Напечатать документ Послать нам письмо Сохранить документ Форумы сайта Вернуться к предыдущей
АКАДЕМИЯ ТРИНИТАРИЗМА На главную страницу
Академия - Публикации

Н.Н. Александров
Звезда Богданова

Oб авторе


Это книга о судьбе и путеводной звезде А.А. Богданова (Малиновского). Она написана на основе документов и воспоминаний о его жизни и творчестве, но это не биография. Скорее наоборот, это книга о том, как он вырастал из своей эпохи и как перерос ее.

В его жизни было ключевое событие, вокруг которого почему-то вращалась история – и не только наша. Это ситуация сотрудничества, столкновения и политического разрыва Богданова и Ленина. Эти двое пошли разными путями, и хотя путь Богданова нам куда интереснее, но они так и остались связанными, как некие библейские персонажи. А потому нас более всего занимает драма – драма столкновения их идей и их действий. Она важна для будущего, которое вот-вот наступит.

Для широкого круга широко образованных читателей.

Увеличить >>>



СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. МАРКС – ТОЧКА РАЗРЫВА

ПРЕДТЕЧА МАРКС

Маркс в схемах

Богданов и психология

Богданов и контекст философии

Исходный марксизм Богданова

Ленин против «махистов»

Продолжатели марксизма

От Плеханова до наших дней

Зачем Богданову и Ленину нужна была наука

Глава 2. ЛЕНИН В ПУТИ

ЛЕНИН ВБЛИЗИ

Антропологическая конструкция личности

Отсутствие ограничительных норм

ПУТЬ ЛЕНИНА К ВЛАСТИ

ДОГМА В СИСТЕМЕ СТРАТЕГИИ

АЛЬЕРНАТИВЫ СТАЛИНУ НЕ БЫЛО


Глава 3. БОГДАНОВ – ДРУЗЬЯ И ВРАГИ

ГОРЬКАЯ УЧАСТЬ ГОРЬКОГО

Группа «Вперед» и причина отхода Богданова от политики

КАК ЛУНАЧАРСКИЙ ПЕРЕИГРАЛ ЛЕНИНА

ТРАВЛЯ БОГДАНОВА

СТРАННАЯ КНИГА Э.В. ИЛЬЕНКОВА

БОГДАНОВ И СТАЛИН


Глава 4. БОГДАНОВ КАК ТЕОРЕТИК

КОНСТРУКЦИЯ ИДЕЙ БОГДАНОВА

И почему ее не принимали и коверкали советские «марксисты»

Богданов в схемах

Реконструкция сборки Маркса

Реконструкция опыта Ленина

Процессуальность и психологический синхронизм опыта

Марксизм и проблема культуры

Проект Ленина – прогрессорство


Глава 5. БОГДАНОВ – ИДЕОЛОГ ПРОЛЕТАРСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Основания богдановского метода

Культура и мир отношений

Ментосфера и религия

Точка зрения на культуру

Иерархическое место культуры

Историческая модель культуры у А.А. Богданова

Отношение к современности и концепция «пролетарской культуры»

ПРОЛЕТКУЛЬТ

Идеи Богданова и идеология Пролеткульта


ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Трагизм богдановской ситуации

О двуслойности социальной реальности

Теория ментальных эгрегоров и взгляды Богданова


ВВЕДЕНИЕ


Наше поколение было ушиблено марксизмом-ленинизмом. И поэтому разговаривать с ним на эти темы – заранее вызывать негативную реакцию.

Но читая дореволюционные тексты, я подумал – а ведь там у них был совсем другой Маркс. Некоторые из живших к нему когда-то ездили, и не всем он понравился – резковат был. Плехановцы переписывались с Энгельсом и он им отвечал. – Засулич, а вам письмо от Энгельса, из Лондона.

Да и Ульянов молодой – это же один из моих студентов 1970 года рождения. Обаятельный парень, но уж очень сосредоточен и закрыт – себе на уме. Уже успел ссылку отбыть и книгу опубликовать. Ему бы в науку.

Они гуляют с Богдановым – почти одногодки – по берегу Женевского озера, а их жены в это время зашивают в подкладку какого-то рискового парня, едущего в Америку, пачки царских 500-рублевок. Их привезли с экса, и некоторые все еще в засохшей крови. Говорят, Камо положил уйму народа, чтобы добыть эти деньги большевикам. Но эти два молодых человека не боятся крови, для них это цена будущей свободы. Они знают, что крови будет много, но даже не подозревают, насколько много.

Как они должны были ощущать себя в той ситуации? Скорее всего, как единственную надежду России, за которую не жалко и самому жизнь положить, и чужими пожертвовать. А кроме того, раз они становятся мозгом и сердцем этой нарождающейся революции и несут ее на себе, именно они должны быть впереди всех и в интеллекте, и в организованности, и в страстности. Отсюда их особое человеческое «электричество»: в нем сконцентрировано электричество всей той предгрозовой эпохи. О ней пишет Горький, их общий друг, призывавший Бурю.

Но увы, друзей навек из них не получилось: в политике все иначе, чем в романах. И 20 лет спустя в мучениях умрет еще не старый Богданов, которого всю его жизнь травил и преследовал этот пока еще симпатичный и молодой Ульянов, так рано полысевший, с партийной кличкой «Старик».

***

У меня третий раз получается так, что я приступаю писать книгу про одно, но тут выходит на поверхность частная тема, и она сначала тихо так говорит – а если этого вот не понять, не описать, не решить, то и дальше как-то двигаться не получится. Напиши, мол, статью.

Я пишу. Одну. Неизбежно вторую, поскольку потоком идут обращения. И потом понимаю, что стою в шаге от новой книги, поскольку сам собой отовсюду подтаскивается материал, он обволакивает меня как снежный ком, мне кто-то там подкидывает и подкидывает его – ну интересно же! – и избавиться от всего этого можно только превратив все это в свой в текст. Потом я же к этому вряд ли когда вернусь, «потом» – суп с котом.

И тут еще обязательно какая-нибудь приманка замаячит со стороны друзей-товарищей. Один ведет со мной полемику о Богданове, но поскольку имеет в голове то же, что и все – советские штампы и мифы о нем, то приходиться заниматься его дообразованием, а заодно и всем прочим интересующимся помочь, вывешиваю на сайте все первоисточники и всякого рода трактовки да диссертации, сейчас на нем «пасутся» многие. Второй просит сухой остаток. От Богданова? А от Маркса взамен напишете сухой остаток? Вот я бы не взялся. Хотя надо, пора написать. И я даже знаю, почему надо. Чего мы сейчас поймем и донесем в этом крохотном промежутке истории, то потом и ляжет в основание новой Доктрины следующей бури.

Вхождение в материал все больше напоминает полицейское расследование, и я прошел в нем несколько кругов. Все эти люди давно умерли, их бы оставить в покое «по истечению срока давности». Да не тут-то было. Впечатление такое, что я разбудил их энергии и теперь они больше не могут оставить меня в покое. Но я же не судья им. И еще я не люблю политику. Так почему это прошлое сегодня так занимает меня? Там есть что-то такое, очень важное для нашего будущего. И без его понимания все будет иначе.

Я это понял сразу, а скоро поймете и вы.

И вот я уже набросал план книги о Богданове под названием:


«БОГДАНОВ И….»

Часть 1. БОГДАНОВ И ПОЛИТИКА С ИДЕОЛОГИЕЙ

1.1 Богданов и Маркс

1.2 Богданов и Плеханов

1.3 Богданов и Ленин

1.4 Богданов и Бухарин

1.5. Богданов и Сталин


Часть 2. БОГДАНОВ И КУЛЬТУРА

2.1. Богданов и группа «Вперед»

2.2. Богданов и Пролеткульт

2.3. Богданов и «конструктивизм»

2.4. Богданов и «жизнестроение»

2.5. Богданов и НОТ (теория организаций, менеджмент и т.д.)


Часть 3. БОГДАНОВ И НОВАЯ НАУКА

3.1. Богданов и теория деятельности

3.2. Богданов и кибернетика

3.3. Богданов и платформа системности

3.4. Богданов и системогенетика А.И. Субетто

3.5. Богданов и синергетика


Часть 4. БОГДАНОВ И ТРАДИЦИОННЫЕ НАУКИ

4.1. Богданов и философия

4.2. Богданов и политэкономия

4.3. Богданов и экономические науки

4.4. Богданов и социология

4.5. Богданов и культурология

4.6. Богданов и психология

4.7. Богданов и проблемы педагогики

4.8. Богданов и биология

4.9. Богданов и гемотрансфузия (и геронтология)


Часть 5. БОГДАНОВ И СОВРЕМЕННОСТЬ

5.1. Богданов и технократия (Богданов и ТРИЗ)

5.2. Богданов и Стругацкие (и советская линия фантастики)

5.3. Богданов и линия ММК (А.А. Зиновьев, Г.П. Щедровицкий)

5.4. Богданов и современная «методология» (О.С. Анисимов)

5.5. Богданов и С.Е. Кургинян.

5.6. Богданов и теория ментальных эгрегоров


Заключение. Богданов и будущее


Данная книга затрагивает почти все эти темы, но в другом порядке. Так получилось, поскольку она возникала из статей и переиначивать я уже не стал. А последовательность в этом плане, скажем так, ракурсная. Это совокупность рамок, которые показывают значение героя в истории панорамно. И сделать это, кстати, просто: я подготовил почти все для этого обзора снаружи на своем блоге – материала вполне достаточно для новой докторской. Только писать ее в данный период истории я уже смысла не вижу. Написать ее проще, чем сделать обратное – дать панораму и разбор учения Богданова в контексте эпохи. Пока в целом это ни у кого не получилось по ряду причин – во-первых, утрачена традиция энциклопедизма, а во-вторых, поскольку для этого нужно быть ну хоть в некоторой степени равновеликим тому, о ком пишешь. Нужно иметь столь же великую цель, чтобы реконструировать его мир. Пусть другую цель, но с великим смыслом.

А разбирать его наследие на винтики, как делает наука – это только первый шаг, его еще и собрать потом надо в цельной личности автора. Это напоминает ситуацию 1928 года: когда Богданов героически погиб в Институте переливания крови, большинство читавших его некролог не могли сопоставить, что учились по его популярным книгам по марксизму и т.д.

С некоторых пор настоящую читку богдановских текстов устраивает в своих интернет-передачах С.Е. Кургигян. По ящику это дело невиданное и я так на слух фиксирую – совершенно другая музыка в нашем времени появилась у богдановских текстов. Почему С.Е. это делает, ответ он дает сам: Богданов пишет не текста ради, а дела для. Короче, пишет текст как руководство к действию (нередко себе самому), как он вообще привык писать – листовки, растолковывание рабочим Маркса, проект Устава РСДРП – так называемый «ленинский», и т.д. У него перед революцией вышла серия коротких книжек – это потрясные агитки, поскольку натурально – это отжатая наука, но как донесена, как хватает – ток идет. Интеллектуальный. И этот ток пробуждает зуд работать, действовать. Пусть это была великая иллюзия, но как она захватывала людей!

Наконец, самый главный вопрос: что мы ищем и втайне надеемся найти в наследии Богданова. Ответ очевиден – другой путь в истории. Немного в стиле ретрофутуризма, некую альтернативную историю, где все возможно было бы иначе. Будь я сценаристом, я описал бы этот вариант нашего прошлого в лицах, поскольку пока я писал эту книгу, то познакомился со всеми персонажами вблизи – Шекспир отдыхает. Такого количества страстей поискать еще надо. В этом, кстати, еще одна трудность писать о Богданове – драма его жизни зачастую отодвигает в тень драму его идей в истории.

Что строил Богданов: социализм (коммунизм), но на основе культуры, а не казармы. Социализм не просто как цивилизация, как империя и т.д. – это все машинные формы удержания людей и они требуют такого же машинного отношения к людям-винтикам – все это уже было и возвращаться к этому не следует (разве что, кроме самых крайних случаев, когда нас хотят истребить). Мне пока кажется, что Богданов хотел чего-то другого: развитие потенциала человека (что и привлекло его в Марксе) открывает тот неиссякаемый ресурс, который сильнее любой машинности. Просто машина не нуждается в этом, она нуждается как раз в обратном – глушении человека, оглуплении его, оскотинивании и упрощении. Ради управления им как материалом.

Мы живем в эпоху возрождения, я это пишу который раз. И потому я хорошо понимаю специфику обольщений прошлым: на основе непроясненного прошлого каждое новое поколение сочиняет свою утопию, выдавая ее за это прошлое. И я не отрицаю, что поступаю так же – приписываю Богданову то, чего (может быть) в нем и его учении не было. А это и не важно. Мы пока будем слегка парить над безднами своего незнания, сочиняя свою утопию о Богданове или посредством истории и текстов Богданова. Мы не все знаем, информация по одному и тому же поводу встречается путанная, поэтому домысливание заполняет пустоты. А проверкой версий в науке всегда есть кому заняться. Будет найден достоверный источник, поправят.

Отсюда наш жанр – скорее эссе. При том, что я не люблю эссе. Но это эссе-расследование, где я старался быть документально точным. Проверяю каждую запятую, имя, событие – насколько это возможно делать сегодня, не выходя из интернета. Повторю: этому мешала и мешает только одно –крайняя противоречивость данных, которые удается откопать. Но вот что я заметил: чем дальше работаешь с материалом, тем точнее все становится и в фактах и в датах. Некоторые герои прошлого напрочь исчезли и от них остался десяток повторяющиеся однотипных строчек во всех источниках. Другие раскрываются постепенно, шаг за шагом и иногда совершенно неожиданно – как, например, для меня раскрылся Луначарский (хотя он всегда был загадкой). Но о нем надо писать отдельно.

Главное – делать все это с гигантским уважением к своим героям. Что характерно, у меня изначально, почему-то всегда, сколько я себя помню, был интерес к Богданову. И этот интерес только нарастал, по мере того, как я окунался в материал о нем и прочитывал его книги. Я рад, что сегодня в интернете есть его «фанатики», которые пробуют смотреть на наш мир через мир, созданный им. Они его тексты коллекционируют, создают словари и энциклопедии – удивительная работа, в которой есть чувство личной причастности и удовольствия от сделанной работы. Спасибо им.

И все же, имея такой план, мы пойдем другим путем.

Глава 1. МАРКС – ТОЧКА РАЗРЫВА

ПРЕДТЕЧА МАРКС

По данным опроса общественного мнения, проведенного в 1999 году ВВС, Маркс был назван величайшим мыслителем тысячелетия.

Суть его учения до сих пор ясна очень и очень немногим. Эти немногие – те, кто читают тексты Маркса своими текстами. Здесь пригоден любой из вариантов и ракурсов мыслительных конструкций, лишь бы в основании лежали критика и развитие. «Критика» – в том немецком понимании, которое и применялось в классической философии, и развитие как в том числе и продолжение его учения. Как писал Богданов, если это плодотворная теория, то она должна порождать множество новых идей, потоки и ручьи. Недопустима только та «охранительная» ориентация советского образца, которая и создала сектантско-партийный подход к Марксу. Здесь марксизм стал верой, а не наукой. И доказывать это сегодня приходится заново.

В той точке истории, в которой возникал марксизм, в философии несомненно лидировал идеализм Гегеля. Материализм как его методологическая антитеза только-только начинал подавать первые признаки активности. Поэтому столь естественным для Маркса и Энгельса стала попытка объединения двух достижений своего времени: диалектики и материализма. Так родился диалектический (и исторический) материализм, который Маркс понимал именно как особый исследовательский ракурс. Но те, кто считают, что это и есть суть учения Маркса, хотя бы и в методе, ошибаются.

Суть его учения в попытке ввести «третье». И это третье – отнюдь не дуализм, где «и ты прав, и ты прав». Это третье есть понятие деятельности и соответствующая онтология – мир как деятельность. Такая онтология содержит спектр из множества сопутствующих ему понятий: общественные отношения, практика, труд и т.д. И это именно то, что понял в нем Богданов и чего не поняли и не приняли догматические «охранители» Плеханов и Ленин – по разным причинам. Оставим их пока в покое, поскольку их легко теперь идентифицировать по двум ракурсам, присутствующим у Маркса.

Это очень важно. Мы вроде бы будем говорить о схемах и рассуждать на схемах, но результатом понимания или не понимания этих схем будет являться наше настоящее – ни больше, ни меньше.

Первоначальный, исходный для синтеза у Маркса, ракурс – статический, сущностный, онтологический. Это диалектическая логика (и вообще методологический аппарат) идеалиста Гегеля, и это материализм из всем известных источников, кто не знает, найдет. Напомним, что «выпускная работа» Маркса была посвящена греческим материалистам, а то, что освоено в юности, становится фундаментом личности. Но если бы Маркс был просто материалистом, он был бы неимоверно скучен и вряд ли повлиял бы на нас.

На этом моменте надо остановиться чуть подробнее и сделать шаг в сторону. «Идеализм и материализм» – это сущностная пара, которая характеризует всякий ментальный цикл. Об одном этом можно написать книгу, а количество связанных индикаторов цикла, скоординированное с этой парой, будет очень большим (см. нашу «Динамику», главу о парных индикаторах). Например, известная тройка понятий, которую применил для характеристики социокультурного цикла Питирим Сорокин начинается с этой пары. Только он антропоморфизировал ее, поэтому материя у него «чувственная», зато с идеей все в порядке. Ну и так далее.

Девятнадцатый век завершает цикл Нового времени, а ему предшествовало средневековье. Начало средневековья – главенство Идеи Бога, и на этом построено доминирование светской власти. А абсолютизм позднего средневековья, напротив, это торжество материи (вспомните Рабле). И если в религии Идея и есть Бог, то у Гегеля это Абсолютный Дух, своего рода рационализированный Бог Нового времени, где основа – идеологии Просвещения. И Ленин был бы прав в своем потоке нецензурных эпитетов, если бы сам не был столь же односторонним. Есть его отличное замечание в адрес Гегеля – «бога жалко!! сволочь идеалистическая!!»

Сопоставим: с 1920 года у нас внедрялся ленинизм как светская квазирелигия. Внедрялся он и в партию, виной чему был сам Ленин, в силу его характера с чертами охранительного догматизма и крайней нетерпимости, что пребывающего у власти всегда приводит к диктатуре. И пусть не говорят, что это было не так, это было – и было потому, что таков был запрос истории! Начало цикла, такое же, как и в ранней Византии. Для идеологического объединения больших масс (общественное сознание) требовалось новое учение, поданное именно как Догма, и принимаемое как кредо (верую!). Освоить же Маркса было нереально даже лучшим из лучших, а потому марксизм стал играть роль «Ветхого завета». Освоить еще и Ленина массам просто не по силам, поэтому нужна была предельная редукция, доведенная до брошюрки. И ее напишет бывший семинарист Джугашвили с небольшой помощью своих друзей типа Ем. Ярославского – «Краткий курс».

Но если эта индикационная пара «идеальное – материальное» характеризует и столетний цикл ментального ХIХ века (1820-1920), а Маркс публикует Капитал-1 точно в середине этого цикла – 1867 год, то марксизм и есть синтез идеализма и материализма. Поэтому он обладает той же сверхсложностью, что и романы Толстого и Достоевского того же периода.

И еще одно открытие из области «ДНК теории социальных циклов», которое меня постоянно мучит, поскольку я не нахожу подходящего случая его адекватно выразить. Новый синтез, который есть в подобной точке истории (на небольшой площадке «классики прекрасного») не может быть понят современниками. Но именно он является содержательным основанием для будущего цикла ХХ века.

В случае с марксизмом это очевидно – он стал основанием для многого в ХХ веке, прежде всего – ментальным основанием. И как Библия в средние века оставалась самой неизвестной книгой (на Западе она писалась на латыни, у нас на греческом и старославянском), так и марксизм был вроде как на пьедестале, но совершенно не освоен и недоступен для трактовок и продолжений.

А у нас в ХХ веке такой же синтез противоположного был сделан примерно в 1967 году (плюс-минус четыре года). И точно так же мои современники прошли мимо Общей теории деятельности и системогенетики, которые были развитием и продолжением марксизма. Покивали и забыли. Между тем это – основание менталитета нового цикла, наступающего после 2020 г.

Кстати, площадка «классики прекрасного» – это период истории Битлз (1963-70), а 1967 год – их признанная вершина («Сержант» на лексиконе фанов).

Если угодно, можно пройти по рассматриваемому ментальному вековому циклу в гегелевских терминах: тезис – антитезис – синтез (синтезис). Тезис – это идеализм, антитезис – материализм, а синтез – это именно то, что выйдет на поверхность в конце ХIХ-начале ХХ века (и что уже осмыслено Марксом). Ну и что там у нас выходит на поверхность в этом конце? Релятивизм, прагматизм и семиотика. Проектный подход (дизайн, психотехники, социальная инженерия, менеджмент и т.д.), инструментализм и т.д. И почему это все следует искать именно у Маркса? Поясню на схемах.


Маркс в схемах

Первоначальный, исходный для синтеза у Маркса, ракурс – статический, сущностный. Он синтезирует материализм и идеализм из уровня философии своего времени, создавая из них «онтологическую батарейку» с плюсом и минусом, работающую пару. В системном анализе это носит название «движущее противоречие системы», в философии – сущностное противоречие. Меня всегда поражало в наших учебниках по философии, что их только противопоставляют, но никогда не говорят о возможности их синтеза, не дуализма и-и, а синтеза в чем-то третьем. Иначе ведь придется признать, что диалектика не работает. А стоит установить взаимодействие эти сторон, как весь ленинизм превращается в труху.

Известный акцент на материализме у Маркса и Энгельса следует воспринимать как «заполнение новой ниши» в ментальном мире и в философии, как отражение именно этого шага: если старина Гегель «застолбил» идеализм, то мы будем материалистами. Но какими материалистами – диалектическими, вовсю вооруженными гегелевской логикой и методологией. Такое скрещение позволило им запустить целое направление исследований и в этом суть теоретической плодовитости Маркса, который к тому же не ограничился философией, а создал еще и свою политэкономию.

Так или иначе, здесь речь идет о статике (онтологии Маркса) и очень важно, что в качестве метода им использован «идеализм» – диалектика и методология Гегеля. И установлено взаимодействие с материализмом (что обычно рисуется встречными стрелками, но у нас в книгах принята диагональ прямоугольника – она показывает еще и процесс, пропорциональное отношение сторон в каждой точке процесса).


Рис. 1. Марксизм в статическом ракурсе.

Это раздвоение противоположного – именно то, что оказалось доступно Плеханову с его кружком (Аксельрод, Засулич, Деборин-Иоффе). А также Ленину – от Плеханова. Весь поток аргументов в «Материализме и эмпириокритицизме» построен на этом статическом понимании марксизма и на этой пока единственной схеме. Если вы не материалист, то и не марксист. Если вы не диалектик, то и не марксист. Поэтому из живого синтеза марксизма, где главным является взаимодействие противоположного, впоследствии ленинцы сделали два мертвых учебных предмета (дисциплины) – диамат и истмат.

Но в этой схеме нет ни истории, ни понятия развития, его и не может быть в принципе – это же статика марксизма. Понимая ограниченность статики и простого раздвоения, Ленин в статье «Карл Маркс» одной фразой говорит: «развитие, как бы повторяющее пройденные уже ступени ... развитие по спирали». Но этим все и ограничилось. Впоследствии именно эта модель «как бы по спирали» и превратится в «пятичленку» истматовских формаций – но не помню, чтобы ее рисовали как спираль. Кстати, как мы показали в «Динамике», в понимании Ленина это была цилиндрическая равномерная спираль, а не коническая (действительная спираль истории).

И теперь главное: рассматриваемая первичная статическая схема у Маркса на самом деле уже была дополнена вторым ракурсом – динамическим, процессуальным. Для того, чтобы внести эту динамику, ему и понадобилось понятие «деятельности». Поскольку это была фиксация развития в его высшей форме, возник Маркс как социальный философ.

Рис. 2. Наложение на статику сущности динамики существования.

Деятельность и есть общество в его динамике. Но деятельность – вовсе не дуализм материального и идеального (и-и), а тот синтез, который все объединяет, поскольку это способ соединения мира идей и мира материи в новом, третьем. Онтологическая «батарейка» (+ и -) материализма и идеализма дала ток – стало возможным рассматривать процессы общественного развития. И поскольку деятельность – это процессуирующее ядро общества, у Маркса его характеристика тоже диалектически раздвоена (еще и по горизонтали): деятельность связывает человека и общество. Это основа социологии Маркса. И как мы увидим ниже, и Богданова тоже.

Развертывание деятельности в сторону общества и в сторону человека (динамическая пара противоположностей) дает указанные на схеме ракурсы. (отношения и институты, потребности и способности) И Маркс на них постоянно опирается. Множество его знаменитых афористичных формулировок – это взаимоотражения внутри данной схемы. Например «Если рассматривать буржуазное общество в целом, то в качестве конечного результата общественного процесса производства вступает само общество, т.е. сам человек в его общественных отношениях». и т.д.

Современное понимание в рамках общей теории деятельности ничем не отличается от марксового понимания. Например, схема пятерки понятий: «отношения – институты – деятельность – способности – потребности». Мы подробно рассмотрели ее во множестве публикаций и в монографии о теории деятельности и показали, что есть два ракурса темы: потенциальный (институты и способности) и актуальный (отношения и потребности).


Рис. 3. Пятерка деятельности.

Заметим, что мы не говорим «статический» и «динамический» ракурсы, поскольку отношения и потребности не есть динамические понятия в чистом виде, это «понятия-кентавры», о чем речь ниже.

А теперь об интересующем нас ракурсе: историческом аспекте отражения этой двухслойной схемы Маркса в русской социал-демократической культуре. Эволюция Ленина от юношеского чтения Маркса (и заодно Чернышевского и народнических текстов) к Плеханову привела его к пониманию, что в марксизме главное – стоять на материализме; недаром свою единственную «философскую» книгу он строит на противопоставление материализма и новейших течений мысли, которые кажутся ему идеалистическими. Интересно бы посмотреть на его материалистическую трактовку понятий «деятельность» и «опыт», уж не та ли, что фигурирует в советских словарях? Так она как раз эклектическая и дуалистическая. А Маркс, говоря о деятельности и отношениях, пишет: «в этом движении» и т.д.

Между тем «эмпирио» – «опыт», это и есть та же деятельность, но взятая в определенном ракурсе, мы ниже рассмотрим эти различия как нюансы одного понятия. Если бы Ленин сумел увидеть у Маркса, что деятельность (= опыт, практика) – это «третье», и что это второй слой марксистской теории, может быть многое изменилось бы в его восприятии поисков Богданова. Но боюсь, его не истина интересовала в этой войне с другом. Все то, в чем он обвиняет бывшего друга и соратника, базируется на отрыве и абсолютизации второго слоя (динамики) у Маркса от первого (онтологической статики). Мы же настаиваем, что эта двуслойная модель и есть конструкт, философская основа марксизма.

Основная фундаментальная ошибка: и эмпирио- (ракурс опыта) и энерго- (ракурс динамики в энергетическом измерении) квалифицируются Лениным не просто как некие особые ракурсы, а как субъективный идеализм (солипсизм Беркли, он же – современная «Матрица»). Ильин располагает все эти понятия не посредине – между идеализмом и материализмом, где и происходит их синтез у Маркса, а вверху, где дислоцирован идеализм. Он разрывает взаимодействие, он, а не Богданов. Это означает, что у него нет понимания диалектичности данного синтеза Маркса в понятии «деятельность», а есть либо черное (идеализм, поповщина, Бог), либо белое (материализм, мир как объективная реальность). С этой водой он выплеснул и ребенка – все содержание науки наступающего ХХ века. Для нас это аукнулость тем, что весь советский период наша наука только критиковала «с единственно верных ленинских позиций» то, что происходило в прочем цивилизованном мире науки. И что потом нам же и аукнулось после 1986 года. Как это ни прискорбно осознавать, но именно сюда впоследствии и был нанесен удар, разваливший СССР. Ахилессовой пятой ленинизма оказался сам Ленин.

Что касается нового монизма Богданова – он точно соответствовал менталитету эпохи и его поискам нового целого. И кроме того, Богданов базировался именно на марксизме, а вовсе не отрицал его. Он просто пошел дальше. Об этом мы еще поговорим.

Вернемся к схеме столетнего ментального цикла ХIХ века.


Рис. 4. Индикатор «идеальное-материальное» в 100-летнем цикле.

Что важно отметить, и это зримо представлено на схеме, ментально вторая половика цикла базируется на постепенном увеличении доминирования материализма (и ослаблении идеализма), как и сегодня в нашем веке. Это тот тип культуры, которую Сорокин называет «чувственной».

И Ленин идет в этом ментальном фарватере, поэтому ему и удается в тенденции и цифрах описать развитие капитализма в России. Только вот в чем парадокс ментального времени – вместе с нарастанием в его сознании доминирующего материализма Ленин идет не в ментальное будущее, а в ментальное прошлое. А ментальное прошлое – это его догматизация марксизма, причем только первого статического уровня. Поэтому Богданов абсолютно прав, когда в работе «Вера и наука» говорит о превращении ленинского подхода в веру, не имеющую отношения к науке. По логике вещей харизматику Ленину и нужна была вера.

В ментальное будущее идет А.А. Богданов, поскольку он не только опирается на срединный синтез Маркса – понятие о деятельности (= опыте) – но еще и делает шаг вперед, переходя из парадигмы науки ХIХ века в парадигму науки ХХ века. Это подтверждается фактами: Богданов упоминается как предтеча во множестве новых наук, а на самом деле в большинстве случаев он не просто заложил их основы, он пошел дальше разделений на отдельные науки – у него есть новое целое, которого нет вообще ни у кого и ни в каких науках или их комплексах. О «методологии» (которая не есть наука) мы еще поговорим.

Что именно неверно принял за идеализм Ленин? Энергетизм, который Богданов рассмотрел у Авенариуса. А что есть энергетизм, если обратиться к первой схеме, лежащей в основании новой онтологии Маркса? Для ответа на этот вопрос сопоставим эту схему с тремя видами метаболизма:


Рис. 5. Типы метаболизма и «батарейка» Маркса.

Идея первична? Идеализм! Материя первична – материализм. А если ничего не первично, и мы уже слоем выше, то остается только взаимодействие их в деятельности.

Как мы выяснили, у Маркса возникает деятельностная онтология и она должна быть в середине его онтологического построения, но на самом деле она не может быть положена в эту схему – это уже другого рода онтология. Деятельность протекает во времени, и ракурс энергии (энергетические обменные процессы), несомненно, применим к ней. Ибо мир как энергия – как явствует из этой схемы, это и есть мир как деятельность.

Энергетизм заменяет собой марксизм? Да ничего подобного. Это может говорить только тот, кто не видит синтеза, третьего у Маркса.

Впрочем, важно не это, а то, что новое знание мы при этом получаем, оно и будет развернуто в ХХ веке. Например, мы ниже поговорим о психологической энергетике и критерии измеряемости психического, намеченном в работах Богданова. И если мы просто запрещаем эту точку зрения, как делает т. Ильин в «Материализме», мы лишаем свою науку ХХ века этого перспективного направления исследований. Как и второго направления – виртуально-коммуникационного. Тут все энергия. И тогда наши идеологические враги в поисках ахиллесовой пяты непременно отроют это слабое место и нанесут туда удар. Что и произошло в эпоху Иуды Горбачева.

Материализм и идеализм как две онтологии сами по себе не содержат процессуирования, чтобы онтологическая «батарейка» заработала, нужно соединить их в понятии деятельности, и тогда мы имеем нечто новое, не бывшее ранее. Деятельность сама по себе только процессуальна, это «ток», который возникает от данной «батарейки», а течение тока и его характеристики мы можем изучать, чтобы управлять. Парадигма управляемости – это основа «Тектологии» Богданова, а его «эмпириомонизм» (единство опыта) лежит в основании этого универсального потенциала управляемости. Пусть хоть кто-то покажет (на схемах), что это не так.

Кстати, немногие вообще понимают, что такое ток или энергия, но люди научились в ХХ веке управлять этим, в чем и состоит особенность века: от понимания устройства (как устроен мир) в Новом времени мы перешли к пониманию управляемости (как этим можно управлять). Этим, кстати, и страшен недоразвитый ХХ век, поскольку он имел дело с колоссальными энергиями о которых нам до сих пор мало что известно (а некоторые говорят, что нам вообще ничего не известно). Постоянные техногенные катастрофы и экологический коллапс – закономерное следствие такого полуслепого подхода. Политика и жадность! В американских фильмах постоянно звучит фраза: мне все равно, что это, покажи мне, где кнопка!

Деятельность есть единство идеального и материального. Кому интересно, это подробно развито в работах Г.П. Щедровицкого.

В другом ракурсе (типы деятельности) – в ней есть пределы: духовное производство и производство вещей. А также особое «духовно-практическое» производство – а что это по уровню из трех? Показать это несложно, если вспомнить тройку Платона:

Рис. 6. Схема иерархии трех уровней.

Мир отношений, как видим, ни материальный, ни идеальный, он вообще другой, поскольку он – вроде как процессуальный. Идеи вечны, материя вечна, отношения преходящи, изменяемы – релятивны. Но речь идет не только об отношениях, это только ракурс особой «горизонтальной онтологии». Имеется в виду онтология Дао, процесса, пути.

Такие абстракции Маркса как «общественные отношения» и «потребности» назвать материальными как-то не получается. Их относят к миру психического, миру сознания, но тогда психикой кроме человека должно обладать еще и общество (что вскоре и будет развито у К. Юнга, Э. Дюркгейма, в трансперсональной психологии и т.д.). Об этом же говорит и Богданов, очень четко различающий конкретику психической жизни личности и неуловимость трансперсональных образований. Кстати, в своей статье «Идеология», за которую Ленин его и «отлучил от марксизма», Богданов абсолютно адекватно эту мысль сформулировал: общественное сознание и есть идеология. Сегодня я бы указал еще и на их связь с менталитетом. Если разбирать учение в двух предложенных схемах (вертикальной и горизонтальной), это определение Богданова – марксистское. И говоря «идеология» он имеет в виду управляемость общественным сознанием.

Вот если честно, на этом всю повесть о двух большевиках (Ленин и Богданов) можно кончать. Поскольку с момента этого принципиального столкновения один ушел в науку, а второй – в вожди. Вождю с его доминирующей Волей и харизмой конкуренты не нужны, а нужны лично преданные адепты. Пока Богданов резонировал с Лениным в делах и не выдвигал мировоззренческих альтернатив, он Ленина устраивал. И быть может, поначалу погорячившись (что с Ульяновым бывало не раз и не два – «горячка был», как пишет Крупская), он тупо уперся в свой критерий материализма, не желая дальше видеть происходящих в ментальном мире изменений: признать когда-либо правоту Богданова для него было бы равносильно политической смерти. Организационное сплочение очень небольшой группы сподвижников на основе его статически понимаемой «Догмы Маркса! было для Ленина важнее «Истины учения Маркса». Которая, как мы видим, динамическая, хотя и ровнонаполовину.

В дальнейшем мы детально покажем, что Богданов понял Маркса лучше, чем Ленин. Но есть две ипостаси Богданова: Богданов как ученый и Богданов как политик. Как ученый, Богданов намного превзошел Ульянова-Ленина. А как политик он отказался от борьбы.

Ну не было в нем, как и нет во мне, этого тупого, все сметающего, все попирающего политического догматизма Воли.


Полный текст доступен в формате PDF (3070Кб)


Н.Н. Александров, Звезда Богданова // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.18123, 01.08.2013

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]

В начало документа

© Академия Тринитаризма
info@trinitas.ru