Давным-давно – в конце сороковых годов прошлого столетия – я прочитал статью в старинном журнале о музее, который в начале ХХ столетия не только был в Москве, но и был очень популярен и знаменит. Не знаю почему, но мне страшно захотелось побывать в этом музее. Тогда я не знал, что этот музей больше не существует. Но мечта жила во мне до тех пор, пока в 1965 году я не приехал впервые в Москву. Первое, что я спросил у своего друга, хорошо знавшего Москву: «Где находится музей Румянцева?» Мой друг развел руками. Так я узнал, что такого музея больше не существует. Но именно это породило новую мечту – разузнать по возможности больше об истории создания и жизни этого музея, а так же почему этого замечательного, по моим представлениям, музея больше не существует. Родилась, в определенном смысле, еще одна программная задача для меня – выяснить все об этом музее. Шли годы, мечта оставалась нереализованной, но сидела в моей памяти как заноза.

Наступили годы перестройки и гласности. Были открыты различные спецхраны. Стали доступными для изучения газеты за прошлые годы. Я просиживал в библиотеках, читая пыльные подшивки газет, делая выписки для своих задач. И вот пришел момент, когда я понял, что настало время разобраться с историей создания, жизни и смерти Румянцевского музея. Нужные материалы сами ложились в руки, и я читал, читал…

То, что предлагается читателю – это итог мемориальных раскопок, которые я никак не могу считать полными или завершенными. Но сегодня можно ставить новые вопросы, открывать новые направления поисков.

Сегодня в Интернете можно найти много различных материалов о нашем замечательном соотечественнике – Николае Петровиче Румянцеве. И я бы не стал писать эти строки, если бы материалы в Интернете были полны и если бы удивительным образом судьбы Николая Петровича Румянцева и музея его имени не переплелись с событиями в Советской России. Этой связи в материалах Интернета не отмечено, что и позволяет мне вынести на суд читателя свои изыскания.

Проводя свои исторические «раскопки», я постепенно понял, что есть два вида истории. Одна история – это собственно исторический процесс, который течет так, как получается. И есть история – как описание, как анализ происходивших процессов. Естественно, вторая история – это субъективное изложение, субъективная интерпретация событий, когда-то происходивших. Эта история не может и не должна претендовать на полноту изложения или понимания, так как человек, взявшийся за анализ исторических событий, всегда остается в рамках некоторой доктрины, когда сознательно, а часто и умышленно факты преподносятся в выгодном для кого-то виде. Приступая к изложению того, что я узнал об истории Румянцевского музея, я очень не хотел бы получить упреки с чьей-либо стороны в предвзятости. Но тема слишком меня волнует. Поэтому остаться беспристрастным мне не удастся.

Итак, История – это отпечаток неспешного, непрерывного хода событий, которые никому еще не удавалось ускорить, а искажать логику исторического процесса, увы, случалось. Сегодня, в начале третьего тысячелетия, мы бросились «исправлять» Историю, но, как и ранее, не соблюдаем чувства меры, снова служим чьим-то интересам. Главный же интерес, главная польза – Истина снова от нас ускользает. Современная историческая наука, манипулируя событиями, смотрит на Историю как бы через бинокль. В одном положении бинокля события преувеличиваются, а в другом – преуменьшаются в своем значении...

Наша задача сегодня – постараться не разрушать свою Историю, но постепенно выяснять все блестящие или негативные стороны жизни российского общества в прошлом. Первое составляет предмет национальной гордости. Второе – является уроком прошлого для грядущего, повторять который не следует, но и выбрасывать из структуры Истории такие уроки совершенно нельзя. Сказав это, я приступаю к изложению истории необычного для мировой культуры музея.

Но, прежде всего, я упомяну о прекрасном проекте, реализованном в 2008 году телеканалом РТР под названием «Имя Россия». Огромная польза от этого цикла передач заключается, на мой взгляд, в том, что многим телезрителям в результате стала интересна История России, как процесс, в котором создавалась Слава России. Эту Славу создавали личности, которые, чаще всего, вовсе и не думали о Славе России или о своей славе. Они просто делали то, что, по их мнению, было необходимо для Родины. Может быть, это и отличает русского человека от представителей других народов. И мое исследование нисколько не отрицает результаты выбора россиян, но добавляет в коллективный портрет Главного героя России небольшой, но существенный штрих.

Свое исследование истории исчезнувшего музея я начал с того, что поднял все материалы о Николае Петровиче Румянцеве. Это совершенно естественно – сначала следует понять, почему музей назывался Румянцевским. Однако, прежде всего, я хочу спросить читателя: что он знает о человеке, именем которого был назван в последствии музей. Думаю, что немногие вспомнят. А между тем Николай Петрович Румянцев – это один из многих славных сынов России, о ком мы непременно должны знать и помнить с благодарностью, делами кого мы имеем право и должны гордиться.

«Румянцев Николай Петрович (1754 – 1826 гг.) – старший сын графа П. А. Румянцева-Задунайского. Образование, вместе с братом своим Сергеем Петровичем, он получил первоначально самое поверхностное; в 1772 – 1773 гг. находился при дворе Екатерины II, а затем вместе с бароном Гриммом отправился за границу и там слушал лекции в Лейденском университете, потом путешествовал по Италии. В 1799 году был назначен чрезвычайным и полномочным министром при германском сейме и ревностно старался усилить влияние России на германские дела. Свободное время он посвящал изучению французской, немецкой и английской литературы, наукам политическим, историческим и библиографии. При Павле I граф Румянцев был возведен в сенаторы, при Александре I был сделан министром коммерции и в этом звании очень заботился об улучшении водяных сообщений в России, о развитии промышленности и торговли с Азией. В 1807 году граф Румянцев был назначен министром иностранных дел, а в 1809 году – возведен в канцлеры. Вступление Наполеона в Россию так потрясло Румянцева, что с ним сделался апоплексический удар, и он навсегда потерял слух» («Энциклопедический словарь», изд. Ф. Л. Брокгауз, И. А. Ефрон, С.-Петербург, 1899 г, т. XXVII, стр. 286).

Не знаю почему, но в статью о Н. П. Румянцеве в Словаре Брокгауза и Ефрона вкрались некоторые неточности, которые мы увидим в последствии. Для начала же следует сказать, что Николай Петрович был на самом деле средним сыном графа П. А. Румянцева-Задунайского, но это в данном случае совершенно не принципиально и не меняет сути дела.

Расскажем биографию Николая Петровича заново. И отправным моментом выберем 1781 год, когда Николай Петрович был назначен Уполномоченным министром при Курфюртском округе Нижнего Рейна и при многих других «владетельных принцах» ближайших округов. Этому предшествовали его четырехлетние безуспешные попытки перейти на дипломатическую работу. Только по личной просьбе его отца Екатерина II дала согласие на такую работу для Николая Петровича в Германии. Особенность дипломатической работы в данном случае заключалась в том, что Германия в то время представляла собой отдельные «земли», имевшие вполне определенный суверенитет. Центральное управление в тогдашней Германии было скорее номинальным.

На этой службе Николай Петрович находился до 1795 года. При этом по его собственному признанию единственным желанием в те годы у него было одно – вырваться из этой страны и уйти от этих так называемых дипломатических обязанностей. Судите сами. Николаю Петровичу приходилось улаживать второстепенные дипломатические дела, сопровождать путешествующих монархов, принцев или великих князей, присутствовать на коронациях и венчаниях царственных особ, подбирать невест для русских великих князей… Однако, по-видимому, на этой должности Николай Петрович неплохо справлялся со своими обязанностями, так как последующие события в его жизни подтверждают это.

В 1795 году Николаю Петровичу удалось вырваться из круга дипломатических обязанностей, поскольку он был назначен в особую Комиссию для обсуждения вопроса об изменении курса медной монеты. Через год он был назначен директором Государственного Заемного банка, а затем вошел в Комитет по «отысканию средств по погашению государственного долга». Заметим попутно, что государственные проблемы и в те годы были сродни нашим сегодняшним. И решать-то их по началу пытались за счет денежной реформы. Далее мы увидим, что в конечном итоге Николаю Петровичу во многом удалось решить эти задачи, но совершенно иными методами – за счет развития экономики России.

По каким-то причинам вскоре Николай Петрович попал в опалу и на целый год «был удален из России». Однако затем наступил перелом. В 1801 году он надолго оставил дипломатическую службу ввиду его назначения Директором водяных коммуникаций. Эту должность он оставил только в 1809 году ввиду перегруженности другими государственными обязанностями. За время своего нахождения на этом посту Николаю Петровичу удалось построить девять шлюзовых каналов, очистить и углубить фарватеры нескольких рек. В эти годы было развернуто строительство причалов и складов для сельскохозяйственной продукции. Понимание того, что и где следует строить, вытекало из его другой государственной нагрузки, поскольку с 1802 года он одновременно стал и Министром коммерции. Это произошло как раз тогда, когда в России впервые был создан кабинет министров («Комитет Министров»).

Период с 1802 по 1811 год был не очень благоприятным для внешней торговли, поскольку Россия постоянно с кем-нибудь воевала: два раза с Францией, почти все это время – с Турцией, один раз с Англией, Швецией. Тем не менее, шаги, предпринятые Николаем Петровичем, раскрыли его глубокий аналитический ум государственного деятеля. Например, в 1806 году, обобщив опыт торговли за период с 1802 по 1805 год, он предложил правительству необходимые шаги для обеспечения баланса ввоза-вывоза товаров. Этим удалось уменьшить дефицит бюджета, сократить инфляционный процесс.

Глубокое понимание значения торговли, как надежного и эффективного регулятора народного хозяйства, позволяло Н. П. Румянцеву предпринимать решительные шаги административного характера, которые по своим результатам были равноценны экономической реформе. Он проявил себя и как стратег в финансовом деле, и как организатор промышленности, и как реформатор торговли. Например, для увеличения числа торговцев, т.е. для роста сословия купцов, Николай Петрович начал издавать два коммерческих журнала, разрешил «записываться» в купцы дворянам. Это был неслыханный до тех пор шаг. Получили разрешение записываться в купцы и крестьяне, причем для них отдавался приоритет в торговле предметами народных промыслов и ремесел. Стала поощряться оптовая торговля, а купцы по оптовой торговле стали называться «первостатейными», что давало определенные привилегии от государства.

В 1804 г. было начато строительство Биржи в Петербурге, а также новых амбаров для пеньки в Риге. Ширилась торговля по закавказскому прибрежью. Благодаря объединенным усилиям Н. П. Румянцева и губернатора Одессы Дюка де Ришелье стало значительно развиваться овцеводство на юге Украины, росла торговля от Днестра до Кубани с Молдавией, Австрией, Пруссией. В результате этих мер появилась возможность развивать суконное производство. Была также учреждена Архангельская торговая компания для развития рыбных и звериных промыслов.

Мы видим, что усилиями Н. П. Румянцева было сделано очень многое для превращения российской торговли в «цивилизованную». Уже одно это выдвигает его в ряд выдающихся государственных деятелей. Однако этим обязанности Николая Петровича не ограничивались. Успешное развитие торговли с заграницей, появление обширных связей с западными странами по линии торговли, которые оказываются часто надежнее «светских» дипломатических связей, привело к назначению Н. П. Румянцева 12 февраля 1808 года Министром иностранных дел, а должность Министра коммерции при этом была за ним сохранена. Впоследствии он был вдобавок назначен и Канцлером. Это была вторая по значимости (после царя) должность в российском государстве.

Итак, мы увидели, насколько обширна, насколько многогранна и успешна была деятельность Николая Петровича Румянцева как государственного деятеля. Нам становится понятна его активная функция преобразователя российской экономики и российского общества. Тем не менее, эта сторона его жизни, скорее всего, вряд ли оставила бы глубокий след в памяти российского общества, хотя, по большому счету, все, что сделал Н. П. Румянцев в экономике и в области социальных преобразований, достойно прижизненного памятника от современников. Зададимся вопросом, что еще мог и что должен был сделать государственный чиновник, чтобы и через сотню лет его фамилия произносилась бы с особым пиететом?

Вот здесь мы приступаем к анализу «второй» жизни Николая Петровича Румянцева, результатом которой было создание в России истории как науки, как системы знаний, основанных на огромном материале, собранным благодаря его титаническим трудам. После его кончины «вторая» жизнь Николая Петровича воплотилась в музей его имени. Можно даже сказать, что Румянцевский музей, названный в его честь, был вершиной айсберга под именем «История России». В основание Румянцевского музея было положено так называемое «Румянцевское собрание», создававшееся в течение многих лет усилиями Николая Петровича.

История создания «Румянцевского собрания» непосредственно связана с процессом становления российской исторической науки, как систематического изучения развития российской нации. Именно по этой причине важно знать все об этом процессе. Это тем более важно, что сам Николай Петрович, заложивший фундамент этой науки, не написал ни одной сколько-нибудь заметной работы по российской истории. Важно понять, почему имя Румянцева должно стоять в одном ряду с выдающимися российскими историками.

Биографы Н. П. Румянцева отмечают, что свой интерес к истории он явственно обнаружил в 1777 году, когда попросил своего отца достать ему церковные книги, находя, что они являются дополнением к сказаниям летописцев. Позже, будучи послом в немецких землях, Николай Петрович начал собирать исторические выписки и сочинения, относящиеся к дославянской истории, к отношениям России с Германией в XI веке. Тогда он даже написал на французском языке краткий очерк русской истории. К 1790 году у Николая Петровича явно определилась программа действий в проведении исторических исследований. В эти годы он, по-видимому, отбросил мысль самостоятельно заниматься историческими исследованиями и решил направить усилия на сбор материалов, которые могли послужить источниками информации для профессиональных историков. Для этих работ стали привлекаться самые различные люди, которые, по его мнению, могли выполнить намеченную им программу действий.

Именно в 1790 году Николай Петрович предпринял попытку начать издание Российских трактатов (древних государственных Грамот и Договоров). Но исполнения этого ему пришлось ждать до 1811 года, когда он, будучи уже канцлером, смог создать специальную комиссию Академии Наук, главной задачей которой было издание старинных документов. Тем не менее, до 1801 года его занятия организацией исторических исследований носили случайный, спорадический характер, поддерживаемый личной заинтересованностью. Но к 1801 году эта деятельность приобрела определенную системность.

«Вокруг Румянцева группировались и его материальной поддержкой пользовались многие из современных ему ученых: Бантыш-Каменский, Строев, Калайдович, Кеппен, Круг, Френ, Востоков, Григорович, Арцибашев, митрополит Евгений, Карамзин и др. На его средства напечатан целый ряд изданий. Главнейшее из них – «Собрание Государственных Грамот и Договоров». Профессор В. С. Иконников перечисляет 27 подобных изданий» («Энциклопедический словарь», изд. Ф. Л. Брокгауз, И. А. Ефрон, С.-Петербург, 1899 г, т. XXVII, стр. 287).

Начиная с 1801 года, Николай Петрович, «используя служебное положение», направлял доверенных лиц в Англию, Францию, Швецию и другие страны для приобретения или снятия точнейших копий (списков) древних документов, летописей. Все эти поездки своих доверенных лиц он осуществлял за свой счет, и казна от этих поездок не страдала. В 1815 году на свои средства он снарядил кругосветное путешествие русского корабля «Рюрик» под командованием О. Е. Коцебу. Главной целью этого плавания было отыскание морского прохода между материком Азии и Америкой. Это, по мнению Н. П. Румянцева, могло послужить основанием для доставки товаров из европейской части России в ее восточную часть и в Америку через Ледовитый океан.

«30-го июля 1815 г. он (Коцебу. О. Ю.) отплыл из Петербурга и, совершив благополучно переход через Тенериф и Бразилию, обогнул бурный мыс Горн и поднялся до Камчатки. Открыв в северной широте 14^О 57’ 20” целую группу островов, Коцебу один из них назвал островом графа Румянцева, а затем дошел до острова св. Лаврентия и, возвратясь по причине больших туманов в Уланашку и порт св. Франциска, направился к Сандвичевым островам и группам островов Радак, причем одну из этих групп под 9^О 28’ 9” широты назвал купою островов графа Румянцева…» («Русский биографический словарь», Петроград, изд. Акц. общ. «Кадима», 1918 г., т. 21, стр. 517).

«О́тто Евста́фьевич Коцебу́ (30 декабря 1788, Ревель (ныне Таллин) — 3 февраля 1846, Таллин) — русский мореплаватель. Отец — писатель и драматург Август Фридрих Фердинанд Коцебу (1761 — 1819). Мать - Фредерика Эссен, умерла рано. Мачеха — Кристина фон Крузенштерн. Его фамилия очевидно указывает на западнославянские корни его предков из Западной Пруссии (см. Кашубы). В восьмилетнем возрасте Отто Коцебу был отправлен в Петербургский кадетский корпус. Вскоре понял, что его призвание — море и в 15 лет в качестве юнги-добровольца стал участником первого кругосветного плавания (с 1803 по 1806) на парусном шлюпе «Надежда» под командованием его земляка, уроженца Эстляндии Ивана Крузенштерна. Второй раз отправился в путешествие вокруг света с 1815 по 1818 на корабле «Рюрик», открыл в Тихом океане 399 островов и к юго-востоку от Берингова пролива — залив Коцебу, а в январе 1817 — архипелаг Румянцева; с 1823 по 1826 он совершил третье путешествие на парусном шлюпе «Предприятие».

Именно во второй экспедиции О. Е. Коцебу была собрана значительная часть предметов, послужившая основанием этнографической коллекции будущего Румянцевского музея. Позже был издан на средства Николая Петровича журнал этой кругосветной экспедиции под названием «Путешествие в южный океан и Берингов пролив для отыскания северо-восточного морского прохода, под начальством Коцебу в 1815, 1816, 1817, 1818 годах в четырех частях с рисунками и географическими картами».

Обозначим основные направления деятельности Н. П. Румянцева по организации исторических исследований.

В 1805 году через Академию наук Николай Петрович организовал издание рукописей Нестора – монаха Киево-Печерского монастыря и летописца ХI – начала XII веков. На эти цели Н. П. Румянцев передал Академии наук 25 000 рублей, которые предназначались не только на само издание, но и на свод (сличение) этой летописи по трем другим – по Ипатьевскому, Ермолаевскому и Хлебниковскому спискам. Из этого видна не только чисто практическая, но и организационная и научная деятельность Николая Петровича.

В 1813 году он поручил Н. И. Бантыш-Каменскому отыскать Киприяновскую Степенную Книгу. В этот же период Николай Петрович предпринимает шаги для издания древних рукописей, хранившихся в библиотеке Академии наук. Предполагал издать также древние богатырские сказки, древние стихотворения. Об этом свидетельствовали сохранившиеся (на начало ХХ века) его просьбы в адрес профессора А. Ф. Малиновского. Кстати говоря, именно Малиновский возглавил после смерти Бантыш-Каменского комиссию Академии наук по изданию древних трактатов. Для выполнения указанных работ были приглашены также и такие ученые как К. Ф. Калайдович и П. М. Строев.

На судьбу П. М. Строева как ученого Н. П. Румянцев повлиял самым активным и благотворным образом. В 1817 году он поручил молодому П. М. Строеву (1796 – 1876) осмотреть и описать монастырские библиотеки Московской епархии. Петр Михайлович принялся за дело с энтузиазмом. Вскоре он предложил Николаю Петровичу начать составление специальных словарей – исторического, географического, топонимического и толкового – для успешной расшифровки летописей и древних документов. Предложение было поддержано Румянцевым. В итоге это создало могучий научный базис не только для указанной работы Строева с монастырскими летописями, но и для многих поколений историков в последующем. Можно полагать, что эта работа по составлению словарей послужила веским основанием для избрания П. М. Строева в 1849 году действительным членом Академии наук.

Н. П. Румянцев хорошо знал Лерберга, который написал собственные исследования к объяснению древней русской истории.

«Лерберг (Lehrberg), Христиан - историк (1770 - 1813). Учился в Главной школе в Дерпте, Йене и Геттингене. Был членом Императорской Академии Наук. Работы Лерберга по древнерусской истории, изданные после его смерти Кругом : "Untersuchungen fur Erlauterung der alteren Geschichte Russlands" (СПб., 1816; пер. Д. Языкова, СПб., 1819), свидетельствуют о большом критическом чутье и обширной эрудиции. Некоторые выводы Лерберга стали прочным достоянием науки».

Эти исследования Лерберга на русский язык по просьбе графа перевел профессор Д. И. Языков. После кончины Х. Лерберга Николай Петрович принимал участие в приобретении его библиотеки, где познакомился с академиком Ф. И. Кругом. Именно Ф. И. Круг посоветовал Румянцеву начать издание некоторых византийских источников по русской истории: Льва Диакона, Георгия Арматола и других. Тогда же началась переписка с эллинистами (греческими историками) с целью приобретения неизданных сочинений византийских историков, хранившихся в монастырях бывшей Византии, а также в Испании, в книгохранилищах Англии.

Николай Петрович приступил к изучению связей России с восточными странами, осознавая их важность для понимания истории России. Для этого через посредничество академика Френа он вступил в переписку с известным востоковедом Гаммером с целью организации переводов и последующего издания восточных рукописей, касающихся истории, географии и этнографии России. Филолог и поэт А. Х. Востоков по поручению Румянцева вел обширную переписку с деятелями Европы по редким славянским книгам с целью их приобретения. Впоследствии Александр Христофорович заведовал отделом древнерусских книг и славянских рукописей в библиотеке Н. П. Румянцева, а в 1841 году был избран академиком.

Круг интересов Н. П. Румянцева постоянно расширялся. Так он вошел в научный и деловой контакт с известным собирателем материалов Пермского края В. Н. Берхом. Его Николай Петрович попросил искать в этих краях летописи и грамоты, описывать надписи на камнях, собирать образцы «инородческих», т.е. нерусского происхождения слов, собирать богатырские сказки, песни, предания, искать монеты, а также рукописи на татарском языке… Не представляется возможным охватить полностью весь круг научных и деловых связей Николая Петровича. Обычно из газетных публикаций, по отрывочным сообщениям он чаще всего сам определял необходимость знакомства с тем или иным ученым, сам завязывал переписку.

Невольно может возникнуть вопрос: почему ученые, ранее лично не знавшие его, откликались на просьбы Николая Петровича и очень часто выполняли его просьбы? Половина правды кроется в том, что он финансировал абсолютно все научные исследования из личных средств. Но гораздо важнее понять, что Николай Петрович, направляя чью-то научную мысль в нужном направлении, заинтересовывал тем, что сам всегда понимал суть и смысл намечаемых исторических исследований. И это его корреспонденты хорошо понимали. При всем этом Николай Петрович приветствовал самостоятельный поиск ученых и их инициативу, как это мы видели на примере плодотворной работы П. М. Строева.

По свидетельствам историков, Н. П. Румянцев потратил не менее 300 тыс. руб. на опубликование разнообразных старинных документов и научных трудов. Он принимал непосредственное участие в составлении и в редактировании издаваемых книг, но никогда не позволял в каком-либо виде упоминать свое имя в издаваемых книгах.

Чтобы ответить на очевидный вопрос об источнике личных средств Николая Петровича на указанные цели, скажу, что он обладал богатым наследством, доставшимся ему от его отца. Но и здесь сказалась его практическая хватка, экономическая сметливость. Он с блеском организовал свое хозяйство в имениях, построил систему заводов по переработке сельскохозяйственной продукции, что позволяло ему вывозить продукцию за границу. Это все давало ему большие доходы, которые он и вкладывал в организацию и проведение научных исторических исследований.

Такова краткая история жизни графа Николая Петровича, простите за невольный каламбур, как государственного деятеля и как историка, как организатора исторических научных исследований в России. Поэтому следует, как факт, признать, что подлинно исторические исследования в России начались именно благодаря активной и подвижнической деятельности Н. П. Румянцева. Многие факты из жизни этого славного гражданина России я почерпнул из «Русского биографического словаря», на который ссылался ранее, и из ряда других, более редких источников.

Редко, кому удается прожить две жизни. Но Николай Петрович Румянцев, несомненно, смог это сделать – как государственный деятель и как беззаветный организатор исследований русской истории.