В книге рассмотрено современное состояние общества через призму искусства.

В работе использована оригинальная авторская концепция, основанная на методе экзистенциальной системогенетики и системокинетики.

Для широкого круга читателей гуманитарной ориентации.

Увеличить >>>

СОДЕРЖАНИЕ

На голой ветке

Ворон сидит одиноко…

Осенний вечер.

Мацуо Басё

Перед нами словно бы монохромный рисунок тушью.

Как и японская живопись, эта поэзия вроде бы тоже «плоскостная». Но как обманчиво это первое впечатление!

Рассмотрим, что говорят эти три строки и как они это делают с нами. Пройдем анализ смыслов послойно, и мы увидим, что он не так прост.

Работать с текстом легко, поскольку это символ, очищенный от любых декоров. Остается только прочитать, что стоит за этой графической простотой.

Пространство

Большое пространство здесь дано в контрасте с маленьким: "ворон" – он меньше человека. Небольшое живое существо. К тому же сидящее так «одиноко».

Откуда мы знаем про большое пространство? Из подразумеваемого, знаемого контекста: цепь ассоциаций нас сюда втягивает: ветка – часть дерева. Дальше – больше: ветка – дерево – возможно лес – это и есть контекст, это подразумеваемое большое пространство.

Но в данном случае обозримое мало: это «голая ветка» – умело кадрированное пространство. Оно кадрировано смыслом: только этот кусочек имеет значение для смотрящего на мир поэта. Голая ветка и на ней одинокий ворон.

Вот такая система «матрешки» пространства, заданная одним словом – ветка.

Время

Символически перед нами последняя фаза жизни перед смертью, умирание. Осенний вечер – это еще не зима, не смерть, это ее преддверие. Поздняя осень – вот время голых веток. Так задана фаза, которая подразумевает в качестве контекста знание всего Пути, всего Дао: т.е. Большого Круга, цикла чего угодно. Цикла жизни прежде всего, поскольку имеет смысл для пишущего только сама его жизнь.

Но задан этот многозначный символ тоже конкретно.

Осень – это конец большого годичного цикла, осенний.

И второе – вечер – это конец дневного, т.е. малого, цикла.

И опять получается вложенность нескольких времен: малого, среднего и большого. Двумя словами: осенний вечер.

Кроме того, время здесь застывает, оно почти не течет. Поскольку смотрит на все это замерзший маленький старый человек. И отсюда по ассоциации – либо очень медленный, замерзший ритм затихающей жизни, наподобие органных вещей Баха, либо просто символическая вневременность, на пороге которой стоит Басё.

Таков хронотоп стиха: в нем три вложенных масштаба и в пространстве, и во времени. А при этом все задано через конкретные обстоятельства места и времени.

Заметим, что если отвлечься от хронотопа и его конкретики, это вообще три вложенных символических мира: надмир, мир, подмир. И Человек, поэт, дислоцирован в самом конце это цепочки – он так мал. Но размышляет обо всем этом великом именно он. И в этом ощущает свое величие. Миссию.

Произведём олицетворение, заданное хронотопом: одинокий старый человек размышляет о конце своего жизненного пути в большом масштабе – масштабе жизни в целом. А всего масштабов три, это масштаб в масштабе, повторенный дважды. Отсюда суперсмысл: это и общее, и особенное, и единичное, даже конкретное – все задано. Чем? Парой слов.

формате PDF (103829Кб)