Мыслить о мире как о целом

Начну с того, что вспомню 1974 год. Я служу в Советской Армии. Волею случая служба проходила совсем рядом с тем местом, где недавно открыли космодром Восточный. Но сидеть на одном месте мне никак не удавалось, я постоянно был в командировках во многих и многих точках, где занимался вполне дизайнерской деятельностью – делал цветные стеллы, ленкомнаты, оформление праздников и т.д. Учился все больше сам у себя, поскольку спросить часто было некого. Ну и еще читал сколько угодно, поскольку курировал полковую библиотеку – вся мировая литература. В основном это было здорово, не считая отдельных неприятностей.

Вспомнить об этом времени меня заставило одно увлечение. По ночам в дежурке я писал стихи, песни и поэмы. Особенно удивляет меня сегодня два довольно больших произведения того периода. Одно из них (1974 год!) называлось «Проституция совести» и описывало то состояние общества, в котором мы сегодня живем. Я потом с моим другом-музыкантом даже песню из этого сделал, ничего не меняя в тексте, в 1984 году. Она тогда шокировала – это был поздний СССР (https://yadi.sk/d/6SYoYm9Pu7cT2). Сейчас напоминает скорее хронику, снятую с телеэкрана. Но прошло-то 42 года! И спрашивается, откуда я мог в цветущем социализме видеть вот этот декаданс? Тем более, в 20-летнем возрасте. А между тем я хорошо помню и состояние отключенности в тот весенний день, и вкус мятного пряника – кто-то поделился. Все это никак не совпадало с содержанием текста – репортажа из будущего.

А второй текст, я так его и не закончил, интересен тем, что вырастал из идеи «Мартина Идена» Джека Лондона. Там был один такой странный высокоэлитный персонаж – Бриссенден, написавший поэму для Мартина. И называлась она «Эфемерида» (от «эфемерность», преходящее).

«В этой поэме изображался человек со всеми его исканиями, с его неутомимым стремлением преодолеть бесконечное пространство, приблизиться к сферам отдаленнейших солнц». «В моих ушах всегда будет звучать голос человека, пытающегося постичь непостижимое».

Вот все, что о ней сказано в романе.

Человеку в 20 лет вполне достаточно, чтобы достроить из этого поэтический мир. Я грезил этим миром, я увидел тогда всю эволюцию вселенной, Солнца, Земли, возникновение и историю человека, его будущее и его космическое предназначение. Я написал свою поэму с тем же названием и пробовал читать ее разным людям, но реакция всегда была примерно одна и та же – любопытство и испуг. Несколько раз я к ней возвращался, но так и не закончил. А когда перечитываю, все вспыхивает, и  снова слышу эти цветные колокола времен. Может только я их и слышу? (https://yadi.sk/i/MivCwpdou7ccu)

Но важно не это, а порожденное этим поиском чувство целого, которое с тех пор не покидает меня. Моя страсть к истории культуры так и осталась поэтической – для меня Египет или Греция состоит не из дат и имен, а из поэтической метафоры той или иной культуры, ее души. Что удивительно, я писал о них в армии, не имея ни книг, ни альбомов по искусству, но все угадал. И до сих пор собираю, как древние китайцы, любую «бумажку» про искусство и культуру – и при наличии Интернета не могу остановиться, все время учусь. Множественное всегда удерживается в нас магнитом сильного поэтического образа. Эти цветные «бусинки» культур в эволюции держатся на суровой нити истории, а обилие все нового и нового материала никогда не превращается в хаос. Скорее в узоры,  сцепления, паутинные связи на свету.

Иногда я разговариваю со своими студентами о чем-то, что их заинтересовало, и мне их жаль – они тут же бросаются искать в своих «гаджетах» информацию. У них хаос знаний так хаосом и остается, а у меня изначальный порядок, все более и более сложно организованный. Но когда я пытаюсь передать им ключи от целостности, они реагируют так же, как слушатели «эфемериды» – любопытство и испуг.

Ненужность целого – признак декаданса. Вроде бы и у Бриссендена все эфемерно, но! У него стержнем Человека является «неутомимое стремление» преодолеть и подняться, вопреки смерти, не зная никаких преград. И куда – к сферам отдаленных солнц! Вам, с «гаджетами» (хорошее дело «гаджетом» не назовут), нужны сферы отдаленных солнц? Вам ведь предстоит в этом веке восстановить разрушенную целостность общечеловеческой культуры.

Мне в глубине души непонятно, почему так страшит людей всякая попытка почувствовать и осмыслить этот мир в его целостности? Неужели лучше видеть мир, состоящий из противоречащих друг другу отдельностей?

Ведь именно целостный взгляд мы так ценим в тех немногих людях истории, которые владели ключами от целостности. Как привлекательны греческие философы с их кажущейся ясностью – но кто сегодня станет Платона из чувства удовольствия читать? Будучи доктором философии, я не люблю преподавать философию – нет в мире такой технологии, которая заставит двоечников читать Аристо. И даже с умными из умных на уроках герменевтики не всегда получается диалог о философии. Страсть к целому требует огромного трудолюбия, а они все торопятся. Я всегда привожу им слова Д.С. Лихачева, который рассказывал, что в гимназии «За целый год мы продвинулись в понимании нескольких строчек «Медного всадника» Пушкина». А все почему? «Понимание текста есть понимание всей стоящей за текстом жизни своей эпохи». Что с того, что сейчас не конец ХIХ века?

Скорее всего, люди осторожничают после истории с ХХ веком. Кто-то считает, что марксизм не оправдал наших ожиданий и страшится его возврата. Но марксизму в начале революции было столько же, сколько мне сейчас – он уже был в пенсионном возрасте. Из него вскоре сделали консервы, а они на мозг не очень похожи. Недавно Маркса переиздали полностью (с учетом всех найденных за век его работ  в мире), и это оказалось почти вдвое больше того, что издавалось в СССР. И что тогда мы понимали под «марксизмом»?

Мы стали подозрительны, мы не верим, что этот способ видения нам не навязывается с некими скрытыми целями. Может это глобализм, или новый тоталитаризм? Тут важен результат этих страхов: в итоге вам просто запрещают мыслить целостно. Но, увы, этот мир невозможно сделать лучше, если не исходить из установки удержания целого.

Всякое целое – принципиально новое

Обычно для подобной операции людям просто не хватает интеллектуального оснащения. Вот его и следует оговаривать до начала любой большой аналитики.

В моих книгах, особенно «О методе», рассмотрены основные варианты удержания целостности. Причем, одно дело – в менталитете (ключи ментальных формаций), а другое – в науке. Кстати, «Структура научных революций» Т. Куна не описывает целостности, она описывает уровень ниже. Поэтому мы различили куновскую парадигму и метапарадигму.

Как связаны наука и менталитет, ноосфера и ментосфера? На модели как две спирали в ДНК. Если принять, что первобытная ментальная формация организовывала свою целостность иррационально, то следующая – античная формация – преимущественно рационально. Поскольку в ее основании лежала цивилизация (машина из людей) и в ее недрах родилась рациональная философия и наука, счет и письмо. Средневековье, начиная с Византии, организовывало свою целостность на основе иррационального начала. Мир, в котором живет средневековый человек, – это мир ярких образов и Воли. Подробно он рассмотрен в работах «школы анналов», в свое время они шокировали научную общественность. Наконец, Новое время – эпоха, опирающаяся на античность и от нее много чего позаимствовавшая. Она очевидно рациональная и в ней очевидно побеждают машины – как машины из людей (цивилизации), так и машины из технических и семиотических машин. Это научно-технический прогресс, где техносфера неотделима от ноосферы. Данная историческая волна стремится рационально кастрировать человека превратить его в робота, и именно таков идеал современного общества и его атома – «успешного потребителя».

Но история еще не кончилась. Очевидный позднеримский кризис цивилизации, когда она сама себя начинает разрушать, производя вокруг хаос, показывает, что в мире что-то принципиально меняется. Похоже, что меняется ключ целостности. Следующая стадия – иррациональное целое.

Если вспомнить, что траектория нашей истории имеет вид конической конвергентной спирали, то можно спрогнозировать и его базис, и его примерную длительность.

Понимание  мира  как целого дается через осознание принципов его развития. Здесь очень важно, что в ядре развития, что есть двигатель, и уже во вторую очередь – как устроена связка в целое всего остального.

По сути, данная схема говорит нам: в истории всегда идет взаимодействие иррационального и рационального способов управления обществом. Эта своеобразная «двухполушарность» на каких-то отрезках позволяет доминировать цивилизации, а на каких-то – культуре. Когда доминирует рациональная цивилизация, как это происходит сейчас, она подминает под себя культуру – возникают рациональные симулякры, о чем мы много раз говорили. Например, все институты современного российского общества – это имитации, а имитации работать не могут, могут только имитировать работу. Эко копии западных институтов, издалека очень похожие на настоящие: имитация рынка, имитация права, имитация ЦБ и т.д.

Напротив, когда доминирует иррациональное начало, скажем – в управлении обществом главенствует церковь, возникает феномен подчиненности обратного рода: выбор, назначение и возможность снятия с поста светского руководителя церковными патриархами, венчание царя на царство в соборе и т.д. По этой логике в первобытном обществе служитель культа был важнее вождя с его дружиной, а изменилась ситуация только в период «военной демократии», перед возникновением цивилизаций. Там впервые светская власть силой подмяла под себя власть духовную.

Чем было Россия в истории с позиций этой схемы? Начиная с принятия христианства, она становилась по типу управления культурной, ментально управляемой. Идеология «Россия как третий Рим» – иррациональная. Она требует только веры.

«За Бога», а уже потом царя и Отечество – это очень важно, иерархически важно и правильно выстроено. А как звучит идеологема Великобритании? «За Англию и королеву». Обратный мир. Без Бога.

Стоит задуматься, что в самый цветущий период СССР (и не только у нас) на первом месте был иррациональный контур управления – идеология. Светская власть назначалась партией, а потому подбор кадров обеспечил Сталину реальную власть. Но правил-то он не как кадровик, а как идеолог партии – «Сталин это Ленин сегодня». Система ослабла, когда Хрущев подгреб себе все должности – и идеологические, и светские, но на Сталина не потянул даже как кадровик. Его кадры его же и сняли. А когда в 80-х светская ветка власти (силовики и хозяйственники) отодвинули от реальной власти КПСС, система моментально деградировала. Лишенная власти идеологии, теперь она могла быть только с цивилизационной доминантой.

Растерянность современного российского общества началась с момента конституционного запрета государственной идеологии. На самом деле вместо заявленной идеологии реальная власть попала к идеологии никем не заявленной, и это очень легко определить по признакам: кому принадлежат СМИ, кто платит журналистам и как фильтруются тексты. Я время от времени слушаю в машине «Серебряный дождь» – музыка очень хорошо подобрана – и меня буквально коробит, как постоянно, целенаправленно, иногда даже талантливо а чаще просто мерзко отравляют слушателей его ведущие. Столько презрения ко всему нашему и поклонения западному, такой интеллектуальный снобизм людей «знающих истину в последней инстанции», прямо-таки профессиональные отравители из ЦРУ. И небось не за 30 серебряников, судя по тому, на чем они катаются, где отдыхают и живут. Почем сейчас родина? Да на их места очереди стоят из иудушек. Ну и чего? Каков будет продукт такого воспитания? Вся страна, состоящая из желающих продать ее по дешевке? Вот только время ваше заканчивается, и посредине пира горят на мраморе огнем слова: «ты взвешен, и найден легким».

Что происходит? А естественный процесс отторжения происходит. Если исторически народ вырос при помощи иррационального организующего начала (культуры) то выбивать это основание из его подсознания, дабы ослабить культурный контур управления – означает целенаправленно его уничтожать. Попытка насадить идеологию успеха и потребительства в нищей стране приводит к нынешней ситуации подавляющей ненависти к богатым. Только в России есть такой разрыв в доходах между самыми нищими и самыми богатыми, а он социально опасен именно в этой стране, где жива неубиваемая ценность справедливости. «От трудов праведных не построить палат каменных». Реально уважаемые герои, как например, в новом «Экипаже», вынуждены жить под плинтусом у богатых и влиятельных хамов. И что, это навсегда? В истории ничего не бывает навсегда.

Чем был ХХ век?

Так что за эпоха наступает? С позиций описанной схемы мы видим в ХХ веке бинарность, и она реально проявляла себя в мировой политике и геополитике.

Новое время – это три века становления науки и довольно робких проб построения техники на энергии пара и при помощи первых простых машин. Но главное – это развертывание науки: от философии до прикладничества.

Кстати, мало кто задумывается, что марксизм описывал именно это состояние общества в весьма немногих странах мира. Экстраполяции отсюда, из этой архаики капитализма, никак не могли быть достоверными, поскольку изменилось качество этого общества – оно станет чисто техническим. Ничего не указывало, что финансовый капитал подомнет под себя промышленный.

К чему привел расцвет наук? К тому, что на переходе от ХIХ к ХХ веку скачкообразно возникает вещественная и энергетическая техника, используемая по сей день. Что очень важно, наиболее интенсивно техника развивается там, где главенствует цивилизация в чистом виде. Никакой иной идеологии, кроме прибыли, и вот вам Форд. Машинизация рабочего – и вот вам тейлоризм и растущая производительность труда. Правда, были и всякого рода проповедники прогресса, которые придумывали совпадение в управлении интересов рабочего и капиталиста, но они быстро отпали как сухие листья.

На этом фоне отношение к человеку в СССР было двойственным. По сути дела, Сталин построил государственный капитализм, только с иной системой социального распределения. И в хозяйстве одновременно работал и идеологический мотивационный механизм, и НОТ – «научная система выжимания пота», как называл ее Ленин. Отсюда при всей противоречивости Сталин выполнил задачу, поставленную им же еще в 1925 году: рывок к индустриальному обществу за 10 лет был осуществлен. Цена этого рывка было вовсе не выше того, что заплатили за нее в Европе и Америке, скорее наоборот. Вот только цифры этих сопоставлений никого не интересуют.

Как мировой лидер научно-технического прогресса влетел в кризис 1930 года, написано много. А суть проста: противоречие между финансовым и промышленным капиталом впервые проявилось именно в США с такой силой. Теперь красному президенту Рузвельту пришлось учиться применять методы мобилизационной экономики. И, кстати, сотрудничество с СССР в этом кризисе оказалось на диво взаимовыгодным – мы скупали нужные нам станки и заводы иногда за бесценок, а Америку это спасало от полной деградации. А сколько тогда американских инженеров работало в СССР! Ключевой вопрос конечно один: откуда Сталин взял деньги? Но про это как-нибудь потом.

Означало ли это превращения СССР в цивилизационную машину? Да нет, поскольку Великую Отечественную войну нельзя было бы выиграть без иррационального контура управления. Мобилизация и сверхнапряжение ничем другим не обеспечиваются, у машин люди должны стоять. И потому понятно, что целью холодной войны, начавшейся сразу же после Победы, было уничтожение нашей идеологии. Только это отнимало силу у богатыря под названием Россия.

Как решался этот вопрос? И в какой ситуации он мог быть решен?

Только в ситуации, когда Я будет важнее МЫ. Процесс омещанивания населения был запущен в 70-е годы. Люди уже жили в некотором достатке, по большому счету у них все необходимое было. Но были и прорехи, которые в общем не так трудно было закрыть при наличии желания и обратной связи. Вот только если производить за счет государства вполне носимую, но немодную и некрасивую обувь, одежду и т.д., люди потянутся куда? К фарцовщикам, «директор магазин, завскладом, товаровед». И начинается эпоха райкинского «пусть все будет, но пусть чего-то не будет» – и так далее до «мы с тобой уважаемые люди». Эту проблему разнообразия и адаптации к запросам довольно элементарно мог решить дизайн, но его не было в нашей промышленности. Западный дизайн – инструмент конкуренции, а тут никакой тебе конкуренции, так зачем он, решили наши умники.

По действию можно понять, что ситуация имела естественную подкладку (нарастание значения Я), но не реагировали на нее люди при власти искусственно. Так же, как искусственно была создана иллюзия голода и пустых полок в перестройку. Достаточно посмотреть статистику тех лет и спросить – а кто и зачем этот спектакль с народом играл? Кто заманивал их в ловушку с «ножками Буша»?

Ответ очевиден: люди при власти, которые предали свой народ и давно решили конвертировать власть в деньги и наследственную власть. Холодная война была действием по разложению монолитности советского общества, а рыба гниет с головы. Поэтому перекупив и перевербовав 1-2% населения, а это и есть омерзительная советская «элита», они обрушили СССР.

И что же дальше?

В конце исторического процесса нас ждет точка конвергенции

Мне всегда были интересны нулевые этапы в становлении менталитета. Но реальных знаний ни о Древнем Египте, ни о ранней Византии мы пока не находим, все больше спекуляции. Поэтому довольствуемся Новым временем.

Что советуют нам светочи этого периода, возьмите вы хоть «призраки» Фрэнсиса Бэкона, или правила ума Рене Декарта? Избавьтесь от фантомов, которые кажутся вам непререкаемыми, подвергните несомненное сомнению.

Последуем их совету. Что просматривается сегодня в голове нашего правительства и экономической элиты на месте идеологии? Куда должна устремиться Россия, к каким зияющим высотам? Конечно же, к вершинам «экономики развитых капиталистических стран». Перспективно? Да нет, бесперспективно. Жизненно? Нет, абсолютно нежизнеспособная иллюзия. И третье, самое противное, – данного образования  просто не существует нигде, кроме как в воображении наших экономистов. Поэтому никак невозможен переход из состояния экономики «путинская Россия», в состояние какая угодно «экономика США». А во что реально можно «перейти»? О, это совсем неаппетитно! Не будем о грустном. Но вы ж это народу не говорите!

С фантомами надо бороться – власть фантомов куда сильнее, чем мы думаем. В противовес этой устремленности окраинной бензоколонки в мировой рынок в противоположном лагере расцветает идея полного изоляционизма. Мы, конечно, разделяем чувства патриотов, но никак не можем разделять их очередные иллюзии. Как за первыми, так и за вторыми  миражами маячат бэконовские «призраки», управляющие сознанием противостоящих элит. Ругать мы их не будем, они этим и питаются, мы подвергнем их сомнению. Это лучшее оружие охотников за привидениями.

Единственное, в чем я не сомневаюсь, так это в том, что мы способны быть самим  собой. Со своей идеологией, системой ценностей (ментосферой) и уникальным экономическим укладом. Мы вполне способны продуктивно взаимодействовать с любыми  странами, ничуть не поступаясь своими интересами и принципами, и не терять при этом своей уникальности.

Что касается «открытости-закрытости», так это инструмент, который не следует абсолютизировать. Он циклический и история его применения Челленом в Швеции показала, что примененный вовремя, он эффективен. А вот когда угодно, по произволу – может быть и губителен. Нет рецептов вне цикличности, обычно это просто штампы.

То же самое касается «инновационной экономики». Танцы вокруг этого лозунга, исполняемые нашим правительством вот уже 20 лет, не привели ни к чему. Если Клинтон помогала Сколково, я никак не думаю, что она при этом заботилась о России. Краем глаза я прочел, что не так давно один умник решил нанять к себе победителей в олимпиадах. И ни нашел в стране ни одного – они все там, где Клинтон. Как и активисты Сколково.

Что стоит за идеей внедрения у нас инновационной экономики? Задача заколачивания последнего гвоздя в гроб российской фундаментальной науки. Никакой прорывной науки! Демонтаж! С корнем! Инновации – это Япония.

Чем на это следует ответить? Идеей полномасштабного социального и культурного прорыва, который изменит сам принцип связи науки с производством. Менять надо прежде всего принципы, а не форму в виде институтов. Наше уникальное понимание целостности способно изменить всю систему современных производств. А где источник их развития? Это обеспечивающие научно-исследовательские и образовательные институты.

Нам нужна не смена декораций, а рывок, социальный и культурный. На фоне этой задачи растает блеклая тень «инновационной экономики». Мы не раз демонстрировали нашу способность опираясь на одну только идею строить вокруг нее необыкновенно сложный и целостный мир деятельности. Вспоминается фильм Д. Храбровицкого «Укрощение огня», где это показано воочию – а фильм-то упрощенный, при всей его правдивости. Каким же это в реальности было! А ведь было. Значит, сможем снова, и не раз.

Что здесь ляжет в основу? Принципиально новые научные идеи. Их нет? Но их всегда можно выработать – науке нужен только запрос от общества на этот поиск. Идеи есть двигатель прорыва.

Что мы имеем?

Фантомы, которые мы подвергаем сомнению.

Идеи, которых нет, но на них есть запрос истории.

Идеи, которые  ещё  никто не реализовывал, но это и интересно.

Идеи, которые еще до рождения раздражают как правых, так и левых. 

На что мы непременно натолкнемся? На необходимость преодоления  сложившихся  отношений собственности  и сгустков  власти. Ведь любая идея при ее реализации потребует изменения общества, вызывает смещение и трансформацию  наличных  форм.

Что мы должны спроектировать?

Для начала план сражения, нарисованный на карте настоящего и в уходящий в циклы будущего. Это новый маршрут, прочерченный для осуществления рывка нашего общества, рывка в народонаселении, в культуре, общественном устройстве, рывка поли-промышленного, научного и образовательного.

На чем он базируется? На прорывной научно-исследовательской  программе, для которой сформулированы основные направления.

Что для этого необходимо? Продвинуться в прорывных направлениях.

Чем это должно быть обеспечено? Выделением   долгосрочных  кредитов на  10-18 лет  с  низкой    процентной ставкой.

А в социальном и культурном плане – развитием Человека, ростом уровня его сознания и самосознания, усилением морально-нравственного контура управления человеком. Иначе научно-технический  рывок может породить еще худшую диспропорцию в мире и на этот раз он может быть еще более опасен, чем освоение ракетно-ядерного потенциала в ХХ веке.

Если мы вернемся к схеме исторических циклов, можно констатировать, что начинающийся новый ментальный цикл иррационален. Он направлен на человека, и не сводится к рациональности. Зато контур ценностной ориентации, контур воли, морали и нравственности он точно будет обеспечивать лучше, чем сейчас. Он вычистит конюшни лжи.

Прорыв, который надо совершить – он не только в науке и технологиях вещественной, энергетической и информационной техники. Он в антропотехниках и социотехниках, хотя техничность названий меня не устраивает. Надо перекрыть саму возможность использовать подсознание народов и групп для хищных манипуляций. Убийственный опыт Украины и ИГИЛ должен быть заблокирован уже на уровне потенциала.

Идеология последних 25-и лет в России конституционно не провозглашена, но на обыденном уровне она присутствует – это идеология социального дарвинизма. Кто тут имеет право на жизнь? Греф как-то проговорился: народу нельзя говорить правду (нашу страшную элитную тайну), иначе им нельзя будет манипулировать. Оглупление и озверение человека – это преступление перед человечеством.

И напротив, развитие человека, прорывные разработки и  системы  экспериментальных поисковых работ являются зародышами  следующей  ментальной формации, основанием Человечества. Мы стоим на пороге новой революции, и это будет прорыв к человеческому космосу. Эта революция изменит человеческую практику настолько, что мы не узнаем Землю уже через столетие. Инфраструктура человеческого развития – это то, что способно структурировать планету, организовать ее в целостность.

Надо перестать думать на коротких лагах времени, где считают только прибыль. Надо изменить временной диапазон и нести ответственность за столетия и тысячелетия – а именно таковы последствия многих современных проектов. Рассогласование между возросшей мощью цивилизации и деградацией культуры требует установления нравственного критерия ответственности. И не просто порицаний, а силовых планетарных действий и противодействий.

Пусть мы потерянное поколение, но у нового поколения должна быть своя историческая миссия. Его цель  развития – прорыв,  и он будет сомасштабным достигнутому уровню общества. Я завидую этому поколению, поскольку у него будет новая грандиозная цель существования.

Мне вспомнилось, как ночью в избе бабушка моя под свет керосинки слушает радио, плачет и молится за Терешкову, летящую в космосе. И они обе в одном измерении – вне времени, в вечности. В этой жизни бывает и такое, вроде как преходящее, но которое принадлежит вечности, истинности Бытия.

Те, кто до сих пор не могут для себя решить, следует ли осваивать космос, когда большая часть населения твоей страны живет в дремучем прошлом, не понимают, что они живут не в другом, а в одном и том же временном измерении – российском.

Я так думаю, что космос осваивать следует – тогда есть надежда духовно вырасти. Всем.