беляев, Булгаков, Ефремов, Стругацкие), а во второй половине прошлого века и в новом, близкородственном фантастике, но основанном на несколько иных принципах жанре, – фэнтези. Не знаю точной статистики, но, без риска ошибиться, скажу, что больше половины всей нынешней художественной литературы если не чисто фантастично-фэнтезийна, то обязательно с элементами того или другого.

При многих недостатках эта литература так или иначе работает на обретение человечеством ноосферного сознания. Многие ли слышали про Планетарный разум Вернадского? Зато все читали/смотрели «Солярис». Кто знаком с философией Общего дела Фёдорова с всеобщим воскресением и планетарной регуляцией? А кто НЕ знаком с Гарри Поттером? Но при всём при этом время «лобовой» фантастики и особенно фэнтези проходит. Варево закипело, теперь надо убавить жару (излишнюю фантастичность фантастики и чрезмерную сказочность фэнтези) и терпеливо доводить блюдо до готовности, сопрягая реальные новые возможности человека (человечества) с открывающимся навстречу планетарным Логосом.

Александр Субетто:

- С какими сложностями Вы встретились в романе? Как Вам удалось соединить «реальные новые возможности человека (человечества) с открывающимся навстречу планетарным Логосом», как Вы говорите?

Владимир Фадеев:

- «Возвращение Орла» – попытка такого сопряжения. Действие происходит не на другой планете, а туточки, в ста километрах от Москвы, герои – не оборотни и не маги, а обычные люди, с обычным же набором пороков и добродетелей. Но тем не менее контакт, смычка человеческого и планетного разума происходит, у реальности появляется новое качество (которое так и хочется назвать ноосферным).

Какие сложности в написании такой книги (кроме обычных для рождения большого произведения)?

Проскочить между трёхмерной сциллой и харибдой.

Справа и слева – между сциллой фэнтези и харибдой фантастики, в нынешней фазе своего генезиса они мгновенно убивают веру в реальность происходящих событий и действующих сил. Отсюда подзаголовок «Быль» и бытовая приземлённость всего событийного ряда.

Снизу и сверху – между «скукой – наукой» (не перескучнить бы, читатель-то не физик, несколько лишних умностей-заумностей, непонятных терминов и полетит книга в корзину), и – не угодить в излишний «смех-грех» (не пересмешнить бы, расчёт всё-таки на серьёзного патриотического читателя, а если пахнёт от текста «жванетчиной» – опять в корзину).

Третья сложность – спереди и сзади: у книги должно быть взрослое по объёму тело – в игрушечный объём не уместить многогранную душу, т.е. не должно быть коротко… и с другой стороны – не разрыхлить это тело. С последним, кажется, не справился – объём непомерен, среднему, а уж занятому своим делом читателю просто неподъёмен. В работе над романом нужно быть Тарасом Бульбой – безжалостно рубить кровное, если оно мешает общему делу. Честно говоря, примерно такой же объём обрубил, но всё равно оказалось мало.

Александр Субетто:

- Давайте, снова вернемся к идее романа «Возвращение Орла». В моем понимании такое название – это метафора. За этой метафорой, как и показано в Вашем романе, скрывается целый комплекс идей во взгляде на будущее России, на её призвание, более того – на её ноосферную миссию. Мною выдвинута концепция, в которой утверждается, что человечество вступило в эпоху великого эволюционного перелома, которая одновременно является «родами» действительно – ноосферного – разума в лице человечества. Я вижу в Вашем романе идею, очень близкую этой концепции.

Владимир Фадеев:

- Александр Иванович, идея романа в названии – «Возвращение Орла». Неизбежное возрождение русской державности, как стержня планетарной устойчивости. Работа это не только человеческая (люди как раз пока не справляются), но и сил именно планетного масштаба, которые в человеческом детстве носили имена родовых и природных богов, а ныне названы нами «ноосферным разумом». Для последнего (на то он и разум) очевидно, что предотвращение планетарной катастрофы (экологический, техногенной, космической) возможно только с опорой на народ, лишённый национального эгоизма, «всечеловечный, всемирноотзывчивый и вселенсколюбящий», на генетическом уровне способный к этому благородному (но не благодарному), единственно необходимому для планеты труду удержания её от катастрофы (на этом этапе). По большому счёту, человечество только затем и было создано этим планетарным разумом (и это тоже идея книги), чтобы посредством него осуществлять регуляционные процессы планетного же масштаба (как, скажем, микроорганизмы в нашей брюшине, только в другом, более низком мирозданческом фрактале) – сначала на бессознательном уровне, теперь на осознанном (или наоборот?). Скажем, когда наши внутренние бактерии начинают дурить и у планеты-человека начинается жар или диарея, в ход идёт условный пенициллин, если он не помогает – организм гибнет. У планеты Земля к своим бактериям (человечеству) свои «пенициллины», и непременно она будет их использовать, чтобы спасти человечество, регулирующее её же самочувствие.

Акт такого действия ноосферных сил – в романе.

К концу 80-х годов прошедшего века, когда стало очевидным, что единственно здоровый (социалистический) путь развития на этом этапе будет прерван, и вся энергетическая мощь, полученная человечеством в 20-м веке начнёт беспрепятственно работать на его же, человечества, скорую погибель (сейчас у планеты жар – триумф рыночного капитализма, т.е. начало планетарной катастрофы), вполне естественно ожидать реакции ноосферы, адекватной стадии заболевания. Главное – в очередной раз поддержать здоровые клетки, своё симбиозное естество – русский народ.

Александр Субетто:

- Дорогой Владимир! В Вашем ответе я увидел аналогию с моей гипотезой, что один из иммунных регуляторов Биосферы отражен в её вирусно-микробной составляющей, которая выполняет роль обратной связи в биотической регуляции. В соответствии с этой гипотезой, Биосфера может среагировать – на заходящее за экологические пределы (границы экологической ниши, занимаемой человечеством) антропогенное давление – порождением (через управляемой мутагенез в вирусно-микробной подсистеме) вируса – истребителя всего человечества как «раковой опухоли» на теле биосферы. Этот сценарий я «обыграл» в своём научно-философском труде (в «фантазийном обрамлении») «Исповедь последнего человека», который публиковал дважды – в 2011 и в 2016 году. Человечество с помощью такого вируса–истребителя было Биосферой ликвидировано ради продолжения своей «жизни». И остался один человек – герой этой «Исповеди» – русский человек Иван Александрович Муромцев, который пишет «Исповедь» за всё умершее человечество, поскольку в нём, как последнем человеке на Земле воплотилось всё человечество, жившее на Земле. Исповедь этого моего героя начинается так: «Я – последний человек на Земле. Всё человечество в одночасье вымерло на Земле от неизвестного вируса-истребителя человечества, порожденного Природой – Биосферой и Землёй, как супер-организмами, наверное, в порядке иммунной защиты себя от нашего агрессивного потребления, когда истребление биологического разнообразия приняло для Природы катастрофические размеры. Природа убрала нас из своего «тела», как убирает раковые клетки наш собственный организм. Когда его иммунные механизмы срабатывают эффективно».

В Вашем романе команда «Орла» выполняет функцию спасения России и человечества от такого сценария развития событий. Интересно, что в Вашем романе корабль «Орел» близок образу «летучего Голландца», он неожиданно возвращается из некоего потустороннего мира, чтобы выполнить свою задачу спасти Россию, как оплота мира человеческого на Земле.

Что есть военный корабль «Орел» как главный герой Вашего Романа?

Владимир Фадеев:

- В селе Дединово на Оке, родине первого русского военного корабля «Орёл» и российского триколора, существует легенда, что «Орёл» возвращается в эти места за три года до общерусской (читай – планетарной) беды, чтобы, забрав подготовленную команду во вневременные слои бытия, удержать русский мир (планету) от гибели. Легенда оказалась былью (напоминаю, это не какое-то фэнтези, а именно быль), она просто из гораздо более ранних, чем построенный царём Алексеем «Орёл», времён. Возвращающийся корабль – некий архетип континентального (русского) духа, защищающего народ-помощник в своей планетарной миссии удержания. А царский корабль был всего лишь одной, в череде подобных (о них, бедолажных, целая глава-исследование), профанных попыток подфартить «хозяину».

Возвращения Орла в прошлые века документально не зафиксированы, потому что явление это всё же мистическое, иррациональное, но сопутствующие таким возвращениям события убеждают в их реальности. Об одном случае возвращения – за три года перед войной Екатерины с Пугачёвым – герои узнают из повествования об алексинском монахе-волхве (роман в романе), получившем при посвящении тайное имя Кобец, который под отвлекающими именами Адам и Авель всю жизнь исполнял волхвовской урок по «укороту» чуждой народу царской династии. О многих других свидетельствуют посещения места возвращения Орла чуть ли не всеми вершителями русской истории – Святославом перед походом на хазар, Донским перед Непрядвой, Грозным по пути на Казань, Пожарским перед решающими событиями смуты, царями Алексеем и Пётром… (оттого и у близлежащей Коломны такая победоносная слава).

1988 год. Подходит к завершению очередной многолетний план мировых чертей по уничтожению держащего народа. Потеря ориентиров, Чернобыль, «Нахимов», поголовное пьянство. У дединовских ведунов, веками занятых подготовкой команд для ожидаемого возвращения Орла непростая задача – народ пьёт и ни во что не верит. Святых днём с огнём… но и не боги горшки обжигают, из пьяниц, так из пьяниц.

Команда – группа физиков-ядерщиков из подмосковного (Лыткаринского) радиационного центра – НИИ Приборов, много лет уже приезжающая в Дединово на сельхозработы. Они все материалисты, им самим непросто поверить в реальность предстоящего чуда, отсюда конфликт: предчувствие, даже понимание миссии – с одной стороны, и букет присущих поколению материалистов-пьяниц проблем и маловерия – с другой. Собственно, книга – о неделе, предшествующей спасительному отплытию-полёту. Препятствия разного уровня и характера, вплоть до последнего, преодолённого – почти геракловского подвига по очистке, только не конюшни, а храма, превращённого в склад ядов.

Александр Субетто:

- Интересная идея и интересная фабула, близкая словам героической песни «Варяг»: «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», пощады никто не желает…». А здесь военный корабль «Орёл», олицетворяющий собой непреклонность логики истории России и всего человечества, и логики эволюции всего Космоса.

Правильно ли я понимаю, что военный корабль «Орел», неожиданно возвращающийся в село Дединово в окрестностях Коломны с определенной исторической цикличностью, представляет собой олицетворение той силы исторической логики, которую несет в себе Россия как евразийская цивилизация, как центр устойчивости-неустойчивости мира (я об этом писал в своих книгах, посвященных философии истории России, например в монографии «Основания и императивы стратегии развития России в XXI веке», опубликованной в 2005 году), и русский народ, как её строитель и главная руководящая сила, если вспомнить знаменитый победный тост Сталина 24 июня 1945 года за здоровье русского народа?

Владимир Фадеев:

- Сила, за которой предстоит полёт, – в историческом, многотысячелетнем прошлом великого, но оболганного народа, поэтому сильное место на берегу Оки на протяжении нескольких дней приучает команду к разновременью, ибо полёт предстоит по тем временным русским далям, которые вычеркнуты из его, народа, сознательной памяти. И потому же в беседах превалирует тема истории, правды и фальши в ней. Аспекты разные, в соответствии с наклонностями каждого из команды, – поэтический, этимологический, религиозный, алкогольный, особенно физический. Физика Истории, прообраз новой науки, в которой герои небезуспешно пытаются применить к истории фундаментальные физические законы. Но главное расследование – геоисторическое, понимание земной (ноосферной) силы, которую и должно пробудить. С подсказкой повествования об алексинском волхве, герои открывают реально существовавшую на континенте (и существующую доныне!) Золотую цепь Держателей по магическому 52 градусу с. ш., на котором у планеты пересекаются (сходятся!) идеальная шаровая и реальная геоидная формы, душа с телом, с шагом в большую русскую версту, от Оки до Оки, от Сахалина до Ирландии и Испании. Цепь и сейчас работает как линейный ускоритель, ретранслятор, усилитель эволюционной энергии, а два опорных звена, расположенных точно в приходящихся на Евразию (район курской аномалии и район Байкала) узлах Русской икосаэдро-додекаэдрической геосетки Земли (Гончаров Н.Ф., Макаров В.А., Морозов В.С.,1973 г.), – как реакторы, эмитенты ноо-энергии. Автор удивляется: как же раньше никто не обращал на неё внимания? Цепь так чётко обозначена через весь континент одним и тем же именем реки – Ока (место жительства на санскрите): Ока среднерусская с городом Орлом и притоком Орликом – главное место гнездовья Орла (недаром столько русских духовидцев с её берегов!). На восток: Ока южноуральская, башкирская, пугачёвская ставка; далее через те же 1670 км – Ока омская, где знаменитая деревня Окунёво; Ока байкальская, тройная тёзка подмосковной – Ока, приток Орлик, село Орлик (случайно ли?); Ока (М-Ока) амурская, на самой северной излучине великой реки; и крайняя на востоке – сахалинская Ока (Оха, но изначально Ока, как Охота от Окаты), где ещё живут держатели-айны. И на запад: Ока чешская, опять же с замком Орлик, (случайно? Влтава совсем недавно называлась Вилт Ока – «дикая вода»); Ока баскская, на которой стоит многострадальная Герника (именно потому и многострадальная) и Ока (Ав-Ока) ирландцев, ещё одним яростным народом-антиподом хищных (заразных) соседей. Золотая Цепь. Оплот держателей, основной нерв Хартленда, вожделенного для чертей всех мастей и масштабов, отсюда вечный дранг нах остен, отсюда непонятное историкам остервенение при бомбёжке беззащитной Герники на Оке, и битва за Орёл, и наш первый салют за его освобождение.

Три года до нового нашествия (1988 г.), уже не танкового, черти стали изощрённей, атаковали изнутри и успешно – страна в пьяном эйфорическом раздрае, ещё несколько лет и её разорвут на национально-региональные клочки и по очереди побросают их в топку… но в Дединово, на Оке, готовятся к возвращению Орла.

Корабли с названием «Орёл» строились в России с завидной регулярностью. Начало этой великой серии положил царь Алексей Михайлович. Он, уже чужой земле и народу, только лишь слышал от недорезанных им волхвов о чуде явления русского духа-спасителя в виде небесного Орла где-то в окрестностях Коломны за три года до национальной трагедии, отчего все вершители русских судеб и бывали именно здесь и именно в это время. И когда для него запахло жареным (Разин), слепо следуя слухам о легенде, царь поторопился с подарком Орлу-хозяину, построил ему к сроку игрушку. Разина царь одолел, а над подарком Орёл небесный только усмехнулся и сгноил его в камызякских протоках. Но тем не менее испуганные цари и царишки с тех пор неизменно за несколько лет до беды (чуют!), строили своих «Орлов», счётом за триста лет больше десятка (обо всех в книге рассказывается), и у всех у них была «камызякская» судьба, как будто Орёл-хозяин говорил: не деревянные и железные подарки мне нужны, а команда!

К команде у Орла одно требование – все без исключения должны быть такими, какими он, сам Орёл (читай - Бог), задумал русского человека, или, что тоже самое, какими они, ещё даже не родившиеся, были в мечтах своих родителей. Поэтому главная многолетняя задача (работа) сильного места на Оке – возвращение (ещё одна грань названия) физиков-пьяниц к образу, соответствующему божьей задумке о каждом. В книге уделено много внимания этому обратному филогенезу (возвращению) команды до самих себя, ещё и как указание пути для каждого русского.

Александр Субетто:

- Владимир расскажи немножко об идее новой науки – «физики истории». Александр Леонидович Чижевский, которого я отношу к Титанам Эпохи Русского Возрождения (концепция Эпохи Русского Возрождения представлена мною в капитальной научной работе «Эпоха Русского Возрождения в персоналиях», опубликованной в 2008 году, а в 2017 году, в связи с 120-летием со дня рождения этого ученого мною была опубликована работа с названием «А.Л.Чижевский – Титан Эпохи Русского Возрождения и гений, рожденный в «пламени» Великой Октябрьской социалистической революции»), в 1924 году издал книгу «Физические факторы исторического процесса». В ней он писал: «…физика должна сказать своё слово при рассмотрении любого в мире вопроса. Она должна осветить лицо истории своими законами о веществе, связать человека с человеком, человечество с природою путем установления для органических существ законов, аналогичных законам неорганического мира». И вдруг я встречаю эту же идею Чижевского в Вашем романе. Эту же идею и я развиваю в теоретической системе Ноосферизма, в частности в таких её основах, как системогенетика, концепция закона спиральной фрактальности системного времени, системогенетическая концепция системного времени и пространства, теория циклов, ноосферная парадигма универсального эволюционизма, теория Наблюдателя и Сверхнаблюдателя и другие.

В чем состоят особенности Вашего взгляда на физику истории и проблему наблюдателя, который Вы реализуете в текстах романа?

Владимир Фадеев:

- Идея Физики Истории – логичная (для физиков) попытка вытащить историю из–под многоярусной лжи (первый ярус, как это не покажется странным – те самые «источники», на которые с профессиональной гордостью ссылаются «настоящие учёные». О поздних подделках что и говорить, но и оригиналы пишут не независимые свидетели, ибо независимых летописцев не может быть в принципе). Здесь, кстати, прямо действует Закон Спиральной Фрактальности Системного Времени: – строение атома и устройство человеческого общества практически идентичны. Возьмем в качестве примера СССР: ядро – политбюро ЦК, два ближайших электрона – партия и правительство, дальше сферическими слоями комсомолы, профсоюзы – общество, вплоть до внешних, обеспечивающих «химические» свойства. Так что можно строить периодическую систему государств и народов, но, главное, чем и озабочены герои книги, – восстановить цепочку взаимодействий (войн и пр.) и превращений (например, распад сверхтяжёлых элементов – империй) этих социальных веществ, т.е. восстановить, узнать подлинную историю, чтобы, выбравшись из морока сказок (вранья) о самих себе, сделать, наконец, возможной разумную эволюцию.

Иерархия Наблюдателей. В романе о физиках не обойтись без темы о наблюдателях. Равно, как любое событие, история (в том числе и описанная в этой книге) не явилась бы миру без наблюдателя этого события и истории, так и для бытия Вселенной востребован Наблюдатель. Иерархия Наблюдателей точно соответствует иерархии Мира. Разум, сознающий себя Наблюдателем, делает разумным свой фрактал мироздания. Ноосфера – наш разумный фрактал, и факт его разумности (в романе) – явление надчеловеческой силы (возвращение Орла), регулирующей эволюционный процесс во фрактале. В книге прообраз этой иерархии прописан специально: маститый учёный, прямо позиционирующий себя наблюдателем, обнаруживает себя в качестве наблюдаемого со стороны простого шофёра, и оба под присмотром наблюдателя-мальчика.

Александр Субетто:

- Владимир, Вы в романе интересно трактуете историческую миссию русского народа как народа–атланта, держащего мир на своих плечах. Расскажите подробнее о Вашей идее об «удерживающем». Как в ней преломляется идея ноосферного разума?

Владимир Фадеев:

- Уважаемый Александр Иванович, да, большая тема в романе – интерпретация учения об «удерживающем», «катехоне» («…ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь...») Попы запутали её до безобразия, но в наше время видится ясно: удерживающий, изъятие которого из мира будет означать его, мира, окончание – не римский император, не православный царь, а русский народ. Именно на него идёт тысячелетняя атака («история болезни планеты Земля»). Об этом, кстати, и поэма одного из героев с главами, соответствующими приступам этой болезни: «Бог не тот!» (крещение), «Царь не тот!» (приход Романовых), «Поп не тот!» (раскол), «Бог, не тот, царь не тот, поп не тот!» (17 год), «Народ не тот!» (предощущаемые 91-93 гг.). Способность русского народа к труду удержания исследуется опять с помощью общефизических аналогий и доказывается (с привлечением исторического материала), что державность – следствие экзотермичности всех взаимодействий русского народа с окружающим миром, в отличие от эндотермичности (читай – паразитичности) тех же англосаксов. Эта идея логически завершается образом русского реактора, непрерывно генерирующего созидательную энергию на периферию ойкумены (тамбовский мужик без штанов, но в Ташкенте – десяток университетов). В книге этому исследованию посвящено немало страниц.

Ноосферный разум в романе показан частично антропоморфным (хотя он таков и на самом деле). Представители высших русских иерархий, во избежание скатывания на уровень аморфных фэнтези – немногочисленны, только в объёме объективных сведений о них. С Полканом, который водительствовал Авелем-Кобцом в 18 веке и, в облике майора Волкушина, дядей Вовой в наше время, как и с окскими старцами-волхвами, автор общался лично. О боге Прове и речном смотрителе – полубоге Окине знаю от Волкушина-Полкана (он не врёт, всё-таки тоже полубог).

Подлинную историю монаха Авеля (настоящее, наречённое при посвящении имя – Кобец), представителя древнего окского клана волхвов, имевшего цель-задачу не просто укоротить чуждую народу романовскую династию, но укоротить «ко времени», автор услышал в двух вариантах – от старца Сергея Ивановича Пономарёва и от майора Волкушина (Полкана), отчего «роман в романе» получился откровенно «двучастным».

История Авеля (Кобца) – рассказ о непростой, но результативной совместной работе человеческого и надчеловеческого (вместе – ноосферного, Кобец-Полкан) разума над регуляционными планетарными процессами, в нашем случае – укорот династии чуждых народу и его земной миссии царей-Романовых. Рефреном – история наших дней (дядя Вова – майор Волкушин) о сложной подготовке вождя-держателя в новой русской смуте.

Александр Субетто:

- У Маркса есть высказывание: культура, которая развивается стихийно, оставляет после себя пустыню. Первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы, которая, в моей оценке, произошла на рубеже 80-х – 90-х годов ХХ века, грозит человечеству «призраком» экологической гибели. Она поставила де-факто предел этой стихийной истории. А образ «пустыни» у Маркса и означает рост энтропии по вине хозяйствующего человека на Земле, который на фоне скачка в ХХ веке в энергетике мирохозяйственного воздействия на Биосферу в 7 порядков, превратился к концу этого века в первую фазу Глобальной Экологической Катастрофы.

Владимир, а какими смыслами «нагружено» Ваше представление о негэнтропийных процессах в романе?

Владимир Фадеев:

Негэнтропийным процессам придано так же особое значение. Вторая главная линия в романе – трижды воскресающий начальник ускорителя РИУС-5, председатель институтского общества трезвости (ПредОбТр), несостоявшийся волхв, а ныне запойный алкоголик Михаил Васильевич Орликов (Орёл). Будучи с детства на примете у планетных иерархий, он не может быть просто так отпущен в хаос (съеден энтропией), за него идёт борьба, выражающаяся в том, что ноосфера направляет на него свой, несравнимый по мощности с единичным человеческим негэнтропийный поток, что приводит к восстановлению его естества (вторая рефлексия главной темы – возвращение Орла, всего их около десятка). Ничего необычного – всего лишь частный случай всеобщего воскрешения по «Философии общего дела» великого провидца Николая Фёдорова. Никакой фантастики, пора привыкать. В этом же ряду – возвращение для напутственного слова команде ушедшего год назад в иные миры (не такие уж далёкие, как оказывается) старца Сергея Ивановича Пономарёва, и явление, правда по «техногенному» каналу (из энергий трансформатора своего имени, ускорителя РИУС, что только подтверждает единство и многообразие мира), Николы Теслы, для важной беседы с находящемся на пути возвращения в явь коллегой – физиком Орликовым. Тут же – анализ со стороны великого электрика предкатастрофного состояния планеты и указание на причины такого состояния.

Александр Субетто:

- Владимир в вашем романе, поскольку главные его герои – команда корабля «Орёл» – физики-ядерщики, показан удивительный сплав научно-технических и духовных устремлений, характерный для них. Эта линия присутствует и в моих исканиях в логике, с одной стороны, ноосферно-ориентированного синтеза всех наук, который я представил в целой серии монографий (последняя из них – «Русская наука: от прошлого – к ноосферной ответственности за будущее России и человечества в XXI веке», опубликованная в этом – 2018-ом – году), а, с другой стороны, синтеза духовно-нравственной системы ноосферного человека и ноосферного образования. У меня сложилось впечатление, что нечто подобное совершают герои и Вашего романа. Расскажите об этом подробнее.

Владимир Фадеев:

- Техногенная тропа, кстати, не антагонизирует в романе с духовной – и потому, что главные герои сами физики-ядерщики, и потому, что автор, тоже физик, убеждён, что при безусловном примате духовности (и контроле с её стороны) эта тропа может укоротить общую дорогу к ноосферному единству. Не случайно и ретроспектива техногенной темы в виде создаваемой одним из героев новой науки – Физики Истории тоже сработает на общее благо, ибо чисто гуманитарный подход к прошлому родил такую гору вранья, что придавленная ею истина о былом уже почти не дышит. Обсуждение правомочности и необходимости применения физических законов к истории – не последняя линия в романе, равно как и предвосхищение синтеза наук, который неизбежно повернёт-таки их к человеку (Только успеть, пока они, т.е. частные науки, по отдельности не угробили его, человека, превратив в мутагенного робота, бесполезного для космической эволюции).

Помешать возвращению Орла-хозяина, Орла-держателя никому и никакими способами невозможно (ноосфера!), но попытки наловить брызг державной силы при его появлении, причаститься, и этим получить заочное благословление на вершительство – позитивное или негативное - в русском мире, предпринимаются. Дубликаты сущностей главных «соискателей» вполне узнаваемы (две конкурирующие пары – дядя Вова с Митьком и Гога с Толяном); надо признать, так или иначе властишки они хватанули. Их нынешнее присутствие на олимпах российской власти объясняются исключительно фактом присутствия в сильном месте именно в момент возвращения Орла.

Но главное – полёт состоялся, расползающуюся основу русского неба удалось-таки прошить заново, пике не закончилось катастрофой, правда, очередной русский фрифлай ещё не завершился – теперь наша работа.

Александр Субетто:

- Расскажите поподробнее о структуре романа.

Владимир Фадеев:

- Роман довольно жёстко структурирован, построение его основано на сакральной цифре «7». Книга состоит из семи частей, в каждой из которых семь глав. «Роман в романе» (о монахе Авеле – волхве Кобце) – тоже из семи глав. Не подгонял, текст как будто сам собой выстроился под гамму-радугу и человеческие семилетья. (Исключение составляет 4-я, центральная часть, в которой отдана честь другому магическому числу – 13, это число ещё одного героя книги – Николы Теслы, только 13-го числа, да ещё в пятницу, он начинал свои важнейшие дела. Поэтому и начало романа - 13 МАЯ, ПЯТНИЦА. 13 – число возрождения, начала нового цикла, число Феникса – возвращающегося Орла). Семь главных героев (команда Орла). В Золотой евразийской Цепи, столь активно обсуждаемой в романе, семь звеньев. Даже поэма в конце книги – из семи частей.

Александр Субетто:

- Владимир, это Ваше 7-частно-фрактальное построение романа присутствует и в моём упоминаемом научно-философском эссе «Исповедь последнего человека». У меня ведь тоже текст этой работы структурирован в виде 7-и разделов «День первый», «День второй», …, «День седьмой», и каждый из этих разделов состоит из 7-и подразделов. А ведь это у нас с Вами произошло независимо, мы ведь познакомились 3 недели назад, а моя книга писалась летом 2011 года, тогда как Ваша – в последние 2 – 3 года. Удивительное совпадение, или как бы сказали специалисты по когнитивный психологии – удивительный когнитивный резонанс.

Владимир, а что вы можете сказать по этому поводу или добавить к этой моей рефлексии?

Владимир Фадеев:

- Уважаемый Александр Иванович, я отвечу на эту Вашу сентенцию «ненаучной рефлексией», глядя на то, что сотворил, как бы изнутри себя, ведь текст романа, поведение героев, роман в романе, – это ведь тоже своеобразная рефлексия над собой и над миром в котором я живу.

Смотрюсь в эту книгу про 1988 год, как в зеркало, и тут же, что называется, самая что ни на есть рефлексия: Э-э-э, да ведь не я её писал, а она меня. Точно! Что я был до неё? (Даже не кто, а что?). Физик, лирик, писатель? Или просто рыбак и пьяница? Примак-многоженец? Какая-то разноцветная пыль, клубком. Без лица, которое не то что без необщего, а даже без общего выраженья. А теперь-то – многоЛИК!. Сколько там под двумя обложками персоналий? Около полсотни? Вот это янусище! Правда 4/5 из них так себе, лишь нос или бровь, левое ухо да драный чуб… но семь-то, семь – вот он я! Вот я каков на самом деле! Ай, да книга, раскрыла-таки образ, вернее – создала. Из чего? Из улиток, ракушек и зелёных лягушек…

Один-то, смотри, и правда – поэт! Вот он, оказывается, как стихи пишет, вернее – вот, оказывается, как они, стихи, пишутся, откуда они приходят и чем на самом деле являются. Столько их насочинял, а ведь только через этого Семёна и открылось! А второй, рядом с Поэтом – нюня какой-то, травки-цветочки, чисто девчонка, хорошо хоть рыбак, а то бы и не брали его, тюху, в команду. Но умеет в воду смотреть, начитался Сабанеева и свою Лесную книгу, теперь видит через воду не только события в обе стороны времени, а ещё и так точно эмбрионы русских слов угадывает… и красиво у него получается, даром, что Аркадий… или это от того, что прост, как валенок, ничего не усложняет и живёт по своей-же поговорке-приговорке – «по-честности»? А третий, ей-богу – физик! Единственный из всех семи физиков – физик, сам себе равен, потому, наверное, и единственный под своим именем – Николай Николаевич. Физик-то физик, только какой-то помешанный. Нет бы держал в уме Максвелла, Ландау, прости господи, с Эйнштейном, так он чего удумал: изобрёл новую науку – Физику Истории. И ведь как складно, что в конце книги убедил даже своего начальника, великого скептика Тимофеича. А разве человеческая история не процесс? Много, конечно, переменных… а где их мало? Зато четвёртый совсем не теоретик, физик-практик, Поручик (что-то в облике его от Ржевского), нахватался от старого механика хитростей, который под его же началом на реакторе работает, и теперь гнёт пальчиками стальные ложки, заводит взглядом свою «копейку», облака взглядом двигает (реально)… Пятый скорее всё-таки химик, хоть и физик, точнее – ал-химик, а ещё точнее – алк-химик. Виночерпий. Пьяница (как и все – такие времена!). Его лозунг: Если пьянство нельзя побороть, его надо возглавить. Кудесник не хуже остальных – даже если вечером выпито всё до последней капли – утром опохмелит. Автор синтеза водочной гомеопатии с алкогольным плацебо. А вы слушали его лекцию 17 мая, на трехлетнюю годовщину Трезвости, о сакральном смысле русского пьянства?.. Обязательно послушайте! Но по-настоящему особняком – шестой, с простым русским именем – Африка. Ядерщики его, электрика, в свой высоколобый клуб не принимают – электрику недоступны мирозданческие законы, но он необидчив, он знает (ищет) дорогу к Истине напрямки и уже в шаге от воцерквления… если б не бабы… И, наконец, последний в септете (в смысле – первый) – Капитан, обладатель, пожалуй, главной магической способности – видеть цель и суметь собрать для достижения её команду. Судьба издалека вела его на этот берег. Уверенно вела.

Да, ещё есть одна девушка… как, девушка - тоже я? А чем моя Катя, дединовская сивилла, хуже мадам Бовари? Любая книга (художественная) – всегда только об авторе, даже если тот будет писать о бабочках или распоследнем упыре. Что ж – рефлексия.

И ещё - обилие эпиграфов – вспомогательный, опять же рефлексивный по отношению к тексту, художественный ряд.

Александр Субетто:

- Дорогой Владимир! Вот и состоялась наша заочно-письменная беседа о Вашем, недавно увидевшем свет, романе «Возвращение Орла». Задача нашей беседы – привлечь потенциального читателя к Вашему удивительному роману, который зовет его – читателя – к познанию прекрасного мира, в котором мы живем, и к ответственности за его Будущее, причем мы оба добавим – Ноосферное Будущее. Желаю Вам многих новых творческих удач на поприще синтеза писательского труда с потенциалом инженера-физика-исследователя, который в Вас явно, как я считаю, присутствует.