Настоящая статья написана мною по просьбе профессора Б.Е.Большакова и опирается на выполненные мною разработки по становлению человековедения в 90-х годах ХХ века и в начале XXI века.

«Непременно надо для здоровья нации,

чтобы кто-то детскими очами, просто так,

безотрывно глядел в небо»

Леонид Леонов

1.Категория человековедения.
Социальный заказ на синтез единой науки о человеке

Категория «человековедение», очевидно, появилась во второй половине XX века, восходя к работам Б.Г.Ананьева, хотя различные попытки интеграции науки о человеке были осуществлены уже в XIX и в начале XX века. Примером могут служить:

• работа В.И.Несмелова «Наука о человеке», изданная в 1905, 1906 годах и получившая высокую оценку в работах Н.А.Бердяева;
• работа М.Шелера «Положение человека в космосе» (1928 г.), в которой решалась задача создания основополагающей науки о человеке;
• удивительная по постановке проблемы монография С.Н.Булгакова «Философия хозяйства» (1912 г.): в ней раскрывается космическая функция хозяйства и космическая функция через хозяйствование на Земле человека, в принципе дается синтез знаний о человеке и человечестве через космоцентричностъ хозяйства, которая, в свою очередь, в чем-то резонирует с «теленомичностью» «разумного живого вещества», «живого космоса» по Казначееву;

и этот список мог бы быть продолжен.

И, однако, социальный заказ на синтез единой науки о человеке, необходимость которой указывалась в известном предвосхищении Карла Маркса, созрел только к концу XX века. Он обусловлен Синтетической Цивилизационной Революцией, включающей в себя Системную, Человеческую, Интеллектно-Инновационную, Квалитативную, Рефлексивно-Методологическую и Образовательную Революции (Субетто, 1992, 1994, 1996) и потребовавшей преодоления сложившейся асимметрии как в развитии общественного интеллекта в XX веке (информационно-интеллектно-энергетическая асимметрия человеческого разума – ИЭАР по А.И.Субетто), так и технократической асимметрии в эволюции единого корпуса знаний, на которую указывает В.П.Казначеев.

Интеграционные процессы в системе Бытия человека и общества, определяющие содержание Синтетической Цивилизационной Революции, рост его сложности и системности, в том числе технологической, экологической, информационной системностей Бытия по антропогенным причинам, поставили вопрос о синтезе человековедения как некоего проблемно-ориентированного научного комплекса, макроблока единого корпуса знания, который обеспечил бы ноосферную человеческую революцию как момент реализации императива экологической выживаемости человечества в XXI веке. Иными словами, синтез человековедения стал жизненной необходимостью в эволюции образования, науки и культуры в общей системе реализации императива выживаемости человечества в XXI веке,

Как ответ на этот социальный заказ, в С.-Петербурге в Доме Ученых в Лесном с 1985 по 1991 гг. действовала секция Человековедения (Председатель – А.И.Субетто), которая провела несколько конференций и семинаров по этой тематике. В Н.-Новгороде формируется в 80-х годах философская школа (под руководством Л.А.Зеленова), которая послужила базой создания первой Всероссийской академии человековедения (1991). А.В.Куманова, болгарский ученый-библиографовед, предпринявшая попытку создать единую философско-науковедческую картину гуманитарного знания, отмечала в 1995 году: «... человек в наше время предстает в качестве глобальной общенаучной проблемы – в связи с громадным ростом числа научных дисциплин, занимающихся его изучением и вытекающими отсюда затруднениями в сведении воедино системы добытых знаний, и, что еще важнее, в качестве философской проблемы – как выработке мировоззренческого способа обобщений системы взглядов на мир и место в нем человека...». Она заостряет внимание на различии западноевропейской, американской традиций в толковании термина «антропология» и восточнославянской. Для последней характерна тенденция включения в содержание антропологии науки о биологической сущности человека. Для западной линии развития антропологии в XX веке доминантой оставался этноцентризм.

Следует отметить также и организацию общественного Института Человекознания в 90-х годах в Томске (руководитель Г.С.Горчаков).

Обращенность к усилению роли Человекознания в фундаментальной подготовке на всех ступенях непрерывного образования зафиксирована и в Докладе Международной комиссии по образованию для XXI века (1997), представленному ЮНЕСКО, и в предисловии к этому Докладу Жака Делора, председателя этой комиссии. Признавая, что «возникает... противоречие между невиданным развитием знаний и возможностями их усвоения человеком», Жак Делор подчеркивал, что, тем не менее, «комиссия не могла устоять перед соблазном добавить к этому новые области, такие, как познание самого себя и средства обеспечения физического и психического здоровья, а также обучение, направленное на то, чтобы лучше познать и сохранить окружающую природную среду». Комиссия напрямую увязала гуманистическую направленность образования с проблемой выживания человечества, т.е. с тем, что я назвал еще в 1990, 1991 годах императивом выживаемости человечества.

2. Программа и архитектоника человековедения.
Антропное движение

Проблема синтеза человековедения как единой науки или единого научного комплекса продолжает дискутироваться. В некоторой степени определенным индикатором сложности отношения к проблеме синтеза человековедения служат материалы первого российского философского конгресса «Человек – философия – гуманизм» (4-7 июня 1997 г.) в 7-ми томах, в которых философские проблемы человековедения в их синтетическом ракурсе совершенно не прозвучали («Человек – Философия – Гуманизм», 1997). С другой стороны, наблюдаются тенденции к репрезентации человековедения со стороны отдельных наук – психологии, философской антропологии, биологии и т.д. или, что тоже самое, редуцирование всего богатства содержания человековедения до одной какой-либо науки о человеке. Наиболее характерно это для психологии, которая, как правило, репрезентирует человековедческое знание в образовании или служит главным основанием для его синтеза.

Чтобы этого избежать перед человековедением как сложно организующейся системой наук и теорий о человеке, очевидно, стоит проблема программы и архитектоники синтеза, т.е. проблема метасистемного обобщения. В ряде работ автора была предложена программа и архитектоника синтеза человековедения на базе привлечения новых парадигм в организации единого корпуса знаний.

Предложенный системный подход раскрывается через шесть «профилей» ноосферного или неклассического человековедения, взаимодействие которых образует «объемную матрицу» или «тензор» взаимодействия соответствующих наук и теорий.

Первый «профиль» ноосферного человековедения организуется по трем уровням методологической организации наук о человеке:

• верхняя страта – системология человека, теория фундаментальных противоречий человека, космическая и ноосферная антропологии, общая теория меры человека и др.;
• средняя страта – специальные теории человека;
• нижняя страта – предметно-ориентированные теории с отражением разных аспектов «природы человека»: этико-нравственного, национально-этнического, демографического, географического, социально-группового и социально-стратного (по П.А.Сорокину и по К.Марксу) и т.п.

Второй «профиль» ноосферного человековедения реализует принцип единства потребностей, способностей, деятельности и творчества человека. В соответствии с этим принципом данный «профиль» организуется как тетрада наук или теорий – теорий способностей, потребностей, деятельности и творчества (креатологии). По Л.А.Зеленову эти теории (за исключением теории творчества) определяют структуру антропологии (Л.А.Зеленов. «Антропология», 1991).

Третий «профиль» ноосферного человековедения организуется на базе «принципа развития» и объединяет «воспроизводственные» теории – социальную, культурологическую, этнологическую, биологическую, демографическую, и собственно – ноосферную.

Четвертый «профиль» реализует принцип единства «человека» и его «жизни».

Здесь важное значение приобретает смысловое измерение науки о человеке как науки о живом разумном веществе и науки о жизни.

Человековедение предстает как «жизневедение» или виталогия (Субетто, 1994, 1995). К важным наукам этого профиля относятся валеология, теория качества жизни, теория автотрофности человечества, теория питания, педагогическая антропология и др.

Пятый «профиль» ноосферного человековедения определяет развертывание структуры человековедения на базе принципа биосоциальности человека. Особое место в этом профиле занимают биология, социология и биосоциология человека, а также этнология (в экспликации, которая наиболее близка воззрениям Л.Н.Гумилева), экология человека (по В.П.Казначееву), науки, которые еще должны быть отрефлексированы, обобщены и пройти свой путь развития.

Шестой «профиль» ноосферного человековедения организует систему человекознания на базе принципа единства человека и меры человека, понимания своеобразного цикла восхождения и спирали мерогенеза человека. «Квалиметрия человека» (см.: А.И.Субетто. От квалиметрии человека – к квалиметрии образования, 1993, 242с.) входит важным компонентом в этот профиль.

М.Я.Бобров, поднимал в 1990-х годах вопрос о развитии «антропных исследований» и институционализации «антропного движения» как целого научного движения. Он писал: «Идеалом и целью антропного движения, по-видимому, должны стать единое учение о человеке и его жизнедеятельности, а также единая теория человека». По его оценке, науку о человеке следует назвать гомологией, с тем, чтобы преодолеть ограниченность содержания антропологии, как оно сложилось исторически в первую очередь в англо-американской традиции. Здесь делается ставка на исследование законов жизнедеятельности человека.

О «человековедении» как научном движении писали И.Т.Фролов и П.С.Гуревич. «Человековедение (общая антропология), – отмечают они, – новое направление, связанное с целостным изучением человека и направленное на постижение его интегральной природы с учетом достижений различных теоретических дисциплин» (И.Т.Фролов, П.С.Гуревич. Человековедение, «Человек», 1994, №4).

В этой структуре «антропного движения» особое место заняла космоантропоэкология, развитая научной школой В.П.Казначеева. Здесь фактически сформирован «фокус» синтеза человековедения, восходящий к творчеству С.Н.Булгакова и в целом к «русскому космизму», в котором человек предстает как космопланетарный, ноосферный феномен и одновременно космопланетарная функция в биосферогенезе и геогенезе, что представляет уже значительный шаг в развитии учения о ноосферогенезе В.И.Вернадского, в сторону становления Ноосферизма.

Таким образом, в «антропном движении» или «движении человековедения» эксплицитно закодирован социальный заказ к науке и культуре как социальным институтам человечества, обусловленный логикой развития человеческой цивилизации на рубеже веков, Синтетической Цивилизационной Революцией.

3. Цивилизационно-эволюционный метаморфоз на рубеже ХХ и XXI веков: становление Тотальной Неклассичности будущего бытия человека

Чтобы лучше осмыслить этот «заказ», попробуем кратко дать оценку того, что произошло в эволюции человечества в XX веке и, особенно в конце XX века.

В конце XX века произошли по оценке автора первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы и стоящие за ней, как бы в ее «тени», – Глобальные Духовная и Информационная Катастрофы. Это означает фактически «катастрофу исторического человека».

Конечно, это пока еще не полная катастрофа социального человека, для которого уже нет будущего, нет исторического выхода, но уже полная катастрофа «стихийного человека», человека, сделавшего основным принципом рыночно-экономического развития функционал «наживы», функционал «прибыли», катастрофа «индивидуалистического», западного человека, «хомо экономикус», катастрофа западноевропейского, капиталистического рационализма, который так хорошо описал немецкий социолог начала ХХ века Макс Вебер. М.Мамардашвили в одной из своих работ в середине 80-х годах высказал мысль об «антропологической катастрофе». Эта оценка фиксирует фактически «катастрофу цивилизационных механизмов развития» в пространстве рыночно-капиталистической цивилизации, хотя Мераб Мамардашвили и не помышлял о такой её трактовке.

Что же это за «катастрофа» в конце XX века? Чем она вызвана?

Для ответа на эти вопросы автор предложил логику цивилизационного развития человечества представить в форме диалектики двух Логик с большой буквы – Внутренней Лотки Социального Развития (ВЛСР) и Большой Логики Социоприродной Эволюции (БЛСЭ) (см. А.И.Субетто. Социогенетика…, 1994).

В свою очередь Внутренняя Логика Социального Развития, которая в основном и была предметом пристального изучения со стороны почти всех ученых и мыслителей всех времен и народов, может быть представлена как диалектика двух типов исторических детерминаций – стихийной, материальной (через войны, голод, рынок, балансирование интересов; отметим, что по М.Веберу общество – это равновесие интересов отдельных лиц и социальных групп) и идеальной детерминации через общественный интеллект. Мною доказывается, что на протяжении истории действует «закон роста идеальной детерминации в истории», т.е. закон возвышения функций общественного интеллекта по «управлению будущим» со стороны общества как целого.

И, однако, до конца XX века история осуществлялась при доминанте «стихийной логики». Не случайно в философии истории исповедовалась её неподвластность отдельному человеку и обществу в целом, её непредсказуемость, несмотря на то, что её активным агентом выступали люди, племена, народы, страны и государства. А.Дж. Тойнби выстраивает философию логики Вопрошаний Божественного Логоса, обращенных к человечеству, и Ответов человечества, отдельных цивилизаций, стран и народов на эти Вопрошания.

Комментируя вклад Гегеля в философию истории, Ю.В.Перов и К.А.Сергеев подчеркивали: «Философия истории открыла «историческое бессознательное», типичный для истории механизм, когда люди поистине «не ведают, что творят» (Г.В.Ф.Гегель. Философия истории, 1993, 479с.). Детерминация по правилу «не ведают, что творят» явилась основанием для сформулированного Ф.М.Достоевским в «Дневнике писателя» закона «об искажении великодушных идей», что мне дало повод назвать закон стихийной детерминации «законом Достоевского».

Закон Достоевского, по сути, отражает энтропийный по отношению к природе характер мирохозяйствования человечества, что и оборачивается непредсказуемыми последствиями для самого человека, реверсом Добра и Зла. «Стихийная История» человечества, а значит и историческое саморазвитие человека в рамках Внутренней Логики Социального Развития, состоялись благодаря действию компенсаторных механизмов Биосферы, т.е. механизмов «биосферного гомеостаза». Этот механизм назван А.Л.Чижевским законом квантитативно-компенсаторной функции Биосферы.

Таким образом, разрушительный характер «стихийной логики» социального развития человечества на протяжении истории вплоть до XX века «покрывался» созидающим характером, гармонизирующим воздействием биосферного гомеостаза, антиэнтропийной «деятельностью» монолита живого вещества (благодаря действию закона, который В.П.Казначеев обобщает как закон Бауэра-Вернадского).

В XX веке, в моей оценке, происходит скачок в несколько порядков в энергетическом базисе обменных процессов между обществом и природой. Продолжающая действовать «стихийная логика» социального развития человечества, которая усилилась механизмами рыночно-капиталистической цивилизации, механизмами «невидимой руки» Адама Смита, на фоне «энергетического скачка» в базисе мирохозяйствования превратилась в «катастрофическую логику».

XX век предстает как Большой Энергетический Взрыв в цивилизационной эволюции человечества, усиливший экологическую неустойчивость стихийной логики рыночно-капиталистических механизмов социально-экономического развития.

Происходит перерастание «катастрофизма развития» в Глобальную Экологическую Катастрофу. Наступили Пределы всем механизмам цивилизационного развития, наступил Предел доминанте (во Внутренней Логике Социального Развития) стихийной регуляции.

Диалектика Внутренней Логики Социального Развития, с одной стороны, и диалектика взаимодействия этой Логики с Большой Логикой Социоприродной Эволюции, с другой стороны, подвели человечество к диалектическому отрицанию сложившейся «стихийной логики» и к трансформации детерминации в сторону «идеальной детерминации в истории» на базе общественного интеллекта.

Мои исследования оснований социальной и экономической генетики (и системогенетики – как более общего инварианта) показали, что происходит интенсивное становление «механизмов общественного интеллекта», «социогенетики на базе общественного интеллекта», в составе которых образование есть главный социогенетический механизм опережающего развития качества общественного интеллекта, т.е. опережающего развития «качества управления» своим развитием со стороны общества как целого. Синтетическая Цивилизационная Революция в конце XX века одновременно предстает как «формационная образовательная революция», определяющая сдвиг от образовательно-педагогического производства «частичного человека» и образовательных услуг к образовательно-педагогическому производству целостного, гармонично развитого человека, «биосферно-ноосферного» человека, который мог бы возложить на себя Ответственность за гармонизацию социоприродных отношений.

Происходит становление нового типа общества – научно-образовательного и одновременно – ноосферного общества, реализующего доминанту «идеальной детерминации в истории через общественный интеллект».

Анализ показывает, что, если использовать категорию «устойчивого развития», то единственной «моделью устойчивого развития» является управляемая социоприродная эволюция на базе общественного интеллекта и научно-образовательного общества.

При этом происходит смена парадигм не только Истории, но и науки, культуры, общественного интеллекта в направлении Ноосферизма и Тотальной Неклассичности будущего бытия человека. В этой новой, ноосферной парадигме характеристика Неклассичности расширяется, она включает в себя не только «принцип дополнительности» в расширительной трактовке, в том числе принцип Большого или космологического дополнения по В.П.Казначееву, антропные принципы в расширительной трактовке, но и принцип управляемости, принцип Большой Эколого-Антропной Дополнительности (в системе Ноосферизма по автору, 2001).

Содержание категории управления становится неклассическим, ноосферным, в нем преодолевается оппозиция: «стихийность» или «плановость» (которая характерна для критики опыта планирования в СССР со стороны К.Поппера, Хайека и др.) через понятия «управление стихийностью», «управление с риском и неопределенностью», «управление интервальное или управление на границах», «управление гомеостазом» и «управление гомеостатическое» и т.п. Когда Н.Н.Моисеев ставит вопрос о механизмах коэволюции человечества и природы и говорит о «направляющем воздействии» на «ход развития», то, фактически, таким образом понятое «направление», противопоставленное «управлению», есть тоже «управление», но в неклассической, ноосферной парадигме. Важным в таком понимании «управления» как категориальной характеристики Неклассического общественного интеллекта является учет нелинейности развития, раскрытие циклической динамики объекта управления и построение стратегий управления, циклически-рефлексивно-резонансных по своим воздействиям в этой циклической динамике. Поэтому управляемая социоприродная эволюция на базе общественного интеллекта и образовательного общества подразумевает новое качественное содержание и социальности человека, и образования, и планирования, и управления, в котором гармонизирующее воздействие человека, общественного интеллекта не противостоит гармонизирующей функции Биосферы и Земли-Геи (что приведет к дальнейшему развитию Глобальной Экологической Катастрофы, а не выводит из неё), а использует её. А это означает новое, ноосферное содержание образования и науки, новое содержание фундаментализации образования, востребующего новые интеграционные научные комплексы – ноосферизм, человековедение, биосфероведение, ноосферологию, валеологию, космоантропоэкологию, землеведение, биогеохимию и т.д.

Происходящий цивилизационно-эволюционный метаморфоз фактически меняет парадигму гуманизма, как бы его «архетип», определяя вектор перехода от «эгоизированного», эгоцентричного гуманизма к экоцентричному, ноосферному гуманизму, в системе которого доминирует не «антропоморфный нарциссизм», а благоговение перед природой, жизнью, «живым Космосом», частью которого мы являемся.

4. К Ноосферному, Неклассическому человековедению и Ноосферному, Неклассическому гуманизму. Принцип Наблюдателя и Сверхнаблюдателя

Ставя вопрос об «императиве гуманизации» человечества и России в 1992 году (моя монография «Гуманизация российского общества»), я вкладывал в содержание императива становление Неклассического гуманизма со сменой «эго-центризма» на «эко-центризм». При этом человекоцентризм гуманизма не отрицается, иначе было бы выхолощено содержание гуманизма, просто меняется мировоззрение человека, в том числе его отношение к свободе, к соотношению «должного" и «сущего». Человек научает себя мыслить частью целого, сознательно ограничивать свою свободу в интересах «целого», природы, Биосферы, Космоса, гармонизируя, а где необходимо, ограничивая свои потребности и интересы ради гармонизации своих отношений с природой, с Миром в целом. В этом изменении мировоззрения, «мировоззренческого фона» взаимодействия человека с социальным миром и миром природы важное место принадлежит смене парадигм эволюционизма, осмысления ограниченности объяснительного потенциала «механизма отбора».

Автором в серии работ разработана концепция ноосферного универсального эволюционизма, по которой происходит синтез дарвиновской, берговской, кропоткинской парадигм (Субетто, 1996, 1997), где действует диалектика взаимодействия закона конкуренции и с ним сопряженного механизма «отбора» и закона кооперации (сотрудничества, «любви» в онтологическом измерении, что было характерно для мировидения П.А.Кропоткина и Вл.Соловьева), а также механизма «интеллекта».

Само «движение» в направлении роста сложности систем, становления их «организмичности» в эволюции сопровождается усилением доминанты кооперации и «опережающих обратных связей в эволюции» (что и означает опережающую «интеллектуализацию» систем).

«Социал-дарвинизм», который в скрытом виде присутствует в буржуазных социологии и человековедении, с позиций нового понимания эволюционизма не адекватен реалиям и играет «коварную роль» в дезориентации понимания природы человека.

Примером такой «ложной онтологии человека», вытекающей из абсолютизации конкуренции и отбора, представлений об их действии в «общественной организации» является монография Б.А.Диденко «Цивилизация каннибалов. Человечество как оно есть» (1996), в которой отрицается орудийная гипотеза происхождения человека и закладывается гипотеза «некрофагоцитозного» происхождения, т.е. через трупоедение, впоследствии перерастающее в каннибализм.

Само появление подобных гипотез в «антропном движении» отражает вот этот рост «некросферы», о тенденции которого говорит В.П.Казначеев в монографии «Проблемы человековедения» (1997) и который является индикатором отражения в культуре, в сознании человека «катастрофы исторического человека», отражения Духовной и Информационной Глобальных Катастроф, о которых упоминалось выше.

Таким образом, императив гуманизации человечества и России с «неклассическим», ноосферным пониманием гуманизма при его экстраполяции на логику становления научно-образовательного общества подразумевает императив становления человековедения также в «неклассической, ноосферной парадигме», как части Ноосферных, Неклассических науки и культуры, базиса мироотношения Неклассического общественного интеллекта.

Гуманизация и гуманитаризация российского образования актуализирует становление его человековедческих основ. Можно сказать, что образование формирует свой социальный заказ на становление человековедения, уже как «образовательного человековедения», которое могло бы служить основой интеграционных процессов, формирования новой человековедческой вооруженности «нового человека XXI века», как неотъемлемой части той «человеческой революции», необходимость которой провозгласил А.Печчеи в 1973-1975 гг. и которая входит в систему революций Синтетической Цивилизационной Революции.

Каков же облик Ноосферного и Неклассического человековедения? Хотелось бы назвать ряд признаков, которые в определенной степени корреспондируются с «Проблемами человековедения» (1997) по В.П.Казначееву.

Первое. Ноосферное и Неклассическое человековедение – это неотъемлемая часть Ноосферной Неклассической науки, в которой происходит преодоление классического рационализма, в основном механистического рационализма, и преодоление одновременно «разрывов» между Истиной, Добром и Красотой в науке и культуре. Следствием механистической рациональности является гносеологический принцип упрощения (в управлении, развившийся как бюрократический принцип: «управляй сложным как простым»), в какой-то мере через технологии редукционизма, глушивший развитие системного подхода, формирование «холистических» технологий познания.

В этом плане русский космизм и русский холизм – идейно-философское и научное движение в России – противостоят этой тенденции и служат «базисом отечественной мысли» для становления Ноосферного и Неклассического Человековедения.

Синтез Истины, Добра и Красоты в его Неклассическом варианте означает новый механизм функционирования научного знания, при котором критерии научной истины неполны без привлечения этических и эстетических критериев. Они начинают «работать» внутри «проверочных механизмов адекватности» в науке. Происходит расширение «принципов дополнительности или дополнения».

В.П.Казначеев и Е.А.Спирин («Космопланетарный феномен человека», 1991) распространяют принцип дополнительности «на исследование неразрывной связи (всеединства) человека, монолита жизни и универсума», обозначая его как принцип «космологического дополнения или Великого дополнения». В соответствии с этим принципом «всякое масштабное исследование физического мира необходимо соотносить с соответствующими исследованиями живого вещества и человека как разумной формы жизни». А это, в моей оценке и означает, что критерии Красоты и Добра становятся внутренними критериями Истины, без которых она принципиально неполна и может вследствие этого оказаться причиной неадекватной деятельности человека и общества в наукоемком антропогенном мире.

Г.П.Мельников подтверждает эту мою концепцию в работе «Функции разума в биосфере и его технические усилители» (1990) следующим положением: «... когда научные истины становятся материалом для осмысления, и субъект способен одновременно быть и сторонним наблюдателем, стоящим над миром, и одним из компонентов этого мира как объекта наблюдения, выполняя взаимоотношения истин через правила логики и чувства красоты, то результатом такою осмысления и чувствования, его содержанием становится добро как вид отношения субъекта к миру, понятому как гармоничная целостность. И, таким образом, мы приходим к утверждению триадичности функции разума в биосфере: истина соотносима с научной деятельностью, красота как мера правильности процесса протекания мыслительной деятельности – с искусством, а добро как внутренняя потенция субъекта включается в механизм взаимосвязи компонентов биосферы для того, чтобы субъект мог содействовать оптимальным режимам функционирования биосферы – с высшей конечной функцией человеческого разума – управляющей».

Второе. Ноосферное и Неклассическое человековедение, исходя из изложенного, ассимилирует в себе эстетику, этику, искусство, религию, народное космовидение, синтезируя эти знания на базе глубокой рефлексии и «принципа Наблюдателя и Сверхнаблюдателя» (Субетто А.И. Проблемы фундаментализации…, 1995).

Формируется «теория относительности» внутри теории знаний и гносеогенетики как научной дисциплины (Субетто, 1995), изучающей законы эволюции единого корпуса знаний в истории человечества. В этой «теории относительности» акцентируется внимание на зависимости знаний от позиции Наблюдателя (а по отношению ко всей Природе в целом, ко всему Космосу – от позиции Сверхнаблюдателя), на форме реализации «принципа дистанцирования», на который в неявном виде указывали О.Шпенглер, Н.Я.Данилевский, П.А.Сорокин, Л.Н.Гумилев, Сама рефлексия по поводу позиции наблюдателя в структуре научного знания приобретает громаднейшую роль при обобщении, интеграции новых научных комплексов, при проектировании стратегий их синтеза.

Следует отметить, что рефлексия по поводу проблемы Наблюдателя в скрытом виде проходит через проблемы идентификации Бытия в онтологии как важнейшей части философии. Достаточно напомнить категорию «присутствия» Мартина Хейдеггера в его известном трактате «Бытие и время», увидевшем свет в 1927 году

Третье. Ноосферное и Неклассическое человековедение, исходя из принципа синтеза Истины, Добра и Красоты, выводит на передний план проблему синтеза интеллекта и нравственности, знаний, «ведения» и нравственности, знаний и ценностей.

На протяжении новейшего времени «наука» как институт в своих внутренних механизмах отчуждалась от ценностей, считая, что ценности должны лежать за границами действия «критериев объективности». Отсюда следовал уход, по крайней мере, в логике гносеологии, ученых от ответственности за использование достижений науки «во зло» как отдельному человеку, отдельным народам или странам, так и человечеству в целом. За этим скрывалось постоянное разделение «сущностного» и «должного», характерное для культуры европейского философствования нового и новейшего времени.

Но по отношению к «рефлексивным мирам», к миру человечества «должное» предстает как часть «сущностного». Это положение становится ведущей к ноосферной парадигме бытия человека, когда он поднимается на «высоту» Ответственности за качество управления социоприродной эволюцией. Проектность интеллекта, его установка на будущетворение фактически задействует детерминацию через «проектность» – «от будущего к будущему», в которой «должное» предстает как волевое начало субъекта в этой детерминации. Отметим, что истоки этой идеальной детерминации, по моей оценке, лежат в самом устроении мира, наличии опережающего (своеобразного проторефлексивного) отображения, следующего уже из иерархической организации Универсума (см. А.И.Субетто. Манифест системогенетического и циклического мировоззрения и Креативной Онтологии, 1994, 48с.).

Поэтому возникает представление о взаимопроникновении регуляторов интеллекта и нравственности («Безнравственный интеллект безынтеллектен» и «Безынтеллектная нравственность безнравственна»), без которого Неклассическое человековедение невозможно. Осмысление «теории относительности» в теории знания отражает повышение роли человека в научной картине мира и повышение ответственности за судьбы мира.

Четвертое. Из представления о первых трех признаках Ноосферного и Неклассического человековедения следует особое значение образования и воспитания человека, закономерность его процессов «внутри» человековедческого корпуса знаний.

Можно сформулировать принцип: человековедение дополняется образованиеведением.

Этот принцип приобретает особый смысл через призму метаморфоза бытия человека в современном мире, когда непрерывное образование и воспитание (самообразование и самовоспитание) становятся законом его существования в «мире изменений».

Пятое. Проблема Наблюдателя в системе человековедения («теория относительности» в гносеогенетике человековедения) поднимает в свою очередь проблему соотношения темпов научного самопознания и познания антропогенного и «естественного» миров с темпами изменений по антропогенным причинам в этих мирах. Информационно-интеллектно-энергетическая асимметрия человеческого разума (ИЭАР) как форма дисбаланса между энергетической мощью хозяйствования человека на Земле и качеством прогнозирования и проектирования, приводящего к техногенным катастрофам, по А.И.Субетто, имеет одним из своих источников «интеллектуальную черную дыру» по В.П.Казначееву.

По отношению к человековедению в целом эта «проблема соотнесения» определяет проблему опережающего развития человековедческого образования «внутри образования» в сравнении с потоком социальных запросов на человековедческие знания. А в рамках осмысления «законов человековедения» эта «проблема соотнесения» требует рефлексии по поводу закона опережающего развития качества человека, качества образовательных систем в обществе и качества общественного интеллекта (А.И.Субетто, 1990), как основы ноосферного, социоприродного гомеостаза на базе общественного интеллекта и научно-образовательного общества.

5. Положения ноосферного и неклассического человековедения: презумпция «всеоживленности Космоса сущего»

Выделим следующие положения, сопряженные с интеллектуальным пространством «антропного движения», по крайней мере, в системе отечественной науки.

Положение 1.

«Человековедение» рассматривается как своеобразный социальный институт, «обобщенное гуманитарное направление, объединяющее все социальные институты, а также институты духовного, религиозного, социально-культурного направления» (В.П.Казначеев, Проблемы человековедения, 1997). В этой дефиниции «человековедение» приобретает категориальную функцию общественного интеллекта в моей интерпретации, функцию его рефлексии, вне которой невозможен прорыв к новому качеству управления социобиосферным – ноосферным – развитием.

Положение 2.

Предмет ноосферного и неклассического человековедения сразу же расширяется. Оно предстает, как отмечает В.П.Казначеев, «естественно-историческим природным феноменом» в форме движения поколений людей, их выживаемости, их социальной, демографической эффективности. Фактически появляется «шкала человековедения», охватывающая исследования от изучения крупных этнических движений до семьи и «индивидуального человека». При таком подходе изначально заявляется «объект человековедения» в виде человека, народов, человечества в их взаимосвязях и взаимодействии с природой, в их сопряженной социоприродной эволюции.

Положение 3.

Важнейшим принципом ноосферного синтеза человековедения является то, что я бы назвал презумпцией «живого космического вещества» или презумпцией «всеоживленности Космоса сущего».

Фактически этот вводимый принцип, который я назвал презумпцией «всеоживленности» Космоса, корреспондируясь со многими взглядами «русских космистов» – В.И.Вернадского, А.Л.Чижевского, П.А.Флоренского, К.Э.Циолковского, В.П.Казначеева, и других, а также в какой-то мере воспроизводя древнее осознание сущего «ранним человечеством», имеет не только эвристический потенциал для развития человековедения, но и громаднейший этический потенциал.

Живой человек взаимодействует с живым Космосом, он его часть. Принцип Альберта Швейцера «благоговения перед любой жизнью» приобретает космические масштабы. Сама идея «всеоживленности» Космоса имеет много сторонников и воспроизводится многими учеными в различных теоретических схемах. Среди современных отечественных ученых можно назвать П.Г.Кузнецова, В.В.Налимова, Ж.А.Дрогалину, Д.М.Мехонцеву, Г.П.Мельникова, В.С.Смирнова, А.Е.Кулинковича, которые, если напрямую и не говорят о «всеоживленности» Космоса (а некоторые говорят и напрямую), то свидетельствуют, доказывают наличие свойства, которое близко к «родовой характеристике» живого, того свойства Абсолютного Ничто, о котором писал Казначеев, который анализировал В.В.Налимов.

А.Е.Кулинкович подчеркивает, что для естествознания второй половины двадцатого века характерна «тенденция к реантропизации окружающего нас мира» («антропный принцип» в космологии)». Он задает вопрос: «Можем ли мы сейчас дать на этот вопрос совершенно новый ответ, который на тысячелетия вперед будет определять миропонимание человечества?». И отвечает: «Да, мы можем сегодня дать такой ответ! Этот ответ таков: Мироздание состоит из витем – из объектов, очень похожих на живой организм, и, следовательно, на человека. Есть ли что-либо общее между человеком и Землей? между человеком и Галактикой? между человеком и элементарной частицей? между человеком и Вселенной? Да, такая общность есть: и человек, и Земля, и элементарная частица, и вселенная – это все витемы. Слово «витема» образовано из латинского «Vit» (жизнь). Система – это сложная система, находящаяся вдали от точки термодинамического равновесия и поэтому нуждающаяся для своего сохранения в питании – в постоянном притоке энергии и вещества. Главной особенностью жизни «Мироздания витем» является постоянный энергообмен» (А.Е.Кулинкович. «Мироздание витем» и ритмогенез. 1996).

Близкие позиции характерны и для моих взглядов на мироустроение, на креативность мира и его эволюцию.

В.П.Казначеев в своей книге «Проблемы человековедения» как бы суммировал эти «потоки идей» отечественной мысли: «... космос представляется живым. Говоря о косном веществе, мы можем уверенно утверждать, что его материальные проявления бесконечны по своему разнообразию. По-видимому, и варианты живой материи, так скажем, живых потоков живого вещества, тоже бесконечны».

Именно эта презумпция «всеоживленности» Космоса, в моём определении, ставит по-новому проблему российского образования и воспитания, его человековедческих основ. Человековедение в России, опираясь на колоссальный потенциал русской философии, русского космизма, отечественные традиции синтетического взгляда на мир, на холизм отечественной мысли, как нигде в мире должно исповедовать эту презумпцию жизни как фундаментального свойства универсума, в котором мы живем.

Здесь лежат истоки формирования новой этики и новой нравственности, перехода от эгоцентричного человекоцентризма к экоцентричному человекоцентризму. Экоцентричная, ноосферная парадигма синтеза в единстве с системой воззрений на «живой космос» усиливает роль учения об общественном (коллективном) интеллекте в самом человековедческом корпусе знаний.

Положение 4.

Из презумпции «живого космического вещества» как принципа синтеза человековедения следует принцип экологичности, ноосферной направленности человековедческого знания в той новой парадигме человековедения, которая формируется на рубеже III тысячелетия.

Человековедение должно быть экологическим, ноосферным человековедением, что означает глубокую и, если можно так сформулировать, тотальную экологизацию и ноосферизацию знаний о человеке.

Экология человека, экология человеческой популяции, региональная и глобальная экологии взаимопроникают друг в друга, образуя сложные переплетения экзо- и эндоэкологии.

Мною совместно с А.А.Горбуновым недавно издана работа «Ноосферная экология: основания становления» (2017). Её можно рассматривать, в свою очередь, как своеобразное, ноосферно-экологическое основание рефлексии над законами развития человека, предстоящих Родов Действительного Человека и Действительного Разума, как условия экологического выживания человечества.

Положение 5.

Важнейшим принципом человековедения, по В.П.Казначееву, является принцип баланса или гармонизации человекопроизводства и человекопотребления.

Это новые категории, введенные Казначеевым в рамках представлений об антропоэкономике, человекоемкости и природоемкости промышленных производств.

Следует заметить, что в рамках ноосферного синтеза человековедения, все раскрываемые закономерности и механизмы как бы подытоживаются в механизмах человекопроизводства и человекопотребления и поэтому не будет преувеличением, если я определю еще одну характеристику человековедения, а именно – как науки о гармонизации человекопроизводства и человекопотребления в целях обеспечения прогрессивной эволюции популяций, этносов, малых и больших народов, человечества в целом.

Именно дисбаланс между человекопроизводством и человекопотреблением, когда общество в силу или ложных представлений о целях социально-экономического развития, или по невежеству, или в силу геополитических стратегий «внешних политических сил» (ведущих скрытую войну), увеличивает чрезмерно человекопотребление, разрушая семью, репродуктивные механизмы и т.д., становится источником депопуляции, самоумерщвления народов и этносов. Человековедческие основания российского образования должны включать в себя этот «фокус» синтеза и рефлексии.

Положение 6.

Определяющим положением человековедения и в целом Ноосферизма по автору, является неслучайность появления человека в космогонической эволюции, своеобразная теленомичность (теле – цель, номос – закон) его происхождения.

В моей системе ноосферной парадигмы универсального эволюционизма, исходя из системогенетики, её законов, доказывается действие метазакона «оразумления» космогонической эволюции.

Положение о космономогенезе человека имеет много сторонников и версий. Интеллект (коллективный или общественный) выражает собой новую ступень в «оразумлении» Космоса, в интеллектуализации космогонической эволюции, развивающуюся функцию Биосферы и Земли-Геи как суперорганизмов. Данное положение предстает в форме некоего инварианта уже многих предложенных теоретических схем во взглядах на эволюцию Вселенной и происхождение человека (Г.П.Мельников, Н.Н.Моисеев, Назаретян, А.И.Субетто, и др., восходящих к тезису Тейяра де Шардена о человеке, как «оси эволюции, осознавшей самую себя», в определенной степени к концепции ноосферогенеза по Вернадскому и к концепции ноосферогенеза по Казначееву).

Положение 7.

Ключевым принципом человековедения является принцип гармонии.

Человек призван самой Эволюцией Биосферы на Земле, будущим её Ноосферным Этапом, стать носителем Закона Гармонии, как Закона Бытия любого Целого, в том числе Целого Биосферы, переходящей в новое качество – Ноосферу. Речь идет о трансформации Гармонии бытия системы < Биосфера - Человечество> в Космо-Ноосферную Гармонию.

Данное направление имеет широкий фронт обобщений в отечественной мысли: Э.М. Сороко, Ю.А.Урманцев, М.А.Марутаев, Э.Н. Елисеев, И.П.Шмелев, И.Шевелев, – восходящий к работам Пастера, Кюри, Вернадского.

Интересным моментом является постановка вопроса о симметрии времени, подобной симметрии пространства.

Мною в ряде работ высказана гипотеза о существовании закона спиральной фрактальности системного времени или обобщенного закона Геккеля, который определяет новый тип симметрии в онтологии мира – спирально-циклического эволюционного хроноритмо-спиралевидного самоотображения в развитии мира. Этот тип симметрии, если он существует в «потоке времени» живого Космоса, определяет «свертывание информации структуры спирали филогенеза», приведшего к появлению данного человеческого индивида, в «структуре организации информации» в организме: в его бессознательном (предсознании, подсознании, сверхсознании) и в сознании. Данная концепция по-новому позволила взглянуть на феномены, фиксируемые трансперсональной психологией, техниками магов разных народов, медитаций, концепцией хилотропного и холотропного модусов сознания. «Микрокосм» человека, его «подмир» фактически скрывает в себе в закодированном виде и в спиральной упаковке (геккелевской структуре) всю предшествующую космогоническую эволюцию (биоэволюцию, антропную эволюцию, этноэволюцию). Данная гипотеза в какой-то мере перекликается с утверждением В.В.Налимова, Ж.А.Дрогалиной в рамках концепции семантического поля, что «семантическое поле, которое мы связываем с ЭГО человека, так же как и его соматика, в каком-то подавленном состоянии сохраняют воспоминания обо всем предысторическом прошлом» (Налимов, Дрогалина, 1995).

Если эта гипотеза верна, то отсюда появляются новые концептуальные основания стратегий «социальной вирусологии», используемые в рамках духовно-информационных войн и ориентированные на разрушение структур «бессознательного» как в отдельном человеке, так и в «коллективном бессознательном», и формирование потока суицида. Кстати, по В.В.Налимову, сжатие или редукция прошлого в памяти человека ухудшает его опережающую адаптацию, что впрямую сопрягается с проблемами беспороговой экологии по Казначееву.

Положение 8.

Важным положением становящегося человековедения, является система сопряженности «общественного здоровья» и «здоровья человеческого индивида», на что обращает в своих работах В.П.Казначеев.

Этот подход позволяет осознать роль социальных институтов, государственной машины как задатчиков процессов прогрессивной эволюции, обеспечения эволюционной нормы здоровья или деградации, депопуляции. Ноосферная экспликация категории общественного здоровья, измерение «основного принципа человекопотребления» – несомненное достоинство становящегося человековедения.

Через концепцию общественного здоровья расширяется социальный заказ к человековедению в российском образовании. В.П.Казначеев был прав, когда ставил вопрос об организации специальных школ и курсов по проблемам общественного здоровья, которые бы дополнили валеологическое образование и воспитание. Следует согласиться с предложением о введении специального закона, по которому бы «каждый руководитель в соответствии со своим уровнем полномочий должен сдавать некий экзамен по стратегии и тактике общественного здоровья». Данный экзамен-тест предстает как часть механизма закона об опережающем развитии общественного интеллекта, упоминавшегося выше.

Положение 9.

Особое место в развернутой схеме синтеза ноосферного и неклассического человековедения занимает концепция автотрофности человечества – эта «значительная опережающая идея российского естествознания, одна из сущностных в понимании живого вещества» (В.П.Казначеев), восходящая к творческому наследию В.И.Вернадского.

Теория автотрофнизации человечества, несомненно, должна входить неотъемлемой частью в состав ноосферного человековедения. При раскрытии структуры человековедческих основ образовательных систем она была включена мною в качестве их важнейшего компонента в монографии по системологии образования в 1994 году.

Можно предвидеть множество подводных камней, связанных с недостаточностью знаний о природе человека, его гомеостазе, об иммунных популяционно-генетических механизмах, о биологических механизмах сохранения и развития этнобиологических особенностей, которые расширят «пространство содержания» процесса автотрофнизации.

Особое место здесь займет вопрос об «объекте автотрофности»: идет ли речь об отдельном организме человека (хотя и эта проблема стоит для особых автономных режимов деятельности), популяционном «организме» или о человечестве в целом? Здесь могут апробироваться и гибридные схемы, использующие «хлорофилловую фабрику». Поиск различных фитотронных технологий – только в «начале пути».

И, однако, в ближайшие десятилетия вопрос должен стоять о стратегии, с одной стороны, противостоящей силовому мондиализму, исходя из гуманистической презумпции «спасутся все, или не спасется никто», а с другой стороны, исходящей из концепции управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и научно-образовательного общества, если так можно сформулировать, – исходя из ноосферного социализма.

Кстати, на глубинную связь концепции ноосферы и социалистической идеи указывал В.И.Вернадский. На Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро в 1992 году, когда обсуждался вопрос об устойчивом развитии, на высоком уровне (например, в речи президента Бразилии) звучали предостережения о том, что, если не будет решена проблема социальной справедливости, человечество ждет крах в ближайшем будущем.

Кризис Классической, Стихийной истории в конце XX века, «обнаживший» Пределы прежних механизмов цивилизационного развития, фактически обозначил и Предел Рынка, предел всей либеральной идеологии западной цивилизации, социально-атомарной модели общества. Если во Внутренней Логике Социального Развития Рынок не исчерпал своих «потенций регуляции», то в Большой Логике Социоприродной эволюции он исчерпал свои возможности 50-60 лет назад, и первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы – индикатор Предела Рынка.

Таким образом, «будущее человечества» уже стало ареной ожесточенной идеологической борьбы. Кстати говоря, когда усиливаются акценты на проблему глобального демографического взрыва, как проблему выживания, и одновременно не замечается, что рост глобального энергетического потребления происходит главным образом за счет стран, где произошла «демографическая стабилизация» (США, Европа, Канада, Япония), особенно за счет потребления энергоресурсов в США, то можно понять, что злоупотребление, в «экологической» аргументации мондиалистических стратегий по «сжатию» населения Земли до «золотого миллиарда», «моделью Мальтуса» носит не столько научный характер (поскольку без обсуждения динамики неравномерности потребления энергоресурсов и других ресурсов Земли она попросту научно некорректна, так как не ставит вопрос о выравнивании стандартов потребления и ограничения «сверхпотребления», т.е. не ставит вопрос об «общественно разумных потребностях»), сколько идеологический характер.

Экологический крах терпит «индивидуалистическая» цивилизация Запада, абсолютизировавшая механизм конкуренции. Еще Ф.М.Достоевский справедливо полагал, что будущее – «за обществом с коллективистскими способами поддержания устойчивости индивидов» (на это указывает В.С.Голубев в монографии «Социоэволюционная концепция устойчивого развития» в 1994 году).

Положение 10.

Ноосферное и неклассическое человековедение глубинно связано с течением российской и русской мысли, которое оформилось в ту теоретическую конструкцию, которую называют «русской идеей».

В.Н.Сагатовский, раскрывая ядро мировоззрения, стоящего за «русской идеей», выявляет цепь категорий, покрывающих ее смысл:

«Соборность конкретизируется во всеединстве и софийности. Вместе эти три категории обосновывают идеал Общего Дела, который предстает как созидание ноосферы. Это созидание требует организации взаимодействия между людьми на основе правды отношений и человековедческого поведения как ответственного поступка – события, совершенствующего ткань человеческого и мирового бытия» (В.Н.Сагатовский, «Русская идея…», 1994). Здесь «русская идея» как общественный идеал России полностью совпадает с тем содержанием, которое я назвал Тотальной Неклассичностью.

Н.А.Бердяев обращает внимание на эту вот постоянную думу о судьбе человечества, которая пронизывает «русскую идею» (Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, К.Н.Леонтьев (дума о «поэтическом человечестве»), С.Н.Булгаков, П.А.Флоренский и др.). Она связана с особенностью русского космизма как космизма особого масштаба, обращенного к человеческому всеединству в его взаимодействии с Землей, Природой, Космосом. В этой обращенности действует примат женского начала, восходящий к дохристианским культам славянства «мать-сырой земли», которые перерождаются в культ Богородицы в русском Православии.

Необходимо подчеркнуть, что возрождение востребованности духовного потенциала «русской идеи» в ноосферном, неклассическом человековедении – веление времени.

6. Человековедение – социальный институт ноосферного просвещения

Выделенными десятью положениями не ограничивается базовая структура Ноосферного или Неклассического человековедения.

«Человековедение», и это главное, предстает как своеобразный механизм ноосферной просвещения российского общества, формирования стратегий фундаментализации его содержания, а значит, и как механизм рефлексии российского общества и по поводу складывающегося кризиса, приобретающего черты Национальной катастрофы, и по поводу стратегий выхода общества из этого катастрофического состояния, осознания собственных перспектив и стратегий выживания в XXI веке.

В.П.Казначеевым прорабатывалась идея о «социальном геноме», обобщающем «и культуру, и историю, и базисные принципы экономики, этнографические, этнические, географические механизмы этноса в одно целое». Здесь напрямую наблюдается резонанс с идеями социальной генетики различных версий, восходящими к П.А.Сорокину и Н.Д.Кондратьеву, в том числе с разработанной автором концепцией социогенетики на базе системогенетики и общественного интеллекта.

Особое значение имеет осознание необходимости формулирования историко-созидательного среза человековедения как «истории становления Человека».

Владимир Чивилихин в письме к Доржийну Дашдаваа, монгольскому ученому-русисту, вспоминает о замысле одного из потомков декабристов «написать большой труд о созидательной истории человечества», в котором он собирался осуществить переакцентировку исторической логики от ставки на историю войн и жизнеописаний «всяческих ганнибалов и наполеонов, чингисханов и гитлеров» – к ставке на развитие гуманистической мысли, наук, на совершенствование труда человечьего, «на борьбе людей с угнетением, нуждой, предрассудками, болезнями и неправдой, на усложнении взаимодействия между обществом и природой ...» (Чивилихин, 1993).

В ряде последних работ я сформулировал и аргументировал положение о том, что рыночно-капиталистическая цивилизация становится Большой Утопией человечества, ведущей его к гибели, и рад, что это положение в какой-то мере идейно «гармонизируется» с взглядами Влаиля Петровича Казначеева. Отмечу, что компьютерная революция уже создала компьютерную «иллюзорность» мира, которая уже породила компьютерную катастрофу психики людей и несет в себе уже сейчас «возможные агенты» начинающейся гибели.

Ноосферное и неклассическое человековедение и как наука, и как социальный институт, и как форма образования и просвещения должно взять на себя функцию просвещения человечества, а у нас – в России, функцию формирования биоэтики и антропоэтики, функцию и предупреждения, и указания выходов из складывающегося историка-цивилизационного тупика в XXI веке.

Оно должно стать фронтом войны против пошлости, затопляющей своими волнами культуру.

У Влаиля Петровича Казначеева, есть «венок сонетов» «Гимн гимнов» (1994). В третьем сонете, отражена мысль, которая может стать кредо к становящемуся Ноосферному и Неклассическому Человековедению XXI века:

«Откройте небо – вечное призванье,

Там, в необъятной глубине,

Живое первое дыханье

И преклоненье Красоте.

И мы в молчанье непонятном

На звезды устремляем взор,

Не мы – то звездный мир в упор

Пытает душу необъятно.

Оттуда наше назначенье,

Там первозданное веленье

И предназначенность Земли.

В себе откройте зов небесный,

Не задохнитесь в келье тесной,

Откройте беспредельности души»