Эпиграф

1. условности

Постоянно озвучиваемый разрыв России на две части, акцентирование её межеумочности (ни здесь, ни там), заставляет нас более подробно обратиться в пониманию того, между чем и чем мы находимся в интеллектуально-философском смысле. Если мы выясним, между чем и чем мы находимся, возможно, возникнет и неожиданная перспектива.

В силу того, что философия понятие спорное и по предмету, и происхождению, а тем более одна сторона вообще его не знает, то мы лучше будем использовать понятия учения или направления мысли.

То же самое и с пространственными характеристиками. Очень условное деление. Однако оно есть в политической реальности и с эти придется считаться. Может быть, и возможность получится.

2. пути и направления

Когда говорим о направлениях, имеем в виду части. Это значит восточное и западное направления – части, которые требуют получения себя в целом. Первая причина – доказать себя, вторая причина – принять участие в мировом глобальном процессе, поскольку неучастник попросту аннулирует свою интеллектуальную собственность и права.

Но сначала нужно выяснить, а есть ли названное деление, есть ли эти части и стоит ли вообще их озвучивать? Не может исключаться и то, что это разделение надумано.

Пока нет Целого Предмета и Целой Науки, есть только Пути их формирования и комплектации, история науки есть, по сути, процесс комплектации своего предмета.

Когда ничего не дано, но требует постижения, возможны только два варианта - постижение неизвестного Всего или постижение его неизвестных частей. Причем невозможно на первом этапе развития опираться и на то, и на другое - в силу неопределенности и того, и другого. Это значит, что все пути будут обладать качествами только гипотезы, предположения. А значит и деление изначально может быть только предположительным.

При Незнании есть два варианта его преодоления: 1. от ничтожно малого, 2. от абсолютно большого. Либо первое есть результат второго, либо напротив второе есть результат первого.

Сразу возникает антагонизм:

1. всё многое начинается с малого и малое рождает малое,

2. всё малое умирает, значит в малом есть то, что его возвращает, возобновляет всегда – если всё малое умирает, значит его нет, а в нём есть что-то большее, - то, что в нём не умирает, а просто переходит из малого в малое. Если же это большее в малом не умирает, значит оно ему не принадлежит, а откуда–то приходит.

Возникает деление Многого и Одного.

Далее формируется антагонизм. В силу того, что две абсолютные величины не помещаются друг в друге, чтобы утвердиться, они начинают противостоять, отрицая друг друга. Несколько тысяч лет противопоставление порождающих было выходом из клинча сознания масс.

1. Первый Путь. Зачем познавать что-то, если Бог уже есть, но он непознаваем? Он есть то, что есть, а человек есть его производная часть - в него нужно только войти, «вписаться», встроиться. Его нужно только учитывать и созерцать его проявления. И уж точно нельзя воспринимать дискретно (расчлененно, поскольку это грех перед Богом). Соответственно, его нельзя расчленять на части при познании.

Человек, таким образом, есть часть Бога, живет и развивается вместе с ним. Его задача - слиться, преодолев свою частичность в акте сосредоточения (нирваны), медитации (постижения созерцанием), а в быту - слияния с Богом в ритуале.

2. Второй Путь. Все - есть, оно не познано, однако оно удалено от человека на максимальное расстояние. Это объяснимо, поскольку абсолютная, бессмертная величина не может соседствовать с величиной смертной и переменной - Природой, Человеком. Поэтому Бог максимально удален. Он, как правило, «поселяется» на небесах.

Но установления факта Бога мало, нужно выяснить, как переменная согласуется с непеременной, как смертное согласуется с бессмертным. Ясно, что одно не может погрузиться в другое. Смертное не может породить бессмертное. Поэтому смертное порождается бессмертным. Бог - создает человека.

Итак, если в первом случае человек ничтожная, но часть Бога и существует вместе с ним, созерцая это сосуществование, то во втором случае - человек выведен за пределы Бога и принужден его постоянно постигать, чтобы приблизиться.

Но постижение - процесс дискретный - то есть разорванный, частичный (шаг за шагом).

С точки зрения познания это выглядит так: в первом случае мы находимся в Целом, но не знаем его конкретности частей (они мифичны). Во втором - находимся в процессе постижения абстрактного Целого при конкретных частях.

При этом в первом случае познавать Части нельзя. Во втором нельзя познавать Целое (оно непознаваемо и недосягаемо).

Возникает глобальный антагонизм, фатальный в начале развертывания человеческого потенциала: необходимость постижения частей и необходимость сохранения связи с целым.

Так возникли два пути развития человеческой мысли - западная и восточная. Название, как представится позднее, очень условное, но имеющее подтверждение в истории мышления, культов, государственных систем.

Схематически эти два пути можно изобразить следующим образом.

Формы созидательного отношения Бога и человека.

Классическим истолкованием этих путей познания и проявления Целого (Бога) можно считать небольшой фрагмент русского традиционалиста А. Дугина.

Цитата. Дугин: «АНТАГОНИЗМ КРЕАЦИАНИСТСКОЙ И МАНИФЕСТАЦИОНИСТСКОЙ КОНЦЕПЦИЙ МИРА (ТВОРЕНИЕ ИЛИ ПРОЯВЛЕНИЕ)»

Одной из важнейших проблем для понимания различия между реальными традициями, для их сопоставления друг с другом и их сравнения, является проблема «космогонии», изначальной сакральной догмы о сущности происхождения мира, о специфике возникновения Вселенной. В этом отношении каждая традиция имеет свои версии, выраженные, как правило, символическим языком - через мифы, образы, особые сакральные сюжеты. Каждый космогонический миф и похож и непохож на другие, и сама классификация «мифов о происхождении мира» представляет собой довольно большую проблему для историков религий - проблему, которая еще не получила своего исчерпывающего решения.

Как бы то ни было, одним из фундаментальных критериев в оценке космогонического мифа является деление всей совокупности «мифов о возникновении Вселенной» на две основополагающие категории - на мифы о творении и мифы о проявлении.

Традиции, утверждающие в начале всего факт творения, называются «креационистскими», от латинского слова «creare», т.е. «создавать», «творить». Креационистская доктрина в самом общем виде усматривает в истоке Вселенной определенный и единовременный акт Высшего Существа и Высшего принципа, который из некоторой подручной субстанции (или «из ничего», еx nihilo - как в самой законченной и развитой креационистской доктрине) образует мир, его структуру и существ, его населяющих. При таком метафизическом подходе творец всегда остается отдельным от своего творения, как ремесленник, создавший произведение искусства, остается внешним по отношению к произведению искусства существом, хотя и передавшим часть своей творческой потенции бывшему ранее бесформенным существу. Креационизм может быть описан в самых разнообразных мифах и символах, но его сущность остается всегда постоянной. Она сводится к утверждению неснимаемого качественного различия между Творцом и творением - различия, которое ничто из Творения не способно преодолеть или превозмочь. Безусловно, у творца и Творения могут быть самые разнообразные отношения - от взаимной любви до взаимной ненависти, но суть их всегда остается одной и той же: это отношения двух строго различных вещей, принципиально не способных к слиянию (как не способен мастер слиться со своим произведением). Креационистское видение реальности предполагает неснимаемый метафизический дуализм, который сохраняется всегда и в любой ситуации, независимо от ценностной оценки того или иного члена основной пары. Можно признавать за Творцом полноту реальности и считать Творение миражом и иллюзией, но все равно это ничего не изменит в общем понимании действительности в рамках этой концепции.

Другой основополагающей доктриной о происхождении Вселенной является идея проявления. «Проявление» по-латински «manifestatia», от глагола «manifestare», «проявлять», «проявляться»; отсюда и общее название такого мировоззрения – «манифестационизм», «учение о проявлении». Сущность «манифестационизма» заключается в том, что это мировоззрение рассматривает возникновение Вселенной как обнаружение определенных аспектов Бога, Принципа, Первоначала, как особую возможность существования божественного мира через самооткровение и самообнаружение. Манифестационизм принципиально отказывается рассматривать проявление мира как одноразовое событие и как акт создания какой-то одной сущностью принципиально другой вещи, строго отличной от нее самой. Мир в манифестационизме видится как продолжение Бога, как развертывание его качеств по всем возможным метафизическим направлениям. В манифестационизме нет ни Творца, ни Творения; нет отдельно Бога и отдельно мира, обе категории здесь сущностно тождественны, хотя, естественно, Бог не просто приравнивается целиком к миру; между проявленными (мир) и непроявленными (самость Бога) аспектами принципа существует определенная иерархия, определенная, подчас парадоксальная, система отношений. Но сущность манифестационизма заключается в утверждении принципиального единства мира и его причины, утверждение соприсутствия причины в мире, акцентирование конечной иллюзорности всякого разделения. Манифестационизм есть метафизическое мировоззрение, основанное на принципиальной недвойственности, нон-дуализма.

Самым классическим вариантом креационистской доктрины является авраамическая традиция, и в первую очередь, иудаизм. Именно в иудаизме креационистский подход является доминирующим, четким выделенным и пронизывающим всю структуру иудейской религии, иудейской мифологии и иудейского отношения к реальности. В богословской традиции христианства догмат о «творении» был также принят вместе с канонизацией Ветхого Завета, и на этом основании христианство обычно причисляют к «авраамическим» религиям... И наконец, последней «авраамической» традицией является ислам, в котором креационистский аспект выражен не менее ярко и вседовлеюще, нежели в иудаизме. Таким образом, креационизм характерен для всех тех традиций, которые имеют откровенно «религиозный» характер, и уже сам термин «религия», от латинского «religio», дословно «связь», предполагает наличие двух полюсов - того, кого связывают (Творение или избранная, благая часть Творения, общность верующих, верных) и того, с кем связывают (Творец, Бог-Создатель). Согласно Рене Генону, никакие другие традиции, кроме «авраамических», строго говоря, нельзя причислить к разряду «религий», именно на том основании, что там отсутствует изначальный креационистский дуализм. Любопытно заметить, что по своему происхождению все три классические креационистские религии имеют однозначно семитское расовое происхождение, и неоднократно замечено, что креационистская модель понимания реальности неразрывно связана именно с семитской ментальностью, для которой сугубо «религиозный» дуализм присущ изначально и внутренне.

...Манифестационизм также имеет множество разнообразных форм. Наиболее последовательной и законченной, интегральной манифестационистской доктриной является индуизм и особенно его адвайто-ведантистская ветвь. Адвайто-ведантизм и учение Упанишад представляют собой классический образец «космогонии проявления», где эксплицитно и ясно утверждается сущностное единство Принципа и мира, а иллюзией считается не сам мир, но «невежество», «авидья», заставляющее людей впадать в оптический обман и рассматривать принцип и Вселенную как раздельные, отличные друг от друга вещи. Из глобальных традиций манифестационистской является также буддизм и китайская традиция, как в ее экзотерической (конфуцианской), так и ее эзотерической (даосской) части. Безусловно манифестационистским было большинство индо-европейских традиций, совокупно называемых язычеством. Греческая, иранская, германская, латинская, кельтская и славянские мифологии характеризовались подчеркнутым манифестационизмом. В них мир представлялся сотканным из божественных энергий, называемых «богами» или «духами», которые составляли совокупно единый живой сакральный мир, в котором постоянно проявлялись высшие метафизические принципы. Конечно, разные традиции и в разные эпохи выражали манифестационистскую идею подчас с определенными погрешностями, не всегда осознанно и ясно, но манифестационистский дух был отличительной чертой индо-европейской сакральности даже в те периоды, когда эта сакральность деградировала и нисходила к своим наиболее грубым и упрощенным формам. Можно было бы, по аналогии с семитским характером «креационизма», определить манифестационистский подход как сугубо «арийский», если бы не наличие манифестационистских воззрений у некоторых неарийских народов и, в первую очередь, во многих вариациях сакральных доктрин желтой расы - в частности, у китайцев, тюрок, монголов, японцев и т.д.». (Дугин А. Креационизм и манифестационизм // Время великого синтеза религии, науки, искусства. М., 1996).

КОРРЕКТНО ЛИ ФОРМИРОВАНИЕ АНТАГОНИЗМА ТВОРЕНИЯ И ПОРОЖДЕНИЯ?

Наводящие тезисы.

1. Нельзя различить творчество и порождение, поскольку эти два слова обозначают один и тот же процесс.

2. Творение авраамического Бога, не проверенное ничем, сомнительно на фоне Порождающих Богов (или - пока - Порождающего Бога) творчество которых можно проверить на любом организме.

3. Противопоставление данных концепций не более чем лингвистическое недоразумение, сдобренное политическим интересом «авраамистов».

Различение творения и проявления довольно четко накладываются именно на различие западной и восточной традиций. Об этом довольно внятно рассказал венгерский аналитик Йожеф Лукач.

Цитата. «В наше время наибольшее распространение получили пять основных направлений религии: христианство, ислам, иудаизм, буддизм и китайский «универсализм» в форме конфуцианства и даосизма. Христианство и ислам распространены на большей территории, чем другие упомянутые выше религии. Индуизм, вместе с предшествовавшими ему религиями, не претендовал на то, чтобы выйти за пределы Индии, китайские религии имели определенное влияние в Корее, Вьетнаме и Японии, но покинуть пределы Поднебесной они смогли, лишь отказавшись от своей первоначальной специфики. Наибольшая способность к ассимиляции среди «восточных» религий проявилась несомненно у буддизма. Он фактически полностью покинул свою родину - Индию, но покорил Китай, Японию, Тибет, Монголию, Цейлон, Индонезию. И при всем этом три восточных религии (индуизм, буддизм и китайская религия) исторически оказались не в состоянии выйти за пределы довольно ограниченного, но густо заселенного региона. В противоположность им христианство в различных формах и ислам давно перешагнули границы тех мест, где они возникли, - Западную Азию.

Способность христианства и частично ислама к быстрому распространению, которая, конечно, в первую очередь есть отражение глубинного общественно-политического процесса, предполагает, что этим религиям свойственны такие динамические черты, которые на Востоке встречаются намного реже.

...В больших «западных» религиях (христианство, ислам, иудаизм) бросаются в глаза такие особенности, которых нет в «восточных» религиях. Имеется в виду следующее: согласно их учениям, история, есть однократный, неповторимый детерминированный в конечном счете богом процесс, который имеет четкое начало (сотворение), а также конечную цель (приход мессии, страшный суд). Содержание же этого процесса - драма отошедшего от бога, впавшего в грех человека, человека, которому потустороннее блаженство может дать лишь сверхъестественная сила, милость божья, причем эта милость может быть дарована лишь путем веры в пророка, спасителя, а также в церковь, как носителя этой веры. На этой основе Глазенапп, с позиций своего феноменологического подхода, называет эти религии “религиями исторического божественного откровения».

... «Восточные» религии, при всем их отличии друг от друга, сходны в одном - они не признают мифа, дающего трактовку судеб всего человечества, его впадения в грех и его спасения. Они не ставят даже вопроса о движущих силах истории человечества, его направлении, более того, история общества, его направлении, более того, история общества, как таковая, оказывается вне сферы их внимания». (Лукач Й. Религиозные формы “западного” и “восточного” типов // Пути Богов. М., 1984. С. 75-82).

ФОРМЫ УПРАВЛЕНИЯ ИЛИ ОТНОШЕНИЯ ПОСЛЕ СОЗИДАНИЯ

Если принять как Целое Бога, то видно, что западная традиция погружала человека в комплекс, в недостаток, который нужно было преодолевать, освобождаясь от себя, тленного и ограниченного. Это позволяло человеку становиться агрессивным и экспансивным «достигателем» Бога. Чтобы достичь небесного спасения, человеку нужно было поработать на земного представителя - Церковь и ее защитника - Государство.

В восточной традиции нет нужды ничего достигать. Все уже есть. Комплекс может возникать только из-за непогруженности, из-за нерастворенности человека в Целом. Непогруженность, нерастворенность превращала человека в величину страдательную.

Следовательно, для спасения необходимо растворение. Восток предлагал десятки способов это сделать: от йоги, нирваны до наркотиков. В этом тоже проявлялся антагонизм.

Выводы. 1. Различие западной и восточной традиций - есть факт.

Но этот факт говорит о следующем: Миф - это разделённость философий.

Реальность - различие путей к Целому.

Поэтому можно говорить о двух генеральных путях развертывания человеческой мысли и практики.

2. Оба пути подошли к ТУПИКУ, поскольку оба ИСЧЕРПАНЫ.

ДЕЛЕНИЕ

Как видим, крайности происхождения Путей развертывания Мировой Системы имеют основания. Но могут ли эти крайности существовать вечно? Не последует ли за крайностями разрушение сознания, а затем и цивилизации?

Очевидно.

Возникает вопрос, возможно ли их объединение ради преодоления собственных недостатков?

Возможно и необходимо.

Но на какой основе? Какая крайность может дать Целое?

Ответ прост: никакая. Каждая из крайностей должна быть реализована в частичном виде и нейтрализована третьим составляющим, способным дисциплинировать крайности и лишить их монопольных претензий.

Возникает вопрос, есть ли к тому предпосылки?

Ответ однозначен. Подтверждением этого служит тот факт, что ни одна из крайних доктрин не удержалась в чистом виде и приняла в себя черты противоположности, правда, как правило, в еретическом и сектантском видах. В конечном итоге оказалось что то, что у одного догма, у другого ересь. И наоборот, то, что не хватало в доктрине, превращалось в ересь, секты, тайные организации.

Итак, крайность никогда не может существовать в чистом виде. В силу этого любая крайность застенчиво или тайно делает уступки (допуски) в пользу противоположности, делая мнимым антагонизм и разрушая мифические барьеры.

ПЕРСПЕКТИВЫ СНЯТИЯ АНТАГОНИЗМА ЗАПАДНОГО И ВОСТОЧНОГО ПУТЕЙ

Постижение Целого вне постижения Частей - рано или поздно исчерпывает себя. Так же, как исчерпывается мифотехнический потенциал, который заполняет то, на что нет ресурсов доктрины. Тупики сознания, которые стали фактом в конце христианского тысячелетия, говорят, что должно придти Конкретное Третье, которое сможет восстановить Конкретное Целое. Конкретность Целого предполагает имманентную развернутость и целого, и частей. Без знания, доказывающего действительность этих категорий, не обойтись. Если так, то Пути развёртывания человека должны скоро сойтись, чтобы поставить вопрос о Глобальной Модернизации, смысл которой будет в снятии антагонизма философий Востока и Запада, чтобы затем снять антагонизм континентальный

Возникает Вопрос, какие силы востребуют Глобальную Модернизацию, кто станет концептуальным, техническим, материальным исполнителем и гарантом этого процесса? Кто станет субъектом этого процесса?